Приговор не отменили, но срок наказания сократили до трех месяцев. Поскольку он уже истек, Никита получил свободу. Но подводный камень остался. Судимость с него пока не сняли.

– Меня теперь на приличную работу не возьмут, – с усмешкой сказал он, сворачивая на улицу, ведущую к его дому. – Судимость – дело серьезное.

– Не возьмут, – в отстраненном раздумье проговорила Лариса.

– Я сам директор, понимаю, что нельзя брать человека с судимостью. Поэтому не нанимаю себя на работу. – Именно к этому он и подводил разговор. – Еду домой.

Суд утомил его. Какая может быть работа? Баньку затопить, напариться, поплавать в бассейне. Если Лариса зажжет, покувыркаться в постели. А она раскрутит.

– Как домой? – встрепенулась Лариса.

– О чем ты все время думаешь? – спросил Никита.

– Ни о чем. О тебе. – Она вернулась на землю, взгляд ее прояснился.

– А может, о ком-то?

Мало ли, вдруг на нее нахлынули воспоминания, тоска хватила по первому мужчине или десятку таковых?

– Нет, о тебе.

– А то смотри. Один срок с меня сняли, как бы и второй не отменили.

– О чем это ты? – насторожилась она.

– Ты же приговорила меня. Мне вроде как пожизненное с тобой дали, но суд и пересмотреть может.

– Это ты про развод? – переполошилась Лариса.

– А что, раз, два и готово!

– А дальше?.. – дрожащим от напряжения голосом спросила она.

– Дальше – свобода!

– И Марьяна?

– Почему нет? Очень хорошая идея. – Никита усмехнулся.

Не так уж страшна семейная жизнь, как ее малюют. Есть в ней своя прелесть, особенно если жена умница. Но Марьяна запросто может занять место Ларисы в бизнесе. Она такой же бухгалтер, и опыт работы у нее имеется.

Если Марьяна будет дорожить семейными ценностями, то свой супружеский долг станет исполнять так же ретиво, как и Лариса. Главное, намекнуть ей, что за семейное счастье нужно держаться зубами. Не сильно сжимая при этом челюсти.

От одной мысли о том, что Марьяна может оказаться с ним в одной постели, Никита вскипел изнутри.

– Это плохая идея! – Лариса мотнула головой.

– А тебе какая разница, с Марьяной я буду или еще с кем-то?

– Не будешь ты с ней!

– Почему?

– Я слово твоему брату дала. Костьми лягу, но не пущу тебя к Марьяне!

– А с другими можно?

Лариса думала долго, но в конце концов выдавила из себя:

– С другими можно. Даже нужно. Ты сразу поймешь, что я лучшая!

– А с Марьяной не пойму?

Лариса ничего не сказала, но так сжала челюсти, что захрустели зубы. Никита озадаченно поскреб щеку. Надо будет взять на заметку, что во время секса с ней нельзя говорить о Марьяне. Даже думать о ней не желательно, чтобы не оговориться. Но беда в том, что мысли о ней сами лезут в голову.

Лето не баловало солнцем и жарой, но листья на деревьях все равно усыхали. Природа у них такая. Они чахнут и падают от ветра или слабости. Все как у людей.

Оголяются березы во дворе, но на земле ни листика. Трава на газонах скошена. Садовник сделал свое дело и ушел.

Тамара знала, когда муж возвращается с работы, поэтому никого лишнего не было ни во дворе, ни в доме. Даже горничной не видать. Жена сама накормит мужа ужином.

Тамара встретила Трофима, держа Данилку за ручку. Вся семья в сборе. Отец поцеловал сына и жену. Идиллия! Именно это ощущение должно было возникнуть, но не появлялось.

– Как суд? – спросила Тамара, передав Данилку воспитательнице.

– Должны были отменить приговор, но вмешался Симонов.

– Кто такой?

Трофим не ответил, глянул на жену с затаенной болью и зашел в спальню. Тамара – на редкость красивая женщина. Симонов на ее фоне выглядит жалко, но при этом гуляет с Марьяной. Возможно, у него что-то было с Тамарой. Если так, то Трофим никогда ей этого не простит.

Тамара зашла в комнату вслед за ним.

– Кто такой Симонов?

– Зачем ты спрашиваешь? – Трофим стоял к ней спиной.

Она все поймет, если он вдруг на нее посмотрит. По глазам.

– Как зачем? Интересно!

– Лучше бы промолчала.

– Почему? – Ее голос дрогнул, возможно, от дурного предчувствия.

– Симонов все рассказал. Ему нужно было объяснить мне, почему не отменили приговор, и он выложил суть дела, объяснил, как договорился с тобой. Помнишь пивной ресторан? Ты же не просто так там появилась. Симонов позвонил тебе, сказал, что меня можно брать голыми руками, и ты приехала за мной. Так и было. – Трофим резко повернулся к Тамаре и увидел смятение в ее глазах.

– Не было! – Она мотнула головой, но переубедить Трофима не смогла.

– Потом ты отвела меня в машину и там набросилась на меня. Это было?

– Нет… – Тамара запнулась. – Было, конечно! Как можно об этом забыть!.. Но что тут такого?

– Ничего. Если бы ты заблокировала дверцы. Но ты нарочно не сделала этого. Знала, что Симонов приведет Марьяну, и она все увидит. Так и вышло.

– Что ты такое говоришь? – Тамару качнуло от нервного перенапряжения.

Трофим выставил руку. Схватится – хорошо, нет – пусть падает. Но Тамара лишь коснулась его локтя, восстанавливая равновесие.

– Ты была в сговоре с Симоновым, – проговорил он с нажимом на каждое слово.

– Он тебе это рассказал?

– Не важно, кто именно. Главное в том, что это было. Да? – Трофим смотрел жене в глаза, вырывал из нее признание.

Он требовал сказать правду и угрожал наказанием за ложь.

Тамара правильно все поняла.

– Да. А почему я должна была тебя терять?

– Потому что ты изменила мне с Виталиком. Или это уже не считается?

– Об этом нужно забыть. – Тамара закрыла глаза и закусила нижнюю губу.

– А Симонов забыл? Он тебя выследил, когда ты встречалась с Виталиком, и сказал об этом Марьяне. А она сообщила Никите.

– Да, было такое. – Тамара хлопала глазами, как будто это могло отвлечь его внимание от лжи, которой она его потчевала.

– Но на самом деле он никого не выслеживал. Это была ваша с ним версия, направленная против меня. Ты пришла ко мне и наговорила на Марьяну. Я пошел выяснять у Симонова. Он оставил меня в дураках. Нет, вы вдвоем! Ты хоть понимаешь, что обманула меня? Сначала с Виталиком, сейчас – на пару с Симоновым! Тебе не надоело меня предавать? – кипятился Трофим.

– Я тебя не предавала! – Тамара приложила к груди ладони и мотнула головой.

– С Виталиком у тебя ничего не было?

– Это все в прошлом.

– Зато Симонов в настоящем.

– У нас с ним ничего нет.

– А я тебя спрашивал, есть у вас там что-то или нет? Почему ты об этом сказала? Потому что рыльце в пушку!

– Что ты такое говоришь? Чтобы я с этим недоделком?.. – Тамара скривилась.

– А если бы он был таким же красавчиком, как Виталик?

– Ни Виталик, ни Симонов мне даром не нужны. Только ты! Поэтому я и связалась с этим ментом. Он подъехал ко мне, сказал, что хочет вернуть себе Марьяну, а мне – тебя. Потом Симонов позвонил и сказал, чтобы я приехала за тобой в пивной ресторан. А что здесь такого? Ты едва держался на ногах. Твоя Марьяна подставила тебе плечо? Нет! Это сделала я!

– И не только плечо. – Трофим скривил губы.

– А что здесь такого? Я твоя жена! Имею полное право!

– Это твое право заметил и Симонов. Скажи, тебе нравится демонстрировать свои полномочия перед мужиками?

– А ты тогда видел Симонова? Он открыл дверцу, отошел в сторону и не смотрел на нас.

Трофим задумался, вспомнил тот момент, когда Марьяна застукала его в машине в объятиях Тамары. Он видел ее лицо, но Симонова не заметил. Значит, мент действительно отвалил в сторону.

Во-первых, Симонов должен был остаться незамеченным. Во-вторых, на что ему там смотреть, если он и без того все видел? Они с Тамарой лежали в постели и обсуждали коварные планы.

Трофим крепко сжал кулаки, пытаясь успокоить нервы, гудящие от напряжения. Ему нужно было охладить голову. Она слишком быстро наполнялась дурными мыслями. Он и против Марьяны себя в два счета накрутил, и Тамару с той же легкостью обвинил в очередном супружеском грехе. Но получается, что Марьяна чиста перед ним. А Тамара уже два раза предала его. Сначала с Виталиком, затем с Симоновым.

– Он не видел, а я – очень даже. Ты обманула меня! Это раз! Ты не призналась в этом! Это два! Как нам после этого жить?

– У меня есть оправдание. Я готова была на все, чтобы вернуть тебя!

– А если ты спала с Симоновым?

– Нет!

– Я сейчас поеду к нему и спрошу. Этот подлый тип обязательно скажет, что спал с тобой! Он мстит мне за Марьяну, только рад будет сделать больно.

– Но я с ним не спала! – Тамара развела руки, как будто хотела распахнуть перед ним душу.

– Я могу тебе верить?

– Ты должен!.. Ты же видишь, что я пытаюсь тебя вернуть! Ты не можешь меня за это осуждать!

Здравый смысл призывал Трофима согласиться с ней, но он упрямо мотнул головой. Тамара должна была сказать ему о своем сговоре с Глебом Симоновым. Тогда он мог бы простить ее. Но она этого не сделала. А сговор был. В нем участвовала не только Тамара, но и Лариса.

Трофим криво усмехнулся. Теперь он понял, почему Тамара так быстро спелась с Ларисой. Оказывается, они были ягодками с одной веточки. На ней Симонов их и крутил.

Самовнушение – сильная вещь. Никита чувствовал себя так, как будто сегодня днем перед ним открылись ворота лагерной зоны, и он вышел на свободу. Лариса встретила его, привезла домой, натопила баньку, напоила виски, утолила многолетний голод. Ему так хорошо с ней было, что он воспринял как реальность собственную фантазию, порядком подогретую возлияниями и возлежаниями.

– Может, баиньки пойдем? – спросила Лариса.

Она сидела перед ним нагишом. Волосы высушены и расчесаны. Плечи расправлены, грудь приподнята, живот подобран, изгибу бедра придана сексуальная крутизна.

– Ты споешь мне колыбельную? – осведомился Никита.

– И спою, и сыграю. – Женщина кокетливо улыбнулась.

– Ты можешь.

– И могу, и хочу. Но только для тебя. Так будет всегда.

– Вечный кайф?

– Мне нравится твое настроение.

– А ты можешь его испортить? – спросил он.

Язык тяжело ворочался во рту, глаза слипались, но Никита знал, как взбодрить себя. Нужно всего лишь уколоть Ларису и посмотреть, как ее корежит.

– Зачем?

– Так, чисто приколоться. Хочешь, я испорчу тебе настроение?

– Попробуй. – Лариса продолжала улыбаться, но внутренне напряглась.

– А если я хочу Марьяну? – спросил он.

– Она фригидная.

– Ты откуда знаешь?

– Марьяна говорила.

– Нет холодных женщин, есть плохие кочегары.

– Все фригидные женщины так думают. Поэтому они постоянно находятся в поисках хорошего кочегара. Такие дамочки – самые крутые шлюхи. Марьяна не исключение. Думаешь, почему она Глеба своего бросила, с Трофимом не захотела? А официанткой зачем пошла работать? Сегодня с одним клиентом, завтра с другим. Вдруг хороший кочегар найдется!

– Так, может, я ей помогу?

– Не поможешь. Кочерга у тебя не той системы.

– Что?! – обиженно встрепенулся Никита.

– Это не ты виноват. Печка у нее слишком большая. А мне как раз. Поверь, только со мной ты будешь чувствовать себя настоящим мужчиной. – Лариса посмотрела на него так, будто пыталась внушить ему комплекс неполноценности.

Никита просто не мог не возмутиться.

– Я – настоящий мужчина! – заявил он и вдруг захотел ударить себя кулаком в грудь.

– Со мной – да.

– Не только с тобой!

– Тогда почему у тебя не было девушки? – Лариса продолжала смотреть на него.

– Кто тебе сказал?

– Я знаю.

– У меня их много было!

– Я знаю. – Она мягко улыбнулась, нежно взяла его под руку. – Извини меня. Просто ты хотел, чтобы я испортила тебе настроение.

– Я хотел?!

– Хотел и просил.

Никита кивнул. Ему действительно попала вожжа под хвост, и Лариса это заметила. По большому счету она права. У него и в самом деле было туго с девушками, как-то не очень с ними клеилось. Вот и Марьяна отнеслась к нему холодно, не увидела в нем нужного ей потенциала. У женщин чутье на это дело.

Никита вспомнил свою первую встречу с Марьяной. Лариса тогда между ними не стояла, а она отреагировала на него холодно. Глянула сверху вниз, но за потенциал не зацепилась, потому и не повелась.

– Если я хочу, ты всегда готова. – Он усмехнулся.

– Любой каприз.

– А Марьяна, значит, кочегара ищет?

– Ты испортил настроение мне, я – тебе. Будем продолжать в том же духе?

– Мне интересно…

– Хорошо, я поговорю с ней. Если ее устроит твой размер, то мы возьмем тебя в бутерброд.

– А ты скажи, что у меня большой.

– Я скажу, что ты уже лыка не вяжешь. – Лариса помогла ему подняться, а потом ей пришлось поднатужиться, чтобы его удержать.

Он основательно перебрал. Хорошо, что есть женщина, которая не бросит его в беде.

Лариса помогла ему добраться до спальни. Никита упал на кровать.

– Кочергу замерять будем? – откуда-то издалека спросила Лариса.

Но Никита ей даже не ответил. Пусть делает, что хочет. Ему сейчас нужно только одно – спать.

Когда Никита проснулся, Ларисы рядом не было. Часы показывали половину двенадцатого.

– Не надо! – донесся крик Ларисы из каминного зала.

Никита слышал хрипы, чье-то пыхтенье, какие-то шорохи. Ему показалось, что кто-то прижал его законную жену к стенке и вталкивал в нее радость жизни. Восторг переполнял Ларису, она захлебывалась, просила не напирать. Но с кем эта поганка так зажигает?

– Надо!

Никита остолбенел, услышав голос Трофима. Лариса, конечно, еще та сучка, но как Трофим посмел прикоснуться к ней!

Никита ворвался в комнату и увидел жену в объятиях брата. Трофим навалился на Ларису, двумя руками взял ее за шею. Видно, решил пережать ей горло, чтобы она не кричала от восторга.

– Ну ты и урод! – Никита с ходу ударил Трофима кулаком в лицо.

В тот же момент Лариса оттолкнула его. Трофим не смог удержать равновесие, упал, и Никита этим воспользовался. Трофим попытался встать, но сильный удар в лицо вернул его на пол.

Никита опять размахнулся, но Лариса схватила его за руку и закричала:

– Не надо!

– Что не надо? – Никита влепил ей пощечину, и она села на двойную точку опоры. – Что вы здесь творите?

Пользуясь моментом, Трофим поднялся, встал наизготовку, но в драку не полез.

– Ты не так все понял! Я тебе сейчас все объясню! – сказал он.

– Это ты не так все понял, когда твоя Тамара на пихту садилась!

Сильный удар в челюсть опрокинул Никиту на пол. Трофим добивать его не спешил. Он вернулся в исходную стойку и застыл в ожидании ответного выпада.

– Да хватит вам! – Лариса поднялась и встала между братьями.

– Хватит тебе! – огрызнулся Никита, потирая отбитую челюсть.

– Не было жребия! – сказала она, обращаясь к Трофиму.

– А зачем соврала? – спросил он.

– Хотела показать, какая Марьяна сучка!

– О чем это вы?

– О том, что твоя жена заодно с моей! – сказал Трофим. – А главный у них – Симонов.

– Да какой там главный! – Лариса презрительно скривилась. – Просто интересы пересеклись.

– Какие интересы? – спросил Никита.

– Марьяну они хотели утопить, – ответил Трофим. – Со всех сторон оболгали.

– Кто хотел поверить, тот так и сделал, – заявила Лариса, глядя на Трофима. – Прежде всего ты. Тебя обратно к жене потянуло, поэтому ты и не усомнился. Не надо нас тут крайними делать! Мы за свое счастье боролись, а ты дырку искал!

– Заткнись!

– Я-то заткнусь. – Лариса пожала плечами, опустила голову. – Только что с того?

– А что ты про кочергу говорила? – спросил Никита.

– А ты пойди да посмотри, как она кочергу ищет. Кафе «Натали». Марьянка там сейчас мужиков отлавливает.

– Кафе «Натали»? – Трофим с интересом глянул на Ларису. – Что Марьяна там делает?

– А ты не знал? – Она усмехнулась. – Вот я и говорю, что ты хотел в дерьмо поверить. Так и сделал.

– Я, кажется, спросил!

– Клиентов она обслуживает, – сказала Лариса, выдержала паузу и добавила: – Официанткой работает. А ты что подумал?

– Заткнись! – Трофим зыркнул на нее, так же враждебно глянул на Никиту, и ушел, громко хлопнув дверью.

– Ты что подумал? – язвительно спросила Лариса.

– О каком ты жребии говорила? О том самом?

– Давай, беги за своей Марьяночкой. Посмеши ее вместе со своим братцем! Можешь ей свой огрызок показать! Вдруг она от смеха умрет?

– Что ты сказала? – Никита замахнулся, но бить Ларису не стал.

Он так же, как и Трофим, рванул на выход, но Лариса вдруг нырнула ему в ноги. Никита и понять не успел, как она повисла на них каторжной колодкой.

– Хоть убей, не пущу!

Никита снова замахнулся, но и в этот раз не смог ударить Ларису.

– Пусти!

– Нет.

– Нельзя так унижаться!

– С тобой можно.

– А я говорю, нельзя!

– А ты не унижай меня, тогда и я не буду! – Лариса продолжала держать его за ногу.

Она смотрела ему в глаза снизу вверх, униженно, с мольбой. Но помимо этого в ее взгляде читалось и требование. Она призывала Никиту к смирению, обещала, что судьба будет невероятно милостива к нему.

Никита пожал плечами. С одной стороны, хорошо, когда жена сдувает с тебя пылинки. С другой, как можно жить с тряпкой, тем более с половой?