Эпилог
19 июня 2015 года

Небо затянуто облаками, легкий ветерок раздувает волосы, которые падают мне на лицо. Запыхавшись, я везу коляску вверх по крутой тропинке и на секунду останавливаюсь, чтобы перевести дух.

С вершины холма передо мной открывается вид на Лондон, простирающийся внизу, насколько хватает глаз. Вдалеке, над районом Канэри-Уорф, нависают грозовые облака, и я зябко ежусь.

Поставив сумку на скамью, я оглядываюсь по сторонам. Погодные условия не располагают к прогулкам, сегодня здесь не так многолюдно, как обычно, что меня радует. Это упрощает мою задачу.

– Мама, шаики, – улыбается Эдвард и тянет ручонку вверх.

– Да, дорогой, мамочка взяла с собой воздушные шарики.

Я отвязываю от ручки коляски связку воздушных шаров, затем опускаю их вниз, на уровень его глаз. Он протягивает пухлую ладошку, толкает шарик и со смехом смотрит, как тот набирает высоту.

– Еще! – кричит он, заливаясь смехом.

– Хорошо, милый. Хочешь вылезти из коляски?

– Да-а!

Стараясь не выпустить рвущиеся из рук шарики, я расстегиваю ремни коляски, и Эдвард осторожно вылезает. Я сажусь на скамью, он плюхается рядом.

– Ладно, а теперь мы выпустим шарики в небо, где они встретятся с папочкой, – объясняю я, Эвард мрачно кивает. – Будем надеяться, папочка поймает один, догадается, что это от нас, и будет знать, что мы его любим. Ну как, сделаем это?

– Да-а-а!

Я вручаю Эварду шарик. Малыш крепко сжимает веревочку.

– Ладно, – говорю я. – Когда я скажу «отпускай», ты должен его отпустить. Раз, два, три, отпускай!

– Отпускай! – кричит Эдвард, разжимая руку.

Воздушный шарик, подхваченный порывом ветра, дрейфует влево, а затем поднимается вверх. Мы молча наблюдаем за ним, затем я выпускаю еще один, а потом еще и еще, пока все восемь не взмывают высоко в небо.

– Папа! – Эди тычет коротеньким пальчиком вверх.

Я с улыбкой сажаю сына на колени, прижимаю к себе:

– Да, дорогой. Там наш папочка.

И вот так мы сидим до тех пор, пока последний шарик не исчезает из виду. Тем временем начинает потихоньку холодать, становится неуютно.

– Ладно, а теперь, пожалуй, пора домой, – говорю я.

Я усаживаю Эдварда обратно в коляску и, погруженная в свои мысли, медленно спускаюсь с холма. Мне очень хотелось сделать это без посторонних: отметить вторую годовщину со дня смерти Эда вдвоем с сыном. И вот теперь мне вдруг становится одиноко, и я уже жалею, что не пригласила пойти с нами маму, папу или Сьюзан.

Но, по крайней мере, я увижу их позже. В прошлом году все было ужасно: Эдварду исполнилось три месяца, когда мы организовали поминальную службу в день смерти Эда. Тогда я была вся на нервах и непрерывно плакала. В этом году, решив сделать этот день особенным для своего сына, я привела его в Александра-палас, где мы с Эдом когда-то провели столько счастливых часов, чтобы выпустить в небо воздушные шарики в память об отце, которого мой мальчик никогда не знал. Конечно, Эдвард был слишком маленьким и не мог все понять, но он с таким восторгом наблюдал за полетом шариков в небе, что это того стоило.

Позже состоится поминальная служба в присутствии родственников и близких друзей. Джейн помогла мне с организацией, за что я ей бесконечно благодарна. После смерти Эда она всегда была рядом. И теперь я даже не представляю, что бы без нее делала.

Задумчиво улыбаясь, я возвращаюсь домой, чтобы успеть подготовиться. Я очень долго к этому шла и сейчас наконец готова принять тот факт, что мне предстоит продолжать жить без Эда.

Как бы там ни было, он оставил мне бесценный дар, лучше которого не бывает.