– Теперь, похоже, все нужно объяснить по порядку, – Марк встал напротив Маруси. – Систематизировать. Восстановить события. Вспомни, что нам успел сказать Мятлев…

Она отвела взгляд в сторону. Почему-то ей сейчас не хотелось встречаться с ним глазами. Маруся сама не знала, почему.

Они вернулись в Бретань. Из Англии во Францию через Ла-Манш, потом поездом до Ванна. И сейчас сидели на террасе маленького уютного отеля.

– Если честно, даже не знаю, с чего начать… – протянул Марк. – Слишком здесь все перепутано и переплетено. Убийство президента Кеннеди давно обросло слухами, мифами и легендами. И многим оно не дает покоя до сих пор… И это вполне объяснимо. Слишком много загадок, слишком много тайн… Джон Кеннеди был избран президентом, и с этого момента события стали приобретать стремительный характер. Все началось с того, что Кеннеди решил изменить курс страны и повести ее другим путем. Трудно сказать, что было бы в случае успеха. На самом деле его политику и конкретные действия сложно назвать эффективными. Слишком мощное противодействие он встретил на своем пути. И слишком много проектов и преобразований так и остались на бумаге или носили половинчатый характер. Не надо забывать и международную обстановку: острое соревнование двух систем – капиталистической и социалистической. Период «холодной войны» вступил в горячую фазу – под боком США образовалась красная Куба. Вовсю шла гонка вооружений, разворачивалось соперничество в космической сфере. Что-то неординарное ожидалось на этом фоне… Так и произошло. И здесь ключевую роль сыграли разведки.

Маруся поежилась.

– Холодно? – мгновенно отвлекся Марк.

– Нет.

– Возьми плед.

Он подошел и накинул ей на плечи плед.

– Сейчас лучше?

– Намного, – улыбнулась она.

Марк сел рядом.

– Все так, – тихим монотонным голосом сказала Маруся. – Разведки к тому времени изобрели новый способ психологического воздействия. Манипулирование психикой на расстоянии. Естественно, все эти методы и способы держались в строжайшем секрете. Освальд Ли Харви, видимо, прошел полное тестирование по этой программе и был признан годным для выполнения спецзадания. Возможно, он был просто идеальным кандидатом. Не пришлось использовать матерого разведчика, можно было взять «чистый лист», каким являлся Освальд, и писать на нем что угодно. В свою очередь, он тоже мог «записывать» нужную информацию. – Она замолчала.

– Ну да! – кивнул Марк. – Я читал его дневник, который ты мне дала. Легенда прикрытия Ли Харви была до смехотворности проста и нелепа. Простой американский парень из бедной семьи, увлекшийся идеями марксизма, разочаровавшийся в американском образе жизни, решил поехать в Советский Союз, чтобы воочию увидеть социализм, братство и равенство трудящихся своими глазами. Как говорится, не придраться… И это с самого начала озадачило советских «коллег». Они наверняка решили, что американцы подложили какую-то свинью, и принялись решительно выяснять, в чем дело. Проблема состояла в том, что появился новый тип разведчика – разведчик-«передатчик» – магнитофонная лента, на которую записывались данные. Скорее всего, во время пребывания Освальда в СССР рядом с ним всегда находился человек, контролировавший его. Куратор. Но его имени мы уже не узнаем. Освальд работал на заводе, у него были контакты со многими людьми. Он не замыкался в себе, напротив, вел довольно активную жизнь, и поэтому решить, кто именно выполнял роль куратора, сейчас, по прошествии стольких лет, трудно… Можно сказать одно – это был человек, не привлекавший к себе внимания. – Марк замолчал.

Маруся плотнее закуталась в плед.

– Итак, Освальд приехал в СССР, – она вскинула взгляд на Марка. Он серьезно смотрел на нее. Маруся отвела взгляд в сторону. – Очевидно, имея определенную задачу – его должны были завербовать советские гэбисты. На это рассчитывали американцы. Но сначала Освальда, как понимала американская сторона, должны были хорошенько прощупать. Но поскольку тот был психологически манипулируемым, то считать с него могли только ту информацию, которую было «позволено» считать. Нет сомнений, что советские «чекисты» Освальда прорабатывали вдоль и поперек. Видимо, ничего не нашли… С нашей стороны его плотно опекал «Алекс». То есть Корольков-старший. В СССР резонно решили, что для чего-то Освальд был послан и его нужно «проверить». Освальда стали «пасти»… Но, судя по всему, все-таки на тот момент американская разведка оказалась сильнее. Или есть еще один вариант. Кто-то впоследствии слил информацию американской стороне на самом верху. Поэтому они и переиграли наших. Иначе не произошли бы все те следующие события…

Возникла пауза…

– Отойдем назад, – предложил Марк. – Когда Джон Фицджеральд Кеннеди стал всерьез входить во власть, в СССР была создана группа по его «изучению». В эту группу вошли специалисты из разных областей. Так в ней оказались и две девушки – перспективные молодые ученые. Одна из них была твоя бабушка Елизавета Федоровна. Другая – Виолетта Сергеевна. Теперь мы переходим к очень интересному моменту… – Маруся приложила руку к горлу, как будто бы ей стало трудно дышать. Ей и правда стало трудно.

Марк бросил на нее встревоженный взгляд, но она кивнула ему в ответ. Мол, все в порядке. Но мысли какое-то время еще путались, пока она не вспомнила то, что узнала за последнее время.

– Момент интересный, да. Ты прав…

Для этой группы были организованы занятия наподобие семинаров, где они должны были разрабатывать материалы по «Кеннеди». Именно твоя бабушка обратила внимание на сходство семьи Кеннеди с шотландцами, подумала о глубоко законспирированной связи между ними. Она высказала предположение, что Кеннеди принадлежат к шотландскому клану и их воцарение на американском престоле – нечто большее, чем просто правление очередного президента. В кельтской мифологии очень популярна легенда о приходе нового короля Артура, мессии, который должен спасти мир. Миф о мессии – вечный миф. Это и Христос, и Митра, и король Артур… Клан Кеннеди хотел видеть этим Артуром своего Джона.

– Я даже не знаю, как к этому относиться – с одной стороны, кажется невероятным, с другой… вдруг в этом что-то есть.

– Ты права. Это все имеет некоторый налет мистики, но следует признать, что иногда она в нашей жизни имеет место быть… – Маруся сидела в плетеном кресле, а Марк то шагал по террасе, удаляясь от нее, то приближался к ней и тогда говорил, понизив голос.

– Советская группа исследователей объединяла наиболее талантливых людей, с ними контактировали и разведчики, которые временами тайно, под ложными именами и по глубоко законспированным каналам посещали Москву.

– Одним из таких разведчиков был Корольков-старший, – рассуждала Маруся. – Ему дали задание опекать Освальда Ли Харви. Он был знаком с моей бабушкой. И, судя по всему, между ними был краткий роман, который оборвался так же внезапно, как и возник. Но оставил в душе разведчика глубокий след, недаром он запомнил фразы и слова, которые любила употреблять моя бабушка.

Маруся перевела взгляд на небольшую зеленую лужайку, простиравшуюся сразу за верандой. Сбоку алели-розовели яркие цветы.

– Впоследствии группа была расформирована, материалы, которые они изучили и исследовали, переданы в руки уже другим людям, непосредственно курировавшим ученых. Наверняка к их числу относился и отец Игоря Мятлева. – Маруся замолчала.

– Твоя бабушка и Виолетта Сергеевна не просто состояли в этой группе. Они были непосредственно приставлены к Освальду Ли Харви. В качестве переводчиц и сопровождающих. Он был для них объектом для изучения. К тому же это были очень внимательные и наблюдательные девушки, – усмехнулся Марк. – Но вернемся к нашему герою, Освальду. Он побыл в СССР, потом засобирался домой… Это выглядело, как будто бы он выполнил задание и теперь мог ехать… Итак, Освальд вернулся в Америку и оказался под плотным наблюдением ФБР, ЦРУ и наших спецслужб. Он находился под трехслойным колпаком. Сам он справедливо полагал, что, выполнив задание, может рассчитывать на вполне пристойную и безбедную жизнь. Он надеялся, что получит приличное пособие или его трудоустроят и обеспечат. Но он жестоко просчитался. Это не входило в задачу его американских «кураторов». Им нужно было взвинтить клиента до нужного градуса кипения, чтобы он постоянно находился в раздерганном состоянии – так было легче управлять им. Так его психика поддавалась разного рода манипулированию. И началась свистопляска, которая и любого нормального человека довела бы до бешенства. ФБР и ЦРУ упорно делали вид, что не знают друг друга, и посылали Освальду разных агентов, что выводило его из себя. Плюс перманентная безработица, безденежье, скандалы с матерью и женой, переезды из города в город… Все действия Освальда хаотичны и бессмысленны. Но это на первый взгляд. На самом деле в них проглядывает определенная неумолимая логика.

Марк встал и подошел к столику.

– Ты не хочешь вина?

– Можно.

– Бокал хорошего красного вина никогда не помешает. Особенно сейчас, – прибавил он, понизив голос. – Тебе нужно расслабиться. А может быть, вообще закончим пока этот разговор?

– Нет. – Марусю бил легкий озноб, и чувствовала она себя не очень, но ей хотелось узнать все до конца, даже если слушать тяжело. – Продолжай, пожалуйста.

Марк пододвинул второе кресло к столу и подал Марусе бокал.

– Прошу!

– Спасибо.

Маруся сделала первый глоток. Вино отдавало корицей, медом, виноградом… запахами лета…

– Продолжай.

Но Марк молчал. Он сидел, погрузившись в себя, словно не слышал ее. А Маруся боялась нарушить молчание. Тишина показалась ей очень хрупкой, словно, сказав слово, она нарушит что-то очень важное, сломает…

Минуты текли – медленные, тягучие. Маруся держала бокал в руках, и солнце играло, зажигая вино темно-рубиновым светом.

– Итак, – встрепенулся Марк, снял очки и потер переносицу. – Зрение падает, – пожаловался он.

– Ну что ты, Маркуш, – тихо откликнулась Маруся. – Следи за своим здоровьем, пожалуйста…

В ответ он улыбнулся, накрыл ее руку своей и продолжил:

– Освальд Ли Харви все больше нервничал и становился уязвимей. Семья бедствовала, переезжала с места на место. В окружении Освальда появился весьма загадочный и темный тип Мореншильд, тесно связанный с кланом Бушей. Именно при нем Освальд прошел своеобразное боевое крещение – покушение на генерала Уоллеса, откровенного расиста. Вот здесь-то и следует задуматься тем, кто считает Освальда убийцей Кеннеди. Политические взгляды Освальда – равноправие, свобода… Ему не могла не импонировать политика Кеннеди, который стремился к тому же и который тем самым навлек на себя ненависть крайне правых кругов в Америке. Какая же здесь прослеживается логика? Освальд покушается на Уоллеса, а потом убивает Джона Кеннеди? Но ведь Кеннеди как раз проводит тот курс, который не может не нравиться Освальду. То есть здесь существует явное противоречие. И почему-то мало кто обратил на него внимание.

Марк встал. Теперь он стоял спиной к Марусе. И ей снова стало холодно. Хотелось, чтобы он повернулся к ней. Она плотнее укуталась в плед.

– Освальда вели, как агнца на заклание, – продолжила она. – Вот только он этого, естественно, не понимал.

– Не понимал, – кивнул головой Марк. – Исходя из той информации, которая у нас имеется, а также из логики и анализа, и если включить еще серые клеточки мозга, то можно догадаться, что Освальду Ли Харви пообещали в случае выполнения последнего важного задания кучу денег и спокойную жизнь. Ему также объяснили, что это задание суперважное и нужное. Для всей страны, для всего мира…

– Когда я читала его дневник, размышляла над ним, его поведением, меня поразило, что он был по жизни каким-то неприкаянным. Несчастливое детство, сплошные переезды с места на место, деспотичная властная мать… Те, кто взял его в оборот, умело использовали все его страхи и комплексы… Освальд, неуверенный в себе, ранимый, издерганный, увидел в этом возможность прославиться и стать чуть ли не национальным героем. Ему нужно было спасти Кеннеди, застрелив его убийц. И он повелся на это, его психика к тому времени была уже полностью контролируема.

– И что еще важней, – перебил ее Марк, – те, кто опекал Освальда со стороны советских спецслужб, были уверены, что он действительно будет стрелять в Кеннеди, и полностью сосредоточились на Освальде, тогда как он выступал в роли классической приманки-обманки. Им отвлекали внимание от событий, которые должны были произойти совсем в другом месте. Думается, что советские спецслужбы были уверены, что они полностью контролируют ситуацию и сумеют вовремя вмешаться, чтобы предотвратить покушение на Кеннеди. Действительность была куда суровей. Кроме того, Освальд Ли Харви отлично ложился на алтарь разжигания антикоммунистической и антисоветской пропаганды. Как же, президента застрелил тот самый тип, который побывал в Советском Союзе и проникся опасными идеями…

– Как ты? – внезапно повернулся Марк. – Я тебя не утомил?

Маруся поставила бокал на стол.

– Ты не обращай на меня внимания, Марк. Мне хорошо, – быстро проговорила она. Ей не хотелось, чтобы Марк решил, что она капризничает – то ей холодно, то ей жарко.

– Как это – не обращай? – весело удивился он. – А на кого мне тогда обращать внимание? На старушек в отеле?

Ей стало смешно.

– Нет, на старушек не надо.

Он подошел к ней, аккуратно, бережно, словно разворачивая хрустящую бумагу с подарка, снял плед. Поднял Марусю с кресла и прижал к себе.

– Я боюсь, что тебе не очень-то приятно все это слушать…

Она слабо шевельнулась в его объятиях. Марк пах морем, солнцем и еще медом. Или это был запах вина? Но при чем здесь вино? Это пахло летом…

Маруся закрыла глаза и улыбнулась. Он поцеловал ее в кончик носа.

– Может быть, пройдем прогуляемся? Проветримся. Я вообще люблю гулять пешком.

– Ты? Марк? – не поверила своим ушам Маруся. – Я думала, что ты прирожденный автомобилист. И представляю тебя только в автомобиле. Никак иначе. Ты всегда о марках авто говорил с таким придыханием, как о… – она осеклась.

– Как о любимой девушке? – закончил Марк. – Ты права… Но здесь другое. И вообще я – другой. Не такой, каким ты меня представляла. У каждого человека несколько лиц, которые он меняет время от времени. Но это не двуличие и не трехличие. Или как там назвать еще… Просто иногда удобно показывать какую-то часть тебя – ту, какую от тебя ждут. Искренность – она ведь наказуема. А на самом деле я люблю гулять, особенно по парку. Быстрым шагом. Не медленным, а именно быстрым, рассекая воздух, в такт ветру… И чтобы ветер шумел в волосах. А гулять по берегу моря – вообще красота! Еще и море шумит в волосах.

– Марк, да ты романтик!

– Ты думала, что Варкушин – черствый и грубый? Да, я романтик в душе. Только не будешь же это каждому показывать…

– Не будешь, – согласилась Маруся.

Хотя еще недавно она была другой. Жила слишком нараспашку, слишком напоказ. И это неправильно. Надо жить тише. Жить для своих. Не для всех. Не пускать каждого в свой внутренний мир. Пусть тот, кто претендует на него, сначала пройдет проверку, тест. А то жить с протянутыми ладонями и распахнутым сердцем – страшно. Страшно и неудобно… Как это было с ней еще недавно. Когда она с Костей… И тут же ярость взметнулась в ней. Нет! Она больше не будет его вспоминать. Никогда. Он – это прошлое!

Она вцепилась в Марка и прошептала чуть слышно:

– Продолжай!

– Мы же хотели прогуляться… Там и продолжим. На улице.

Через несколько минут они вышли из гостиницы.

– Ветер здесь знатный, – сказал Марк, поднимая воротник ветровки.

– А мне нравится!

Они пошли к центру города.

– Освальда вели прямиком к гибели, а он был уверен в обратном – что он идет к славе. Советские спецслужбы думали, что у них все под контролем и роковой выстрел сделан не будет. Они сумеют его предотвратить. Или сообщить кому надо. И представить все как неудавшееся покушение. Мы же не знаем до конца игры шпионов, эти игры разума, которые они затевают между собой… Освальд все больше и больше отдалялся от жены Марины, что тоже являлось частью игры.

Маруся остановилась, Марк посмотрел на нее.

– А его фотография с ружьем – вообще песня! – тихо сказала она.

– Документальное свидетельство агрессивности и настроя будущего убийцы президента Кеннеди. Вот он, полубезумный Освальд, готовый стрелять в любой момент. И как же вовремя потом обнаружили эту фотографию. Все та же Рут Пейн, тесно связанная с Мореншильдом. Ты прав, все эти детали, мелочи… Паутина вокруг Освальда затягивалась все туже. Замечал ли он это? Судя по всему, совсем дураком он не был. Но поверил тому, что впереди его ждет САМОЕ ГЛАВНОЕ ЗАДАНИЕ, после которого он сойдет со сцены и заживет нормальной частной жизнью…

– Попал в сети, – тихо откликнулась Маруся, уворачиваясь от ветра. Ей нравилось бродить просто так вместе с Марком, слушать его. Перед ней разворачивалось удивительное полотно одной из драматичнейших страниц истории.

– Вряд ли на него всерьез делали ставку в деле убийства. Не тянул Освальд на роль хладнокровного киллера, да и стрелком был никудышным. С самого начала он был одновременно и жертвой, и «завесой прикрытия» других дел и событий. Был приманкой-пустышкой, которая отвлекала внимание от настоящего заговора. Это и не секрет, что внутри спецслужб идет конкурентная борьба, постоянная дезинформация с помощью агентов-«кротов», а также двойных и тройных агентов. И все это контролировалось на самом верху американских спецслужб. А низы, возможно, тоже были дезинформированы. Так было лучше для дела. Для устранения Кеннеди. Никто никогда не поверит, что убить президента возможно без участия спецслужб. В версию об одиночке Освальде Ли Харви никто всерьез и не верил, несмотря на гигантские усилия пропагандистской машины. Зайдем в кафе? Выпьем по чашке кофе, а то у тебя руки замерзли.

– Они всегда мерзнут, – сказала Маруся. – При любой погоде.

– Теперь я их буду согревать…

Марк взял ее за руку.

– Может быть, завтра посмотрим на берег розового гранита. Красивейшее место.

– Ты там тоже был? – В ней шевельнулся червячок ревности. Маленький, слабый, но ревности. Трудно отделить любовь или ее зарождение от чувства собственности. Ведь хочется, чтобы любимый человек принадлежал только тебе одной…

– Был. И один, – улыбнулся Марк, словно предвосхищая ее вопрос или угадывая мысли.

Маруся вспыхнула.

– Я не о том, – сказала она, освобождая руку. Еще не хватало, чтобы он подумал о ней как о девушке, которая устраивает сцены ревности на пустом месте.

– Я знаю. Просто хочу сказать, что был там один. А теперь хочу показать эти места тебе. Разделить их с тобой. Если ты, конечно, не против.

– Не против. А когда мы туда едем?

– Завтра с утра.

– Кстати, Катя прислала мне письмо. Пишет, что все в порядке. Может быть, мы когда-нибудь навестим ее в Австралии, когда она туда переедет?

– Может быть, – улыбнулся Марк.

Ветер был прохладным. Но эта прохлада освежала и бодрила. Ветер пел в Марусиных волосах, и она чувствовала себя счастливой.

– Марк! А ведь ты не все рассказал мне из того, что понял в этой истории.

– Конечно, не все, – сразу откликнулся он. – Остальное на десерт, то есть на потом. Информацию нужно выдавать дозированно.

– А откуда пошло название «Берег розового гранита»? Или это тоже дозированная информация?

– Ничуть. Но здесь тот же принцип: всему свое время, – улыбнулся Марк. – И ничего не поделаешь.

– Зато я определенно знаю, чему сейчас время. На горизонте вырисовываются кафе и магазин.

Маруся и Марк лежали в темноте, их руки переплелись. За окном простиралась угольно-черная ночь, и где-то далеко раздавались тихие звуки ночного города.

– Ты спишь? – спросил Марк.

– Нет. Думаю.

– О чем?

– Обо всем…

– И я…

– Странно…

– Да.

– Я хочу тебя спросить, Марк.

– Давай все разговоры – завтра…

И он закрыл ей рот поцелуем. В темноте его глаза блестели влажным, печальным блеском.

– Марк, я ужасно рада!

– И я…

И прежде чем провалиться в томительное блаженство, она вспомнила одну фразу: «Жизнь – коротка, но в ней есть длинные ночи»…

Раннее утро было молочно-розовым, прохладным.

– Еще по чашке кофе?

– Давай!

Он выглядел сосредоточенным и деловым, словно собирался не на прогулу, а в офис на переговоры. На подбородке был свежий порез.

– Торопился? – Маруся дотронулась до красной полосы пальцем. Но Марк ничего не ответил.

Они вышли из отеля. Доехали до берега за полчаса и вышли из машины. Им предстояла пешая прогулка. Марк шел впереди, Маруся следом. Присели на камни и долго смотрели на океан.

– Пора теперь перейти ко второй части, – мягко проговорил Марк. И теперь Маруся поняла, почему он был так строг и сосредоточен. Эта часть касалась непосредственно ее бабушки, Елизаветы Федоровны, и ее самой, Маруси… Волна нежности обдала ее с такой силой, что ей стало трудно дышать, Маруся стиснула пальцы Марка.

– Начинай, – прошелестел ее голос.

– Когда Кеннеди победил на выборах, стало ясно, что это яркий, многообещающий политик, способный перевернуть мир. В СССР заволновались, для более подробного изучения Джона Кеннеди была создана группа из специалистов, причем там были не только разведчики, аналитики, но и специалисты по истории, психологии… Была привлечена и твоя бабушка.

– Да, я уже поняла, но почему она? Бабушка была так молода, не имела никакого опыта. Она была неподготовленным специалистом.

– Так же, как и Виолетта Сергеевна. Но дело не в этом, а в том, что есть такое понятие, как «дремлющие гены». Хотя большинство людей относятся к этому скептически, на самом деле в генетике еще много белых пятен, и механизм функционирования тех или иных генов в разных поколениях не изучен до конца. Так же, как «родовая память».

– Моя прапрабабушка училась в Сорбонне у знаменитого мистика Папюса.

– Вот видишь… это не могло не записаться в «ленте» рода. Если мы внимательно просмотрим историю СССР, то увидим, что Советы привлекали к сотрудничеству в сфере науки, искусства, технологий старых спецов, понимая, что без них невозможно стать державой номер один.

Я давно, с детских лет увлекался историей. На самом деле в ней масса загадок, которые не разгаданы до сих пор… В твоей бабушке увидели потенциал, возможность раскрыть загадки там, где обычные люди бессильны. Строго говоря, она могла сочетать научные данные с тем, что называют «предвидением», «интуицией», «внутренним зрением»… – Марк помолчал, а потом продолжил: – Была создана группа, которую условно можно назвать «Кеннеди». Они же занимались впоследствии изучением дневника Освальда Харви. Игорь Мятлев входил в эту группу. В этот штаб, или аналитический отдел, назвать можно как угодно, входили люди разных специальностей, но они были объединены одним делом – рассматривали «Кеннеди», его клан, эпоху, окружение, Ли Харви с разных точек зрения. Все эти документы… – Он замолчал, а потом взял камешек и кинул в воду. Камешек подсек волну и упал на дно…

– Эти документы остались. За ними и велась охота.

Маруся тоже взяла гальку и кинула в воду. Камешек упал с легким плеском, недалеко от берега.

– Алекс, то есть Эдуард Корольков, передал эти документы моей бабушке. Помнишь, Игорь Мятлев нам успел сказать об этом. Он понимал, что в любой момент разведчиков могут засветить. И хотел подстраховаться. Поэтому и передал документы человеку, которому доверял. То есть моей бабушке.

Маруся замолчала. Марк поднялся и подошел ближе к воде.

– Она, в свою очередь, посчитала, что лучше поделиться со своей подругой, с которой вместе работала, – сказал Марк, стоя к ней спиной. – Так, по ее мнению, было надежней. И если что-то случится с ней, то часть документов сохранится в другом месте. И так как эти материалы обладали убийственной информацией, то женщины решили их не копировать, а разделить. А если кто-то посторонний найдет их, то полной картины не восстановит: в его руках будет только часть материалов. Они все продумали.

По телу Маруси прошла дрожь. Она вдруг поняла, что мировая история гораздо ближе, чем это кажется на первый взгляд. Ее родная милая бабуля была причастна к самым захватывающим тайнам века и хранила эти тайны, ни разу не обмолвилась о них Марусе. Она не хотела ее беспокоить Она ее любила.

Маруся всхлипнула. Марк подошел к ней и снова сел рядом. Она прижалась к Марку.

Ветер взметнул ее волосы, и прядь упала на лоб.

– Продолжать? Или оставить?

– Продолжай! Пожалуйста…

– Именно твоя бабушка высказала мысль, что Джон Кеннеди и его предки, возможно, принадлежат к клану шотландских Кеннеди. И это меняло всю картину полностью. Здесь прослеживается связь с древними мистериями, чашей Грааля… В это сложно поверить, но ведь в последнее время и наука признает, что не все можно в нашем мире объяснить с помощью сухих фактов и логики. А интерес к этой теме недавно возник вновь на волне популярности «Кода да Винчи» и других книг Дэна Брауна. Твоя бабушка, Елизавета Русакова, ездила в Шотландию и встречалась с Хелен. Они разговаривали и обсуждали это… Итак, группа, работавшая по Кеннеди, распалась. Свою задачу на тот момент она выполнила. Но отец Мятлева решил сохранить документы, потому что понимал, что они могут частью пропасть, частью исчезнуть при очередной смене власти или руководства разведки. Там тоже существуют свои игры. Что-то из документов было копиями, что-то оригиналами… Он вообще решил исчезнуть, выйти из игры. Для этого провернул инсценировку собственной гибели и скрылся в Лондоне под другой фамилией. Как говорится на языке разведчиков, под другой легендой. Вместе со всеми документами. А Елизавета Федоровна и Виолетта Сергеевна вернулись к своей обычной жизни. С них взяли подписку о неразглашении… Но они и сами хорошо понимали, что им грозит, если они нарушат молчание. Другие члены группы, видимо, тоже вернулись к своим прежним обязанностям. Когда наступила эпоха перестройки и спецслужбы подверглись атаке со всех сторон, над документами нависла опасность. А бывший разведчик Алекс решил, что он в безопасности. Он сменил имя-фамилию, сделал себе пластическую операцию. Осев в волжском городе, решил заняться политикой и выдвинуть своего сына в мэры.

– Как же он всполошился, – вставила Маруся, – когда я вдруг решила в предвыборной кампании его сына задействовать имя Кеннеди. Он не знал, что и думать! Он устроил мне разнос по полной и сказал, что отныне все свои идеи и концепции я должна предварительно присылать ему на просмотр. Рвал и метал.

– Теперь понятно, почему? Но в любом случае у тебя и у Королькова жизнь была веселенькой из-за конкурентов на политическом поприще. Никто не собирался пускать чужака в свой огород.

– Ты знаешь, – перебила Маруся, – сначала со мной профилактическую беседу провел некий Протасов, представитель старой гвардии. В этот же день на меня нападают… мне кажется, что это Корольков меня так предупредил. По-доброму, в кавычках. Мол, уматывай отсюда, девушка, вместе со своими проектами и концепциями и не путайся у меня под ногами. Хотя он сказал в последнем разговоре со мной перед тем, как я уехала в Москву, что это дело рук конкурирующей фирмы, то есть действующего мэра. Но только сейчас мне в голову пришла мысль, что вдруг он это все придумал, чтобы отвести от себя подозрения – раз и навсегда. Я же все знаю только с его слов…

– Могло быть и так, – усмехнулся Марк. – С этим старым перцем ничего нельзя знать наверняка.

– Я про себя звала его «Повелитель бурь».

Они замолчали. Солнце нежно окрашивало камни в розовый свет. Ветерок лохматил волосы.

– Интересно, вода теплая? – спросила Маруся.

– Нет. Здесь теплой воды не бывает в принципе. Атлантический океан.

– Жаль! Хотелось искупаться.

– И чего же? Даешь экстрим!

– Уговорил. Но не сегодня.

– Оттягиваешь неизбежное?

Маруся придвинулась ближе к Марку.

– Мы остановились на том, что на меня напали…

– Следующие события имели еще более жесткий оттенок. На тебя и сына Королькова было устроено покушение. Вы чуть не погибли в автокатастрофе.

Маруся шевельнулась, Марк крепко прижал ее к себе.

– Да, это был настоящий ужас. Корольков-старший вызвал меня к себе, и вот во время нашего последнего разговора, в очередной раз услышав от него слова, которые любила вставлять в разговоре моя бабушка, я заподозрила, что они были близко знакомы. В поисках ответов я рванула в Москву. К Виолетте Сергеевне.

Резким движением Маруся поднялась с камня. Сняла туфли и зашла в воду… Прохладная вода…

Марк подошел к ней…

– Продолжим?

– Продолжим, – эхом откликнулась Маруся. Вышла из воды и стала надевать туфли, балансируя на одной ноге. Марк поддержал ее.

– И вот каким-то образом произошел провал агентуры. Вскрылись имена людей – тех, кто работал по этому делу… По «Кеннеди». И все завертелось. Началась охота за людьми и документами.

– Первой жертвой стала Виолетта Сергеевна. Мой визит привел ее в шоковое состояние. Когда я показала ей фотографию, где был Алекс, еще молодой, до пластической операции, она не верила своим глазам… несмотря на «пластику», сходство, почти неуловимое, осталось. И поэтому он мне показался знакомым… Видимо, Виолетта думала, что Алекс давно в прошлом и залег на дно. И она никак не ожидала моего рассказа о нем, о том, что он не просто жив-здоров, но и активно участвует в общественно-политической жизни. Она позвонила кому-то, кто был связан с этой группой. Кому – мы уже не узнаем. И засветилась. Ее убрали в тот же день, точнее – в ночь. Переворошили все в квартире в поисках нужных документов. Вышли на меня… На мой след напали еще в Бретани. Когда я была с Катей, за нами уже вели слежку. Агент ждал Катю в лаборатории, но его случайно убил марокканец, торговавший наркотиками и который, по словам Кати, использовал для хранения лабораторию. Естественно – негласно и подпольно. На наш след напали, но у нас была небольшая фора во времени. Мы с Катей разъехались. Она скрылась в Африке, а оттуда собирается в Австралию. Я засекла слежку в отеле, но мне удалось ускользнуть от контроля. Я позвонила тебе, попросила о помощи…

– Думаю, они тебя потеряли. Дальнейшее известно.

– Но почему за этими документами идет такая охота? – спросила Маруся.

Волны накатывали на берег и обдавали их легкими брызгами.

– Группа подняла слишком много тем и вопросов, нити тянутся не только в прошлое, но и в будущее. Там есть данные и факты, которые могут сыграть против ныне здравствующих политиков. Мы же прочитали о связи Освальда Ли Харви с Джорджем Бушем-старшим. Возможно, там есть компромат и на других, кто сейчас творит на авансцене американской истории. А может быть, и не только американской. Эти материалы, обладающие убойной силой, нужны тем, кто вершит дела в мировом политическом закулисье, а всех причастных к событиям минувших лет хотят уничтожить…

– Значит, уже не осталось тех, кто знает все эти тайны?

– Кажется, мы с тобой живем в стране, где популярна фраза «рукописи не горят», – улыбнулся Марк. – Так что все возможно… Нам нужно отдать все материалы Людмиле, сестре Мятлева. Нужно возвращаться в Россию, в Москву…

– Побудем здесь еще какое-то время?

– Конечно!

– А как ты думаешь, что будет с Корольковым и его сыном?

– Что-то мне подсказывает, что вывернутся. Или скоро мы узнаем, что они исчезли, скрылись в неизвестном направлении. Такой старый лис, как Алекс, вывернется всегда…

Какое-то время они еще посидели, глядя на океан, а потом пошли гулять по берегу. Скалы имели самый причудливый вид.

– Много лет назад, – шутливым голосом завывал Марк, – еще в доисторические времена здесь было море, потом оно отхлынуло, и остались эти скалы. Как напоминание о том времени, когда здесь бродили динозавры, а затем – древние люди.

– Ой, Марк, – отмахивалась Маруся, – уморил! Древние люди, динозавры… А место и правда красивое, – согласилась она. – Волшебное…

Она подняла камешек и зажала в руке.

– Я возьму его на память.

– Ну конечно.

– А мы приедем сюда еще раз?

– Если ты захочешь, – улыбнулся Марк.

Прежде чем повернуться и уйти с этого удивительного берега, Маруся зажала в руке камешек и посмотрела на Марка. В его зрачках уже плавилось солнце, щедрое, но не жгучее, скорее ласковое, томительное. Волны, набегавшие на берег, пространство, расчерченное теплом и растрепанными от ветра облаками… Все такое высокое, вечное… Все люди, с которыми они столкнулись за последнее время, живые и тени, кого уже не было, словно растворились в этом пространстве, чтобы потом опять вернуться облаками, розовыми камнями, океаном. И все повторять опять и снова…

– Ох, Марк, – выдохнула Маруся, – я так счастлива, что просто… У нас с тобой сейчас седьмое счастье. Знаешь, у моей бабушки в комнате стоят семь слоников. И она всегда говорила, что нужно глядеть на слоников и загадывать желания. А на седьмого слоника нужно загадать счастье. Не расшифровывая, что в него входит. Я думала, что, когда буду счастлива, обязательно вспомню об этих словах.

Марк взял Марусю за руку. Солнце, плескавшееся на волнах, отражалось в их глазах, сумасшедших от счастья…

– Перед нами океан любви, – тихо проговорил Марк. – Что ж! Пожелаем нам счастливого плавания!