Вечером того же дня, приняв ванну, я сидела за туалетным столиком в нашей с Адрианом спальне, и Сюзанна осторожно расчесывала мои волосы, превратившиеся после мытья в воронье гнездо. Работала она молча, вспомнив, что я не люблю пустой болтовни, и меня это абсолютно устраивало. Несмотря на поздний вечер, спать мне не хотелось — в уме я продолжала перебирать события сегодняшнего дня и, в частности, арест Лэшела. Магистр… Он же после того покушения сказал мне, что был не прав… Так, выходит, это была лишь хитроумная игра? После того как попытка убить меня провалилась, он почувствовал, что оказался близок к разоблачению, и решил подстраховаться? Ему-то самому что сделали Этари? За что он так ненавидит меня и моих предков?..

Дверь без стука открылась, и вошел Адриан. Я разом напряглась и настороженно покосилась на его отражение в зеркале, не зная, зачем он пришел. То есть ответ на этот вопрос может быть вполне очевиден — куда еще мог пойти король, завершив дела, если не в свою спальню, когда время уже близится к полуночи? Но он вроде как говорил, что даст мне время, чтобы снова привыкнуть! Я еще не готова к тому, чтобы мы снова стали близки! Архивампир же, даже не взглянув на служанку, коротко приказал:

— Выйди.

Та безропотно положила щетку на стол и торопливо направилась к двери. Дождавшись, когда край ее темно-серого платья скроется за порогом, Адриан прошелся по комнате, а затем повернулся ко мне.

— Почему я только вчера узнал, что тебя пытались осенью убить? — требовательно спросил он. — Тебе не кажется, что о подобном меня стоило поставить в известность?

— К моменту покушения ты игнорировал мое существование целый месяц, — хмуро напомнила я. — Я рассудила, что со своими проблемами смогу справиться сама.

Адриан глубоко вдохнул, словно готовился разразиться гневной тирадой, но в итоге промолчал. Вместо этого он сел на стул рядом, так что наши лица оказались на одном уровне. Раздражение начало отступать, и архивампир выглядел уже спокойнее.

— Я же давал тебе слово, что буду защищать тебя… — вдруг устало сказал он, а потом невесело улыбнулся. — Только, похоже, Арлион справился с этой задачей не в пример лучше меня.

— Но ты спас меня в подземелье, — напомнила я. — Арлион сказал, что щит, закрывший меня от взрыва, был твой. И за это я тебе очень благодарна.

Он не злился, и даже упоминание Арлиона не вывело его из себя, так что я вспомнила об одной детали, которая меня вчера удивила, и решилась спросить:

— Почему тебя не удивило его появление во дворце? Когда Арлион снял маску, ты сразу увидел, кто скрывался под иллюзией, но ты, казалось, ожидал чего-то подобного… Разве нет?

— О том, что с вами сбежал некий магистр, выдававший себя за некроманта Леннокса Террина, мне сообщил ваш ректор, как и о том, что он одолел в бою декана факультета боевой магии, — он тихо хмыкнул. — А потом, когда вампиры, которых я отправил на поиски, не смогли обнаружить ваших следов, я понял, что вам помогал очень одаренный маг. Настолько одаренный, что он смог сбить со следа и Виктора, и меня. Тогда я начал подозревать, кто присоединился к тебе на самом деле.

Ну ничего себе! Получается, та легкость, с которой мы скрывались от преследования, — это была вовсе не моя заслуга?

Адриан устало потер переносицу, наклонив голову так, что мне бросился в глаза хорошо знакомый белый шрам на виске — напоминание о том, сколько всего нам пришлось пережить, чтобы быть вместе. И я, несмотря на то что в течение нескольких месяцев убеждала себя, что ни в чем не виновата и имела право поступать так, как считала нужным, быстро выпалила:

— Ты осуждаешь меня? За все это?.. За Арлиона, за грабежи, за убийство тех солдат?

Глупый вопрос, конечно, особенно с чисто нравственной точки зрения…

— Нет, — вдруг сказал он, и я отвлеклась от созерцания шкатулок на туалетном столике и посмотрела на Адриана. — Я злился только тогда, когда получил это письмо от Арлиона, потому что не мог понять, почему ты так поступила. Но даже в тот момент я отдавал себе отчет, что не смог бы расстаться с тобой навсегда или навредить тебе. Что же касается твоего родственника… Я даже не знаю, что сказать. Я ненавидел его столько лет именно за то, что он погубил моих родителей. Сейчас я понимаю, что их смерть — не его вина, а осуждать его за убийство других людей, пусть их и было неподдающееся подсчету количество, я не вправе. На моем счету тоже достаточно смертей.

— Адриан… — растерянно выдохнула я. Мне ведь лучше, чем кому бы то ни было, известно, как сильно он ненавидел моих предков! Я до сих пор не забыла, как он был готов убить меня, едва увидев мои краснеющие глаза! И каких усилий ему сейчас стоило признать, что для всей этой ненависти имелось гораздо меньше оснований, чем он привык считать?!

— Сам понимаю. — Он вздохнул и невидящим взглядом посмотрел куда-то вдаль. — Конечно, Арлион убил множество вампиров и пытался убить сначала моего отца, а потом меня… Но ненавидеть его так же, как раньше, у меня уже не получается. А ведь тот, кто на самом деле начал это, все эти годы был рядом…

Я слушала его, практически не дыша, поскольку знала, с каким трудом ему давался этот разговор. И не могла не оценить, что он пришел поговорить об этом именно ко мне.

— Почему ты говоришь про обоих родителей? — решилась уточнить я, когда он замолчал. Адриан говорил сейчас о глубоко личном, о том, что его тревожило по-настоящему, но промолчать я не могла. — Разве дело не только в Исабеле?

Он горько усмехнулся.

— Не один Арлион сошел с ума после смерти моей матери, — сообщил он бесцветным голосом. — Все истории о жестокости и безумии моего отца начались именно после ее убийства. И лорда Брайана Эртано он убил уже после Кровавой войны. А потом, спустя несколько лет, когда понял, что я уже достаточно взрослый и можно оставить Вереантер на меня, он предпочел… присоединиться к моей матери.

— Что?.. — потрясенно выдохнула я, поспешно вспоминая, что мне было известно об участи предпоследнего архивампира Вереантера из уроков истории. Нет, я слышала, что с той смертью было не все чисто, и в Валенсии поговаривали о заговоре, но самоубийство короля… О таком речи никогда не шло.

— Официально это был несчастный случай. — Адриан говорил нехотя, как будто слова давались ему с трудом, но он продолжил: — И его смерть можно принять за несчастный случай, но я все же склонен считать, что он покончил с собой. К этому все шло, ведь он, кто бы что ни говорил, на самом деле очень любил мою мать.

— Исабела тоже его любила, — тихо сказала я. Воспоминания столетней давности закружились перед глазами так ярко, кажется, я их видела только вчера во сне. — Арлион предлагал ей побег или что-то в этом духе, но она отказалась. Сказала, что любит своего мужа.

Какое-то время мы оба молчали.

— Знаешь, я долгое время не мог понять отца, — вдруг задумчиво заговорил он. — Я плохо помню мать, она умерла, когда я был совсем ребенком. Но вот кем стал отец, я запомнил хорошо и просто не мог взять в толк, почему он так сильно изменился. Многие теряют близких людей, но не всех при этом охватывает безумие!

— И что? — осторожно спросила я, потому что он вдруг замолк. Адриан пристально взглянул на меня.

— За последние полгода я понял почему, — просто сказал он и наклонился ближе ко мне. — Я тоже не могу представить себе жизнь без тебя. Не знай я все эти месяцы, что ты жива, я, возможно, и сам превратился бы в кровожадного безумца.

Мое сердце дрогнуло после этого признания, а Адриан тем временем достал из кармана какой-то предмет и протянул его мне. Попав в круг света, сверкнул зеленый отблеск, и я узнала свое помолвочное кольцо с изумрудом, которое в мое отсутствие было похищено кем-то из людей Лэнгстона и передано «восстановителям справедливости», чтобы подставить меня. Помнится, Оттилия упоминала, что это фамильная драгоценность, которую всем Вереантерским королевам вручали их архивампиры…

— Оно принадлежит тебе, — просто сказал он.

Вместо ответа я протянула ему правую руку, и он осторожно надел кольцо на безымянный палец, где уже было обручальное. В памяти всколыхнулись воспоминания о том разговоре с Оттилией, и я невольно сказала:

— Я бы никогда не предала тебя. Даже тогда, когда думала, что ты отказался от меня, я знала, что не смогу ничего предпринять против тебя.

— Я знаю.

Я замерла, не зная, что сказать, но он не стал дожидаться от меня ответа. Вместо этого он скользнул по мне быстрым взглядом, отмечая все детали — растрепанные, еще влажные волосы, халат, выглядывающие из-под него домашние туфли — а затем с явным сожалением вздохнул и поднялся на ноги. Мне же совершенно некстати пришло на ум то, что в последний раз мы были вместе давно… очень давно.

— Спокойной ночи, Корделия. — Адриан улыбнулся, шутливо поклонился и вышел.

Три дня спустя, уже ближе к вечеру, Адриан меня снова позвал на совещание с приближенными. Я удивилась, поскольку, зная характер мужа, не сомневалась, что он не захочет, чтобы я принимала участие в расследовании, но и не подумала отказываться. Предыдущие два дня прошли удивительно мирно и спокойно, я почти ничего не делала. И если поначалу я наслаждалась отдыхом и отсутствием необходимости куда-то бежать и что-то решать, то к вечеру второго дня меня одолела скука, и сегодня я снова ощутила жажду деятельности. В кабинете уже были Виктор, герцог фон Некер, а также Генри, старший брат Оттилии. Даже Дориан был здесь — светловолосого вампира со шрамом на щеке я заметила последним. Все четверо отнеслись к моему появлению как к чему-то неизбежному, и почувствовать их неудовольствие мне так и не удалось. Как оказалось, речь должна была пойти об итогах обыска в замке Лэнгстона. Коротко перечислив, какие именно компрометирующие и подтверждающие вину бывшего советника документы были найдены в поместье, Генри хмуро подытожил:

— Однако никаких зацепок, которые позволили бы выйти на след лорда, мы не нашли. Сейчас мы проверяем его городской дом, а также вампиров, с которыми он близко общался и к которым мог бы обратиться за помощью, но пока ничего.

— В заговоре участвовали только они четверо? Или кто-нибудь еще из знати оказался втянут? — осведомился Адриан.

— Из вампиров — только они. Возможно, есть еще кто-то из других рас, но мы этого пока не знаем. И мы не нашли никаких свидетельств, что с магом из академии имел дело сам лорд. Похоже, с ним была связана только Элис Мальдано.

— А если допросить арестованных? — предложила я. — Может, они смогут поделиться какой-нибудь информацией?..

Под красноречивым взглядом Генри фон Некера я невольно осеклась, а затем высший вампир холодно улыбнулся.

— Поверьте, ваше величество, всем, чем можно было поделиться, они уже поделились. Мы… убедили их быть с нами откровенными.

Ага, и что-то мне подсказывает, что способы убеждения были весьма болезненными. Или нет?.. Помнится, меня в Ленстере два с половиной года назад даже не стали пытать, а сразу провели ритуал «Кары Снотры»…

— Ищите дальше, — хмуро велел Адриан. — Единственное, что осталось Лэнгстону, — это бежать из Вереантера. Зная советника, не сомневаюсь, что он предполагал и самое худшее для него развитие событий и успел подготовить пути отступления.

— А он мог намеренно остаться в стране? — на всякий случай уточнила я, предпочитая, как обычно, перебрать все варианты, и удивляясь про себя, почему Адриан этого не сделал. — Например, чтобы отомстить?

Как оказалось, подобную возможность вампиры даже не рассматривали, и мне уверенно ответил Виктор:

— Маловероятно. Чтобы отомстить и одновременно скрываться, Лэнгстону понадобится опытный маг, а таких в его окружении, насколько я понял, не осталось. Элис Мальдано — низшая вампирша, и магии у нее почти нет. Конечно, сам Лэнгстон — один из высших, но его сил не хватит, чтобы в одиночку прятаться от нас и планировать месть.

— Есть еще «восстановители справедливости», — вдруг задумчиво сказал герцог фон Некер, обращаясь к сыну. — Может, среди них есть высший?..

— Нет, — уверенно ответила я вместо Генри, и отец с сыном одновременно вопросительно взглянули на меня, и их сходство в этот момент особенно бросилось мне в глаза. — Перед праздником зимнего солнцестояния Лэнгстон созвал у себя совещание заговорщиков, и, в частности, там был лидер этих «восстановителей». Он низший вампир, я его видела. Вряд ли высший вампир стал бы подчиняться низшему, правильно?

— Правильно, — подтвердил Адриан и взглянул на Генри. — А что герцог Шеффер? Ни в чем интересном не признался?

— Нет, — тот отрицательно качнул головой. — Утверждает, что понятия не имел, чем занимается его жена. Я проверил — он не врет. Отношения между супругами давно испорчены, вместе они почти не жили, и посвящать его в свои планы Евгения не пожелала.

— И хорошо, — буркнул советник. — Двое государственных деятелей, замешанных в заговоре, — уже много, а если бы к ним присоединился и третий… Пришлось бы искать, кого поставить на место Шеффера, если бы и его арестовали. Адриан, ты уже решил, кого сделать министром иностранных дел вместо фон Виттена? У нас через две недели переговоры с Селендрией, а ты темных эльфов знаешь, с ними вести дела еще сложнее, чем с гномами. Не найдется замена фон Виттену, и встречать делегацию будешь сам.

Я слушала герцога в тот момент вполуха, поскольку торопливо вспоминала, какой государственный пост занимал герцог Шеффер, но в памяти ничего не отозвалось. Мельком я обратила внимание, что настроение у советника из-за возникших проблем, похоже, было не самым лучшим, раз он выбрал подобный тон, но Адриана он нисколько не задел. Вместо того чтобы рассердиться, король лишь откинулся на спинку стула и деловито обратился ко мне:

— Корделия, ты сможешь встретить послов из Лорена на следующей неделе?

— С-смогу, — с запинкой ответила я, растерявшись. — Но встретить — это одно, а переговоры все равно должен проводить министр…

— Вот ты им и станешь, — невозмутимо объявил архивампир с таким видом, словно сообщал нечто само собой разумеющееся.

— Что-о?!

Честно говоря, не знаю, какое впечатление его слова произвели в первый миг на всех остальных, ибо я просто лишилась дара речи и вытаращилась на Адриана во все глаза, позабыв скрыть изумление и «держать лицо». Нет, одно дело — встречать делегации, этим королевы занимаются регулярно, но ставить меня во главе целого ведомства, да еще настолько важного… Предложить мне отвечать за контакты с соседями? Это сумасшествие!

— Шутить изволишь? — так и не справившись до конца с собой, мрачно осведомилась я, хотя в глубине души все больше укреплялось подозрение, что Адриан был совершенно серьезен. Краем глаза я заметила, как на меня удивленно смотрят остальные вампиры. Уж не знаю, из-за чего именно: то ли из-за всплеска несвойственной мне эмоциональности, то ли из-за выбранного в разговоре с королем тона.

— И не думал даже, — заверил он меня с самым искренним видом.

— Я не справлюсь!

— Справишься.

— Да с чего ты взял?!

— Если мне не изменяет память, в Валенсии ты, будучи принцессой, не рукоделием и музицированием занималась, — вкрадчиво напомнил мне архивампир.

— Я занималась мелкими делами, до которых не доходили руки у отца и Мариуса! Съездить куда-нибудь с проверкой, разобрать прошения на имя короля! Ну или исцелить кого-нибудь — это пожалуйста, но внешняя политика!..

— А почему ты думаешь, что тебе это будет не по силам?

— Я никогда не занималась ничем подобным!

— Неужели? — слегка удивился он и посмотрел на герцога фон Некера. — А мне рассказывали, что именно ты несколько месяцев назад убедила гномов пойти на уступки в торговле адамантием.

Я нахмурилась и недоуменно посмотрела на него. Я в чем-то убедила гномов?

— Что?

— Визит гномов в начале осени по поводу Кэллахила, — вежливо напомнил отец Оттилии. Они с Виктором, который сидел рядом, оба сохраняли каменные выражения лиц, и никто в кабинете не пытался вмешаться в наш спор. — Это же вы предложили продолжить транспортировку металла через Валенсию и объяснили гномам, почему цену на него необходимо поднять?

— Да, — подтвердила я, но как-то неуверенно, а потом недоверчиво уточнила, ни к кому, в частности, не обращаясь: — А что, это сработало?..

— Сработало, сработало, — подтвердил Адриан. — Ну что, согласна? Я даже указ могу подписать, чтобы все было по правилам.

Я беспомощно огляделась по сторонам — у всех вампиров в кабинете были подчеркнуто нейтральные лица, так что невозможно было понять, на самом ли деле им все равно, или же они крайне недовольны королевским решением. Впрочем, на поддержку присутствующих мне рассчитывать и не следовало. Слишком мало времени прошло, чтобы предубеждение против Этари окончательно пропало, да и то обстоятельство, что Арлион несколько месяцев подряд находился рядом со мной, наверняка значительно понизило мою оценку в глазах вампиров…

— Ну что, еще возражения остались? — с любопытством спросил Адриан.

— Да! — В этот момент я подумала о том, как отнесутся к моему появлению все те вампиры, кто служит в этом самом министерстве. Тот факт, что их возглавит какая-то эльфийская полукровка, уж точно не добавит мне популярности. — Я не вампирша!

— Повторяешься, дорогая, — ухмыльнулся он. — Помнится, тот же аргумент ты использовала, когда перечисляла, почему я не должен на тебе жениться.

И хотя продолжения не последовало, я поняла, как должна была закончиться фраза: «Но я все равно на тебе женился». Чувствую, что и в нынешней ситуации он, как обычно, уже все для себя решил и спорить и препираться — дело гиблое.

— Но почему я?! — наконец выдохнула я, чувствуя, что проигрываю.

— Ну, причин на то несколько, — на этот раз уже предельно серьезно сообщил Адриан. — Во-первых, ты уже доказала, что можешь даже зашедшие в тупик переговоры вывести в нужное для нас русло. Во-вторых, я могу на тебя положиться и уверен в твоей верности. Ну и в-третьих, чем ты сама собираешься теперь заниматься? Придворная жизнь тебя мало интересует, и это понятно. В академию вернуться? А ты этого хочешь?

И хотя изначально я была готова спорить до конца, но на последних словах неожиданно задумалась. Академия? Смогу ли я в нее вернуться? После побега меня уже, скорее всего, отчислили. Да и хочу ли я? Теперь не только преподавателям, но и студентам с легкой руки Кадмы и Луизы стало известно, кто я на самом деле. Даже думать не хочу, каким теперь будет всеобщее отношение ко мне! А что мне делать в Бэллиморе? Адриан прав, нужно какое-то дело, чтобы не сойти с ума от скуки, причем что-то действительно интересное и сложное…

— Убедил? — ехидно спросил архивампир, когда молчание стало затягиваться.

Я медленно и неохотно кивнула, признавая его правоту, и только сейчас подумала — он неспроста завел этот разговор при приближенных именно сейчас. Заявление короля, что он не сомневается в моей преданности, точно должно дать понять окружающим: мои права после опалы окончательно восстановлены, и всем недовольным стоит быть осторожнее. Адриан ведь и на это совещание меня позвал именно ради этой части, а вовсе не из-за Лэнгстона!

— Вот и отлично, — довольно сказал он. — Тогда Александр введет тебя в курс дела и поможет освоиться. Кстати, как лицо, отвечающее за переговоры с другими странами, именно ты будешь общаться с темным Советом магов касательно судьбы Лэшела. Сама решай, что с ним делать.