Глава
51

Они бросили «Ауди» во дворе, возле гаража, в четырех кварталах от отеля. Двери оставили незапертыми, ключ – в зажигании. Спрятав оружие в сумку с деньгами, направились в номер Уэствуда. Там, слегка опьяненные успехом, устроили небольшое представление, доставая один предмет за другим, как фокусник, который вынимает кроликов из шляпы. Сначала «беретта», потом «глок», «узи» – и всякий раз Уэствуд не мог скрыть энтузиазма, – а напоследок они вывалили на покрывало кучу денег.

– Я готов изменить мнение относительно философской части, – заявил журналист.

Они с Чан занялись подсчетом денег, а Ричер стал проверять оружие. Все было полностью заряжено плюс по одному патрону в стволе. Шестьдесят семь патронов, подходящих к любому из пистолетов и «узи». Автомат находился в хорошем рабочем состоянии. Как и большинство «узи». Простой механизм, созданный для войны, какая она есть, а не для такой, какой должна быть. Многие сказали бы о «калашникове» то же самое. Пистолеты – совсем другое дело. В особенности «беретта». Это очень точные инструменты. Превосходная конструкция, прочные, как гвозди, но требующие минимального ухода. Опыт Ричера показывал, что продавцы наркотиков обычно этим не заморачиваются. Они платили за оружие те же самые деньги, но иногда их пистолеты давали осечку. Суровая реальность жизни. Плохой уход или полное его отсутствие. «Глок» и «беретта» выглядели несмазанными и грязными. Надежные механизмы и почти наверняка работающие, но «почти» еще недостаточно. Только не для той цели, ради которой ты вообще достаешь пистолет. Логическая ошибка. Является ли оружие, которому ты не можешь доверять, оружием?

– Ричер, взгляни сюда, – сказала Чан.

Он взглянул. Первое впечатление бывает обманчивым. В данном случае – несомненно. Грязные пятерки, стопки десяток и двадцаток были вполне реальными. Но на этом история не заканчивалась. Скорее начиналась. Плохие парни побросали сверху мелкие купюры, чтобы скрыть главное. На дне сумки лежали аккуратные банковские упаковки стодолларовых банкнот, новенькие и толстые. По сотне в каждой пачке. Сто на сто – десять тысяч долларов.

В каждом кирпичике.

Кирпичиков было много.

– Сколько всего? – спросил Ричер.

– Более двухсот тридцати тысяч долларов, – ответила Чан.

Джек довольно долго молчал.

– Могу я еще раз увидеть фотографии, сделанные со спутника? – наконец спросил он.

Уэствуд уже давно включил компьютер. Ссылка на изображение хранилась в его памяти, и хотя беспроводной Интернет, по словам Уэствуда, был здесь не слишком быстрым, снимок появился на мониторе через несколько секунд.

Ричер принялся его разглядывать.

Как и прежде, он увидел ферму, окруженную морем пшеницы. Ограды, вспаханная земля, свиньи, куры и огороды. Дом и шесть надворных построек. Припаркованные автомобили и спутниковые тарелки. Сарай с генератором. Едва заметные линии электропередачи, связывающие некоторые здания, телефонные провода на столбах. Колодец и его тень. Много лучше чертежей архитектора, потому что это реальное место, а не то, которое только намереваются построить.

Ричер повторил движение, которое часто у него на глазах делали другие, – провел двумя пальцами по тачпэду, чтобы оживить изображение, затем увеличил его. Он стартовал с того места, где были припаркованы автомобили, и представил, что начал двигаться. Выехал со двора фермы к грунтовой дороге и покатил на восток, в сторону железнодорожных путей, а потом на север, свернув на углу поля.

Поле тянулось более чем на десять миль, дальше грунтовая дорога сворачивала на запад у дальнего угла и снова шла на север, до самого Материнского Приюта, где становилась узким второстепенным притоком, заканчивающимся тупиком на той же широкой площади, от которой было совсем недалеко до элеваторов. Частная дорога длиной в двадцать миль. И больше она никуда не вела.

Ричер проделал виртуальное путешествие в обратном направлении, двадцать миль до фермы, и припарковался на прежнем месте. Затем еще раз приблизил изображение – теперь ферма занимала весь монитор. Ближе всего к железной дороге располагался свиной загон. Его закрывал большой навес, вероятно, из дерева; ограда ограничивала примерно в шесть раз большую площадь, на которой виднелись многочисленные следы. Грязь и дерьмо. Еще имелся амбар, немного превосходящий размерами навес для свиней. К этим двум постройкам электричество подведено не было.

Сарай с генератором заметно отличался от остальных строений. На стене находилась воздухозаборная труба, на крыше – мощный вытяжной вентилятор. Дизель для такого крупного сооружения. Огромная установка. От здания во все стороны отходили кабели толщиной с большой палец, провисающие от одного конца крыши до другого. Они соединяли генератор с домом и остальными тремя зданиями.

– Давайте предположим, что самое большое строение – это дом, – сказал Ричер. – С машинами и спутниковыми тарелками. Но где тогда находится номер для самоубийц?

Уэствуд и Чан встали рядом с ним, плечом к плечу, слева и справа.

– Номер для самоубийц должен находиться во втором по величине здании, – сказал журналист. – Спальня, гостиная, ванная комната и так далее.

– И с электричеством для тепла и кондиционера, а также приглушенным освещением. Может быть, тихая музыка. Все удобства собственного дома, – сказал Ричер и показал на одно из строений. – Вот это?

– Почти наверняка.

– Ну, и где же восьмицилиндровый двигатель от «Шевроле»?

– В одной из других внешних пристроек. Удаленный и со звукоизоляцией.

Джек кивнул.

– Я однажды оказался в Западном Техасе и наблюдал, как там использовали насосы для ирригации. В те дни, когда бензин был дешевле воды. Серийные двигатели автомобилей, которые они, наверное, снимали с разбившихся машин. Заливали бетоном небольшую площадку и устанавливали на ней двигатель, укрепляя его болтами, как если б он находился в капоте. Красили двигатели в желтый цвет, чтобы их не сбили тракторы или плуги. Но на открытом месте они производили очень много шума, поэтому приходилось ставить стены на бетонной площадке и делать крышу. Потом стены и потолок обивали каким-нибудь звукопоглощающим материалом.

– И нужна электроэнергия, – добавил Уэствуд. – Понятно, что двигатель не работает постоянно, но к строению должно быть подведено электричество. Они попадут в затруднительное положение, если двигатель не заведется. Значит, требуется устройство для непрерывной подзарядки аккумулятора, установленное на постоянной основе. Чтобы не возникло перебоев в работе двигателя.

– Ну, и какое это здание?

Уэствуд показал.

– Либо это, либо это.

– А где выхлопная труба?

Все немного помолчали.

– Может быть, нам ее просто не видно, – предположил журналист.

– Однако мы видим линии электропередачи. И даже телефонный кабель. Линии электропередачи обычно бывают толщиной в дюйм. Возможно, немного меньше. А выхлопная труба – не менее двух дюймов, иногда три. Загляните как-нибудь под днище автомобиля. Труба из металла, которая должна выдерживать высокие температуры, состоящая из сваренных между собой частей. И где она? Мы не видим выхлопной трубы для номера самоубийц. На других зданиях ее тоже нет.

– Может быть, они ее закопали.

– Тогда она покроется ржавчиной за несколько недель и потеряет герметичность. Им придется постоянно вызывать мастера для ремонта глушителя. Если б они хотели спрятать выхлопную трубу высотой в пару футов, то вывели бы ее на цветочную клумбу, в которой посадили бы какое-нибудь вьющееся растение или розы. Но в таком случае мы бы без проблем ее увидели. Однако выхлопной трубы нигде нет. Ее не существует. Их сайт лжет.

Уэствуд наклонился вперед и принялся увеличивать изображение, пока оно не стало совсем размытым и пикселизированным. Дальше увеличивать было бесполезно. Тогда он принялся очень медленно перемещать его, разглядывая каждую стену всех семи строений.

Выхлопной трубы не было. Дома соединяли только электрические кабели.

– У нас есть возможность потратить двести тридцать тысяч долларов. У меня ощущение, будто я снова работаю на Пентагон. Теперь мы можем позволить себе составить другой план.

Они составляли новый план медленно, тщательно оговаривая детали, до самого вечера, часть ночи и все следующее утро. Компьютеры помогали им. План состоял из пяти независимых частей, но все они должны были быть безупречно синхронизированы. Каждая получилась достаточно сложной и являлась жизненно важной. Но благодаря современным технологиям на то, что в прошлом заняло бы дни, сейчас ушло несколько часов.

У Уэствуда и Чан имелись ноутбуки, и даже Ричер принял участие, работая с телефоном Мишель и подключившись к беспроводному Интернету. Но когда приходило время звонить и Уэствуд с Чан брались за сотовые телефоны, он пользовался стационарным аппаратом, который стоял на тумбочке. В результате вместе они проделали всю работу в десять раз быстрее, чем в предыдущий день.

Теперь последнее – составить список всего необходимого. Прежде всего им требовался человек, легально живущий в штате. Не для совершения покупок, а для аренды. Или для получения взятки, попросту говоря, чтобы обзавестись рядом предметов из списка, бо́льшую часть которых было невозможно приобрести без водительских прав штата Оклахома. В конце концов, им вызвался помочь консьерж отеля. Он считал себя специалистом по решению проблем и человеком, умудренным опытом. Кроме того, его привлекли предложенные деньги. Он не испытывал колебаний. Наличные были самыми настоящими. Он не нарушал никаких законов. И его защищала Вторая поправка.

Консьерж все доставил во второй половине дня; к этому времени остальные приготовления были завершены. Они все отрепетировали, провели мозговой штурм, проиграли ситуацию от начала до конца. Они пробовали, задавали вопросы, иногда начинали все сначала. Они разыгрывали партию за плохих парней и оценивали свои возможности. Они рассматривали все варианты развития событий. Что, если пойдет дождь? Или начнется торнадо?

Теперь оставалось дождаться одобрения покупок Ричером. Всего было три главные позиции. И ничего более. Конечно, им пришлось сражаться с искушением предаться безумствам, как детям в кондитерской. Однако логика отрубила все лишнее, и они сошлись на том, что вполне устраивало Ричера, – иными словами, купили все, что необходимо, и ничего не нужного.

Все выбранные позиции являлись продуктами «Хеклер и Кох». Пистолет «Р7» для Уэствуда. Как второй пистолет Хэкетта. Целишься и стреляешь. Девять миллиметров. Размер меньше, чем у среднего пистолета, его легко спрятать в туристическом ботинке, в кобуре для щиколотки, которую они также купили.

Две других позиции были парными. Два одинаковых пистолета-пулемета «МР5 К». Один для Ричера, другой для Чан. Больше обычного, но ненамного. Некоторые револьверы были длиннее. Пистолетная рукоять и вторая, толстая и луковицеобразная. Футуристический дизайн, какой любят специальные отряды быстрого реагирования и контртеррористические подразделения всех стран. Одиночные выстрелы или автоматическая стрельба – вплоть до девятисот пуль в минуту. Или пятнадцать в секунду.

Остальное – боеприпасы. Патроны «парабеллум», девять миллиметров, подходящие к остальному оружию. Однако сейчас патроны были снаряжены в четыре обоймы для «Р7» и в двадцать четыре обоймы от «МР5». Больше будет трудно унести.

Ричер разобрал и собрал пистолет и оба автомата, проверил спусковые крючки мизинцем, более чувствительным к механическим нюансам.

Все оружие было в полном порядке.

И еще небольшая сумка с товарами из хозяйственного магазина.

– Всё в порядке? – спросила Чан.

– Выглядит хорошо, – ответил Ричер.

– А как ты?

– Чувствую себя нормально, – ответил он.

– Тебе нравится наш план?

– План замечательный, – ответил Ричер.

– Но?..

– В военной полиции была поговорка: у каждого есть план, пока он не получит в челюсть.

Уэствуд проверил свои часы – сложную штуку из стали с множеством циферблатов. Часы показывали пять часов дня.

– Осталось семь часов. Нам нужно поесть. Уверен, что ресторан открыт.

– Вы можете спуститься вниз, а мы воспользуемся обслуживанием номеров. Когда придет время, мы постучим в вашу дверь.