Аззуен с Маррой двинулись было за мной вслед, однако Веррна и Минн подмяли их под себя, распластав по земле. Тревегг спорил с Рууко, Иллин что-то шептала Риссе. Я ничего не видела и не слышала. Голову словно забило песком и сухими листьями, в ушах зудели тысячи мошек, язык не помещался в пасти. Было трудно дышать, я не чувствовала ни травы под лапами, ни кустов, за которые цеплялась боками, пока продиралась сквозь лес. Я знала, что надо придумывать способы обезопасить Тали и Аззуена с Маррой на тот случай, если Рууко все-таки решит сражаться, – но сил хватало только на то, чтобы идти. Схватка с Рууко настолько меня вымотала, что я с трудом добралась до реки и там рухнула в грязь.

Не знаю, сколько я пролежала, слушая плеск воды и чувствуя кожей зябкий влажный воздух, который забирался под шерсть. Если Рууко застанет меня на территории стаи, мне не избежать смерти. И пусть. Я готова была лежать вечно, пока Равновесие не примет меня к себе, в мягкую плоть земли.

Заслышав тяжелую поступь верховных волков, я подняла голову.

– Раз так – пойдем, – сказал Яндру.

Подняться я не могла и лишь глядела на них снизу, изредка мигая.

– Что-то легко ты сдаешься, – презрительно бросила Франдра. А я так рассчитывала на сочувствие… – Всего один бой – и валяешься тут, как дохлая мышь.

Ответить было нечего, и я промолчала, положив голову на лапы.

– А чего ты ждала, когда кинулась драться с вожаком? – спросил Яндру голосом не добрее, чем у Франдры.

– Он угрожал Тали. – Мой голос прозвучал словно издалека. – Сказал, что ее убьет. Надо было что-то делать.

– Ну сделала, и что? – Яндру расправил гигантские плечи. – Из стаи Быстрой Реки тебя выгнали, кто ты теперь? Зачем было, спрашивается, отвоевывать в детстве право на жизнь? И бежать сейчас от верной смерти?

– Если я не волчица Быстрой Реки, то не знаю, кто я. – Во мне начал закипать гнев.

Франдра усмехнулась.

– А лучший способ узнать – валяться тут и себя жалеть. Когда надоест – скажешь.

Уязвленная, я поднялась, чтобы встретиться с ней морда к морде, однако Франдра с Яндру тем временем повернули к лесу. Мои лапы стали двигаться сами собой, и я поковыляла вслед за верховными волками.

– Вы куда?

Мне никто не ответил. Ноги у меня были куда короче, поспеть за волками я могла только бегом. Ночь выдалась слишком трудной, все тело болело, голова шла кругом – мысли будто вязли в глине. Франдра с Яндру, не замечая моих мучений, вскоре замедлили шаг и наконец остановились рядом с заброшенной лисьей норой у больших камней. Я поняла, что мы недалеко от той окруженной камнями поляны, где волки встречались с людьми для Большого Разговора.

– Останемся здесь до вечера. – Яндру окинул меня взглядом.

– Мне надо к Тали, – еле слышно проговорила я. – Надо вернуться.

Меня трясло от усталости, каждое слово давалось с трудом.

– Мы должны уйти из Долины, – бросил Яндру. – Чем скорее, тем лучше.

Да, это было бы правильно. Ведь Рууко грозился меня убить.

В голове все путалось. Мне нужно к Тали. А верховные волки куда-то меня ведут. Куда?

Отчаяние и усталость, навалившиеся после бегства от Скалистых и драки с вожаком, закончившейся изгнанием из стаи, пересилили волю, и я провалилась в сон раньше, чем успела рухнуть на траву.

Открыв глаза, я наткнулась на беспокойный взгляд верховных волков.

– Вот и хорошо, – коротко кивнула Франдра. – Поднимайся и пойдем. Пора.

– И не шуми, – добавил Яндру. – Здесь поблизости еще верховные волки. Нас не должны заметить, иначе придется туго.

Я заставила себя проснуться окончательно. Сумерки уже переходили в ночь; я даже не заметила, что проспала целый день.

Я встала. Плечи и задние лапы онемели и отказывались расправляться, болели даже складки между подушечками лап. Однако долгий сон и прохладный вечерний воздух вернули мне силу, а мысль о том, что мои друзья в опасности, заставила встряхнуться. Я вновь ощутила себя собой – словно вчерашняя волчица была лишь медленной и растерянной моей тенью. Теперь я злилась из-за того, что дала верховным волкам меня увести: прошел целый день, а я не добралась до Тали и не смогла выяснить, решит ли Рууко биться с людьми. Так растеряться, что чуть ли не предать всех, кто мне дорог! Только потому, что была истерзана и напугана!

Франдра и Яндру, уже ставшие на тропу, оглянулись.

– Не отставай! – приказал Яндру.

– Я не пойду, мне надо забрать Тали.

Верховные волки поглядели недоуменно: им и в голову не пришло, что я могу не подчиниться.

– Глупости, – заявила Франдра, направляясь дальше.

Я осталась на месте. Яндру зарычал и подтолкнул меня мордой. Я уперлась лапами в землю. «Если ему надо, пусть тащит в зубах, – подумала я мрачно, – а по доброй воле я с места не двинусь».

Вдруг я заметила, что волки стараются не шуметь: Яндру ведь говорил, что рядом верховные волки, которые могут услышать. И я не отступала.

– Без своей девочки никуда не пойду. И без Аззуена с Маррой.

Если Рууко ввяжется в бой, моим друзьям тоже придется уходить из Долины.

Яндру раздраженно фыркнул.

– Некогда тут спорить! – бросил он. – Поздно, они все равно что погибли.

У меня словно высосали воздух из легких.

– Как так? – воскликнула я, забыв, что надо говорить тихо. Волки зарычали, и я виновато прижала уши, но не опустила глаз, продолжая требовательно смотреть на Яндру. – Что значит «все равно что погибли»?

– Некогда обсуждать! – рыкнула Франдра. – Надо убраться из Долины! Если другие верховные нас застанут, мы не сможем тебе помочь.

– Почему?

Яндру нетерпеливо зарычал и шагнул ко мне, оскалив зубы: он явно намерился утащить меня силой. Я отступила.

– Щеночек!!!

Мы все чуть не подпрыгнули. С той стороны, где осталась прогалина с лежачим деревом, летел Тлитоо, едва заметный среди деревьев. Он резко спикировал и, затормозив в последний миг, приземлился у моих ног, с размаху стукнувшись оземь.

– Зачем ты сбежала, еле тебя нашел! – Грудь его вздымалась от усилий.

– Где ты был?

– Далеко, – задыхаясь, ответил он. – Искал ответы.

От радости, что ворон прилетел, я чуть не завыла. Понятно, что от верховных волков он меня не защитит, и все равно – он меня нашел, не оставил одну!

Я вновь обернулась к Франдре и Яндру:

– Так почему они все равно что погибли?

Однако ответил мне Тлитоо:

– Если будет хоть мелкая стычка, погибнут все волки и люди в Долине! – Ворон устремил блестящие глаза на верховных волков и обвиняюще замахал крыльями. Быстрый полет его, видимо, не столько утомил, сколько разгорячил. – Вы скрывали правду! Вы не все говорили малым волкам и человечьим крианам! Вам плевать на здешних волков, даже если они перемрут! – Тлитоо повернулся ко мне. – Есть и другие места, волчица!

– То есть как? – не поняла я. – Конечно, есть другие места…

– Другие места вроде нашей Долины! – нетерпеливо каркнул он. – С другими волками, которых пасут другие верховолки. Я летал за Широкую Долину и за те луга, что позади нее. Так мне велела человечья криана. Верховолкам плевать, выживешь ты или нет, волчица. Ты только подумай: в других долинах живут другие волки! Твою стаю, всех волков, всех людей могут перебить как бесполезную дичь и просто заменить другими! Это правда! Я сам видел! И еще мне рассказывали тамошние братья-вороны!

Я все пыталась понять, при чем тут другие долины, и чуть не вздрогнула от голоса Яндру.

– Это правда, – подтвердил он, холодно глядя на Тлитоо. – В Широкой Долине просто поставили опыт – решили посмотреть, как уживутся волки с людьми. Такое делается не только здесь. Людей и волков связывает загадка-противоречие, и если вы не знаете о загадке, вы не поймете смысл опыта.

– Загадка в том, что волки и люди созданы друг для друга, но не могут быть вместе, – перебила я, раздраженная его высокомерием. С чего он взял, что я тупица и ничего не пойму? – Волки призваны напоминать людям о законах природы, чтобы человек их не нарушал. Однако люди боятся подпускать нас слишком близко, и мы начинаем враждовать. В том-то и противоречие. Потому вы и встречаетесь с человеческими крианами каждое полнолуние – чтобы сблизиться с людьми и при этом не вызвать раздора. Так нам сказала женщина-криана. И я вас видела.

Я не стала упоминать бесплотную волчицу. Если верховные волки не раскрывают свои тайны, я тоже не обязана все рассказывать.

Франдра сощурила глаза.

– Тебе нельзя было слушать Большой Разговор! Легенды мы держим в тайне – и тому есть причины! – На один страшный миг мне показалось, что она меня растерзает. Помолчав, волчица вздохнула. – Ты понимаешь не так много, как тебе кажется. И криана тоже. Противоречие состоит в том, что если мы не с людьми – Древние нас убьют. А если мы будем с людьми и начнется раздор – Древние все равно нас убьют. Мы, верховные волки, имеем дело с Большим Разговором, с людьми и с противоречием намного дольше, чем твой мелкий щенячий мозг в состоянии представить.

Тлитоо поднял на волчицу крылья.

– А теперь Большой Разговор уже не действует! – прокаркал он. – Верховолки вымирают!

– Может, мы вымираем, а может, и нет, – рыкнул Яндру. – Нам нужны волки, которых мы оставим после себя, если сгинем. Вот почему, Каала, ты должна уйти из Долины. С самого твоего рождения мы считали тебя той волчицей, от которой пойдет нужный род. Совет верховных волков против, но стань ты полноправным членом стаи, как тебе было велено, Совет мог бы согласиться. А теперь они выберут другого.

Я вспомнила слова старой женщины, сказанные в день нашей первой встречи.

– Вы хотите, чтобы я общалась с людьми, как вы, – почти прошептала я. – И чтобы Тали была моей крианой.

Я оглянулась в безумной надежде, что они спрятали девочку где-то поблизости.

Франдра и Яндру обменялись неловкими взглядами. Тлитоо, подойдя к ним, издал странное шипение, какого я никогда не слышала от воронов.

– Нет, – ответил Яндру. – Теперь уже поздно. Кровь Тали осквернена жестокостью ее племени, девочку мы спасти не успеем. Нам не пристало спасать даже тебя. Совет верховных волков решил, что люди и волки Широкой Долины не оправдали надежд. Если они сойдутся в бою – а всем ясно, что боя не избежать, – то Совет истребит всех живущих в Долине. Иначе война разольется дальше, и наступит конец волчьему роду. Ты, Каала, слишком близка к людям, чтобы стать хранителем, однако дети твоих детей могли бы нам наследовать, случись такая необходимость. Поэтому либо ты пойдешь с нами, либо погибнешь сразу же, как только волк нападет на человека.

– А как же моя стая? – спросила я. – И Тали, и ее племя?

– Что тебе до них? – беззаботно отозвалась Франдра. – Будущее волчьего рода намного важнее, чем любой волк, стая или племя. Начнем заново где-нибудь в другом месте.

Бездушие верховных волков меня поразило.

– Я предупреждал, щеночек, – каркнул Тлитоо.

– Я с вами не пойду, – заявила я.

– Тогда мы потащим тебя за хвост, – огрызнулся Яндру, двинувшись ко мне. Я знала, что в беге мне с ним не сравняться, но на всякий случай отступила. Тлитоо взъерошил крылья, готовый то ли улететь, то ли напасть – кто его знает.

– Так нечестно! – крикнула я, уже не заботясь о тишине. – Вы мне лгали! Вы лгали всем в Долине! Вы велели волкам не подходить к людям – и не сказали почему! Скрыли, что на самом деле волки и люди должны быть вместе! – Верховные волки явно закипали яростью, но я не обращала внимания. – Легенды умалчивают о противоречии, а оно-то важнее всего! Теперь вы готовы истребить всех людей вместе с волками только за то, что мы следовали легендам? Только за то, что легенды врут?

– Она права, – раздался вдруг старческий голос, похожий на шелест сухих ветвей и шорох песка.

Франдра и Яндру обернулись. У большого валуна сидел Зориндру – верховный волк, возглавлявший Большой Разговор. Рядом, положив руку ему на спину, стояла бабушка Тали. Интересно, давно ли они здесь…

– Неужто вы вправду уверены, что кроха вам подчинится? – обратился старый волк к Франдре и Яндру. – Неужто думаете, будто мне непонятны ваши замыслы?

Он говорил очень спокойно, почти не поднимая шерсть на загривке, но Франдре и Яндру этого хватило – они опустили уши и стали похожи на нашкодивших щенков, получивших взбучку. Я едва удержалась от смеха.

Мне захотелось подбежать к женщине, но я слишком благоговела перед старым волком и потому не двинулась с места. Тлитоо не страдал такой застенчивостью и тут же порхнул на плечо женщине, а оттуда перепрыгнул на спину Зориндру и снова яростно зашипел, глядя на Франдру и Яндру.

– Мы с Ниали посоветовались… – Старый волк кивнул в сторону женщины. – Думаю, пора поведать малым волкам – и людям – часть причин, руководящих нашими поступками.

Он распахнул в улыбке могучие челюсти и стряхнул Тлитоо со своей шкуры. Ворон вспорхнул на ближайший камень, по-прежнему не спуская блестящих глаз с Франдры и Яндру.

– Но ведь это тайны верховных волков! – запротестовала Франдра.

– И давно пора ими поделиться! – бросила старая женщина без всякого страха перед верховными волками. Я вспомнила, что она понимает наш обычный язык так же, как древнее наречие. – Вы слишком долго секретничали. Зориндру сказал, вы намерены всех перебить, и я желаю знать причины.

– Людям и малым волкам такого не уразуметь, – презрительно заявила Франдра. – Мы приняли на себя бремя заповеди только потому, что вы для него слишком слабы. Мы ничего не обязаны вам рассказывать.

– Не согласен, – спокойно сказал Зориндру.

Франдра раскрыла было пасть, чтобы возразить, но Зориндру не успел даже рыкнуть, лишь чуть подал голос, – и волчица осеклась.

– Я пока еще возглавляю Совет верховных волков, – промолвил Зориндру. – Если Каала вынуждена уйти из Долины, она вправе знать истину. Всего я тебе не открою, детка: многие тайны верховных волков должны остаться тайной. Однако что могу – скажу.

Я опустила уши и поджала хвост перед старым волком. Женщина протянула мне руку, я подошла. Опершись на меня, она села на плоский камень, а я опустилась на землю рядом. Старый Зориндру устроился поблизости и заговорил своим шелестящим голосом:

– Ваши легенды порой правдивы, порой нет. Индру со стаей в самом деле сумел повлиять на людей, а когда Древние были готовы уничтожить человечий и волчий род – он дал обещание. Однако не о том, чтобы сторониться человека: Индру обещал, что он сам и его потомки навсегда станут хранителями людей.

Я молча посмотрела на старого волка. Мне хотелось ему верить. И слова древнего Индру о том, что волкам пристало охранять людей, были мне понятны. Если Зориндру говорит правду, то, выходит, Яндру и Франдра тоже не лгали…

– Но из этого ничего не вышло, да? – спросила я наконец.

– Да. Разразилась вражда, и волки забыли обещание. – Глаза Зориндру сделались печальными. Он встряхнулся и продолжил: – Когда волки нарушили клятву, Древние наслали на них трехлетнюю зиму, чтобы погубить волчий и человечий род. И тогда молодая волчица по имени Лидда вновь соединила волков и людей, и долгая зима кончилась.

Я уже знала, что Лидда – та самая волчица, что приходила ко мне: бесплотная волчица из моего сна.

– А наши легенды говорят, будто зима началась из-за того, что Лидда подружилась с людьми, – сказала я старому волку.

– Нет, наоборот. Когда Лидда свела вместе волков и людей, Древние поверили, что мы можем жить без вражды, и дали нам еще один шанс – последний.

– И все же случилась война, – проговорила я, вспомнив рассказ волчицы.

– Случилась бы. Нам удалось ее не допустить. Мы знали, что если разгорится вражда, то Древние вновь нашлют на нас долгую зиму, – значит, волки должны хранить людей, не сходясь с ними близко. Тогда-то и возник Совет верховных волков и появился Большой Разговор, чтобы волки могли исполнить обещание Индру без риска вызвать вражду.

– А что случилось с Лиддой? – спросила я. У меня даже брюхо свело от волнения: не солжет ли Зориндру?

– Нам пришлось выслать ее из Долины, – ответил старый волк, подтверждая рассказ бесплотной волчицы. – Иначе стало бы только хуже: ей не хватило бы сил исполнить требуемое.

Тлитоо издевательски каркнул. Зориндру, должно быть, заметил мое недовольство и склонился ко мне.

– Лидда думала лишь о своем человеке и его благе, – тихо произнес он. – Мудрым не оставалось выбора, кроме как отослать ее прочь. Так было лучше для всего волчьего рода.

– А теперь верховолки вымирают! – не отступался Тлитоо.

Зориндру склонил голову:

– Поколение за поколением мы пытались найти волков, способных занять наше место. Одним позволяли иметь щенков, другим нет. Долины, острова, горные вершины – где только мы не пробовали добиться толку, и раз за разом все кончалось неудачей. Здесь, в Широкой Долине, мы как никогда приблизились к успеху. Ты нас удивила, Каала. Обычно тех, кто рожден без дозволения, убивают – как убили твоего брата и сестер. Однако, узнав от Франдры и Яндру о твоем рождении и полумесяце у тебя на груди, многие из нас решили, что ты и есть та волчица, от которой пойдет род волков, способных хранить людей. Вот почему тебя решили увести за пределы Долины.

– Ты знаешь, кто мой отец. – Я в этом нисколько не сомневалась. Скорее уж поверю, что луна ночью не всходит на небо.

– Этого я тебе не скажу, – твердо заявил старый волк. – Скажу лишь, что в тебе мы нашли давно ожидаемое – то, что чаяли еще со времен Лидды. Однако Совет верховных волков против: они считают, что ты любишь людей слишком сильно и передашь эту тягу своим детям.

Тлитоо заговорил так тихо и мягко, как никогда прежде:

Яндру с Франдрой явно взъярились. Я думала, Зориндру тоже разозлится, однако старый волк поглядел на ворона задумчиво и печально:

– Тайны останутся тайнами, ворон. Если ты их узнаешь, ни в каких лесах мира ни одно дерево не укроет тебя от опасности.

– Каала, – начала Франдра самым примирительным тоном, – поверь, тебе лучше уйти из Долины. Положись на нас, мы ведь спасли тебе жизнь, когда ты была совсем щенком. Мы печемся о твоем же благе.

Я старалась не встречаться с ней глазами.

Лидда ушла из Долины. Сделала, что ей велено…

Я взглянула на старого волка и тихо проговорила:

– Я никуда не пойду. Если меня заставят, я перестану есть и умру от голода. – Я собралась с силами. – Может, мне удастся остановить битву.

Кажется, в глазах старого волка мелькнула улыбка – слишком мимолетная, чтобы разглядеть.

– Тогда я буду говорить на Совете, – промолвил он.

Я удивленно заморгала, Яндру от изумления не сдержал рыка.

– Ты попросишь Совет остановить битву? – в надежде спросила я.

– Такое не в моих силах, – покачал головой старый волк. – Как только зубы вонзятся в плоть, выбора не останется. Однако если битвы не будет, Совет может сохранить жизнь волкам и людям Широкой Долины.

– Слишком поздно! – бросила Франдра. – Они должна уйти с нами немедленно! Мы что, зря столько старались?

– У Каалы есть право выбора, – резко возразила бабушка Тали.

Яндру с Франдрой зарычали и шагнули к ней, но женщина не двинулась с места.

– Верно. – Зориндру смерил взглядом обоих волков, и те, прижав уши, отступили на место.

Старый волк тихо склонил ко мне морду:

– Послушай, кроха. Я не смогу ни за что поручиться. Я глава Совета, однако не в моих силах заставить других принять мое мнение. Совет волен истребить волков Широкой Долины, даже если битвы не будет. Я могу увести тебя из Долины вместе с друзьями, Аззуеном и Маррой, чтобы тебе не было одиноко. Я отведу тебя к матери, – добавил он, не сводя с меня глаз. – Мне под силу ее отыскать.

Я удивленно вскинула глаза, сердце забилось сильнее. Мать! Не было дня, чтоб я не думала о ней, не мечтала о встрече! Я обещала ее найти! Если Зориндру отведет меня к матери – что мне Рууко и Скалистые, что мне знак роммы и битва! Я встречусь с матерью – а может, даже с отцом, – и больше никогда не буду одна!

А моя стая погибнет. Даже если не грянет битва. И умрет Тали. И Брелан с Микланом…

– Нет, – сказала я. – Я не дам убивать мою стаю и людей. Я заставлю Рууко отменить бой.

– Хорошо. Я собираю Совет. – Старый волк направился к поляне среди камней. – Ступайте за мной! – велел он Яндру и Франдре. Те приняли приказание возмущенно, Франдра даже пробормотала что-то под нос, однако оба волка, прижав уши, двинулись вслед за Зориндру, негодующе оглядываясь на меня через плечо.

Их хвосты еще не исчезли за деревьями, а Тлитоо уже пронзительно закаркал:

– Чего ждешь, волчица? Ты толстая, в клюве тебя не донести!

Я мгновение помедлила – неужели оставить старую женщину одну среди леса?..

– Ступай, детка, – кивнула Ниали. – Мне эти леса знакомы с тех времен, когда не родилась еще и прабабка твоей прабабки. Я доберусь туда, где ты будешь.

Опершись рукой о мою спину, она встала с камня, и я устремилась назад, к территории стаи.

Не успела я пробежать и минуты, как звук шагов по сухой листве заставил меня насторожиться. На тропу впереди выступили Аззуен с Маррой.

– Неужели ты всерьез поверила, что мы тебя бросим? – заявил Аззуен.

Сначала я пыталась уговорить их уйти, спастись из Долины – и ждать, когда я приведу наших людей.

Бесполезно.

– От битвы зависит и наша жизнь, – настаивала Марра. – Мы останемся и попробуем не допустить схватки.

– И не бросим Брелана и Миклана на верную смерть, – добавил Аззуен.

– Мы так решили, не теряй времени, – заключила Марра.

Я уже набрала воздуху для следующей порции доводов, как вдруг обнаружила, что не хочу больше спорить. Я положила голову на спину Аззуену, коснулась лапой плеча Марры – и последние сомнения растаяли.

– Нам сюда, – скомандовал Аззуен.

Прошло полночи, когда мы наконец добрались до равнины Высокой Травы и притаились за деревьями на том же склоне, откуда следили за нападением стаи на медведицу так много лун назад. Трава, давшая название равнине, уже начала подсыхать, хотя после осенних ливней оставалась по-прежнему высокой. Густой лес скрывал нас от непрошеных взглядов, зато мы видели всех: слева затаилась стая во главе с настороженным Рууко, который пристально следил за происходящим; справа, на участке голой земли, самки и дети человечьего племени – и среди них Тали – что-то произносили нараспев под сложный, завораживающий ритм, который выстукивали палками на выдолбленных кусках бревен. Прямо перед нами, в центре равнины, два десятка самцов окружили двойным кольцом группу лосей: в малом кругу, удаленном от лосей не больше чем на полдюжины прыжков, стояли шестеро юношей, второй круг образовывали взрослые, среди них Брелан и сын вождя, возглавляющего племя Тали, – тот самый, за которого прочили мою девочку.

– Мы опоздали, – прошептала Марра.

Позади людей в высокой траве пряталась стая Скалистых и какие-то незнакомые волки: судя по стойкому сосновому запаху – стая Древесной Тропы. Они наблюдали за людьми, словно те были добычей.

Человечье племя – занятое ритуалом, как и сказал Торелл, – явно не подозревало о волках. Десяток мужчин держали в руках пустые тыквы, покачивая ими взад-вперед; в тыквах что-то с грохотом пересыпалось, треск сливался с ритмом палочек, которыми женщины били в полые бревна, – и лоси, завороженные звуком, не сходили с места. Даже я на время замерла, захваченная ритмом, пока не встряхнулась, сбрасывая наваждение.

– Испытание на взрослость, – объяснил Аззуен. – Нам Тревегг сказал еще до ухода.

– Вы спрашивали Тревегга? – Я встревожилась, не выдали ли они себя, и тут же вздохнула: беспокоиться уже поздно. – А лоси при чем?

Я вдруг разглядела, что внутри круга стоят только самки. Интересно, где самцы?..

– Юноши должны показать силу, – ответил Аззуен. – Это как наша первая охота: молодой самец считается взрослым, когда самостоятельно одолеет лося. Пока сегодня все не убьют по лосю, никто с равнины не уйдет. Все будут сосредоточены на добыче. Вот почему Торелл выбрал этот день.

– Как они умудряются не заметить Скалистых? И нашу стаю? – удивилась Марра.

Действительно. Спрятаться в высокой траве нетрудно, но стоило людям оглядеться – они бы заметили колыхание травы там, где волки уже начали красться в стороны, образовывая полукруг позади человечьих самцов. Однако никто не обращал внимания.

Грохот тыкв и стук палочек усилился.

– Людей, наверное, отвлекает ритм, как и лосей, – сказала я. Может, мы еще успеем добраться до Рууко, чтобы тот остановил Торелла?.. Я глянула на Тали. – А почему самки в стороне?

Марра фыркнула.

– Тревегг рассказывал, что люди больше не позволяют самкам охотиться. Не понимаю, ведь тогда охотников в племени вдвое меньше. Но Тревегг говорит, у людей так принято. Вон он идет, – кивнула Марра в сторону нашей стаи. – По-моему, он знал, что мы собираемся сбежать.

Я оторвала взгляд от лосей и человеческих самцов. Тень Тревегга едва виднелась в траве, он осторожно пробирался в нашу сторону. Интересно, сказал ли он вожаку, что мы здесь… Действовать придется быстро…

– В первую очередь уведем наших людей, – решила я. – А потом надо сделать так, чтобы Рууко не дал Скалистым напасть.

– Брелана и Миклана не увести, они стоят прямо под носом у Скалистых, – напряженно проговорила Марра и покосилась на меня: – Лучше забирай девочку, она ближе всех. И уходи.

– Нет. Надо спасти всех.

С нашего места равнина открывалась почти полностью, однако сколько волков подбирается к людям, было не видно.

– Пойду вон к тому камню, – кивнула я в сторону валуна, торчавшего на возвышении среди деревьев.

– Только осторожно, – предупредил Аззуен. – Смотри, чтоб Скалистые не заметили. И быстрее, у нас мало времени.

– Ладно. – Я закатила глаза. Вечно Аззуен всего опасается.

Камень стоял недалеко, но пробираться к нему пришлось на брюхе, стелясь под низкими кустами. Я собиралась влезть на плоскую верхушку, с которой наверняка хороший обзор. А чтобы никто не заметил, надо просто не вставать в полный рост.

Я уже почти добралась до вершины, когда небо надо мной затмилось и кто-то схватил меня за загривок, поднял над землей и кинул в груду древесной коры и песка. Я даже не успела взвизгнуть.

Огромная лапа закрыла мне морду.

– Ни звука, – прошипела Франдра. – Вставай и идем.

Я не двинулась с места. Волчица вновь схватила меня за загривок и потащила по песку, листьям и мелким камешкам. Я упиралась лапами, пытаясь вырваться, но свалилась на бок: от верховной волчицы так просто не отобьешься. В нескольких прыжках от валуна, где поджидал Яндру, волчица меня выпустила. Рот был забит песком и листьями, пришлось отплевываться. Встав на ноги, я взглянула на верховных волков и почувствовала, как невольно прижимаются уши и опускается хвост. Уж сейчас-то вежливость явно была не к месту…

– Что за идиотский щенок! – грозно прошептал Яндру. – Мы же тебе велели идти с нами, ты чуть все не испортила. Хватит глупить. Ступай вперед, и чтоб ни звука!

– Я сказала, что с вами не пойду! – прошептала я в ответ, стряхивая мусор с шеи. – Зориндру обещал поговорить с Советом.

– Он и сейчас с ними говорит, только послушает ли его Совет, Зориндру и сам не знает, – огрызнулся Яндру. – Никто не поручится, что волков Долины оставят в живых, даже если ты не допустишь битвы. А битва уже начинается. Так что разницы никакой.

– Весь Совет здесь, – прорычала Франдра. – Даже те верховные волки, что живут не в нашей Долине. Их полсотни, равнина окружена, и как только начнется битва, всех людей и волков убьют. Каждого. Так что незачем терять время.

– Битва еще не началась, – упрямо сказала я. – И неизвестно, начнется ли.

– Ясно, что начнется! – Яндру даже заговорил в полный голос. – Идешь ты своими лапами или мы тебя тащим в зубах – мне плевать, но ты уходишь с нами.

Я оскалилась, вздыбила шерсть на спине – и зарычала.

Верховные волки на миг оцепенели от удивления. Потом Яндру захохотал.

– Я прослежу, чтоб по пути никто не встретился, – бросил он Франдре. – А ты тащи эту ненормальную. Хочет она того или нет.

Он вздернул перед нами хвост и исчез в кустах. Я гневно поглядела на Франдру и вновь зарычала.

– Давай иди, – отмахнулась она устало. – Еще таскать тебя.

И тут ей на голову обрушились черные крылья и острые когти, Тлитоо вцепился в мягкую шкуру между ушами. Франдра, взвыв от боли, замотала головой, и тут же серый комок вылетел из кустов и Аззуен вцепился Франдре в левый бок. Я кинулась вперед, и вместе мы умудрились повалить волчицу на землю. Почти так же, как крупную дичь.

– Говорил ведь – осторожно, – ухмыльнулся запыхавшийся Аззуен. Я даже не поняла, что делать: то ли рычать, то ли благодарить.

– Не стойте на месте, вперед! – прокаркал Тлитоо. – Я займусь злюковолчицей!

И в тот же миг мы услышали голос Марры.

– Каала! – завопила она. – Скалистые начинают битву!

Мы с Аззуеном нырнули в густой подлесок, чтобы Франдре было труднее нас догнать. Сзади неслось бессильное рычание и торжествующее карканье. Тяжело дыша, мы припали к земле рядом с Маррой. Тревегг как раз добрался до вершины холма.

– Скалистые с Древесными собираются нападать, – протараторила Марра. – Надо уводить наших людей.

– Нет, – вставил Тревегг, ложась рядом. – Слишком опасно. Не суйтесь в драку, Рууко еще не решил, будет ли биться. Твои слова, Каала, заставили его призадуматься – даже если он этого не признал, когда ты посягнула на его главенство. Я говорил с ним после твоего ухода. Рисса не хочет битвы, а Рууко против нее не пойдет. Я пришел сказать, что в сегодняшнем сражении мы не участвуем. Рууко даже позволит тебе вернуться в стаю.

– Не важно, – бросил Аззуен.

– Почему? – удивился Тревегг.

– Скажи ему, щеночек! – каркнул Тлитоо, приземляясь рядом. Из его клюва и когтей торчали пучки волчьей шерсти.

– Сказать мне что?

– Не важно, бьетесь вы или нет, – встрял Тлитоо раньше меня. – Если бьется хоть один волк – гибнут все. И волки, и люди.

– Ворон, ты несешь чепуху! – вспылил старый волк. – А нам и без того некогда.

– Это не чепуха, – вступилась я, пока ворон не успел обидеться и раскаркаться. – Это правда.

– У тебя, дряхловолк, не мозги, а мерзлая глина! – бросил Тлитоо и улетел.

– Слова ворона – правда? – спросил старый волк.

– Да, – кивнула я. И рассказала Тревеггу о мнении Совета верховных волков и о том, что за нами сейчас наблюдают, и даже показала верховных волков, окруживших равнину: они прятались за деревьями и выжидали настороженно, как на охоте. Я говорила быстро, то и дело взглядывая вниз, где Торелл со стаей мало-помалу подбирались к своей добыче. Тревегг, слушая, все больше мрачнел, особенно когда увидел верховных волков, готовых нас растерзать.

– Всех волков и людей в Долине, – задумчиво повторил он, щурясь, чтобы сосчитать верховных. – Даже тех, кто не станет биться?

Я кивнула.

– Пойду скажу Рууко, – озабоченно пробормотал он. – Надо остановить Торелла.

И, прежде чем я успела ответить, Тревегг начал спускаться с холма, стараясь держаться скрытно.

– Что теперь? – спросила Марра. – Миклана я заберу в любом случае. Правда, незамеченной к ним не подойдешь, спрятаться негде.

– Не знаю, – рассеянно ответила я, наблюдая, как Тревегг подползает к Рууко.

Скалистые осторожно подбирались к цели, стараясь никого не спугнуть, чтобы не нарушить задуманной внезапности. Я же опасалась, что Яндру с Франдрой вновь неслышно появятся сзади и утащат меня силой. Времени оставалось считаные мгновения.

– Может, твоя девочка все расскажет другим? – предположила Марра. – Если ты поговоришь с ней на древнем наречии – может, она поймет и уведет Брелана и Миклана с поля?

Вряд ли это подействует, подумала я. Даже если людей предупредить, они все равно будут драться.

– Вот, привел! – каркнул Тлитоо. Я и не заметила, куда он делся после разговора с Тревеггом. Оказывается, слетал к человечьим самкам, и теперь передо мной стояла запыхавшаяся и растерянная Тали.

– Волчица! – воскликнула она, сжимая меня в объятиях так, что чуть кости не захрустели. – Ворон не отставал до тех пор, пока я за ним не пошла, вернее не побежала!

Волосы Тали, обычно гладкие, были встрепаны, будто их долго дергали в разные стороны. Представляю себе, каким способом Тлитоо убеждал ее прийти…

– Смотри, человечица! – Тлитоо кивнул в сторону поля. Тали его не поняла и присела на землю рядом со мной.

– Что случилось, Серебряная Луна?

Тлитоо нетерпеливо каркнул и дернул Тали за волосы, заставляя повернуться к полю.

– Прекрати! – рыкнула я. – Не трогай девочку!

– Ей не больно! Ну, не очень. Пусть увидит, что там творится. Может, скажет своим людям.

Тали ахнула – значит, заметила волков, следящих за людскими самцами. Луна светила ярко, и с холма девочка наверняка разглядела темные тени Скалистых волков.

– Надо предупредить Халина! – воскликнула она.

– Нельзя, – сказала я на древнем наречии в надежде, что Тали поймет. – Слишком опасно.

– Приведи Брелана и Миклана! – встрял Аззуен без всякого древнего наречия. Все равно безуспешно: Тали уже поднималась на ноги.

– Ей нельзя идти! – забеспокоилась Марра. – Если она насторожит людей, волки только скорее кинутся! Не надо было ее приводить! – обвинительно взглянула она на Тлитоо, забывая о том, что сама же это и предложила.

Волки Скалистой Вершины и Древесной Тропы уже окружили людей. Лоси, заметив их, начали беспокоиться. Во мне росла тревога: до нападения оставалось всего ничего. Я опрокинула Тали на землю и села сверху, чтобы не пустить ее к племени.

– Нужно идти к Рууко, – сказал Аззуен. – Мы должны помочь Тревеггу остановить битву.

– Надо забрать наших людей, – резко тявкнула Марра. – Подбежать к ним, отделить от других, будто они добыча, и увести от сражения. Уж такое-то нам под силу. Как только волки бросятся в драку, надо бежать к людям. Твоя девочка, Каала, подождет здесь, а ты поможешь нам привести Миклана и Брелана.

Недальновидность Марры меня порой бесила. Аззуен кинулся ей возражать:

– А если они не придут? А если вдруг лоси взбунтуются? – Он содрогнулся при воспоминании о взбесившихся конях, чуть было нас не затоптавших. – Тогда точно забот не оберешься. Надо звать на помощь стаю.

– Я иду туда, где Миклан, – заявила Марра, глаза ее лихорадочно горели. – Заставлю его уйти из Долины вместе со мной. А вы двое делайте что хотите!

– Подожди! – остановила я ее. Аззуен подал мне идею. – Я не брошу Миклана и Брелана: мы вместе охотились и теперь почти что одна стая. Но я не брошу и волков Быстрой Реки: они нас выкормили и научили быть волками. Не годится спасать себя и своих людей за счет стаи и человечьего племени. – Я глубоко вздохнула. – Лоси уже встревожены. Что, если они и вправду обезумеют? Тогда Скалистые не смогут напасть на людей, не начнется битва и у верховных волков не будет причины всех истреблять.

– Лосиное безумие… – произнес Аззуен чуть ли не благоговейно.

Марра просияла.

– Мы выиграем время!

– Скорее решайтесь! – каркнул Тлитоо.

В этот самый миг Торелл велел нападать.

Тали оттолкнула меня в сторону, вскочила и побежала вниз, предупредить свое племя.

Тянуть было незачем. Я завыла, ко мне присоединились Аззуен и Марра. Торелл повернул к нам оскаленную морду, и даже отсюда я поняла, что он зарычал. Человеческие самцы начали озираться, кто-то крикнул и указал на волков. Мужчины, стоявшие во внешнем круге, обернулись, нацелив на ближайших волков острые палки. Я надеялась, что такого предостережения хватит и волки отступят, но не тут-то было. Люди их только разозлили, и волки двинулись нападать.

– Вперед! – крикнула я, и мы с Аззуеном и Маррой помчались с холма прямо к лосям.

– Ты сумасшедшая, сама знаешь, – выдохнул Аззуен.

Я улыбнулась на бегу. Хорошо, что мы наконец-то занимаемся делом, даже если оно приведет нас к гибели…

Вблизи лоси казались огромными, и во мне зашевелился страх, но я прогнала его прочь. Захоти я сейчас повернуть назад – все равно уже поздно. Марра, легконогая и бесстрашная, летела к центру круга, мы с Аззуеном мчались за ней. Проскочив мимо пары однолеток Древесной Тропы и скользнув под ногами у старого человечьего самца, мы врезались в лосиное стадо.

Лоси бросились врассыпную, тут же заметались люди и волки. На миг я застыла в ужасе, вспомнив конские копыта и смерть Реела, однако сразу встряхнулась: с тех пор я много раз охотилась с людьми и даже добыла оленя, а еще загоняла лося на давней охоте стаи, так что все удастся.

– Получается! – радостно прокричала Марра, проносясь мимо. Она, кажется, и вовсе не чувствовала страха. – Сюда!

Аззуен с Маррой углядели проход между мечущимися лосями и бросились в него; я отпрыгнула от тяжелого копыта и кинулась следом за ними. С разбегу мы выскочили на пустое место позади круга и, задыхаясь, остановились посмотреть, что же мы наделали. Напуганные лоси беспорядочно носились по полю; волки с людьми, озабоченные только тем, чтобы не попасть им под копыта, и не думали друг на друга нападать. Я едва верила собственным глазам. У нас все получилось!

– Пойдем за Бреланом и Микланом! – забеспокоилась Марра. – Если Скалистые все-таки затеют битву, надо будет уходить из Долины, тогда встретимся у Ольховой Переправы.

Не дожидаясь моего ответа, Марра помчалась к тому месту, где до этого видела Миклана, Аззуен понесся следом. Я видела, как Тали спускается по холму, и побежала было туда, на всякий случай поглядывая в сторону лосей. Их поведение настораживало: за ними ведь гоняются люди с оружием и рычащие волки – лосям давно пора убежать с глаз долой. А они все толпятся посреди равнины.

И тут с другого конца поля донесся треск ломающихся веток: кто-то выходил из леса прямо туда, где собралась стая Быстрой Реки. Я ожидала увидеть верховных волков, идущих всех убивать, – однако то были не волки.

Невозможно, подумала я. Такого не бывает. Лоси-самцы не ходят толпой. Лоси не охотятся!..

И все же то были лоси, явно настроенные на драку. Семеро самцов под предводительством Ранора и его брата Йонора, угрожающе склонив головы, с грозным ревом вылетели из леса – злобные, яростные, готовые растерзать тех, кто посягал на их самок. Я в ужасе оглянулась на спугнутое нами стадо: мы-то думали, что безумие схлынет так же легко, как у коней, однако лосихи все продолжали метаться, а теперь, при виде несущихся к ним самцов, кинулись на тех, кто им угрожал.

– С конями было по-другому! – крикнула я. – Почему?

– Лоси – не просто дичь, – каркнул над головой Тлитоо. Он порхнул вниз, уселся под ногами и повертел головой. – Похоже, они научились охотиться!

Рисса предупреждающе тявкнула, волки Быстрой Реки рассыпались в стороны перед разъяренными лосями. Рууко, рыча, вместе с Иллин и Минном кинулся на Ранора и тех четверых, что неслись к взбесившимся самкам. Рисса с Веррной дожидались Тревегга – старик, спускаясь от нас, оказался на пути еще двух лосей. Предупрежденный Риссой, он ускорил бег, но поскользнулся в грязи и повредил лапу, а когда, прихрамывая, двинулся дальше, двое лосей свернули, явно намерившись его затоптать.

На одного бросилась Веррна. Молодой самец, меньше всех ростом, под натиском крупной волчицы смешался и повернул прочь. Вторым был Йонор, и отступать он не собирался. Наклонив голову, он несся на Тревегга – тому явно не хватало времени уйти с дороги, и я побежала к нему.

Рисса, зарычав, прыгнула на Йонора. Обычно волки не целят в голову лосям, опасаясь рогов, но Риссе, чтобы отвлечь Йонора от старого волка, ничего другого не оставалось. Лось резко двинул головой, с торжествующим ревом поддел Риссу чудовищными рогами и кинул на землю так, что волчица взвыла от боли.

Летя к Риссе со всех ног, я услышала позади неистовый вой Рууко, к нам уже мчалась Веррна, и я знала, что стая вот-вот будет здесь, – но времени не оставалось, я была ближе всех к Йонору. Лось, глянув на меня, пренебрежительно фыркнул, считая меня слишком мелкой помехой; он чуть ли не ухмылялся, уже поднимаясь на задние ноги, чтобы передними растоптать Риссу. При мысли о грозных рогах у меня перехватило горло, однако я отогнала страх и попыталась сосредоточиться, вспоминая охоту с Тали: направление прыжка, угол атаки… С огромным лосем одной силой не справиться, тут надо умом и хитростью; нападением сзади его не осадишь – значит, остается одно. Я перевела дух, сжалась перед прыжком – и стремительно рванулась вперед, целя зубами в нос Йонору. Вцепившись ему в морду, я повисла на нем всей тяжестью, пока он вскидывался и бил копытами воздух, пытаясь сбросить меня на землю. Я моталась взад-вперед, не разжимая зубов, а он размахивал мной, как сухим осенним листом, – я вот-вот ждала, что разорвется шея или отвалятся лапы. Никогда в жизни мне не было так больно.

– Серебряная Луна! – разлетелся над полем голос Тали. Я чуть не забыла о ней, кинувшись на помощь Риссе с Тревеггом. Даже болтаясь из стороны в сторону, я различила ее шаги и порадовалась, что она бежит мне на помощь, но ей все равно не успеть – слишком далеко… Краем глаза я заметила, как Веррна вцепляется в круп Йонору, как легконогая Иллин несется к нам со всех ног, лишь чуть опережая Рууко. Силы иссякали, хватка уже ослабла, долго я так не провишу… Захлопали черные крылья – Тлитоо бил в голову Йонору, пытаясь его отвлечь, но меня это не спасало, висеть становилось все тяжелее.

Внезапно Йонор всхрапнул и споткнулся – и Веррна, Рууко и Иллин, не теряя ни мгновения, налетели и свалили его на землю. Я откатилась, чтобы меня не раздавило тяжестью, и стая тут же загрызла лося насмерть.

Я отползла в сторону. Запыхавшаяся Тали стояла в добрых десяти прыжках от нас, ее острая палка торчала из шеи Йонора. Одним ударом, даже таким мощным, лося не убить, но палка Тали остановила Йонора, остальное довершила стая. Девочка крепко сжимала в руке вторую палку, которой метают острые палки, и глядела на лося горящим взглядом охотника.

Тревегг был уже на ногах, Рисса не поднималась. Рууко, подойдя к ней, принялся вылизывать ее мех, волчица подняла к нему морду. Она задыхалась, словно ей не хватало воздуха; из раны, оставленной рогами Йонора, лилась кровь. Тали, мгновение поколебавшись, осторожно подошла и опустилась на колени рядом с Риссой. Рууко тут же встопорщил загривок.

– Я хочу ей помочь, волк, – тихо сказала девочка дрогнувшим голосом. – Если она не сможет дышать, то умрет. Так хрипел мой двоюродный брат, когда сломал ребро, и я убрала помеху для дыхания. А потом пришла бабушка и вправила ему кости.

– Разреши ей, Рууко, – посоветовал Тревегг.

Рууко помедлил. Рисса тяжело хрипела, силясь вдохнуть, и в конце концов вожак, склонив голову, отступил.

Из сумки, висевшей на спине, и из мешочка на шее Тали достала нужные травы и смешала их в ладони, потом из водяной сумки, которую носила на плече, плеснула на них водой и протянула смесь Риссе.

– Съешь, волчица, – проговорила Тали. – Травы помогут тебе дышать.

– Ей можно довериться, – кивнула я волчице, подталкивая к ней руку девочки. – Она из нашей стаи.

Тали осторожно положила смесь в пасть Риссе, чуть вздрогнув, когда пальцы коснулись острых волчьих зубов. Я теснее прижалась к девочке. Остатки трав Рисса слизнула с ладони, через минуту хрип исчез, она задышала свободнее.

– Ребра то ли ушиблены, то ли сломаны, – сказала Тали, не сводя глаз с волчицы. – Дома я сумею помочь больше, но пока пусть она будет осторожнее.

Подняв голову, девочка встретилась взглядом с Рууко. Тот зарычал было, оскалившись, затем опустил морду и подошел к Риссе, чтобы помочь ей встать.

– Скажи ей спасибо, – бросил вожак.

– Каала, а с чего ты решила взбудоражить лосей? – спросила Рисса, слегка пошатываясь на ногах. – Я видела тебя посреди стада.

– Надо было предотвратить битву, – ответила я и наскоро объяснила про решение верховных волков. Глаза Рууко полыхнули гневом.

– Верховные волки нас, выходит, обманывали? И собирались убить?

– Надо остановить Торелла, чтоб не затеял бой, а то лоси уже успокоились. – Тревегг, зализывая больную лапу, посмотрел на меня и усмехнулся. – Взбудоражить лосей – я бы на такое не пошел. Зато время мы все-таки выиграли.

– Что толку? Торелл не остановится, – слабо проговорила Рисса. Взглянув на поле, она вдруг ахнула. – И Ранор тоже…

Я подняла голову. Хотя лоси-самцы начинали нападать все вместе, порядка среди них было меньше, чем в волчьей стае. Страсть соперничества оказалась сильнее ненависти к людям и волкам, и теперь лоси явно забыли, зачем пришли на поле. Они метались по сторонам, споря из-за самок, иные начали драться между собой, кто-то уже уводил отвоеванных самок прочь с равнины. Волки и люди, каждый в своей стае, оглядывали раненых собратьев и уже не собирались воевать. Нам, кажется, все-таки удалось остановить битву, хотя бы временно.

Однако, проследив взгляд Риссы, я поняла, что ошибаюсь.

Ранор, стоя над поверженным братом, смотрел на острую палку Тали, торчавшую из шеи Йонора. От палки его взгляд скользнул к девочке, которая ощупывала ребра Риссы и накладывала травяную смесь на кровоточащую рану. Огромный зверь склонил голову, увенчанную грозными рогами, и из его глотки вырвался низкий рокочущий рев, словно он вызывал на бой самца-соперника.

– Ко мне! – приказал он лосям.

Головы подняли только двое самцов – оба молодые и неопытные.

– Человечье отродье погубило моего брата! – взывал Ранор. – У людей даже детеныши умеют убивать! Истребим сосунков, не дадим им вырасти и уничтожить наш род!

Он зашипел сквозь зубы и устремился к группе человеческих детей, которые, отделившись от взрослых, прятались в высокой траве. К Ранору, то и дело грозно склоняя голову, с ревом помчались молодые самцы.

Увидев, куда они бегут, Тали ахнула и шагнула в сторону людей, но тут же оглянулась на Риссу – волчица, тяжело дыша, еле стояла на ногах.

– Я не могу ее бросить, – прошептала девочка.

Я тронула носом ее руку и побежала к людским детенышам. Вернее, попыталась: шея и спина разламывались от боли, бежать я могла лишь вполсилы. Лоси точно успеют раньше меня… Я оглянулась за помощью – и увидела Аззуена с Маррой, которые вместе с Бреланом и Микланом стояли неподалеку от детенышей спиной к лосям, наблюдая за Тореллом и его волками, которые кружили на одном месте и, по-видимому, ссорились.

– Спасайте детенышей! – прокричала я. Дыхания не хватало, голос сорвался. Битва с Йонором ослабила меня больше, чем я думала. Из-за лосиного рева и людского гомона стая меня не услышала, и рядом даже не было Тлитоо, чтобы поднять переполох.

– Щенки в опасности! – разнесся рокочущий голос Веррны.

От неожиданности я даже споткнулась. Веррна бежала к детенышам; Аззуен, обернувшись на ее клич, ткнулся головой Брелану в бедро – тот, увидев, куда направляется Ранор с двумя самцами, что-то прокричал людям, и несколько мужчин понеслись через поле к малышам, хотя опередить лосей они явно не успевали.

– Убьем людей! – крикнул Ранор. – Сколько можно бояться охотников! Равнины наши, пора их вернуть!

Молодые лоси помчались еще быстрее. Позади меня раздался мягкий топот, со мной поравнялась Иллин.

– Скажи мне, что делать! Скажи, как охотятся с людьми!

– Откройся им, – задыхаясь, проговорила я на бегу. – Найди того, кого сумеешь понять, и попробуй охотиться с ним как с волком своей стаи. Они такие же, как мы.

Иллин кивнула и побежала дальше, меня нагнала Веррна.

– Пока есть ум и зубы, я буду драться как привыкла, – фыркнула она. – А вот убивать щенков я не позволю. Даже человечьих.

Она рванула дальше, не отставая от Иллин.

Бежать я больше не могла: силы иссякли, болью свело все тело, я едва ковыляла вперед. Оставалось только смотреть и надеяться.

Марра с Аззуеном и Брелан с Микланом мчались наперерез двум молодым лосям, спешившим на помощь Ранору. Я не смогла ничего прокричать, но люди с волками и без меня знали, что делать. Все четверо летели вперед так, будто годами бегали в одной стае, – слитно, единым движением, как вода по речным валунам. Аззуен с Маррой зашли с боков, гоня молодых лосей на Брелана и Миклана, которые с криком потрясали острыми палками. Лоси со злобным фырканьем свернули в сторону и попытались наскочить еще раз – волки с людьми вновь отогнали их прочь. Лоси, потеряв терпение, устремились в другой конец равнины; Аззуен с Маррой гнали их до тех пор, пока не стало ясно, что лоси больше не вернутся.

Оставался Ранор. Огромный лось яростно взревел и ускорил бег, но в двух прыжках от малышей на него налетели Иллин и Веррна. Веррна ликующе взвыла, и в тот же миг человечий самец – бежавший, должно быть, с той же скоростью, что и волки, иначе ему не успеть, – метнул в лося острую палку. Наконечник скользнул по лосиному бедру, и Ранор, остановленный двойным нападением, удивленно отшатнулся, однако тут же грозно наклонил голову и попытался напасть снова.

Иллин с Веррной и молодой самец оказались вместе, морда к морде. Веррна, мгновение помедлив, встряхнулась и отошла; Иллин вытянула шею и, раскрыв рот, вдохнула человеческий запах – и тут же лизнула мужчине руку. Все произошло так быстро, что я чуть было не решила, будто мне показалось. И в тот же миг Иллин с человечьим самцом побежали навстречу Ранору.

Я почти доковыляла до места, когда лось резко свернул, уклоняясь от Иллин с Веррной, и обернулся через плечо.

– Ко мне! – вновь воззвал он к двум молодым лосям. – Неужто струсили? Тем, кто всего боится, никогда не добыть лосих. Вперед, на бой, и я отдам вам своих самок!

Самцы, фыркнув, вновь повернули к Ранору, и втроем они начали продвигаться в сторону человечьих детей; на пути у них стояли лишь Иллин и молодой мужчина, однако туда уже подбегала Веррна, и через миг к ним присоединились Аззуен с Маррой и Брелан с Микланом. Люди потрясали острыми палками и тяжелыми камнями, волки скалились и рычали, над ними носился Тлитоо с тремя воронами.

Молодые лоси дрогнули и пустились бежать.

Ранор было помедлил, но, заметив толпу людей, бегущую по равнине на выручку к детям, понуро мотнул головой.

– Вам, волкам, я сегодняшний день еще припомню, – прошипел он сквозь зубы. – Такое не забывается.

Еще раз мотнув головой, он пустился вслед за остальными лосями, прочь с равнины.

Волки Быстрой Реки не собирались ждать, когда люди подбегут ближе: возбужденная толпа непредсказуема. Веррна с Иллин резво потрусили прочь; Аззуен прижался к бедру Брелана, Марра ткнулась носом в ладонь Миклану – и оба волка помчались вслед за взрослыми. Я подумала было, что люди за ними погонятся, несмотря на то что волки спасли их детей, однако люди просто опасливо смотрели вслед.

Битва, впрочем, была еще не кончена.

Со мной поравнялись Рууко и Минн, остальные собрались вокруг нас. Я увидела, как к нам медленно приближается Рисса вместе с Тали, за ними Тревегг и Уннан. Иллин не отводила взгляда от мужчины, вместе с которым прогоняла Ранора. Веррна безмятежно потянулась и зевнула, явно довольная собой.

– Жаль, что нельзя догнать Ранора и показать ему, что бывает с наглецами, нападающими на волков Быстрой Реки, – протянула она, глядя вслед удаляющемуся лосю. Тлитоо порхал над Ранором, то и дело дергая его за хвост. – Зато, кажется, Торелл не прочь с нами пообщаться.

Это было мягко сказано. Торелл и шестеро Скалистых со всех лап мчались к нам, чуть не дымясь от ярости, за ними едва поспевали волки Древесной Тропы. Я не спускала глаз с людей – вдруг они решат, что такое скопление волков грозит опасностью.

Торелл и Сеела подлетели к нам первыми, стая остановилась рядом. Пелла среди них не было, я почему-то огорчилась.

– Еще не конец, – прорычал Торелл. – Ваши щенки загубили нам охоту, но мы свое наверстаем. И вы нас не остановите, иначе, клянусь, Рууко, я убью всех волков твоей стаи.

– Уймись, – ответил Рууко. – Все кончилось, потому что не должно было начинаться. Уходи с равнины и оставь в покое людей. Иначе будешь иметь дело с волками Быстрой Реки.

Торелл удивился: он явно не думал, что Рууко примет вызов.

– Из-за вас ранен мой лучший охотник! – прорычал Торелл. – Неизвестно, встанет ли он на ноги!

Я поглядела ему за спину – и сердце на миг замерло. На земле лежал Пелл, живой, но неспособный подняться.

– Всему виной лишь твои гордость и глупость, – ответил Рууко. – Ты потерял охотника, а я чуть не потерял спутницу. Я больше не позволю угрожать моей стае. Уходи с равнины, пока я разрешил: моего терпения хватит ненадолго.

Со всех сторон раздалось рычание: волки Быстрой Реки подтверждали слова вожака.

– Не уйдешь – напросишься на драку, – пригрозила Веррна.

– И заодно на драку с Древесной Тропой, – выступил вперед Соннен, вожак Древесных волков. – Зря мы тебя слушали, Торелл: ты втянул нас в беду и заставил мою стаю рисковать. Если нападешь на волков Быстрой Реки, будешь драться и с нами. Без Скалистых волков в Долине уж точно будет лучше.

Торелл бессильно зарычал. Сеела шагнула было вперед, однако Веррна заступила ей дорогу, и мы стали плотной стеной, оттесняя Скалистых назад, где выстроились волки Древесной Тропы. На мгновение мне почудилось, что обезумевшие Торелл с Сеелой полезут в драку даже при таком немыслимом перевесе, но им хватило ума остановиться. Вырвавшись из круга, Скалистые волки помчались прочь, и не подумав о раненом Пелле – что никак не заставило меня уважать их больше. Соннен склонил голову перед Рууко и вместе со стаей полетел вслед за Тореллом, чтобы тот не вздумал вернуться.

Сразу после ухода Скалистых бабушка Тали, наконец добравшаяся до равнины Высокой Травы, уверенно подошла к Пеллу и махнула рукой девочке. Тали подбежала, и обе самки, достав свои травы, склонились над раненым.

Я взглянула вокруг. Верховные волки, прятавшиеся по краям равнины, один за другим поднимались с мест, откуда следили за происходящим, и молча отступали в заросли.

Шея и спина болели так, что я чуть не падала. Я даже застонала.

Рууко мягко положил голову мне на плечо. Он не поблагодарил, не сказал, что был не прав, – просто на миг коснулся меня мордой. От растерянности я опустила голову, потом благодарно лизнула его в щеку и проводила взглядом, когда он отошел к Риссе. Затем, пытаясь не замечать боль во всем теле, я направилась к границе равнины – туда, где поле переходило в лес.

Оставалось исполнить еще кое-что.

Когда мы прогоняли Скалистых прочь с равнины, я видела, как на нас смотрел Зориндру. Теперь он вышел из леса еще до того, как я успела подойти, с ним были Франдра и Яндру. Мы встретились на небольшой поляне сразу за деревьями, и верховные волки молча смотрели на меня, ожидая моих слов. Битва не состоялась, Скалистых выгнали с равнины – и все же я знала, что верховные волки могут нас уничтожить. Тлитоо, приземлившийся прямо передо мной, на миг прижал голову к моей груди. Я глубоко вздохнула, чувствуя, как застонало от боли каждое ребро, и уважительно склонила голову.

– Битвы не было, – сказала я Зориндру.

– И что? – неопределенным тоном спросил старый волк.

– Битвы не было, – повторила я. – Ты сказал, что если начнется сражение, то вы нас убьете. Всех. А сражения не было. Значит, волков и людей убивать незачем.

– Битва не случилась лишь потому, что ты взбудоражила лосей, – фыркнула Франдра. – Откуда нам знать – может, при первом же случае снова завяжется бой.

Тлитоо выдернул из травы паука и кинул в волчицу.

Я оглянулась на людей и волков, рассыпанных по равнине. Старая криана оставила раненого Пелла и теперь шла к нам. Тали, склонившись над волком, что-то делала с его лапой, ей помогал маленький мальчик, присевший рядом. Волчица Древесной Тропы лизнула мальчика в макушку, тот рассмеялся. Соннен не сводил почтительного взгляда с моей Тали. По всему полю волки, собираясь группами, проверяли, не ранен ли кто из стаи, а люди оглядывали своих стариков и детей с заботой и любовью не меньшими, чем у любого волка.

– Вы никогда не пытались дать нам волю и посмотреть, что будет, – сказала я. – Верховные волки изгнали Лидду, не позволив ей остановить вражду. Может, ей удалось бы – вам-то откуда знать? – Я вздернула подбородок и приподняла хвост. – По крайней мере дайте нам попробовать.

Трое верховных волков не сводили с меня глаз. Старая криана подошла и положила руку мне на спину.

– Что скажешь, Зориндру? – проговорила она.

– Решение принимаю не я один, Ниали, – вздохнул старый волк. – Совет считает, что битва рано или поздно произойдет. Однако мне дали отсрочку. Каала, у тебя есть возможность показать, что мир в Долине может длиться хотя бы год. – Он надолго задержал на мне взгляд, мне даже стало неловко. – Мое предложение остается в силе, кроха. Я отведу тебя к матери. Можешь взять собратьев и троих ваших людей. Мне надо, чтобы ты осталась в живых.

– Вражда неизбежна, Каала, – тихо проговорил Яндру. – Что ты ни делай, сколько усилий ни трать – как только волк сближается с человеком, возникает раздор. Пойдем с нами. Твои дети станут хранителями и спасут волчий род.

– Нет! – вдруг воскликнула старая женщина. – Ты не прав!

– Что ты сказала? – рыкнула Франдра.

– Она сказала, что вы не правы, – услужливо подхватил ворон, явно ища подходящий предмет, чтобы запустить им в волчицу.

– Взгляните туда. – Старая женщина повела рукой в сторону поля. – Вы только и знаете, что держаться подальше от людей и следить за нами так же, как следят за добычей. Как вы можете нас охранять, если вы прячетесь? – Она склонилась и настойчиво зашептала мне в ухо: – Послушай, Серебряная Луна! Ты чувствуешь то, чего никогда не поймут волки-крианы: хранить людей издалека, сходясь лишь раз в месяц на Большой Разговор, нельзя! Как ты сблизилась с Тали, так две стаи должны слиться в одну!

– Тогда уж точно подерутся! – взорвалась Франдра. – Люди снова научатся лишнему! И начнут убивать еще лучше! И захотят подчинить себе всех – как во времена Индру и Лидды!

– Значит, общение с людьми должно сделать волков лучше, – медленно проговорил Зориндру, задумчиво глядя на старую женщину. – Стоит попробовать. Но помни, Каала: если решишь остаться с людьми, обратного хода не будет. Люди переймут от волков столько, что, если вы расстанетесь, люди разрушат весь мир. Раз начав, нельзя отступать, чего бы это ни стоило тебе и твоим собратьям. А волков тебе еще придется убеждать – ведь судьба твоей стаи навечно свяжется с судьбами людей.

Меня даже затрясло. Требовать от меня такой ответственности, когда мне не исполнилось и года… Решать за всех волков? Отказаться от матери – может, даже навсегда?..

– Что же, кроха? – склонился ко мне Зориндру. – Как ты решишь?

Я оглянулась на поле. Тали залечивала раны Пелла, Брелан с Аззуеном стояли неподалеку. Миклан лежал рядом с Маррой, гладя ее по спине и временами оглядывая – не ранена ли. Иллин подошла к молодому самцу, с которым она отгоняла Ранора, и ткнулась мордой ему в живот. Тревегг осторожно подполз к старой человечьей самке, та полезла в мешочек на поясе и дала волку жареного мяса. Двое людских малышей кинулись бороться с однолетком из стаи Древесной Тропы, и Соннен, смеясь, не отводил от них взгляда. Стая, подумала я. Стая, отдыхающая после битвы или охоты.

А стая должна быть нераздельной, даже в трудные времена.

Тали помогла Пеллу встать на ноги и обернулась к нам. Старая криана вновь положила руку мне на спину.

– Я остаюсь, – проговорила я. – Мы остаемся с людьми.

– Хорошо, – кивнул Зориндру. – Дадим этот шанс волкам Широкой Долины.

Я благодарно лизнула его в морду и склонилась перед верховными волками и старой женщиной. Затем, встряхнувшись, побежала на равнину, где меня ждали волки и люди моей стаи.

Лидда стояла у кромки деревьев, на границе между мирами – живым и бесплотным, – и смотрела, как волчица-подросток с белым полумесяцем на груди приближается к группе людей и волков. Дел предстоит еще много, подумала Лидда, бросая взгляд за плечо, в сторону бесплотного мира. Ее скоро хватятся – а может, и накажут. И все же она не отрывала взгляда от равнины. Когда над Широкой Долиной поднялось солнце, освещая волков и людей, вновь сошедшихся вместе, с души Лидды будто свалилась давняя тяжесть. И волчица тихонько, совсем незаметно, завиляла хвостом.