Лира и Мор пошли вниз по течению, туда, где из покрытой увядшей травой земли вырастали обломки скал. По просьбе Лиры Мор зажег факел, вытащив уголек из рожка на шее. От факела исходило приятное тепло. Дни стояли холодные, Мор не припоминал таких холодов. Лира подвела его к тесному лазу в скале.

– Протиснуться туда нелегко, но внутри пещера куда больше, чем кажется.

Она полезла первой, и Мор, прежде чем последовать за нею, протянул ей факел. В какой-то момент он застрял между землей и нависшим каменным потолком и не на шутку перепугался, но все-таки ему удалось попасть внутрь.

Пещера была такой огромной, что света факела не хватало. Лира смущенно показала на одну из стен, которая была чуть светлее другой.

– Посмотри сюда.

Мор прищурился – на каменной плоскости выделялись какие-то темно-красные пятна.

– Смотри. Вот медведь. А вот олени, – пояснила Лира, водя рукой по пятнам.

Наконец Мор увидел – перед ним действительно были очертания оленей. Он изумленно ахнул.

– Невероятно!

– Уголь и охра.

– Так это ты сделала? Но как ты перенесла туда оленей? – недоумевал Мор.

– Я водила углем по стене так, чтобы линии напоминали очертания животных. Тебе нравится?

– Никогда не видел ничего подобного.

– Ради этого я и прихожу сюда.

– Просто потрясающе, – искренне восхитился Мор.

Лира рассмеялась, чувствуя себя польщенной.

– Кроме тебя, об этом никто не знает.

Мор долго смотрел на девушку в танцующем свете факела. Он хотел признаться, что любит ее, признаться прямо сейчас, – но не мог. Слова, готовые сорваться с языка, рассеивались, как тепло от горящего факела.

Когда они возвращались в становище, из-за деревьев вышел Грат и заступил им дорогу.

– Лира, где ты была? – грубо осведомился он.

Мор нахмурился.

– Что-нибудь случилось?

Грат оставил его слова без внимания.

– Нельзя уходить так далеко без провожатых, – напустился он на Лиру. – Это очень опасно.

– Она была со мной, – вмешался Мор.

– Чем ты вообще занималась? – потребовал ответа Грат, демонстративно не глядя на Мора.

– Мы гуляли, – с достоинством ответила Лира, разозлившись. – А что?

– Твой отец велел мне присмотреть за тобой.

– Мой отец? Ничего такого он не говорил.

Грат покачал головой.

– Сказал, во время охоты. Так что тебе невдомек. – Он снисходительно покосился на Мора. – Тебе, разумеется, тоже.

– Я тебе не верю, – сказал Мор.

Грат сощурился.

– Может, ты не так понял, – поспешила вмешаться Лира, коснувшись руки Мора.

– Драки между охотниками запрещены, – раздельно произнес Грат и в упор посмотрел на Мора. – Но ты – не охотник.

– Что это? – в страхе вскрикнула Лира и показала на деревья, которые заволокло бело-серой пеленой. Налетел ветер, и спустя несколько мгновений всех троих накрыла метель.

Сородичи в панике покидали летнее поселение. Даже самые мнительные из них не ожидали, что пойдет снег. Это было нечто из ряда вон выходящее.

Метель бушевала целые дни напролет. Сородичи увязали по колено в снегу, с трудом продвигаясь против ветра. Охотники по очереди протаптывали в сугробах тропку, по которой шли остальные.

Первым умер Харди. Сородичи медленно продвигались вперед, когда над кочевьем пронесся слабый, хриплый вопль. Люди остановились и, встав спиной к ветру, стали всматриваться в снежную завесу.

Дрои стояла на коленях в снегу, обнимая голову мужа. Его лицо, после схватки со львом застывшее в дикой ухмылке, было покрыто инеем, глаза остекленели. Коко и Калли бросились утешать несчастную женщину, но она оттолкнула их.

К ним подошел Урс.

– Я сочувствую твоему горю, – искренне сказал он и, обменявшись взглядом с Калли, протянул руку к Дрои. – Но надо идти дальше, иначе мы все погибнем.

– Может, станет лагерем и переждем бурю? – предложила Калли.

Урс мотнул головой.

– Это не буря, Калли. Пришла зима. Надо идти на юг, иначе мы умрем в пути.

Харди оставили в снегу, не похоронив, – было не до церемоний. Коко и Калли бросили последний взгляд на его окоченевший труп, затем переглянулись, подумав об одном и том же.

Калли была вне себя от горя. Оба ее отца умерли. Почему она так редко общалась с ними, когда они были еще живы? Обычная отговорка – потому что они сами редко говорили с нею – теперь казалась глупой и надуманной.

Урс был прав: пришла зима. На следующий день небо просветлело, однако холод пронизывал до костей. Щурясь, смотрели люди вперед, на покрытую нетронутым снегом равнину. Вокруг не было ни малейших признаков ни оленей, ни лосей, ни любой другой дичи.

Голод точил Калли изнутри, холод терзал ее тело снаружи. Она дрожала, не переставая. Сородичи стали часто останавливаться на привал. Белла забросила все свои обязанности и впала в прострацию. Мор сам разводил костры. Люди были ему признательны, хотя не говорили об этом вслух.

– Нужно найти пищу, – заявил Урс. Ему никто не ответил. Снежный покров оставался нетронутым – никаких следов.

– Надо было уходить раньше, – сказала Альби. Ее слова тоже встретили ледяным молчанием.

На следующее утро Дрои проснулась позже всех и днем отстала от остальных. Наконец, Альби остановилась, дожидаясь, когда Дрои поравняется с ней.

– Пойдем быстрей, сестра, – сказала Альби.

– Я не могу быстрей, – слабым голосом ответила Дрои.

– Что это у тебя? – спросила Альби, показав на котомку из лосиной шкуры.

– Котомка Харди, – ответила Дрои. Она наклонилась, уперлась руками в колени, и котомка соскользнула с ее плеча.

Альби, как завороженная, следила за котомкой.

– А что там?

Дрои безразлично пожала плечами.

Альби обернулась: Сородичи ушли вперед, силуэты людей терялись вдали.

– Харди всегда носил с собой немного вяленого мяса, – пожевать при случае, – как бы между прочим сказала Альби. – Оно там, да?

– Там все, что осталось от мужа. Его инструменты, медвежий зуб и все такое.

– И еда, – не отставала Альби.

Дрои выпрямилась.

– Надо догонять остальных, – сказала она и решительно пошла вперед.

– Дрои, – вполголоса позвала Альби.

Дрои обернулась, и посох с размаху ударил ее по голове. Вскрикнув, Дрои ничком рухнула в сугроб и, распластавшись, зашарила рукой по снегу, пытаясь на что-нибудь опереться. Альби встала коленями ей на спину, ладонями уперлась в затылок и вжала сестру лицом в снег.

Спустя несколько минут Дрои затихла, но Альби не ослабляла хватки. Наконец она встала, рванула к себе котомку и, порывшись, торжествующе извлекла на свет твердый кусок вяленого, чуть тронутого плесенью мяса. Она сунула его в рот, заев пригоршней снега.

До становища Бледноликих оставался день пути. Сородичи молча плелись друг за другом, изнуренные голодом.

Племя оплакивало мертвых. Однажды утром, через два дня после того, как Сородичи заметили, что с ними нет Дрои, не проснулась Софо, старейшая женщина в племени. Вскоре рухнула Адор, мать Беллы; она прожила еще полтора дня и умерла на руках у сыновей. Смерть не обошла стороной и детей: умерли трое малышей, которым не было трех лет, и мальчик лет шести, имя которого, по грустной иронии судьбы, означало «долголетие».

Снежный покров, покрытый блестящей коркой льда, простирался до самого горизонта. Ни оленей, ни червей, ни насекомых. Вся надежда была на Бледноликих. Сородичи готовились обменять все, что у них оставалось, даже ценную львиную шкуру Урса, на еду.

Несмотря на безветрие, Сородичи не чувствовали запаха костров, и на следующее утро, добравшись, наконец, до становища у озера, они поняли, почему. Становище Бледноликих опустело.

Стояла жуткая, зловещая тишина. Куда подевались веселые дружелюбные люди, которые выбегали им навстречу, предлагая рыбу и птицу? На месте прежнего становища лежала черная, мокрая от талого снега истоптанная земля.

Сородичи, охваченные страхом, сгрудились вокруг Урса.

– Это кровь, – наклонившись над землей, сказал Грат. – Видите? Все в крови.

Тут и там на земле темнели влажные багровые пятна, кое-где собираясь в лужи.

Калли в ужасе прикрыла рот рукой.

– Что произошло? Почему они ушли?

– Не думаю, что они ушли, – мрачно ответил Урс.

Мор указал на истоптанную землю.

– Смотрите, за крупными следами ног видны маленькие – мужчины защищали детей. Здесь они и погибли. А дети побежали вон туда. – Мор показал на безмятежное синее озеро, лежавшее в ста шагах. – Теперь следы далеко друг от друга – это нападавшие побежали за детьми.

Мор обернулся к ловчему, который слушал его, согласно кивая.

– Орда, – заключил Мор. – Здесь побывала Орда.

Калли в ужасе уставилась на сына.

– Да чего вы его слушаете? – презрительно начал Грат, но Урс перебил его:

– Он прав.

– Но где же тогда трупы? Не может быть, чтобы падальщики растащили трупы без следа, – сказал Пэллок.

– Значит, Орда увела выживших с собой или унесла тела, – ответил Урс. – Так же, как они унесли тело Собака, когда ты прятался на дереве.

Пэллок густо покраснел.

– Что будем делать? – спросил Валид.

– Сегодня останемся здесь. Может быть, завтра потеплеет, – с тяжелым сердцем ответил Урс, понурив голову.

Калли упала на колени и зарыдала. Такие приветливые, открытые, радушные люди… Зачем понадобилось их убивать?

– Останемся здесь? – заверещала Белла. – Останемся здесь? А если они вернутся, Урс?

– Мы не в состоянии идти дальше, – обессиленно пробормотал ее муж.

Пошатываясь от голода, Мор разложил большой костер, затем развел костры поменьше, для каждой семьи. Он не мог отделаться от мыслей о девушке Эме, которая должна была стать его женой, вспоминал ее улыбку, ее губы…

Он пытался оплакивать гибель девушки, но, по правде говоря, почти совсем ее не помнил.

Солнце еще стояло высоко, но люди уже улеглись на ночлег и, свернувшись у огня, глядели в пустоту. От нагретой кострами земли шел тошнотворный запах крови, от которого сводило болью пустые животы.

Пэллок отшвырнул в сторону сеть для рыбной ловли, и Мор наклонился за ней, вспомнив путешествие в ледяную пещеру вместе с Эмой и ее подругами. Эма поцеловала его в тот день. Мор с удивлением разглядывал хитросплетения веревок, и вдруг его осенило.