Не знаю, что и сказать, – изрек Сет. Он стоял возле белой доски и косился на ее футболку с эмблемой «Металлики». – Твои влажные волосы свидетельствуют о том, что ты мылась и переодевалась. Этому я могу лишь рукоплескать. Но я скучаю по тем вельветовым штанишкам… Джорджи, эй! Ты меня слышишь?

Джорджи, подключавшая свой мобильник к компьютеру, подняла голову. Сет подошел и положил руку ей на плечо.

– Знаю, что уже надоел тебе одним и тем же вопросом. И все-таки рискну спросить еще раз: у тебя все в порядке?

Джорджи рассеянно теребила соединительный кабель.

– Скажи, если бы ты мог отправиться в прошлое и исправить ошибку, ты бы это сделал?

– Да, – не задумываясь, заверил Сет. – Но ты не ответила на мой вопрос.

– То есть ты бы это сделал? Ты бы вмешался в прошлое?

– Несомненно. Ты же говорила про ошибку. Я бы ее исправил.

– А если бы твое исправление изменило ход всех остальных событий? Ты бы согласился на это ради исправления одной ошибки?

– Что-то вроде «Назад в будущее»?

– Да.

Сет пожал плечами:

– Я в это не верю. Я бы отправился в прошлое исправлять свою ошибку. На ход мировых событий это не повлияло бы. Если бы на отборочных тестах я показал более высокие результаты, они не привели бы к третьей мировой войне.

– Если бы ты показал более высокие результаты, то, скорее всего, не пошел бы учиться в Лос-Анджелесский университет. Мы бы с тобой не встретились и сейчас не вели бы этот разговор.

– Уфф! – Сет поморщился. – Ты всерьез думаешь, что только эти факторы привели к нашему знакомству? Стечение обстоятельств? Местоположение? – Он покачал головой. – Тогда твои представления о пространстве и времени очень ограниченны.

Джорджи никак не могла подключить свой злосчастный мобильник. Сет забрал у нее кабель и сам подключил:

– Я распечатал то, что мы вчера наработали. Хочешь взглянуть?

Нил сказал, что вчера вечером Джорджи разговаривала с ним как-то не так. Неужели догадывается?

Откуда ему догадаться? Каким образом?

Какие ее слова могли бы натолкнуть его на невероятную, но совершенно правильную мысль, что Джорджи говорит с ним из будущего?

Она тщательно следила за своими словами. Никаких реалий 2013 года. Ни слова об Интернете. О локальных войнах. Об их дочерях. Она не пыталась предупредить Нила об обвале рынка и событиях 11 сентября 2001 года.

– Ты сегодня говоришь… как будто это не ты, – сказал Нил после их получасового разговора.

– С чего ты это взял?

Попробуй быть самой собой, когда говоришь с призраком! Или, хуже того, с плодом собственного воспаленного воображения.

– Я не знаю. Просто по ощущениям.

– Что изменилось? Голос у меня стал ниже?

Это он вполне мог заметить. Как-никак сейчас она была на пятнадцать лет ближе к менопаузе.

– Может, это у меня после рева, – попробовала пошутить она.

– Нет, что-то другое, – сказал Нил. – Ты какая-то… очень осторожная.

– А ты раньше не замечал? Я действительно очень осторожная.

– И еще мне показалось… ты как будто ни в чем не уверена.

– Так оно и есть.

– Джорджи, тебе это не свойственно. Твоя отличительная черта – уверенность во всем.

– Знакомая фраза, – засмеялась Джорджи. – По-моему, из «Стальных магнолий».

– Ты знаешь, как мне нравится Салли Филд. Я даже извиняться не буду.

Она совсем забыла, что тогда Нил был без ума от Салли Филд.

– Я знаю все твои грязные секреты, – засмеялась Джорджи. – Тут не обошлось без «Гиджета».

– Она тут ни при чем. Мне помогала «Летающая монахиня».

Неужели Джорджи в свои двадцать два года производила впечатление уверенной во всем?

У нее был план.

У нее всегда были планы. Это она обожала: составить себе план и следовать ему… пока какие-нибудь серьезные причины не заставят изменить курс.

Нил был ее противоположностью. Океанография – его главный план – доставляла ему сплошные разочарования. Он больше не строил планов, а просто держал глаза открытыми и ждал, когда жизнь сама подбросит ему какое-то новое занятие.

Джорджи всерьез решила ему помочь. Она умела составлять планы, Нил обладал другими полезными качествами. Их тандем казался ей очень успешным.

– А ты мог бы этим зарабатывать на жизнь, – сказала она в один из вечеров, сидя в отделе оформления.

Они тогда еще не начали встречаться.

– Чем? Развлекать тебя? – спросил Нил. – Интересное занятие. И какой доход оно мне принесет?

Джорджи сидела напротив него. Она всегда садилась напротив него, прислоняясь к чертежному столу.

– Нет. Я про твои карикатуры. «Остановить Солнце» – это же профессиональная серия. Я так и думала, что у тебя контракт с каким-нибудь газетным синдикатом.

– Ты очень добра, – сказал Нил. – Сильно заблуждаешься, но очень добра.

– Я говорю вполне серьезно.

– Этим не заработаешь. – Нил нарисовал сурка и теперь пририсовывал ему сигару. – Так, почеркушки. Занятие, когда некуда деть руки.

– Значит, карьера Мэтта Грейнинга тебя не привлекает?

– При всем уважении к нему – нет.

– Почему?

– Я хочу заниматься настоящим делом, – пожал плечами Нил. – По-настоящему серьезным делом.

– Смешить людей – это очень серьезное дело. Многие берутся, но не у всех получается.

Уголок его рта дрогнул.

– Здесь пальма первенства принадлежит тебе.

– По-твоему, я тоже занимаюсь сценариями, потому что мне нечем заняться?

– Хочешь честный ответ? – спросил он.

– Конечно.

– Тогда да.

Джорджи выпрямилась и сложила руки на столе:

– Значит, ты думаешь, что мои мечты – напрасная трата времени?

– Я думаю, что твои мечты были бы напрасной тратой моего времени, – сказал он. – Мне бы это счастья не принесло.

– А что могло бы принести тебе счастье?

– Если бы я знал, то здесь бы не сидел.

Глаза Нила были искренними и полными боли. Слишком искренними для ярких ламп, для этого помещения в цокольном этаже студенческого союза. И наверное, слишком искренними для этого разговора. Казалось, Нил не замечал, как тушь с его пера капает на поля рисунка.

– Я говорю вполне серьезно. Если бы я понял, что́ сделает меня счастливым, я бы не стал терять ни минуты. Я бы сразу двинулся в том направлении. Думаю, так оно и будет.

– Я тебе верю, – сказала Джорджи.

Нил улыбнулся и опустил глаза. Их выражение тоже изменилось.

– Прости. У меня было слишком много свободного времени. Это действует на голову.

Джорджи ждала, пока он не возобновит работу. Потом сказала:

– Ты бы мог быть врачом…

– Наверное.

– У тебя руки врача. Я так и вижу, как ты аккуратно зашиваешь пациента после операции.

– Интересное наблюдение, – пробормотал он. – Но все равно спасибо.

– А как насчет юриста? – (Нил покачал головой.) – А вождя индейцев?

– Не вижу никакой связи.

– Это у меня так… вырвалось, – призналась Джорджи. – Как-то больше не придумывается… Детская считалка в голове вертится: «И пекарь, и мясник, и удалой свечник».

– Вполне хорошие профессии. Пекари всегда нужны.

– И даже свечники в нашем залитом электричеством мире, – добавила она.

– Вообще-то, есть у меня одна мыслишка. – Нил на секунду поднял голову, потом снова склонился над рисунком. – Я думал о вступлении в «Корпус мира», – сказал он, облизывая губы.

– В «Корпус мира»? Серьезно?

– Да. По крайней мере, я бы занимался полезным делом. А там, может, еще что-нибудь обозначилось бы.

– Я и не знала, что «Корпус мира» существует до сих пор.

– Или туда, или в военную авиацию, – сказал Нил.

– А разве это не диаметрально противоположные направления?

– Ничуть.

Нил взглянул поверх ее плеча и тут же опустил голову.

Джорджи все поняла. Она выпрямилась и повернулась к двери, в проеме которой стоял Сет.

Сет прошел к столу, за которым работал Нил. Обычно он не переступал порог отдела оформления. Но сегодня он сел рядом с Джорджи и привалился к столу:

– Привет, Нил. Как дела?

– Как обычно, – ответил тот, не поднимая головы.

Сет кивнул и повернулся к Джорджи:

– Нас пока держит только обложка. Майк и Брайан еще в пылу сочинительства.

Джорджи взглянула на часы. Сегодня очередной номер «Спуна» должен уйти в типографию. Они с Сетом были выпускающими редакторами, и это вынуждало их ждать, пока ребята не закончат сочинять, потом вывести файлы на принтер и все собрать. Значит, придется здесь сидеть до ночи.

– Нам незачем торчать тут вдвоем, – сказал Сет. – Ты можешь ехать домой.

– Я, пожалуй, останусь. А ты иди.

Сет наморщил нос. Джорджи знала: девчонкам нравилось, когда он морщил нос. Сет наверняка упражнялся перед зеркалом, вырабатывая жесты. То, что он изобразил сейчас, было чем-то средним между лицом мальчика с модельного подиума и мордочкой котенка.

– Не хочу тебя нагружать, – сказал он Джорджи. – Это может затянуться до глубокой ночи.

– Ничего страшного. У тебя ведь, кажется, назначено свидание? – (Сет кивнул.) – С прекрасной Бреанной?

– С прекрасной Бреанной, – повторил Сет, картинно надувая и кривя губы.

– Так иди на свидание. Будешь передо мной в долгу.

Сет прищурился и посмотрел сначала на Джорджи, затем на Нила.

– Ну что ж, – произнес он и встал. – Буду перед тобой в долгу.

– Желаю приятно провести время, – сказала ему Джорджи.

Подойдя к двери, Сет резко повернулся:

– Нет. Я позвоню Бреанне и объясню ситуацию. Я не могу оставить тебя одну. Тебе потом одной идти до машины…

– А ты не беспокойся, – сказал Нил.

Джорджи никак не ожидала, что он вмешается в их разговор.

– Я никуда не тороплюсь, – продолжал Нил. – Потом провожу Джорджи до машины.

Сет уставился на Нила. Нил уставился на Сета. Скорее всего, это был их первый поединок глаз. Джорджи опасалась, что между ними может возникнуть стычка.

– Надо же, какой джентльмен, – пробормотал Сет.

– Какой есть, – буркнул Нил.

– Ну вот и отлично, – сказала Джорджи, выразительно глядя на Сета. Ей очень хотелось, чтобы он принял ее невербальное послание: «Идиот, иди к своей красотке, а меня оставь с этим крутым парнем». – Проблема разрешилась. Твое свидание спасено. Иди разбираться с темными сторонами твоей личности.

– Значит, договорились… – Сет кивнул. – Тогда до завтра, Джорджи. Надеюсь, ты придешь ко мне? В смысле, в мою комнату?

– Приду, когда ты выпроводишь оттуда прекрасную Бреанну. И проследи, чтобы она забрала все детали своего туалета.

– Ясно, – сказал Сет и ушел.

Джорджи повернулась к Нилу. Ее слегка трясло.

– Странных людей ты выбираешь в закадычные друзья, – помолчав, заметил он.

– Он всего лишь коллега по работе, – поправила Джорджи.

Нил хмыкнул.

В ту ночь Нил действительно проводил ее до машины, показав себя безупречным джентльменом… К неудовольствию Джорджи.

Минувшим вечером и голос Нила звучал по-другому.

Тон его голоса был чуть выше. Мысли лились свободнее. Он был менее зажат.

Нил, говоривший с ней, напоминал парня, склонившегося над чертежным столом.