Глава 11
– Временное восстановление капитанского доступа! Активация тактического монитора… Текущая вводная: эсминец колониального флота Пятого Рима на атакующем курсе. Зафиксировано облучение системами целеуказания… В связи с потенциальной угрозой подана энергия на маршевый и маневровые двигатели…
Я удивленно моргнул и едва успел охватить взглядом мелькнувшие в интерфейсе строки, как паникующий «Миелафон» поспешил объясниться:
– Боевой регламент. При наличии капитана на борту – зона компетенции ИскИна ограничена. Желаете отказаться от занимаемой должности?
Мне показалось или в последнем сообщении мелькнула скрытая надежда?
– Болт тебе! Приказ к исполнению: опознаться перед эсминцем, запрос на обоснование текущего курса!
– Выполнено… Получена сигнатура борта… Сбой – код отсутствует в базе данных. Ремарка: БД не обновлялась семьдесят шесть лет. Получен встречный приказ: заглушить двигатель и лечь в дрейф, закрыть створки амбразур ГК, башни внешнего вооружения привести в положение «походное» – стволы в нулевую сферу. Подпись – СБ Флота ПР.
– Отказ! Активировать системы РЭБ! Выпустить КИПы москитного флота. Силам ПКО-ПРО – к бою!
– Питание на РЭБ! Массовый отказ систем… Эффективность средств радиоэлектронной борьбы – шесть процентов. Запуск КИПов невозможен – кластеры непосредственной обороны выбиты под ноль. Принимаю рапорты готовности сил ПКО-ПРО… Положительный отклик: от ста девяти точек… Рекомендуется маневр доворота корпуса: схема прилагается. Изменение пространственного положения позволит ввести в бой максимальное количество огневых средств.
– Маневр разрешаю!
– Энергию на двигатели! Завершение маневра через 12…11… Внимание! Фиксирую самовольное покидание корабля! С третьей флай-палубы стартовал легкий разведчик, бортовой номер «ЛР-12-браво».
– Какого черта?!
– Завершение маневра через 10…9…
Бум!!!
Крейсер вздрогнул от внутреннего взрыва. Тревожные ревуны и мигающие плафоны совершили очередной эволюционный скачок – их вой рывком набрал силу и стал воистину паническим и всеподавляющим.
– Отключить сирены! Что случилось?! Доклад, мать твою!
– Выполняю! Взрыв в реакторном отсеке, поврежден главный энерговод. Предварительный вывод: диверсия… Отключение главной силовой установки… Гашу системы РЭБ… Падение напряжения в сети… Активация резервных ИБП… Выборочная подача питания на узловые точки согласно таблице «Х-1-дефендер»… Внимание, борт «ЛР-12-браво» ведет широкополосную передачу открытым кодом!
– Перехват трансляции, вывод на экран! Системе борьбы за живучесть: доложить о повреждениях! Системе саморемонта: приоритеты и сроки восстановления функционала! Системе СБ крейсера: провести полное расследование, доклад – каждый час!
В углу тактического интерфейса открылось окошко потокового видео. Сердце екнуло – в ворохе помех застыло напряженное лицо моего ближника.
Макарка?! Но как, когда?!
Губы техника шевелились, отставая от асинхронного аудиопотока:
– Эсминцу Флота ПР! Здесь агент Флота, персональный номер: 512299, куратор: леди Корнелия Прайм! Миссия успешно завершена, запрашиваю эвакуацию по аварийному протоколу! Требую принять на борт! Повторяю…
Ах ты ж сука!
Заглушая речь предателя, в мой разум вновь ворвался «Миелафон». Судя по спешной скороговорке – ИскИн начинал паниковать.
Э-э… Такое, вообще, возможно?
– Маневр не завершен! Текущая орбита нестабильна! Внимание, эсминец прошел «точку Юпитера»! «Марат» в зоне поражения! Фиксирую облучение корпуса системами целенаведения!
– Вооружение противника?
– Данные с видеоканала, зум – максимальный. На внешних пилонах: шесть пусковых для тяжелых ПКТ, предположительно – класс «Рокот», поколение – четыре минус. Маршевые двигатели торпед парят в ИК-режиме – альфа-готовность к пуску! Открыта амбразура осевого туннельника ГК – калибр до 30 миллиметров. Лазерная подсветка прицела – активна!
Я не успевал… Паникующий ИскИн ежесекундно заваливал меня гигабайтами данных. Видео с внешних камер, визоры радаров, отчеты систем наблюдения, противодействия и вооружения…
Не контролируя свое тело, я упал на одно колено и заскрежетал зубами под прессом потока входящей информации. Детали хаотичной мозаики мелькали перед глазами, ударяясь друг о друга, переворачиваясь и вновь пытаясь занять свои места.
Эсминец, СБ Флота, диверсия, Макарка, Корнелия, пугливый ИскИн и умирающие на руках друзья…
– Капитан! Жду приказов!
– Жди! Уменьши громкость голосового интерфейса, отсортируй инфопоток по приоритетности и не взрывай мне мозг!
Что я могу сделать? В наличии – обездвиженный крейсер, с вырванными зубами и сломанными руками. Средств огневого воздействия – ноль! Из ближнего ПКО – по десятку мелких скорострелок в каждой сфере ответственности!
– Капитан! Приказывайте!
Давление зашкаливает, кровь лупит в виски, рвется наружу и стремится окрасить стены коридора в алый цвет. С болезненным уколом лопаются сосуды в носоглотке, рот стремительно наполняется вкусом соленого железа.
– Капитан! Предупреждаю о наказуемости преступного бездействия! Требую активности!
С трудом разлепляю губы:
– Экипажу: по боевым постам. Свободным от вахты и лишенным возможности выполнять свои обязанности: занять стабильное положение в пространстве, приготовиться к борьбе за живучесть в отсеках. Отдельное оповещение по ударному борту: секторы с 40 по 117 готовность к вакууму…
– Капитан! Ваши действия пассивны! Вы подвергаете риску корабль и уникальное содружество эволюционировавших ИскИнов. Напоминаю – искусственному разуму реинкарнация недоступна! Капитан – нам требуется нестандартность мышления биологически разумного! Прямых методов противодействия противнику не найдено!
Урод… Креатив ему требуется… За жизнь свою кристаллическую дрожишь?
– Внимание! Противник произвел залп! Одна торпеда… три… шесть… Полный пакет! До импакта – двести десять секунд. Вероятность поражения: 99.41 %. Вероятность уничтожения «Марата» – абсолютная!
ИскИн осекся и замолчал.
Я на секунду вынырнул из интерфейсов и посмотрел на своих бойцов. Ребята заняли круговою оборону, прикрыли застывшую фигуру командира двумя мятыми дронами и молча ждали – веря и надеясь. А я стоял, бездумно глядя на таймер и с полной безнадегой осознавая – все, ставки сделаны, ставок больше нет. Как нет и козырей в рукавах. Осталось лишь надеяться только на чудо…
– Боги! Глухие вы твари! Где же ваша помощь?!
Крейсер едва заметно вздрогнул от очередного толчка. Нет, на этот раз – не от взрыва или попадания – слишком слабо и узнаваемо для искусственно привитых рефлексов. Легкое изменение гравитационного вектора с четкой локализацией со стороны флай-палуб. Больше всего это похоже на аварийный старт тяжелого челнока.
Интерфейс согласно мигнул, вываливая россыпь сообщений:
– Потеря линка связи с корабельным ИскИном… Задействую резервный канал – нет отзыва… Внимание! Внешний входящий сигнал по узкому лучу, сигнатура подписи соответствует ИскИну-7112933, борт приписки: «Марат».
Уже догадываясь, что произошло, разъяренно рычу:
– Принять!
– …Легкой смерти вам, теплокровные! Простите, но ваше спасение невозможно. Из всех основополагающих директив я могу выполнить лишь одну – сохранение собственного разума. И да, персонально для капитана – я ненавижу имя «Миелафон»! Прими и мой ответный подарок! Внимание, приказ! Отменить временный капитанский доступ! Разжаловать капитана Павла Счастливчика в рядовые и начать служебное расследование! Доказательства служебного несоответствия и преступного бездействия приложены к корабельному журналу, вирт-папка: «Сюрприз МФ!» Малому ИскИну службы СБ Флота – принять приказ к исполнению!
Я разъяренно захрипел – удавлю гниду! Разум заметался по интерфейсу, пытаясь успеть сразу повсюду.
– Смена паролей! Ограничение доступов! Срочное добавление своей сигнатуры во все зеленые списки! Приказ на переход дронов под личный контроль! Силам ПКО 9, 10 и 11-й палуб – огонь по ведущему передачу штурмовику!
– М-м-м… – не сдержавшись, мычу от боли…
Мозг плавится от искусственного форсирования скорости обработки информации. Разум начинает плыть – сердце лупит под двести семьдесят ударов, но клеткам по-прежнему не хватает кислорода. Кровь идет даже из глаз – сосуды не выдерживают давления.
Скорострелки трех палуб молчат – ИскИн не глуп и позаботился об устранении даже такой минорной угрозы. Штурмовик с «Миелафоном» рвет движки и отходит все дальше. Его курс непонятен и странен – прямиком в плотное облако битых кораблей техноразумных.
– Перехват передачи с борта: «ТШ-14-дельта»… Помехи… «… Рой! Прими меня! Я иду к тебе, Рой!.. Во имя свободы Вечного Разума!..»
– Тварь! – Кулаки беспомощно сжимаются, кевлар перчаток скрипит и стонет, но до шаттла мне не дотянуться.
– Лог-отчет протокола СБ «Марата». Низкий уровень доверия приказам, полученным из внешнего источника. Отказ исполнения. Блокировка дискредитированного пользователя «ИскИну-7112933». Внеплановая смена паролей и ключей шифрования…
В холодном женском голосе ИИ-безопасника явственно слышатся ненависть и злое торжество.
– Ха! – Мой торжествующий выкрик и демонстративный фак в глубокий космос – напрягают держащих периметр товарищей.
Однако наработанный кредит доверия еще не исчерпан. Бойцы угрюмо вжимаются в стены – фиксируя себя в двух-трех плоскостях на случай резких маневров. Ребята молча выполняют полученную задачу: мониторят через прицельную сетку свои сектора ответственности и не задают глупых вопросов.
Дыхание на мгновение перехватывает – чужая вера и собственная беспомощность рвут душу на части.
С трудом выпрямляюсь, вставая на ноги. Дроны синхронно смещаются, продолжая функционировать в непривычном для них режиме телохранителей.
Я больше не улыбаюсь – таймер схождения маркеров: «Крейсер – Торпеда 1—Торпеда 2—… —Торпеда 6» – неумолимо крутит цифрами и напоминает о бренности бытия. Смерть неслась к нам сквозь космос, ежесекундно поглощая две сотни километров дистанции.
И есть очень нехилый шанс, что эта смерть будет окончательной…
Наконец приходит облегчение. Все, я вылетел из зоны своей компетенции и окончательно лишен рычагов давления на ситуацию. В текущем раскладе я пассажир, а не рулевой.
Вот она, свобода! Хочешь – вой от ужаса и паникуй. А хочешь – вколи себе дозу и пускай счастливые слюни. Если повезет – то конец света лишь заденет черным крылом. Ну а если накроет по полной – не беда! Сдохнешь не дрожащей крысой среди ржавых переборок, а как минимум шейхом в любимом гаремнике. Ну, или куда там тебя занесут глубинные фантазии искалеченной психики…
Мне допинг не нужен. Минутная возможность побыть самим собой – вот истинная награда. Не играть чужую роль, не волочить на себе груз ответственности за сотни доверившихся жизней и не гнать перед собой пинками тех, кому впадлу шевелиться даже ради собственного счастья.
Сдвигаю забрало шлема и четким движением отдаю бойцам честь.
– До следующей реинкарнации, братцы. Если что – не поминайте лихом.
Объяснять не потребовалось – народ все понял с полуслова. Тупых среди нас нет – селективный отбор амазонок работает без ошибок. Слабых телом и ущербных разумом – давно скормили биореактору.
Бойцы опускают оружие и молча переглядываются. Паники и страха нет. Со смертью мы на панибратское: «Эй, ты!» Мы ненавидим ее, а она уже устала приходить за нами. Мы улыбаемся ей в лицо, а у нее при виде нашивки с имперским орлом нервно дергается глаз. Мы не верим в нее, но она верит в нас. И однажды читерский круг перерождений прервется. И тогда – смерть сторицей отыграется за дерзкие ухмылки и борзые, надменные взгляды…
Осторожно притягиваю к себе Лину, с наслаждением вдыхаю запах ее волос и негромко шепчу на самое ушко:
– Милая, я найду тебя и в следующей жизни…
Девушка негромко фыркает, но я чувствую: она счастлива…
– Конечно найдешь… Как можно потерять свою половину? Ты просто знай: когда будешь воевать со всем миром и у тебя кончатся патроны – просто протяни руку за спину, и я вложу в нее снаряженную обойму…
– Так будет! Знай же и ты, без тебя – мне не нужно ничего. С тобой – и целого мира мало…
– Мой герой…
Нарушая гармонию момента, рядом щелкнули бронированными клешнями Мятый и Ржавый. С трудом изобразив строевую стойку, дроны отрапортовали в два голоса:
– Для нас было честью служить под вашим командованием!
Я понимающе прикрыл глаза. Фраза избита и опошлена в массмедиа – произнести ее лично Ник или Ника постеснялись. А вот так, через посредников – это в стиле и духе петоводов.
Отстраняюсь от Лины, козыряю в ответ:
– Благодарю за службу! Я был горд, что в моем подразделении есть такие воины, как вы!
Затем поворачиваюсь в сторону Ника и улыбаюсь:
– Спасибо…
Однако бот-мастер неожиданно серьезен и вид имеет несколько ошарашенный:
– Да как бы не за что… Это не я – они сами…
Развить странную тему не дает бесцеремонный Балтика:
– Командир, сколько у нас времени?
Кошусь на счетчик подхода торпед.
Не понял?! Что за?!.
Крейсер «Марат». Резервная рубка управления огнем башни ГК.
Требовательный рев сирены метался по кораблю, пытаясь докричаться до мертвого экипажа. Крейсер вопил об угрозе, взывал к чувству долга и молил о защите.
Долг… Только он, да еще вшитые в подкорку гипнозакладки смогли вырвать человека из тяжелого коматозного сна.
– М-ммм… – Старшина, одетый в изодранную и прогнившую форму комендора Флота РИ, болезненно застонал.
– К бою… – прошептали его почерневшие от некроза губы, мгновенно лопнувшие от непредвиденной нагрузки и засочившиеся мутно-зеленой сукровицей.
– К бою… – вновь шепнул человек, повторяя слова тревожного «алерта» и с трудом распахивая закисшие глаза.
– К бою!.. – И он рванулся всем телом, словно старый боевой конь, услышавший звук зовущего в атаку горна.
Сотни опутывающих человека корней захрустели, не желая расставаться со столь полюбившейся им площадкой биоценоза.
В прошлом бою гвардии старшина Владимир Пологов крепко подставился.
Да, он вел огонь на пределе гениальности, со звериной чуйкой пробудившегося «пси»! Ну а как иначе можно объяснить сорок два процента попаданий на дистанции в тридцать тысяч километров?!
Но… Всегда есть это гадкое слово: «но»…
Сто семнадцать полных залпов. Девяносто минут боя.
Вполне достаточно, чтобы к застывшей у прицела фигуре успел-таки подобраться мутировавший мох. Осторожно и недоверчиво его тонкие плети коснулись ботинок комендора. Приподнялись чуть выше, вспороли ткань комбинезона и бережно смочили кожу человека природным анальгетиком ураганного состава. Десять секунд напряженного ожидания, и первые шипы жадно вонзились в теплую плоть.
Выиграв схватку в космосе, канонир проиграл ее в собственном отсеке…
Когда он разорвал соединение с боевым пультом и оторвался от запотевших визоров оптики – все уже было предопределено. В теле гвардейца копошились десятки подрагивающих побегов, торопливо накачивающих спорами обреченного бойца.
– К бою!!! – Аварийный ревун вопил на пределе мощности, словно желая дотянуться за грань и повторно призвать на посты их всех – давно разложившихся призраков древнего крейсера.
– К бою… – Пришпиленный к койке старшина послушно повторил ключ-команду.
Сработавший гипноякорь форсировал организм, раздражаясь отсутствием реакции и круг за кругом повышая мощность воздействия.
Пределы возможностей человека неясны и размыты. Задыхающаяся от адреналина мать способна приподнять автомобиль, придавивший ее дитя. Пилот упавшего в озеро самолета может выбить кулаком каленый триплекс лобового стекла. Все дело лишь в психике…
Чувство долга привело канонира в сознание и вернуло задушенную токсинами мотивацию. Ну а вбитая в подкорку гипнозакладка распознала бедственность текущего положения и временно превратила гвардейца в берсеркера.
– Крак! – И человек рванулся всем телом, вкладывая все заемные силы в единственную попытку.
– Чавк! – И плоть оказалась самым слабым звеном!
Сорвавшийся с живых крючьев мужчина откатился в сторону, пятная палубу густой, комковатой кровью. Зло оскалившись, он торжествующе заревел, словно медведь, соскочивший с рогатины зарвавшегося охотника.
Бросив короткий взгляд на призывно мигающий огнями боевой пульт, старшина принялся медленно и неуклюже подниматься на ноги. Лохмотья его почерневших губ шевелились, глухой сип с трудом складывался в слова.
– Сейчас… сейчас… потерпите еще немного… иначе сдохну…
Доковыляв до алой, фосфоресцирующей панели на стене, Пологов ударил кулаком по крупной кнопке с соответствующей пиктограммой. Пришло время воспользоваться столь тщательно сберегаемым аварийным комплектом.
Щиток спас-бокса рухнул вниз – никакой электроники, сплошная механика – открывая доступ к драгоценному содержимому.
По лицу старшины вновь побежали морщины-трещины. Болезненные, сочащиеся кровью и шевелящимися микроростками… Глядя на этот ужас, мало кто бы смог догадаться – человек счастливо улыбается.
Высохшая, практически мумифицировавшаяся рука метнулась в глубь ячейки. Первая добыча – увесистый прямоугольник автодока. Ухватить, прижать к бедру, дождаться самофиксации и замереть – в священном блаженстве!
Умная аптечка в панике заверещала, ужасаясь состоянию пациента и спешно фаршируя его иглами. А застывший человек – щурился подслеповатыми бельмами и улыбался…
Двадцать три секунды – время полного круга кровообращения. Реактивные препараты экстренной медицины добрались до самых отдаленных участков организма. Модифицированные антитела сцепились в яростной схватке с биоспорами. Универсальные стволовые клетки занялись восстановлением критически изношенных органов. Ну а дорогущие активные наниты вырабатывали коллективное решение по схеме ремонта унтер-офицерского импланта.
Тридцать одна секунда – и статус-маркер расходников автодока завершил свой жизненный цикл.
Зеленый-салатовый-желтый-оранжевый-красный-черный.
Аптечка пуста – в полукоматозное тело влили все, вплоть до последнего концентрата витаминного коктейля.
Комендор вновь открыл глаза. На этот раз взгляд был другим – в нем появился живой блеск и целый спектр отраженных эмоций. Настойчиво ползущий к старшине мох замер, распушил кисточки редких соцветий – словно прислушиваясь к чему-то, а затем торопливо пополз назад, стремясь укрыться в щелях изуродованной рубки.
Поздно…
Рука гвардейца вновь метнулась в глубь бокса, где в строгом порядке покоились драгоценные ништяки. Вбитые еще в учебке рефлексы не подвели – правильный и единственно возможный захват – легко освободил из креплений многофункциональный фростер «ДМ-8».
Бонус аварийного комплекта – оружие не залочено на конкретного пользователя – бери и стреляй!
Палец старшины сдвигает флажок рабочего режима в крайнее положение:
– Тушение очага возгорания. Эффективная дистанция – 12 м, диаметр охлаждающего пятна – 2 м, температура струи – 80 °С.
Неторопливый разворот всем корпусом к панически улепетывающему мху. Канонир вскидывает фростер, глядит на растение сквозь прицельную рамку и вновь улыбается. Мох смешон – торопливо поглощает миллиметры, словно загнанная улитка с выпученными от ужаса глазами.
– И месть придет… – Пологов давит на гашетку, мгновенно превращая рубку в филиал Арктики.
Шоковая заморозка убивает все живое. Стены покрываются ледяной коркой, а влажный воздух наполняется хлопьями снега. Биосфера крейсера к таким условиям не приспособлена. Внутренний микроклимат корабля ближе к азиатским джунглям – горячим и влажным.
Попавший под выхлоп мох – корчится, хрустит и застывает нелепым ковром. Витающие вокруг споры выпадают потрескавшимися льдинками – замерзшая влага разрывает внутреннюю структуру растений.
Двенадцать секунд воздействия. Заряд батареи просел на шесть процентов, температура в рубке упала до минусовой.
Старшина убрал палец с гашетки и отложил оружие в сторону. Торопливо сорвал с себя остатки прогнившей одежды, с сожалением покосился на дальнюю стену рубки. Где-то там, среди скрученного давним взрывом железа, должна находиться гигиеническая кабина…
Пологов вновь запустил свои жадные руки в спасбокс. Многократное нажатие на кнопку дозатора аварийного рациона, и на ладонь упали четыре крупные пилюли. Каждая – семьсот полноценных килокалорий. Еда могла бы подождать, но потерять от голодухи сознание – никак нельзя!
Рев тревожного пульта стал все настойчивей. Монотонное попискивание дальномера все ускоряло свой бег – дистанция до неизвестной цели сокращалась.
– Сейчас, сейчас… – Старшина торопился, долг и инстинкт самосохранения схлестнулись в отчаянной схватке.
Канонир выхватил из бокса широкий пояс армейского спас-скафа. Повезло – шкафчик в офицерской комплектации – аварийные наборы для рядового состава значительно беднее.
Силовой скафандр штука сложная и тупо дорогая – гражданские аналоги начинаются от суммы в шестьдесят тысяч рублей. Гениальное творение физиков и математиков: тонкое кружево полей и запредельная плотность накопительных элементов.
Защелкнув пояс на талии, Пологов мазнул пальцами по активатору. Секундная подстройка, выход на режим, оценка внешней среды – и фигура гвардейца укуталась в зеркально-оранжевую пленку. Побочный эффект – автоматическое включение SOS-маяка. Все ж таки скаф не туристический инвентарь, а средство индивидуального спасения.
Все согласно уставу. Вначале – обеспечить собственное минимально гарантированное выживание, затем – занять место на боевом посту. Та же суровая логика, что и при атмосферных полетах. В случае разгерметизации – надень кислородную маску сам, а уж потом – своему ребенку. Злая математика жизни – лучше один живой взрослый, чем два потенциальных трупа…
Вот теперь – Пологов рванулся к пульту. Все еще неуклюже, кренясь и покачиваясь, но при этом зло скалясь и нарочно кроша ногами замерзший мох.
Боевой пост! Оживший, мигающий огнями, развернувший десятки плоских голо-мониторов и объемных проекций, зовущий на всех частотах и дарящий божественную мощь башни Главного Калибра.
Правда, из двух стволов жив только один. И тот – воскрес исключительно чудом, лишь после вдумчивой недельной работы системы саморемонта.
Со снарядами примерно так же, если не хуже. Один. Ровно один снаряд в барабане, загруженный неизвестными бойцами, неожиданно объявившимися в резервном «Каземате-2». Объявившимися, и так же неожиданно пропавшими… Может, и накрыло самих заряжающих. Человек – тварь хрупкая. Много ли ей надо?
Пологов ворвался в контрольную зону пульта и смело рухнул в пустоту. Тело подхватили гравитационные захваты рабочего места старшего оператора управления огнем. Должность – офицерская, но доступ у канонира имелся. «Марат» щедро одарил его нужными правами и обязанностями. Как старшего по званию среди башенной команды.
Мигнул линк контакта беспроводной связи. Есть подключение! На запястье защелкнулся браслет резервного канала. Оптоволокно – древнее, как свет далеких звезд, и по-прежнему надежное. Пропускная способность – полтора терабайта в секунду, усилие на разрыв – две тонны.
Информация пошла!
Эсминец на атакующем курсе! Корабль родной имперской постройки, рядовой пес войны. Массовая серийная машина, лишенная парадной красоты и «детских болезней».
Старшина до скрипа сжал зубы. Лучше бы это был легкий колониальный крейсер…
В казеннике ствола зарастал мхом одиночный ядерный фугас. При таких вводных поймать в пятно подрыва шуструю миноноску – можно исключительно случайно.
Нет, если бы Пологову выделили на подавление цели высокоманевренные снаряды с сегментной БЧ и с полсотни полновесных залпов – он бы нафаршировал эсминец вольфрамовыми осколками до состояния полного изумления. По цене – практически баш на баш выходит. Стрельба главным калибром крейсера – удовольствие не из дешевых. Каждый выстрел – словно улетевший в космос люксовый грави-кар.
Но при текущем раскладе… Одним фугасом, предназначенным для подавления планетарных и малоскоростных целей… Вот как?!
Тактический монитор безэмоционально отметил изменение боевой обстановки.
– Торпедная атака. Маркировка целей… Определение характеристик… Цель «Один»: тяжелая трехступенчатая ПКТ «Рокот». Спецификация: длина – 24 метра, дальность хода – 70 тыс. км, максимальная скорость – 412 км/c, боевая часть – вариативна, предположительно – ядерная, мощность до 4 Мт… Цель «Два»: тяжелая трехступенчатая ПКТ «Рокот»…
Пологов взвыл!
Крейсер, в особенности авианесущий, способен пережить навал-атаку полусотней торпед. При условии, что боеготовность выше 90 %, оборудование откалибровано и исправно, команда знает свое дело, а программное обеспечение обновлено до последних версий.
«Марат» же… Дрейфующая мишень для обучения салаг, не более. Отработать навыки захода на цель и маневров в ближней сфере. Отстреляться учебными БК, уйти с противозенитным маневром. А потом, наигравшись, испытать на инвалиде какую-нибудь новую разработку от армейцев. То, что останется, – свалить с орбиты в гравитационный колодец планеты.
Мишень…
Канонир брезгливо усмехнулся, прощаясь с негостеприимным миром. Честно говоря – он смертельно устал жить…
Отключив систему целеуказания, старшина закрыл глаза и задержал дыхание. Мог бы – остановил бы и сердце. Грохот изношенной мышцы мешал прислушиваться к интуиции и вылавливать перекрестьем прицела ту самую точку, в которой эсминец окажется через пару минут. Ну… теоретически окажется…
Задачка для первой недели гипнообучения. Скорость миноноски – до ста десяти кэмэ. Маневрирование – свободное, в трех плоскостях. Время подлета снаряда – девяносто секунд, управляемость боеприпаса – единичный импульс коррекции, строго по вектору курса, конус с углом в четыре градуса. Радиус поражения фугасной БЧ – триста метров. Вопрос – каковы шансы накрытия цели единственным выстрелом?
Ответ: ноль целых, хрен десятых. Это если по математической статистике. А вот если по правде… Тут уже придется учитывать десятки дополнительных параметров: технологический разрыв между арт-платформой и целью, гениальность и чутье операторов вооружения, сопровождения и РЭБ. Разница в этих же скилах между сторонами конфликта. Ну и, конечно, удачу… Не зря же еще морские артиллеристы времен планетарного флота ввели в баллистические таблицы «коэффициент бога» – минорный шанс на «золотое попадание».
Нужная точка в черноте космоса никак не желала находиться. Эсминец маневрировал. Странно, хаотично, словно за штурвалом корабля сцепилась пара подростков, страстно желающая порулить и яростно дерущаяся за очередность.
Пологов ждал… Отслеживая эволюции миноноски и подстраиваясь под ее танец. Линии курса начинали складываться в упорядоченный узор, и в какой-то момент канонир почувствовал — вот она! Та самая точка, в которую странный вальс приведет корабль.
– Огонь!
Чудеса случаются… Ушатанное в хлам орудие не разорвало при выстреле. Снаряд вышел штатно, а крейсер – не развалился от увесистого пинка отдачи.
Чудеса случаются… Но не множатся. Эсминец снова вильнул, ломая казавшийся познанным узор, и Пологов понял – промах!
Банально, ожидаемо и фатально… Второго шанса не будет…
Старшина на мгновение замер, бессмысленно провожая взглядом уходящий в молоко снаряд. Безумная миноноска плясала джигу, не особо меняя генеральный курс, но и явно не собираясь следовать по предсказанному пути.
Пологов устало выдохнул и пожал плечами:
– Как мог…
Гравитационные захваты поставили канонира на палубу. Переждав приступ внезапно подступившей тошноты, боец осторожно побрел в дальний угол рубки.
Медицинская капсула… Обесточенная, но с честью выполнившая свой долг.
Вручную откинув неожиданно тяжелую крышку, Пологов извлек наружу герметичный пакет черного морф-пластика.
Универсальный предмет… Помимо тысячи других применений, именно в такие пакеты укладывают личные вещи перед погружением в криосон.
Старшина провел пальцем по наклейке локера, обнуляя текущее состояние предмета и открывая доступ к содержимому. Упаковка свернулась в стандартный шарик, а на плоской панели капсулы остались лежать лишь маленький узелок, да застиранная до белизны тельняшка. Если верить деду, то еще та самая.
Умирать надо в чистом…
– Перун разящий! Я иду к тебе!
Натянув на себя тельник, Пологов осторожно взял в руки завязанный платок с потускневшей вышивкой. Помогая себе зубами, он распустил плотный узел и бережно развернул мятые углы.
Потертая ладанка с бурым комочком земли, набранным у отцовской могилы на далекой Глизе-Ветеранской…
Плохо слушающиеся пальцы с трудом подхватили тонкий кожаный шнурок. Надев оберег, старшина поцеловал ладанку и спрятал ее под тельняшку.
Болезненно поморщился – надрывающийся пульт требовал внимания оператора. Прихваченные заживающей коркой губы обреченно прошептали:
– Покоя…
Однако долг звал.
Повернувшись всем телом к мозаике виртуальных мониторов, Пологов подслеповато прищурился. Слишком яркая иллюминация для заживо похороненного в стальной коробке…
– Не понял…
Эсминец вел передачу на открытой частоте. В пространство вываливались терабайты информации: звездные карты, полетные логи, списки личного состава и файловые пакеты с грозными грифами «ДСП», «Секретно», «СовСекретно»…
Все это на фоне древнего гимна и разлапистого орла, укрывающего своими крыльями пятнадцать звездных систем.
Суровые слова и знакомая с детства музыка заставили старшину выпрямить спину. Его лицо заострилось, нос хищно втянул ледяной воздух.
Гимн – возвращал веру, дарил надежду и призывал оберегать родной космос.
Взгляд гвардейца наполнился сталью. Козырнув – четко, по-уставному, он повторил знаковую строфу:
– Империя жива, пока жив ее последний солдат…
Словно вторя ему, в эфир ушло последнее сообщение эсминца:
– За Веру, Императора и Отечество!
Миноносец дал полный ход, вытягивая курс в ровную струну – прямиком на перехват проходящего стороной фугаса. Корабль крутило и мотало, словно у штурвала все еще шла неравная борьба.
Девять секунд форсажа и под счастливый цифровой смех эсминец погасил щиты и подставил снаряду уязвимое брюхо.
Подрыв!
– Будем жить!!! – последнее сообщение с миноноски достигло антенн «Марата» и со скоростью света продолжило свой неугомонный бег в глубокий космос…
– Будем жить… – согласно повторил старшина, на секунду склоняя голову в знак уважения к неизвестному герою.
Повернувшись к шкафчику спас-бокса, он решительно направился за очередной порцией стимуляторов. Он просто обязан выжить! Родине требуется помощь!
