Глава 19
Опять похмелье, снова головная боль. Сейчас бы пивком освежиться. Тамара бы уже подскочила и подала, а Марьяна стоит себе у окна, смотрит вниз и молчит. Ей все равно, как он себя чувствует.
Ну так она и не нанималась к нему в услужение. Марьяна ни в чем перед ним не виновата, как Тамара, потому и не прогибается. Не нужно думать о Тамаре, она отрезанный ломоть. Марьяна – вот его счастье. Порой дух захватывает, настолько она красивая, нежная, женственная. Не зря же Никита помешался на ней.
Трофим ничуть не жалел о том, что вчера избил брата. Если у дома сносит крышу, то ее ставят на место силой, а не уговорами. Так и с Никитой.
Пива не было, бар пустой, но Трофим и не искал алкоголь. Не дело это – грязнуть в запое как свинья в луже. Выбираться нужно. Обед скоро. Он постарается обойтись без спиртного. Может, бокальчик безалкогольного пива закажет. Или с очень легким градусом.
Тут в дверь постучали. Трофим напрягся. Вдруг это его дражайшая семья дает о себе знать? Он спрятался от всех, но его нетрудно было найти через базу данных отеля. Отца могла возмутить его жестокость по отношению к младшему брату. Наверное, он решил принять меры. Это на младшего сына папенька наезжать побаивается, а на старшего – запросто.
Трофим открыл дверь и увидел Глеба Симонова. В форме, наглаженный, надушенный, папка под мышкой.
– Трофим Степанович Высоков? – официальным тоном спросил он.
– Как ты меня нашел? – Трофим скривил губы, глядя на него.
Симонов поступил правильно. Если невеста пропала, он должен ее найти. Все это Трофим понимал. Но Глеб раздражал его сам по себе. Ведь это ничтожество могло стать мужем Марьяны?
– От всевидящего ока правоохранительных органов не скроешься, гражданин Высоков! – менторским тоном выдал Симонов. – Я войду?
– Если вы в форме, товарищ следователь, то это еще не дает вам права вторгаться в мою частную жизнь.
– А если в этой вашей частной жизни находится моя невеста? Марьяна с вами?
– Не твое дело! – Трофим снова перешел на «ты».
– Очень даже мое. Вы, гражданин Высоков, подозреваетесь в покушении на жизнь человека.
– Если ты хотел застрелиться, то я здесь не при делах.
– Смешно. – Симонов скривил губы, со злорадным торжеством глянул на Трофима и сказал: – Ваш брат в больнице, в очень тяжелом состоянии. Врачи борются за его жизнь.
– Ты что несешь? – Трофим схватил Симонова, с силой дернул на себя.
Тот и понять ничего не успел, как влетел в комнату. Марьяны там не было. Видимо, она спряталась в спальне.
– Что с Никитой?
Симонов не упал, но китель отряхивал с такой тщательностью, как будто на него налипла грязь с пола. Он молча сел на диван, положил на стеклянный стол папку, вынул оттуда бланки протокола. Трофим заметил ссадину на костяшке среднего пальца его правой руки.
– Можно ваш паспорт, гражданин Высоков! – официальным тоном потребовал старший лейтенант.
– Вы меня в чем-то подозреваете? – спросил Трофим и даже не шелохнулся.
– Да, подозреваю.
– В чем?
– Я же сказал.
– Вы не сказали, что произошло с Никитой.
– Я хотел бы услышать это от вас.
– Вы пытаетесь ввести меня в заблуждение? Насколько я знаю, вы не имеете права на это. Ничего, мой адвокат вам все разъяснит. – Тут запас его терпения иссяк, Трофим шагнул к Симонову и резко спросил: – Что с Никитой?
– Черепно-мозговая травма открытого типа, – растерянно проговорил тот. – Его ударили по голове чем-то тяжелым.
– Чем?
– Не знаю. Металлический предмет с резкими краями. Молоток, обух топора, железный уголок…
– Кто ударил?
– А вас там не было?
– Где не было?
– Охотничий домик в Добренском лесничестве. Вы были там?
– Был.
– Когда?
– Вчера.
– Зачем?
– За Марьяной приезжал.
– Вы ее там спрятали? – Симонов сглотнул слюну, чтобы смочить пересохшее горло.
– Марьяна была там с моим братом. Я забрал ее и привез сюда.
– А Никита остался в охотничьем домике?
– Да.
– В каком состоянии? – Симонов смотрел на ссадины на кулаках Трофима, такие же, как у него самого.
– Да, врезал я ему пару раз. Но голова у него была целая, это я тебе точно скажу. Уехать он мог самостоятельно. Машина там стояла.
– Не уехал он. Так в домике и остался. Там его и нашли. Хорошо, что вовремя хватились. Никита в тяжелом состоянии. Операцию сделали.
– Где он, в какой больнице?
– Здесь, в Москве.
Трофим схватил телефон, включил его и просмотрел список пропущенных вызовов. Отец звонил ему восемнадцать раз, жена – чуть меньше. Да и от Ларисы звонки были. А он ни сном, ни духом.
– Вы погодите звонить, Трофим Степанович. – Симонов поморщился. – Мне нужно знать, в каком состоянии вы оставили своего брата.
– Да нормально с ним все было. Сидел в траве, смотрел, как мы уезжаем.
– Кто может это подтвердить?
Из спальни вышла Марьяна, поздоровалась с Глебом робким кивком и сказала:
– Я могу подтвердить. Трофим не бил Никиту топором по голове.
– Не бил топором?! – Истошно простонал Симонов, пытаясь испепелить Марьяну взглядом. – Значит, топор все-таки был?
– Да, был топор. – Марьяна глянула на Трофима в поисках защиты, и он послушно встал между нею и следователем.
– Кто им бил Никиту Высокова?
– Не знаю. Когда Никита выходил из комнаты, топор был у него в руке. Небольшой такой. Никита вышел, а потом появился Трофим.
– Не знаю, Никита был без топора, когда я подъехал. – Трофим пожал плечами. – Может, в доме его оставил.
– Не было в доме топора.
– Значит, его забрал тот, кто ударил Никиту, – предположил Трофим.
– А кто его ударил? – Симонов пристально посмотрел на него.
– На меня ты зря думаешь. Я своего брата мог ударить только кулаком.
– В запале всякое бывает. Возможно, Никита кого-то очень сильно обидел. – Глеб с презрением глянул на Марьяну.
– В запале я могу обидеть тебя! – Трофим надвинулся на него. – Ты об этом не подумал?
– А если все-таки обидел?
Трофим схватил Глеба за шкирку, сорвал с дивана. Дальше тот шел своими ногами, до самой двери.
– Без постановления не появляйся!
Трофим закрыл за ним дверь, взял телефон, набрал номер отца. Ситуация аховая, но из нее можно выкрутиться. Главное, чтобы Никита выжил.
Никите сделали операцию, дышит на ладан, но состояние стабильное. Вроде как нет отрицательной динамики. Операция прошла успешно. Он в коме, и когда выйдет, неизвестно.
– Я знал, что эта Марьяна вас до добра не доведет, – сквозь зубы сказал отец. – Надо было охрану к ней приставить.
– К Никите надо было охрану приставить, – так же зло проговорил Трофим.
– Никита виноват?
– Он похитил Марьяну.
– А если она сама?
– Не смей думать про Марьяну плохо! – отрезал Трофим.
– Совсем с ума со своей Марьяной сошел! Снова на брата руку поднял!
– Я всего лишь два раза его ударил. Ровно столько, сколько он заслужил.
– Два раза? Сломал нос, выбил зуб, глаз у него распух.
– В нос я ему не бил. Да и в глаз тоже.
– И по голове не бил?
– Ты мне не веришь? – Трофим возмущенно глянул на отца.
– Я верю лишь в то, что мой старший сын тронулся умом.
– Хорошо! – Трофим рванул по больничному коридору.
Из больницы он не уедет, но рядом с отцом находиться не будет. Хватит быть мальчиком для битья!
По коридору шла Тамара в голубом халате поверх стильного костюма. На лице тонкий слой скорби, но под ним полное равнодушие. Этой особе нет никакого дела до Никиты. Ей только Трофим нужен. Лишь для того, чтобы ни в чем не нуждаться.
Тамара увидела его, разволновалась. Она боялась, что Трофим проскочит мимо, а ей так много нужно было ему сказать. И о Марьяне, конечно же, поговорить, намекнуть на то, какая она плохая.
А все потому, что Трофим снова бросил Тамару сел в машину и уехал сразу после того, как Симонов сказал, что Марьяна исчезла. Трофим отправился к Никите, узнал, что его нет дома, и отправился к охотничьему домику в Добренском лесничестве. О том, что Никиты нет, он услышал от Ларисы. Тамара знала, что Трофим отправился искать Марьяну. Глеб Симонов тоже был в курсе.
– Трофим! – Тамара протянула руку, чтобы его удержать.
Но он остановился сам, взбудораженно глянул на жену и повернул назад.
– Трофим!
Он поднял руку, призывая ее оставаться на месте.
В реанимацию Трофима не пустили, но он поговорил с врачом. Оказывается, Никиту действительно привезли сюда с синяком вокруг глаза. Трофим точно знал, что не ставил ему такой отметины. Бил прямым в подбородок и боковым в челюсть. Передний зуб он выбить Никите тоже не мог.
Отец сидел в холле на мягкой скамье, Тамара пристроилась возле него. Они о чем-то тихо и мирно говорили. Тамара изменяла его сыну, а ему и дела до этого нет. Она повела себя подло по отношению к Марьяне, и ничего. Все хорошие, только Марьяна плохая.
Трофим схватил Тамару под руку, потянул на себя. Отец чуть не задохнулся от возмущения, глядя, как сын оттаскивает от него невестку.
– Вчера к нам приезжал Симонов! – едва сдерживая эмоции, сказал Трофим.
Он всего лишь призывал жену сосредоточиться и напрячь память, а она смотрела на него так, как будто Трофим собирался ее убить.
– И что?
– Он приехал, а я уехал.
– Да, уехал, – подтвердила она.
Трофим и сам что-то вспоминал. В сумбуре вчера все происходило, в переполохе, события перемешались, затерялись в тумане забытья.
– А Симонов остался!
– Он после тебя уехал, – вспомнила Тамара и зачем-то приложила к глазам ладошку.
Сначала сказала, а потом начала вспоминать. Да еще и глаза спрятала.
– После меня и за мной. Куда он поехал?
– Я откуда знаю? – искренне возмутилась женщина.
– Ладно. – Трофим рванул прочь от нее.
– Куда ты?
Он мотнул головой. Не заслужила она того, чтобы перед ней отчитывались.
Трофим избил Никиту, оставил его в доме и уехал вместе с Марьяной. Спустя какое-то время они вернулись, Трофим оставил Марьяну в машине, зашел в охотничий домик и пробыл там пять минут. Он вышел со свертком в руке и выбросил его по пути в город.
Что за бред?
– Я не буду это подписывать! – заявила Марьяна и упрямо мотнула головой.
Глеб проник в номер обманом. В дверь постучала служащая отеля, Марьяна открыла ей, но через порог переступил Глеб. А ведь Трофим предупреждал ее, чтобы она не впускала в номер посторонних, тем более Симонова.
Марьяна должна была позвонить Трофиму, но Глеб забрал у нее телефон якобы для того, чтобы ознакомиться со списком звонков.
– А что здесь не так? – Глеб удивленно вскинул брови. – Вернулись, Трофим зашел в дом, и что?
– Мы не возвращались.
– А ведь могли.
– Зачем?
– Трофим оставил брата в беспомощном состоянии. У него что, совсем нет совести. Он вернулся, поговорил с Никитой. Ведь было такое?
– Не было!
– Боишься сдать Трофима? Так ты этого не делаешь. Где здесь написано, что Трофим ударил Никиту топором по голове? – Глеб провел внешней стороной ладони по бланку протокола.
Марьяна покачала головой, разочарованно и с колючей иронией поглядела на Глеба.
– Ты всегда считал меня тупой? – спросила она.
Она никогда не вела себя с ним как законченная стерва, не закатывала истерик, не оскорбляла его. У нее было немудреное отношение к жизни. Может, потому он и считал Марьяну глупой простушкой?
– Я никогда так не думал.
– Иначе ты не подсовывал бы мне этого кота в мешке. Ты считаешь меня полной идиоткой, если даешь мне эту филькину грамоту. Как будто я не смогу понять, что подписываю Трофиму приговор.
– А кто еще мог ударить Никиту топором?
– Почему топором? Потому что я так сказала? Но ведь его могли ударить чем-то другим. Поэтому ты и засунул эту штуковину в сверток. Пусть судья разбирается. Ты настоящая скотина!
– Что?! – вскинулся Глеб.
Марьяна хотела послать его к черту, даже рот открыла, но у него в кармане зазвонил телефон. Он взял трубку, глянул на дисплей.
Марьяна тоже посмотрела на телефон и заметила фотографию женщины примерно такого же склада, как Тамара Высокова. Разглядеть ее толком она не смогла – время, угол и широта обзора не позволили. Тамару или женщину, похожую на нее, Марьяна распознала интуитивно.
Глеб отошел к входной двери и только тогда ответил на звонок:
– Да! Думаешь?.. Ну хорошо.
Больше он ничего не говорил, только кивал, слушая абонента, и при этом посматривал на Марьяну.
Симонов выключил телефон, вернулся к ней и спросил:
– Значит, подписывать не будешь?
– Нет.
– А я писал, старался. – Глеб отстучал пальцами барабанную дробь на бланке протокола.
– Твои проблемы.
– Ты жестокая.
– Буду стараться стать таковой.
Она не глупая, не ограниченная, но ведет себя порой как дура. Может, потому и попадает в истории? Надо было вцепиться в Трофима руками, прямо как Лариса в Никиту, и не выпускать его. А она раз от него ушла, другой. Поэтому Никита в больнице. А Глеб в дураках. Трофим мечется между ней и женой. Иначе развелся бы, женился и никаких проблем.
– Быть жестокой?
– Защищать Трофима. От таких, как ты.
– Значит, ты его защищаешь?
– Защищаю.
– И выгораживаешь?
– Что было, то и говорю. И ничуть тебя не обманываю. Мы уехали, а Никита остался. Мы к нему больше не возвращались.
– Может, все-таки вернулись?
– А почему мы должны были вернуться?
– Ну а вдруг?
– Я сказала, как все было, и додумывать ничего не буду.
– А что в охотничьем домике было, не расскажешь?
– Ничего не было.
– Ничего-ничего?
– Ничего.
– Никиту тоже выгораживаешь? А кто тебе больше нравится, Никита или Трофим? Или ты с ними по очереди?..
Марьяна едва сдержала гнев. Хватит вести себя как простушка, нужно с достоинством держать удар и отвечать на него.
– Ты хорошо подумал о том, что сказал? – стараясь держаться спокойно, спросила она.
Глеб с легкой растерянностью пожал плечами.
– Видишь, ты уже начинаешь жалеть о своей глупости. Скоро станешь каяться и просить прощения. Но я тебя не прощу.
– Ты уклоняешься от темы, – заявил Глеб. – Уводишь разговор в сторону. Пытаешься скрыть истину.
– Какую же?
– Ты знаешь, кто ударил Никиту, но молчишь.
– Трофим этого не делал.
– А если это сделала ты?
– Это ты нарочно, да? Мелко, Симонов. Очень даже. – Марьяна пренебрежительно усмехнулась.
– Удар был не очень крепким. Наносили его, может, и со всего размаха. Но сил у преступника было мало. Возможно, это сделала женщина.
– То есть я?
– Я же не знаю, что там у вас произошло.
– Когда узнаешь, тогда и приходи. – Марьяна показала ему на дверь.
– Мой тебе совет, вали все на Трофима. Или сядешь сама. Я, конечно, буду носить передачи в тюрьму, все-таки ты не последний для меня человек, но вряд ли тебе от этого будет легче.
– Не будет. Потому что я от тебя передачи принимать не стану.
– Значит, все-таки ты ударила! – возликовал Глеб.
– Вон! – Марьяна снова показала на дверь.
– Хорошо. – Глеб неторопливо убрал протокол в папку, неспешно поднялся и уже в дверях обронил: – Ты еще пожалеешь!
Марьяна качала головой, глядя, как закрывается дверь. Глеб пережил вчера один из самых ужасных дней в своей жизни, и она его понимала. Они могли бы расстаться друзьями, но поведение жениха ставило крест на их отношениях. Может, это и к лучшему.
Но уйти Глеб так и не смог. Дверь вдруг распахнулась, и Трофим втолкнул его обратно в номер.
– Ты что себе позволяешь? – возмущенно протянул старший лейтенант.
Но Трофим толкнул его, и он влетел в комнату.
– Ты за это ответишь!
Трофим не воспринял угрозу всерьез.
Он схватил Глеба за правую руку и спросил:
– Что это такое? Чем ты кулак сбил? С кем дрался вчера? Хочешь, я сам скажу? С Никитой ты сцепился!
– Кто тебе такое сказал? – Глеб скривился.
– Я знаю. Ты за мной следил! Я поехал за Никитой, а ты – за мной. Я уехал, а ты остался и избил Никиту!
Марьяна испуганно смотрела на Трофима. Ей казалось, что он вот-вот набросится на Глеба с кулаками.
– Что за чушь?
– С кем ты дрался?
– Ни с кем. По стене случайно ударил.
– Нет! Это ты моего брата ударил! Сначала ты бил его кулаками. Потом хватил топором. Ну и мразь же ты, Симонов!
– Да не бил я твоего брата!
– Бил. Но не топором, – стараясь сохранять спокойствие, сказала Марьяна.
– Ты что-то знаешь? – Трофим всполошенно глянул на нее.
– Глеб избил Никиту. Но кто ударил его топором, он не знает. Думает, что это мы с тобой вернулись. Я же правильно тебя поняла, нареченный ты мой? – Марьяна посмотрела на Глеба.
– Я обязательно докажу, что ты следил за мной! – Трофим тоже надавил на него. – А мотив убить Никиту у тебя был.
– Да, я бил Никиту! – не выдержал Глеб. – Я готов был его прикончить за Марьяну! За все хорошее. Да, у меня был мотив. Но череп я ему не проламывал! Я точно это знаю. Марьяна правильно все поняла. Я думаю, что это вы вернулись.
– Думаешь или хочешь это делать?
– А кто еще мог ударить Никиту по голове?
– Я, если сгоряча. Но не топором. А в здравом уме точно не мог! – заявил Трофим.
– Ты был у Никиты? – спросила Марьяна. – Как он там?
– Очень плохо.
– Откуда ты узнал, что Глеб мог избить Никиту?
– Я его два раза ударил, а у него зуб вылетел и глаз подбит. – Трофим посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Симонова, как будто не мог понять, кто из них следователь. – Да и Тамара…
– Что Тамара? – оживилась Марьяна.
Она и сама почувствовала себя детективом.
– Да так, ничего.
– Ты говорил с ней?
– Да, поговорил и поехал. Марьяна, ты меня пугаешь.
– Тамара звонила Глебу.
– Когда?
– Недавно.
– Это правда? – Трофим вцепился в Глеба огнедышащим взглядом.
Тот аж шарахнулся от него.
– Нет, не звонила!
– Телефон! – Трофим протянул руку.
– С чего это?
– Телефон! – Трофим встал так, чтобы Глеб не смог сбежать.
– Ты хоть понимаешь, что делаешь?
– Понимаю! Сейчас вызову полицию, будем разбираться в том, как ты свою вину на меня валил!
– А Никиту что, и правда ударила слабая женщина? – Марьяна вопросительно глянула на Глеба.
Она понимала, что подставляет под удар Тамару, свою соперницу, но ей уже было все равно. Пусть говорят, что хотят. А мотив у Тамары был. Не так давно Никита сдал ее мужу, и она могла отомстить.
– Да, было такое предположение, – проговорил Глеб. – Но не факт. И Тамара не могла.
– Ты откуда знаешь, что не могла? – насел на него Трофим.
– Она со мной была.
– Где?
– Ехала за мной.
– На чем?
– На машине, на чем же еще. На своей, – немного подумав, уточнил Глеб.
– Она видела, как ты избивал Никиту?
– Да, видела. Она как раз подъехала, когда все началось.
– Что началось?
– Пока мы разговаривали, Тамара ехала и отстала. Никита бочку на меня покатил, я очень сильно его ударил. – Глеб глянул на Марьяну так, как будто хотел сказать, что зря его считали слабаком и трусом.
– Ударил кулаком, а добил топором! – Будь у Трофима в руке этот самый топор, он бы пристукнул им Глеба.
Во всяком случае, Марьяне так показалось.
– Нет, не бил топором.
– Сначала не бил, – в раздумье сказала Марьяна. – А потом вернулся и ударил.
– Да не возвращался я!
– А мы, значит, могли вернуться. Тамара вместе с тобой уехала?
– Да, сразу за мной. Никита в доме закрылся, а мы уехали.
– Она больше не отставала? – гнула свое Марьяна.
– Нет, не отставала. Я на трассу выехал, смотрю, она следом.
– А до трассы как она за тобой шла? Ты ее видел? – спросил Трофим.
– Ну… – Глеб замялся.
– С тобой все ясно! Тамара могла вернуться и пристукнуть Никиту. Но тебе удобней подставить меня. Потому что если свалишь на Тамару, то и сам под откос пойдешь. Давно ты с ней спишь? – озлобленно спросил Трофим. – Наверное, с тех самых пор, как против Марьяны с ней спелся, да?
– Не спал я с ней. – Глеб как-то не очень уверенно пожал плечами.
– Да это уже не важно. Что делать будем, Симонов? Я же теперь с тебя не слезу. Мне нужно знать, кто пытался убить Никиту, и я найду этого человека.
– Тамара ехала за мной. Потом отстала. Может, и к домику вернулась, – едва слышно сказал Глеб.
– Что, невеселое это дело, любовниц своих сдавать? – с ухмылкой спросил Трофим.
– Да не была она моей любовницей!
– Ну, извини! Один раз не в счет. Значит, Тамара!
– Да я не утверждаю…
– Лучше меня за жабры взять, да? И Марьяну вернешь, и Тамара без мужа останется.
– Если вы с Марьяной не возвращались, значит, Тамара. – Глеб опустил голову, как это делают, когда признают свое поражение.
