Книга: Джек Ричер, или Заставь меня
Назад: Глава 37
Дальше: Глава 39

Глава
38

Ричер и Чан двинулись по декоративной дорожке, мимо растений и систем солнечного освещения, миновали ворота и, оказавшись внутри дворика, увидели прямоугольник впечатляющего пустынного ландшафта с деревянными беседками, увитыми лозой для создания тени, огромными терракотовыми горшками и амфорами, полными цветов, величественными гигантскими карнегиями, одиноко стоящими посреди гравия. Бассейн, отделанный темной штукатуркой и имеющий форму естественного пруда, окружали валуны и небольшие водопады. И повсюду тиковая мебель с плоскими разноцветными подушками, зонтами от солнца и столиками.
И еще они увидели приблизительно сорок человек, мужчин и женщин, по большей части среднего и старшего возраста, но среди них попадались и молодые, в ярких аризонских нарядах, купальных костюмах или халатах. Они стояли группами, беседовали, смеялись, держали в руках тарелки и бокалы. Кожа у некоторых была еще влажной, другие находились в бассейне, по шею в воде, и разговаривали, или плавали, или просто веселились.
У стола в тени Ричер и Чан заметили молодую женщину лет тридцати, высокую и стройную, с золотым загаром, в тонкой рубашке, надетой поверх бикини. Она непринужденно улыбалась, от нее исходил какой-то внутренний свет, и не вызывало сомнений, что она является центром внимания. С одной стороны от нее стоял седой, но хорошо сохранившийся мужчина в шортах цвета хаки и яркой гавайской рубашке, с другой – темноволосая женщина с блестящими глазами и широкой улыбкой, одетая в длинный светлый халат из льна. То, как они легко держались друг с другом, позволяло сделать вывод, что это дочь с родителями, а старая фотография из «Гугла» не оставляла сомнений, что родителями были мистер и миссис Эван Лейр.
– Обрати внимание, – сказал Ричер, незаметно указывая в сторону.
Возле дома стоял длинный стол с подарками – по большей части большими коробками, упакованными в белую бумагу и перевязанными серебристыми ленточками.
– Свадьба, – сказала Чан.
– Похоже на то, – сказал Ричер. – Вероятно, это их дочь. Девушка у стола. Племянница Маккенна.
Затем сестра Маккенна начала переходить от группы к группе, напоследок улыбнувшись и сжав плечо дочери. Она беседовала с разными людьми, улыбалась и целовалась с гостями – очевидно, это был один из самых радостных дней в ее жизни.
– Она еще не получила известий из Чикаго, – сказала Чан. – Иначе быть не может.
Ричер промолчал.
Сестра Маккенна продолжала перемещаться от одной группы к другой, взяла бокал с подноса, погладила по плечу какого-то гостя, поставила бокал на другой поднос. И тут она заметила Ричера и Чан, одиноко стоявших у ворот, одетых недостаточно хорошо с точки зрения качества и избыточно с точки зрения погоды. Незнакомые гости заставили ее изменить курс и направиться к ним. Она продолжала улыбаться; ее глаза, как и прежде, блестели, на губах оставалась приветливая улыбка хозяйки.
– Мы не можем ей сказать. Только не сейчас, – прошептала Чан.
Женщина подошла к ним и протянула изящную ухоженную руку:
– Мы встречались? Я Лидия Лейр.
Она почти не отличалась от своей фотографии из «Гугла» на благотворительном балу. Выглядела на миллион долларов. Чан пожала ей руку и назвала свое имя, потом представился Ричер.
– Я задам вам такой же вопрос, какой задаю всем сегодня: вы знакомы с моей дочерью по работе или по школе? Конечно, это не имеет особого значения. У нас общая вечеринка. Но так я могу что-то сказать.
– Мадам, мы здесь совсем по другой причине, – ответил Ричер. – Возможно, нам лучше вернуться позднее. Нам не хотелось бы портить свадьбу. Это может принести семь неудачных лет.
Женщина улыбнулась.
– А я думала, что это относится к зеркалам, – сказала она. – И до свадьбы еще далеко. Скорее пред-пред-предварительный завтрак. Чтобы люди успели заранее познакомиться перед событиями следующей недели и получили дополнительную энергию перед выходными. Моя дочь говорит, что теперь все так поступают. Ну, вы и сами знаете, как бывает в жизни. Свадьбы продолжаются дольше, чем браки.
Она радостно рассмеялась, словно не сомневалась, что шутка не имеет отношения к ее дочери, чей брак будет длиться вечно.
– Может быть, нам лучше зайти вечером?
– А могу я узнать, с чем связан ваш визит?
– С вашим братом Питером.
– О, какая досада… Сожалею, но вы зря проделали столь долгий путь. Его здесь нет. Он не приехал. Естественно, мы его ждали, но это долгий перелет. А откуда вы знаете Питера?
– Мы поговорим об этом вечером. Если вам будет удобно. Сейчас мы не хотим вас задерживать. Мы и так отняли слишком много времени. Мы должны позволить вам заняться гостями.
Сестра Маккенна благодарно улыбнулась и уже собралась от них отвернуться, но тут ей в голову пришла новая мысль:
– У Питера неприятности? Вы – полицейские офицеры?
Чан поступила единственно возможным образом для человека, имеющего свой кодекс, и дала соответствующий ответ:
– Мы – частные сыщики.
– Вас прислал Кивер?
– Мадам, пожалуй, нам необходимо поговорить прямо сейчас. Но мы не можем отрывать вас от гостей.
– Питер в беде?
И снова Чан поступила в соответствии с кодексом:
– Мадам, мы пришли к вам за информацией. Нам нужно, чтобы вы рассказали нам о Питере.
– Идите за мной, – сказала сестра Маккенна.
* * *
Они прошли через дом в кабинет с темными панелями, окна которого были плотно зашторены от солнца. Кабинет украшал камин, отделанный речными камнями. Сестра Маккенна предложила им сесть в низкие мягкие кресла с подлокотниками. Ричер откинулся на спинку, а Лидия Лейр наклонилась вперед, так что их колени почти соприкасались.
– С чего мне следует начать? – спросила сестра Маккенна.
– Расскажите все, что вы знаете о Кивере.
– Как вы понимаете, я с ним не встречалась. Но Питер любит рассказывать о своих проблемах, поэтому в процессе селекции я постепенно что-то узнала обо всех кандидатах.
– И сколько их было?
– Для начала восемь.
– Процесс занял много времени?
– Почти шесть недель.
– Он основательный человек.
– Да, таков Питер.
– Как часто вы с ним разговариваете?
– Почти каждый день.
– И как долго продолжаются ваши беседы?
– Иногда около часа.
– Это много.
– Он мой брат. И он одинок.
– Зачем ему потребовался частный детектив?
– Из-за Майкла, его сына и моего племянника.
– Мы слышали, что у него были проблемы.
– Это неправильное слово. Вежливая замена неприятностей. Что, в свою очередь, вежливая замена чего-то похуже. Майкл и неприятности – вещи несовместимые.
– А каким будет правильное слово?
– Майкл не дошел до конца конвейера. Некоторые детали так и не заняли свои места. Я стараюсь не винить его мать, но она была не самой лучшей из матерей. Она умерла почти через десять лет после его рождения.
– И каких деталей ему не хватает?
– Вы счастливый человек, мистер Ричер?
– Не могу жаловаться. В целом. Сейчас я чувствую себя очень хорошо. Но это не имеет отношения к той части нашего разговора, ради которого мы пришли, вы же понимаете.
– По шкале от одного до десяти, каким был худший момент в вашей жизни?
– Около четырех.
– А самый счастливый?
– По сравнению с теоретическим максимумом?
– Ну да.
– Около девяти.
– Хорошо. Четыре – худший вариант, девять – лучший. Ну а вы, госпожа Чан?
Чан ответила не сразу:
– Худший момент – пожалуй, три. И я бы сказала, что лучший – восемь. Но сейчас, возможно, девять. Так мне кажется.
Она посмотрела на Ричера, когда произносила эти слова, и сестра Маккенна перехватила ее взгляд.
– Вы любовники? – спросила она.
Ответа не последовало.
– Дорогая, если вы спите вместе, то девять – это наверняка. Так безопаснее. Но не больше. Десять вызывает у них страх перед возможной неудачей. Однако сейчас ваши оценки колеблются от трех или четырех до двух девяток, хотя одна из них на самом деле восьмерка, но мы слишком вежливы, чтобы об этом сказать. Впрочем, вы поняли, к чему я клоню. Вы нормальные люди. Если б ваши оценки колебались от двух до семи, вы бы оставались нормальными, но производили бы впечатление немного мрачных и скрытных людей. Вы понимаете?
Чан кивнула.
– А теперь представьте, что ваша стрелка застряла на нуле. И совсем не двигается. Ноль внизу и ноль наверху. Это Майкл. Он родился несчастливым, лишенным способности радоваться. Родился, не имея ни малейшего понятия о том, что такое счастье. Он не знает о его существовании.
– Для этого состояния есть название? – спросила Чан.
– Сейчас есть названия для всего. Мы с Питером без конца их обсуждаем. Но ни одно не подходит. Я люблю старомодный словарь. И называю это состояние меланхолией. Но звучит как-то слабо и пассивно. У Майкла глубокие эмоции, но они не имеют разных значений. Вы ощущаете радость или страсть, а он чувствует такую же интенсивность, но только на нулевом уровне. И он умен. Он прекрасно понимает, что с ним происходит. Результатом является непрекращающаяся пытка.
– Сколько ему лет?
– Тридцать пять.
– Каковы внешние проявления? С ним трудно иметь дело?
– Напротив. Он очень тихий и незаметный. Делает то, что ему говорят. Почти не разговаривает. Целыми днями сидит, уставившись в пространство, жует губу, а его глаза мечутся из стороны в сторону. Смотрит в монитор своего компьютера или возится с телефоном. Агрессия отсутствует. Он никогда не огорчается. Огорчение предполагает эмоциональные изменения.
– Он может работать?
– Это часть проблемы. Он должен работать, чтобы иметь право на жилье. Это часть сделки. И он может работать. Некоторые вещи он делает хорошо. Но люди находят общение с ним изматывающим. Они не любят находиться рядом. Их производительность падает. Обычно его просят уйти. Поэтому он постоянно начинает новые программы, а потом бросает их.
– Где он сейчас живет?
– Сейчас – нигде. Он исчез.
* * *
В этот момент в кабинет вошла будущая невеста и посмотрела на мать. Тонкая рубашка поверх бикини. Племянница Питера Маккенна. Двоюродная сестра Майкла Маккенна. Она и вблизи сияла. От нее исходил свет. Она была почти совершенной. Дородовое наблюдение, пренатальная помощь, уход в постнатальном периоде, педиатрия, рациональное питание, ортодонтия, каникулы, колледж, аспирантура, жених… полный набор. Ее сборочный конвейер сработал на отлично. Американская мечта. Впечатляющий результат. Она выглядела счастливой. Не глупой, не хихикающей, не взбудораженной и не рассеянной. Просто глубоко и безмятежно удовлетворенной. И у нее еще оставалось пространство для полного экстаза. Ее стрелка колебалась между шестью и десятью. У нее было все, чего так не хватало ее двоюродному брату.
Сестра Маккенна направилась с ней к бассейну. Она обещала вернуться, как только сможет. Ричер и Чан молча сидели в затемненном кабинете. До них доносились звуки вечеринки, приглушенные стенами и расстоянием. Плеск воды, крики, звон бокалов, голоса.
– Нам нужно позвонить Уэствуду в Лос-Анджелес, – сказала Чан. – Пора рассказать, что нам удалось узнать. Мы заключили с ним сделку. К тому же нам потребуется еще один отель.
– Скажи ему, что нам нужна информация по Невидимой сети. Все его записи. Возможно, стоит предложить ему прилететь сюда и рассказать нам лично. Мы можем не понять его записи. Ему вполне по силам сесть на самолет. И тогда он получит материал на книгу.
Чан поставила телефон на громкую связь, набрала номер и предоставила Уэствуду полный отчет с места событий, рассказав, что произошло со времени их последнего звонка из мотеля в Западном Голливуде. О Чикаго, библиотеке, семейной аптеке, улице Маккенна, доме Маккенна, Хэкетте, соседке, убийстве в Линкольн-парк, полете в Финикс и встрече с сестрой Маккенна. А потом – о его сыне, застрявшем между нулем и нулем и недавно исчезнувшем.
– Они называют это ангедония, – сказал Уэствуд. – Неспособность испытывать удовольствие.
– Сестра Маккенна говорила так, будто это нечто более серьезное.
– И Киверу было поручено отыскать Майкла и доставить его домой?
– Мы сделали именно такой вывод. Но наш разговор с сестрой еще не закончился. Нас прервали.
– Пока я не вижу, как это связано с двумя сотнями смертей и Невидимой сетью. Больше похоже на уголовную хронику и не имеет отношения к науке. Или очередная история о человеческой трагедии.
– Возможно, это все вместе. Пока мы не знаем.
– Где вы остановились?
– Мы еще не решили.
– Ладно, я позвоню вам, как только прилечу в Финикс.
Он повесил трубку.
– Очевидно, Майкл много времени проводил за своим компьютером или играл с телефоном. Может быть, это как-то связано с Невидимой сетью. Может, он постоянно сидел в каком-то чате. А если у него была еще одна жизнь, о которой никто не знал?
– Он в депрессии, в нем нет странностей.
– Депрессия – состояние, в котором человек находится ниже нормального уровня, когда на него что-то давит. А это подразумевает изменение показаний стрелки. У Майкла все иначе. Что очень странно. Или необычно, если быть вежливым. Однако он умен, сказала Лидия. Может быть, в Сети существуют какие-то группы поддержки. Или он сам организовал такую группу.
– Но зачем держать такую группу в секрете?
– Наверное, из-за поисковых машин. Работодатели проверяют, не сидят ли служащие в чатах, вместо того чтобы выполнять свои обязанности. И не только работодатели. Самые разные люди. Родственники, возможно, врачи. Человек больше не может держать в тайне свою частную жизнь. Другие могут вторгнуться в нее в любой момент. Если Майкл писал сообщения, которые не показывали, что он прогрессирует, он мог утратить дом. Или кто-то примет решение, что за ним следует наблюдать.
В этот момент дверь открылась, и вошла Лидия Лейр – сестра Питера Маккенна, тетя Майкла Маккенна и мать невесты. Она села в свое кресло, и Ричер спросил:
– Как пропал Майкл?
– Это долгая история, – ответила женщина.
* * *
Двадцатью милями южнее Материнского Приюта мужчина в выглаженных джинсах и с уложенными волосами поднял трубку.
– Теперь это ваша ошибка, – сказал его агент.
– В каком смысле?
– Были вещи, о которых мы ничего не знали.
– Какие вещи?
– Я обещал вам, что они не смогут поговорить с Маккенном. И сдержал слово. Невозможно разговаривать с мертвецом. Но цена оказалась слишком высокой. Я потерял Хэкетта.
– Как?
– Ричер с ним разобрался. Или они вдвоем. В любом случае этого не должно было случиться. Даже теоретически.
– Он мертв?
– В больнице.
– И ты позволишь им безнаказанно уйти?
– Нет, не позволю. Я намерен сделать из них пример. В нашем бизнесе имидж имеет огромное значение. Очень много конкурентов. Сила фирмы – это самое главное. Поэтому я готов разделить расходы поровну.
– О чем ты говоришь?
– О цене их устранения.
Мужчина в джинсах и с уложенными волосами немного помолчал, а потом ответил:
– Ты не дал им возможности поговорить с Маккенном. И я тебе благодарен. Хорошая работа. Но со всем уважением, на этом наш бизнес заканчивается. Твои разборки с Ричером и Чан больше не имеют ко мне отношения.
– Хэкетт в больнице прикован наручниками к кровати. Он арестован.
– Что он знает?
– Лишь отдельные детали, у него нет всей картины. И при себе у Хэкетта не было никаких улик. Ричер украл его телефон, а компьютер он оставил в машине. Наши друзья в Чикаго вернули его нам. Так что мы можем вновь включить следящее оборудование. Чан еще раз воспользовалась телефоном. Она только что позвонила журналисту из «Лос-Анджелес таймс». Откуда-то из пригорода Финикса.
– Но почему они там? Из-за тебя? Они пришли за тобой?
– Ричер позвонил мне по телефону Хэкетта и обещал до меня добраться. К тому же это было нетрудно предвидеть. Но только если не знать содержание разговора Чан с журналистом из «Лос-Анджелес таймс». Они здесь совсем по другой причине.
– И по какой именно?
– Есть вещи, о которых вы не знаете.
– О чем ты?
– О том, что заставит вас с радостью разделить со мной все расходы.
– Расскажи.
– У Питера Маккенна есть сестра. Раньше ее звали Лидия Маккенн, теперь – Лидия Лейр, она вышла замуж за врача. Живет в Финиксе. В пригороде. Брат и сестра постоянно общались. Он всем с ней делился. Если верить тому, что рассказала Чан Уэствуду, разговор с сестрой может дать такой же результат, как если б они говорили с самим Маккенном.
– Мы не можем этого допустить.
– Мы?
– Ладно, пятьдесят на пятьдесят. Конечно.
– Рад, что вы меня полностью поддерживаете.
– Но с одним условием.
– И с каким же?
– Расскажи мне, как умер Маккенн.
– Хэкетт его застрелил.
– Меня интересуют подробности.
– Хэкетт пришел к нему рано утром и под дулом пистолета вывел из дома в местный парк. Там никого не было. Он выстрелил ему в затылок из пистолета калибра девять миллиметров с глушителем.
– Осталось много следов?
– Меня там не было.
– Наверное, пуля вышла со стороны лица. Но мозг уже был мертв. Сердце остановилось. Давление сразу упало. Эффективно, но не впечатляюще. Ты намерен поступить с Ричером и Чан так же?
– Я намерен сделать то, что сработает. Расходы пятьдесят на пятьдесят. А они будут значительными. Кроме всего прочего, нам нужно проделать это очень быстро. Возможно, они разговаривают с сестрой прямо сейчас.
Назад: Глава 37
Дальше: Глава 39