Большой зал для торжеств бэллиморского дворца был заполнен до отказа. Дневной свет свободно проникал через высокие окна, местами украшенные витражами, и на пол и гостей кое-где падали разноцветные лучи. Напротив входа располагалось небольшое возвышение, где и должна была произойти сама церемония, и присутствующие равномерно разбились на две половины, оставив широкий проход от дверей до противоположного конца зала. Все гости королевских кровей, прибывшие на церемонию, со своими свитами находились ближе всех к этому возвышению, на котором стояло два трона; прочие приглашенные (преимущественно знатные вампиры как из столицы, так и из провинции) стояли за ними или же на длинных балконах на уровне второго этажа, распределившись по степени знатности. Я хорошо помнила, сколько сил и нервных клеток ушло у леди Амелл, чтобы набросать примерный план, где кто из гостей должен находиться, и искренне радовалась, что не мне надо было заниматься этим мероприятием.

Сам торжественный день запомнился мне урывками. Волновалась я еще сильнее, чем перед свадьбой, и отчаянно боялась где-нибудь ошибиться, сделать что-нибудь не так. А опозорить Адриана и Вереантер я не могла, ведь именно сейчас было очень важно показать соседним странам, что принцесса Корделия ван Райен окончательно воскресла и ей больше нет никакого дела до Валенсии и ее правителей!

Сюзанна и помогавшая ей горничная утром облачили меня в шелковую белую нижнюю рубашку, поверх которой пошло бархатное платье, подол которого так и остался незачарованным. Платье на проверку оказалось невероятно тяжелым, а туго затянутая шнуровка сдавила талию и грудь, и я тяжело вздохнула, задумавшись, как смогу протаскать его на себе целый день. Точнее, попыталась вздохнуть, поскольку дышать я могла теперь только осторожно и неглубоко. Волосы тщательно расчесали и ровно уложили, но делать прическу не стали, и темная кудрявая волна спускалась ниже плеч, еще больше оттеняя белый бархат. Украшения на подобную церемонию вампиры обычно не надевали: на голове ничего не должно было быть по понятным причинам, а прочие драгоценности не надевались согласно какой-то древней традиции. Мне разрешили оставить только помолвочное кольцо с изумрудом, которое я по привычке надела поверх обручального, поскольку оно имело символическое значение. Затем на меня надели белоснежную мантию, застегнув ее у шеи и откинув края, чтобы она не скрывала платье. На мантии был вышит коронованный грифон — герб Вереантера.

Церемония в зале отпечаталась в памяти значительно хуже. В зал я вошла под торжественную музыку в окружении тщательно отобранных гофмейстериной знатных дам, тоже в светлых платьях, которые изображали мою свиту. Оттилии среди них не было: за подругой было сохранено место в первых рядах рядом с родителями, и я не стала лишать ее удовольствия наблюдать за церемонией с безопасного расстояния. Адриан ждал меня на возвышении, и рядом с ним обретался Вереантерский верховный жрец богини Хель, с которым у меня до сих пор не выпадало случая познакомиться. Под прицелом не одной тысячи взглядов я прошла расстояние от дверей до возвышения, которое показалось мне длиной в километр. От волнения и тяжести наряда я соображала с трудом и потому совершенно не представляла, как смотрелась в тот момент со стороны. Впрочем, я была благодарна всем богам хотя бы за то, что смогла преодолеть этот путь, ни разу не споткнувшись. Миновав передние ряды зрителей, мельком отметила присутствие отца и мачехи, знакомые лица венценосных особ из Аркадии и Селендрии и поднялась по ступенькам на возвышение, встав в профиль к залу. Свита за мной не последовала, оставшись внизу. Рядом со мной сразу встал Адриан, внешне являвший сегодня полную противоположность мне: он был одет во все черное, и даже мантия на нем с таким же вышитым грифоном была темной. Единственным ярким пятном в его облике была тяжелая церемониальная корона, которую я не видела еще ни разу. Должно быть, древняя Вереантерская реликвия, надеваемая раз в несколько сотен лет как раз на такое событие. На всех торжественных мероприятиях у Адриана была корона попроще. М-да, для неподготовленного зрителя архивампир сегодня точно представлял собой зрелище жуткое и пугающее, в то время как я во всем белом вообще была похожа на жертву. Интересное у вампиров представление о происходящем: король и королева, черное и белое…

Музыка смолкла, и в установившейся почтительной тишине верховный жрец сначала произнес официальную речь, включавшую причину, по которой мы все здесь сегодня собрались, а также краткую историю возникновения этого ритуала. «Краткая история» затянулась минут на пятнадцать — у меня закралось смутное подозрение, что данная часть существовала специально для того, чтобы гости могли немного передохнуть или даже подремать — а затем пошло краткое перечисление моих новых прав и обязанностей. Из этих слов становилось понятно, что в случае болезни или смерти своего венценосного супруга я становлюсь королевой-регентшей до того момента, пока супруг не выздоровеет или наследник трона не достигнет определенного возраста. Я старательно выслушала все сухие канцелярские формулировки, поскольку в противном случае рисковала пропустить часть, в которой я встаю на колени на заранее подготовленную подушку и мне будут задавать вопросы. Наконец пошли и они: клянетесь ли вы быть преданной королю? Вереантеру? Клянетесь ли вы защищать закон? Чувствуя молчаливую поддержку Адриана, к этому моменту я успела более или менее успокоиться и уже начать воспринимать происходящее.

После того как я на все ответила утвердительно (что меня порадовало больше всего — голос звучал сравнительно ровно и почти не дрожал), жрец протянул вперед подушку, на которой лежала вторая корона — «женский» вариант, сверкавший драгоценными камнями. Ее взял Адриан и торжественно водрузил мне на голову, провозгласив меня королевой Корделией Вереантерской. Поскольку ни заколок, ни даже полноценной прически у меня на голове не было, корона села легко, и я могла спокойно двигать головой, не опасаясь, что это украшение с меня свалится в самый неподходящий момент. Впрочем, она была такой тяжелой, что трясти головой во все стороны меня как-то не тянуло. Затем мне было позволено подняться с колен, Адриан за руку провел меня к тронам, на которые мы сели, и все вампиры в зале склонились в низких поклонах. Жрец приступил к заключительной части своей речи. Я уже не вслушивалась, что он говорил, и, воспользовавшись кратковременной передышкой, с наслаждением разминала пальцы ног в белых церемониальных туфлях.

Остаток церемонии запомнился совсем смутно. Помню поздравления гостей, наше с Адрианом общение с остальными королями и королевами. Из вереницы лиц, сливавшихся к концу дня в одно сплошное пятно, мне запомнились только родственники: каменное лицо Стефана, немного робкая улыбка Фредерики, которую я не видела больше двух лет, постаревший с нашей последней встречи отец, поздравивший меня с непроницаемым выражением лица, и бледная леди Алина. Я понимала, что мысли мачехи были большей частью заняты пропавшей Надей, и она произнесла слова поздравления несколько отстраненно, но я все равно не отказала себе в удовольствии узнать их настоящие чувства. Отец был подавлен, а мачеха… Видеть меня в короне и на троне казалось ей невыносимым, и в этот момент даже мысли о дочери ненадолго отступили на задний план.

За прошедшие месяцы ничего не изменилось.

Впрочем, не все ли равно? У меня своя, новая жизнь, которая наконец-то наладилась. У меня есть любящий муж, готовый меня на руках носить, верные друзья, интересная работа, а скоро еще добавится ребенок. А прошлое стоит просто отпустить и больше к нему не возвращаться.

И хотя это казалось невозможным, но бесконечный день все-таки подошел к концу. Гости остались за пределами королевских покоев, советники, придворные и прочие вампиры разъехались, с друзьями я попрощалась, тяжелые церемониальные короны у нас забрали, чтобы вернуть обратно в сокровищницу. Мантии мы с Адрианом сняли сразу после окончания церемонии, и сейчас я устало помассировала голову, которую местами натерла корона. Пока рассматривала свое отражение в зеркале, оценивая свой внешний вид и степень усталости, в спальню вошел Адриан.

— Ты прекрасно держалась, — одобрительно заметил он. — Даже леди Амелл не нашлась бы в чем тебя упрекнуть.

— Спасибо, — сил хватило только на то, чтобы устало выдохнуть.

В зеркале я видела, как он подошел к прикроватной тумбочке, поискал что-то в ящике, а затем направился в мою сторону с небольшой плоской коробкой. Невольно заинтересовавшись, я отвернулась от зеркала и посмотрела на Адриана.

— У меня для тебя подарок, — и с этими словами он вручил мне футляр. — На сегодняшнюю церемонию ты бы их все равно не надела, так что вручаю только вечером.

Заинтригованная, я откинула крышку коробки и восхищенно ахнула.

На темно-синем бархате горели и переливались шестнадцать бриллиантовых заколок в виде небольших восьмиугольных звездочек.

— Спасибо… — потрясенно прошептала я, поднимая взгляд на Адриана и чувствуя, что вот-вот расплачусь. — Но откуда ты узнал?..

Довольно улыбаясь, он непринужденно пожал плечами. Я хотела было предположить, что это Оттилия ему подсказала, но тут в дверь постучали и внутрь осторожно заглянула Сюзанна.

— Извините, ваше величество, — обратилась она ко мне. — Но к вам посетительница. Говорит, что вы ее ждете.

Я недоуменно приподняла брови — никаких гостей я сегодня не звала и не ожидала — но почему-то не стала возражать, а вместо этого вышла из спальни в гостиную. Адриан выглянул следом и понимающе усмехнулся, едва взглянул на закутанную в темное женскую фигуру.

Невысокая пожилая женщина, стоявшая у камина, откинула капюшон старого плаща, и я почувствовала, что начинаю жизнерадостно улыбаться. Радость от встречи даже заставила усталость отступить на второй план.

Я счастлива. Теперь я точно знаю, что в моей жизни все хорошо.

— Здравствуй, Корделия, — Агата улыбнулась мне материнской заботливой улыбкой. — Я же говорила, что приду к тебе, когда настанет время?..