ВСЕ вы видели и видите нищих телесно: поэтому, чтобы написать образ духовной нищеты, изобразим сначала нищету телесную, чтобы подобным объяснить подобное. Нищий, как самое слово показывает, есть тот, кто ничего своего не имеет, кто всего ожидает только от милосердия других: он не имеет своего куска хлеба, чтобы утолить голод, и обычного для большинства питья, чтобы утолить жажду: не имеет крова, где голову приклонить, если не дадут ему денег на ночлег; не имеет одежды, если сострадательный человек не сжалится и не купит ему, или, хотя и имеет одежду, но ветхую, грязную, дырявую, негодную, к которой вы и прикоснуться не хотите; от всех он в пренебрежении: от всех укоряем; он как сор, как помет какой, хотя иной нищий пред очами Божиими, может быть, как злато в горниле переплавленное. Пример — евангельский Лазарь.

Теперь приложим эти черты нищего телесно к нищему духовно. Нищий духом есть тот человек, который искренно признает себя духовным бедняком, ничего своего не имеющим; кто всего ожидает от милосердия Божия, кто убежден, что он не может ни помыслить, ни пожелать ничего доброго, если Бог не даст мысли благой и желания доброго, что он не может сделать ни одного истинно доброго дела без благодати Иисуса Христа; кто считает себя грешнее, хуже, ниже всех, кто всегда себя укоряет и никого не осуждает; кто признает одеяние души своей скверным, мрачным, зловонным, негодным и не перестает просить Господа Иисуса Христа просветить одеяние души его, облечь его в нетленную одежду правды; кто непрестанно прибегает под кров крил Божиих, не имея нигде безопасности в мире, кроме Господа; кто все достояние свое считает Божиим дарованием и за все усердно благодарит Подателя всех благ и от достояния своего охотно уделяет требующим, — вот кто нищий духом. И такой-то нищий духом блажен, по слову Господа; потому что где смирение, сознание своей нищеты, своей бедности, окаянства, там Бог, а где Бог, там очищение грехов, там мир, свет, свобода, довольство и блаженство. Таким-то нищим духом Господь пришел благовестить Евангелие царствия Божия, как сказано: благовестити нищим посла Мя (Лк. 4, 18), нищим духом, а не богатящимся; ибо гордость их отталкивает от них благодать Божию, и они остаются пустою и зловонною храминою. Не охотно ли и люди простирают руку помощи и милосердия к тем, кто истинно бедны и крайне нуждаются в самом необходимом; не тем ли более Бог милосердует о нищете духовной, отечески снисходит к ней на призыв ее и наполняет ее Своими духовными сокровищами? Алчущии исполни благ (Лк. 1, 53), сказано.

Не долины ли обильно орошаются влагою; не долины ли цветут и благоухают? Не на горах ли бывают снега и льды, безжизненность? Горы высокие — образ горделивцев; долины — образ смиренных: всяка дебрь исполнится, всяка гора и холм смирится (Лк. 3, 5). Господь гордым противится, смиренным же дает благодать (Иак. 4, 6).

Итак, блаженны нищие духом, т. е. считающие себя за ничто, яко тех есть Царство Небесное.

Извлечено в сокращении из «Полного собрания сочинений» протоиерея Иоанна Кронштадтского (Сергиева), т. I, стр. 167168

В ОДНО время преподобный Сергий своими к Владыке живота и смерти молитвами воскресил умершего младенца. Отец, узрев дитя свое живым и будучи объят страхом и радостию, припал к ногам человека Божия и воздал ему благолепное благодарение. Это свойственное единому Богу дело угодник Божий не только себе не присвоил, но и самое мнение о том почел для себя тягостным. «Нет, чадо мое! — сказал он, — сын твой не был мертв, но он от стужи изнемог и ослаб; только тебе показалось, что дитя умерло. Будь уверен, что, принесено будучи в теплую келлию, оно согрелось, и отнюдь не думай, что ожило».

Из жития преподобного Сергия

КОГДА святой Иоанн Дамаскин, бывший правителем города Дамаска, после совершенного над ним чуда исцеления усеченной руки по молитве пред Богоматерью, поступил в монастырь, то находился вначале под руководством одного добродетельного старца. Однажды старец, желая испытать смирение Иоанна, послал его в город Дамаск, чтобы продать там, в пользу монастыря корзинки, которые плели монахи. Иоанн охотно исполнил повеление старца; одетый в рубище, он явился в город, где был некогда самым знатным вельможей, и продал корзинки. Такой подвиг не был тягостен для Иоанна: предавшись Богу всею душою, он не мог уже дорожить земным блеском и величием, и потому никакое состояние не считал для себя унизительным.

«Четьи-Минеи»

«Памятование веры»

I. ПРЕПОДОБНЫЙ Моисей говорит: «Если человек в своем сердце не сознает себя грешником, Бог не услышит его». Когда преподобный Моисей сделан был клириком и облекли его в стихарь, архиепископ сказал ему: «Вот ты теперь весь стал белым, авва Моисей!» Он отвечал: «О, если бы, владыко, и изнутри так же, как извне». Архиепископ, желая испытать авву Моисея, сказал клирикам: «Когда войдет авва Моисей в алтарь, изгоните его и идите за ним, чтобы услышать, что станет он говорить». Старец вошел, клирики начали поносить его и выгнали, говоря: «Ступай вон, эфиоп!» Старец, выходя, говорил самому себе: «По правде с тобою сделано, чернокожий эфиоп: ты не человек, зачем ходишь с людьми!» Таково было смирение одного из великих подвижников!

И справедливо замечание блаженных отцов: «Чем ближе человек к Богу, тем более он сознает себя грешником: ибо пророк Исаия, увидев Бога, назвал себя окаянным и нечистым» (Ис. 6, 5).

«Достопамятные сказания святых и блаженных отцов», § 2, стр. 162

II. АВВА Миос рассказывал, что в скиту жил один высокий по своим подвигам старец, который был из рабов. Несмотря на то, что он уже имел совершенную свободу и был сам руководителем и начальником других, этот старец ежегодно ходил в Александрию и носил оброк своим господам. Приходя к ним, он наливал воду в умывальницу и умывал ноги их. Господа говорили ему: «Отец! ты заставляешь нас принимать такую тяжкую услугу от тебя!» Он отвечал им: «Чрез это свидетельствую, что я раб ваш. В благодарность за то, что дали мне свободу служить Богу, я обмываю ноги ваши». Господа не принимали оброка, а старец говорил им: «Если не хотите принять оброка, я остаюсь здесь служить вам». Господа, уважая его, оставляли его делать, что он хотел, и отпускали с великою честию и со многими пожертвованиями.

Из «Патерика»