Лира грелась на солнышке, сидя на берегу ручья.

– Теплого лета, Лира, – окликнул ее Собак, улыбаясь. – Не ожидал тебя здесь встретить.

– А ты зачем сюда пришел? – спросила она.

Неизменная улыбка Собака на миг померкла. Взрослый мужчина семнадцати лет, охотник, он всегда смущался перед этой девушкой, на три с половиной года младше его.

– Просто хотел напиться.

– Идти в такую даль, чтобы попить воды? – удивилась Лира. – Ты точно не меня искал?

– Да… нет, – замялся Собак.

– Что-то я запуталась, – с полуулыбкой ответила Лира, – Так да или нет?

– То есть да, конечно, нет.

Лира рассмеялась.

– А где Мор? – спросила Лира, заглядывая Собаку за спину, словно ожидая увидеть там его младшего брата.

Собак озабоченно наморщил лоб.

– Он сам не свой с тех пор, как Урс не взял его охотником, а сделал… рогоносом. Он спит отдельно от всех, а меня избегает.

– Ты не виноват, Собак. Ты не можешь всегда защищать его от всего, – попыталась утешить его Лира.

Собак глубоко вздохнул. Она была права.

– Когда-нибудь… – начал он и оборвал сам себя.

Лира пытливо смотрела на него.

– Говорят, ты лучший среди охотников. Когда-нибудь ты станешь ловчим, и тогда Мор займет свое место среди мужчин.

Собак оторопел: Лира в точности прочла его мысли. Она улыбнулась, видя, как он смутился. Выпрямившись, она уперлась руками в бедра и спросила, указывая на свою тунику:

– Тебе нравится?

Туника из тонкой оленьей шкуры обнажала ее руки, загорелые от летнего солнца. Впереди шкура была собрана в складки, которые скреплял кожаный шнурок, продернутый сквозь пробитые в шкуре отверстия. Ровные края туники выглядели очень аккуратно и потому необычно. Отверстия были пробиты на одинаковом расстоянии друг от друга, по пять в каждом ряду. Собак, привыкший к свисающим как придется лохмотьям, от изумления едва не раскрыл рот.

– Это… Ничего подобного не видел. Как это называется?

Лира кокетливо склонила голову.

– Называется? Даже не знаю… Когда на земле переплетаются тени ветвей, как это называется?

– Ну… узор, – ответил Собак.

– Ну вот. Значит, это тоже узор.

– Красивый.

– Красивый? – Лира вскинула брови.

– Да. Очень.

– Так ты разыскал меня для того, чтобы сказать мне приятное? – улыбнулась Лира.

Собак густо покраснел.

– Ничего подобного.

– Говорят, ты самый высокий из всех Сородичей, – сменила тему разговора девушка.

– Спасибо, – сказал Собак, расправив плечи.

Лира рассмеялась.

– Не думала, что тебе так приятно это слышать.

– Наша беседа напоминает узор, – ответил Собак. – Мы с тобой всегда так разговариваем.

Они взглянули друг другу в глаза, улыбаясь какому-то общему знанию.

– Поскольку ты уже мужчина, ты, наверное, скоро женишься? – напрямик спросила Лира и рассмеялась, увидев, как сконфузился Собак. – Ой, извини, я нарушила привычный ход нашей беседы?

– Совет женщин еще ничего не решил насчет меня.

– Поэтому ты пришел ко мне и говоришь приятные слова? – спросила Лира.

– Мне показалось, ты первая начала.

– И что нам делать?

– Делать? – не понял Собак.

– Я еще не стала женщиной. Мне рано выходить замуж.

– Кажется, я совсем запутался.

– Собак, я серьезно, – ровным голосом проговорила Лира. – Меня еще не могут выдать замуж. Ты готов подождать?

– Я только пришел воды попить!

– Собак. Ты готов подождать меня?

– Почему бы совету не решить, что ты уже достаточно взрослая? – жалобным тоном протянул он.

Лира расхохоталась, откинув голову.

– Так не бывает. Нет, ты правда не знаешь?

– Не знаю чего?

– Спроси об этом у матери. Я-то тебе точно не скажу.

– Когда мальчику исполняется четырнадцать, он становится мужчиной, – упрямо сказал Собак. – Даже если у него бороды нет. Между прочим, ее почти ни у кого нет. Не понимаю, почему бы женщинам не поступать так же. Это намного проще.

– Мы по-другому устроены, – ответила Лира. – Мы должны созреть изнутри, и это невозможно ускорить. Я еще не готова. Поэтому я спрашиваю: ты подождешь?

– Да, – ответил Собак, кивнув.

– Такой ответ мне нравится. – Они улыбнулись друг другу. – Пообещай, что ты поговоришь с матерью. А я поговорю со своей.

– Я уже говорил с ней.

Лира протянула руку и погладила его по щеке.

– Тем лучше, – нежно сказала она.

Немного понаблюдав за работой Беллы, Мор наловчился высекать огонь одним ударом кремня. Набивать пустой бизоний рог мхом и тонкими веточками было еще проще. И в этом состояли все обязанности Беллы, хранительницы огня? Став Старейшиной, она по каждому, даже самому пустяковому поводу советовалась с Калли… Чем же она занята?

Теперь, когда он был занят делом, а не играл целыми днями, Мор наблюдал за каждодневной жизнью Сородичей под другим углом.

Оказалось, что собирать сосновые орешки, запаса которых никогда не хватало на всю зиму, – дело очень непростое и трудоемкое. Вместе с матерью и другими женщинами Мор отправился в сосновый бор, где Калли научила их отличать зрелые шишки, раскрытые, от незрелых. Собранные шишки раскладывали на горячих камнях у костра и дожидались, когда чешуйки полностью раскроются, после чего Калли и Коко разбивали шишки каменными молотилами, собирая чешуйки с прилипшими к ним крошечными орешками. Каждый орешек покрывала твердая скорлупа, которую разгрызали зубами. Неудивительно, что орешков вечно на всех не хватало!

Мор повсюду носил с собой рог с угольями, держа его в руке или подвесив на шею за шнурок. Время от времени он подносил ко рту широкий конец рога, раздувал уголья и подкладывал внутрь сухие веточки и кусочки высушенного мха.

Если бы прежние приятели узнали, что в обязанности Мора входит «искать мох», его тут же засмеяли бы. Это выражение имело скрытый смысл и служило мальчишкам чем-то вроде ругательства – они бросались им налево и направо, не имея ни малейшего представления, что оно означает.

Носить рог вообще казалось ему бессмысленной затеей, пустой тратой времени. По всему становищу Сородичей всегда горели костры. Даже после проливного дождя тлеющих углей оставалось предостаточно. А сами охотники никогда не уходили на охоту, не взяв с собой несколько таких рожков, несли которые самые младшие члены отряда.

Мор покосился на свисавший с его шеи рожок. Время от времени раскаленный рожок остывал, и тогда, говорила Белла, наступало время раздувать уголья, лежавшие внутри, но Мор не видел связи и считал, что Белла выдумывает.

Другой, узкий конец рога был надколот, чтобы лучше проходил воздух. Мору однажды пришло в голову, что гораздо удобней раздувать уголья с узкого конца, тем более что он без труда помещался в рот.

Приложив узкий конец рога к губам, Мор легонько подул в него, но ничего не вышло. Он дунул чуть сильней – с тем же результатом. Набрав побольше воздуху, он крепко обхватил рог губами и дунул изо всех сил.

Уголья, истлевший мох и щепки вихрем вылетели наружу с противоположного конца, ослепительно вспыхнув. Мор в изумлении следил, как огненная туча медленно оседает на землю.

Взяв палку, он закатил тлеющие уголья обратно в рог и терпеливо набил его мхом. Его лицо расплылось в довольной улыбке: вряд ли кто-нибудь из Сородичей когда-нибудь пробовал подуть в огненный рожок с узкого конца.

Тайное знание странным образом позволило ему почувствовать себя хоть немного взрослым.

– Обожаю возвращаться сюда на лето, – сказала Белла Мору.

Еще бы: Урс и Белла жили отдельно от всех в небольшом гроте, расположенном над общей пещерой, как аккуратный носик над широко раскрытым ртом. С площадки перед гротом вся территория лагеря была видна как на ладони, но самое потрясающее было даже не это, а вытянутое углубление перед самым входом в грот, напоминающее отпечаток огромного яйца. Заполнив его водой и раскаленными в костре камнями, Белла принимала ванны, вытянувшись в полный рост. Теперь, когда в ее распоряжение поступил Мор, таскавший раскаленные камни, Белла каждый день подолгу плескалась. От ежедневного мытья ее волосы умягчились и блестели, так что мужчины вновь бросали на нее такие же пламенные взгляды, как и много лет назад.

Белла со вздохом растянулась в «ванне».

– Согрей воду, Мор, – лениво бросила она.

Напустив на себя невозмутимый вид, Мор палкой достал из костра раскаленный булыжник, подкатил его к краю «ванны» и сбросил в воду. Вода забурлила, и Белла отвела ноги в сторону, чтоб не обжечься.

– Спасибо, – поблагодарила она.

Мор кивнул, не глядя на красивейшую женщину в племени, которая купалась обнаженной прямо перед его носом.

Белла игриво обрызгала парня водой.

– Работа не бей лежачего, верно?

– Иногда мужчине нужна работа потяжелей.

– Если он может с ней справиться, – заметила Белла.

– Да, – ровным тоном ответил Мор.

– Если он – мужчина, – уронила Белла.

Мор кивнул и повернулся, чтобы уйти.

– Подожди. Не уходи. Ну-ка, посмотри на меня.

Мор бросил быстрый взгляд на ее лицо и тут же отвел глаза.

– Нет, Мор, посмотри на меня хорошенько. – Она села и раскинула руки. В прозрачной воде, доходившей до грудей Беллы, Мору были видны ее голые ноги и темный треугольник волос между ними. Белла не спускала с него глаз, и Мор снова отвел взгляд.

– Мор, – негромко позвала она, слегка раздвинув колени и облизав губы кончиком языка.

Мор уставился на нее, чувствуя, как внизу живота полыхнул огонь.

– Не самая плохая работа – греть для меня воду.

– Да, – прохрипел Мор.

– О, я произвела на тебя впечатление, – с улыбкой сказала Белла.

Мор прикрыл руками промежность и отвернулся, густо покраснев. Белла рассмеялась за его спиной.

– Мне пора, – пробормотал парень.

Он испытал новое ощущение, сбившее его с толку; отчасти болезненное, острое, сладкое и загадочное.

Той ночью Мор видел невероятно яркие, будоражащие сны; спросонок ему даже показалось, будто у него жар.