Глава 6

На пляже Дима вертел головой в разные стороны. Он не видел Насти в столовой, а Света сказала, что Настя быстро поела и умчалась в неизвестном направлении.

– Чего ты такой нервный? – спросил Тарас.

– Ничего.

Тарас лег набок:

– Слушай, ты не сердись за вчерашнее, делай что хочешь, просто не слишком увлекайся. Ты ж про меня Людке не скажешь?

Дима посмотрел на него с недоумением:

– Я что, на сволочь похож?

– Нет, совсем не похож, но я всего лишь прояснить хотел. Я тоже Лене ничего не скажу. О, приперлись… курицы! Светка меня динамит, сучка недоделанная, но я своего добьюсь, – он понизил голос до шепота.

К ним подошли Света и Аня.

– Привет, мальчики, – сказала Света. – Как водичка?

– Кому как, – буркнул Тарас.

– Чего не в настроении?

– На солнце перегрелся.

– Так пойдем освежимся, – предложила Света, не сводя глаз с Димы.

– Я только что искупался, – сказал Дима и вдруг увидел Настю.

Он забыл обо всем и обо всех, вскочил и пошел ей навстречу.

– Доброе утро!

– Доброе утро.

Дима стоял и смотрел на нее. Он забыл, где находится, не видел, как Тарас сел и, сняв темные очки, уставился на них. Не видел, с какой ненавистью за ними наблюдает Светлана.

– Тебя не было в столовой, – сказал Дима. – Я решил, что-то случилось, боялся, что ты заболела или уехала. – Его голос прерывался, от волнения сбивалось дыхание.

– Ну что ты, уж кого-кого, а тебя я предупредила бы. – Настя улыбнулась. – Я быстро позавтракала и побежала на почту дать телеграмму. Мне надо было поздравить одну знакомую с днем рождения.

– Ты могла заказать телеграмму из моего номера, у нас есть телефон.

– Я не знала, что так можно.

– В другой раз обязательно скажи.

– Хорошо. Но, кажется, больше поздравлять некого. – Она сморщила носик.

– Ты будешь купаться?

– Конечно!

– Тогда идем! – радостно воскликнул Дима.

Они доплыли до буйка, вернулись обратно и сели на камешки. Между бровями Насти вдруг пролегла крошечная морщинка.

– Дима, я не была с тобой до конца откровенной.

– В чем? – с замирающим сердцем спросил он.

– Я не предупредила тебя… Прости… Я не хотела… Я… я выросла в детском доме, – выпалила она и вся съежилась, будто боялась, что ее ударят.

У Димы отлегло от сердца – он-то думал, Настя скажет, что у нее есть парень.

– Не предупредила? – с облегчением выдохнул Дима. – Какая разница, кто где вырос? Главное – ты такая, какая есть, какой я тебя знаю.

– Ты не знаешь меня, – грустно сказала Настя.

– Может, и не знаю, но я тебя чувствую.

– Дима, – она смотрела в глаза, – все говорят, что таких, как я, надо бояться, что мы другие…

– Плевать мне на то, что говорят! – воскликнул он. – И забудь, откуда ты, для меня это не имеет значения.

– Ты первый, кто так говорит. – Она улыбнулась. – Ты удивительный. Помнишь, я рассказывала о дяде Роме? Он мне не родственник, он у нас в детдоме работал. Не знаю, как его должность правильно называлась, но он был и сторожем, и садовником, и плотником, да кем он только не был! До этого он работал в милиции. Дядя Рома очень любил детей, своих у него не было, единственный сын умер. Видел бы ты, какие чины приезжали к нему на день рождения! Даже генерал приезжал. Дядя Рома надевал китель, и они все уезжали, а мы боялись, что он больше не вернется. Но он возвращался и привозил огромную сумку вкусностей. Я ждала его. Часами сидела у окна, высматривала, когда он войдет в калитку. Мы с ним очень дружили.

– Это хорошо, когда с кем-то очень дружишь, – заметил Дима.

Настя вновь нахмурилась:

– Ты рассказывал о своей маме…

– Прости, если сделал тебе больно.

– Нет, что ты! Я хотела сказать, ты так хорошо говорил о своей маме! Она, наверное, очень добрая.

– Очень. Она хороший врач, пациенты ее любят.

На лице Насти появилась решимость, и она уставилась на Диму немигающим взглядом:

– Я сейчас кое-что скажу тебе, но обещай, что не подумаешь, что я ненормальная.

– Настя! – в сердцах воскликнул он. – Как можно?!

Она набрала пригоршню камней и принялась бросать их в волны. Покончив с камнями, Настя некоторое время смотрела на воду, а потом тихо произнесла:

– Слушай, как так может быть – мне снятся люди, которых я потом встречаю, будто кто-то заранее предупреждает. С тобой так бывает?

– Чтоб снились, а потом встретились… – Он задумался. – Нет, не бывает.

Она замолчала и набрала еще камней.

– Вот тебя я видела во сне, – она с вызовом посмотрела на Диму, – давно. Ты мне веришь?

– Конечно, а зачем тебе лгать? Так бывает…

– Ну, чтобы произвести впечатление.

– Тогда скажу, что я тебе верю. Еще скажу, что ты самая интересная девушка из всех, кого я встречал. Я понимаю, что детдом – далеко не сахар, но прошу тебя, перестань чувствовать себя ущербной. Если будешь не против, я с удовольствием помогу тебе в этом. Договорились?

– Договорились. – Настя прищурилась. – Твой друг идет сюда.

– Привет, голубки, – сказал Тарас. – Дима, можно тебя на минутку?

– Подожди, я сейчас.

Тарас пожал плечами и пошел обратно, под навес.

– Я должна идти на процедуры, – сказала Настя, вставая.

– Прямо сейчас? – Дима тоже поднялся.

– Да.

– А потом сюда вернешься?

– Потом обед и сон.

– Вот черт!

Настя отряхнула прилипшие камешки и улыбнулась:

– После ужина пойдем на маяк?

– Конечно, мы же договорились! – радостно ответил Дима.

– Тогда до встречи у фонтана.

– Дима! – В голосе Тараса были слышны раздраженные и нетерпеливые нотки.

– Иди, – Настя улыбнулась.

Возле навеса Дима обернулся. Приставив ладонь козырьком ко лбу, Настя смотрела на него. Тепло разлилось по телу, он махнул ей рукой и легко зашагал к Тарасу.

– Что случилось?

– Света хочет сказать нам что-то очень важное.

Когда они подошли к девушкам, Света отбросила с лица прядь волос, и ее тонкие губы тронула едва заметная улыбка.

– Мальчики, сегодня у меня день рождения, – торжественно сказала она. – Приглашаю вас на семь часов в ресторан «Одесса», это в гостинице «Одесса».

– Знаем, – самодовольно заявил Тарас. – Кто еще будет?

– Только мы вчетвером.

Перед обедом Дима прохаживался у фонтана в ожидании Насти.

– Привет, – сказала она, подойдя. – Ты чего такой нервный?

– Слушай, Света пригласила меня на день рождения, но без тебя я не пойду.

– На чей день рождения? – удивилась Настя.

– Свой. Короче, – он разрезал воздух ребром ладони, – ты идешь со мной или я вообще не иду!

Настя усмехнулась:

– Ее день рождения одиннадцатого мая, она сама говорила, а сегодня шестнадцатое июня.

– Одиннадцатого мая? Вот дура!

– Она далеко не дура, – усмехнулась Настя. – Ты уже обедал?

– Нет, я решил тебя подождать.

– Так пойдем, а то пропустишь что-нибудь вкусное.

Возле двери в Настину столовую Дима притормозил:

– До вечера?

– Да, до вечера.

Тарас доел блинчик с мясом, вытер губы салфеткой и взглянул на Диму:

– Значит, ты не идешь в ресторан?

– Конечно, не иду.

– И что я должен сказать Свете?

– Говори что хочешь, мне безразлично, – бросил Дима.

– Я бы на твоем месте…

– Слушай, оставайся на своем.

Лицо Тараса вытянулось:

– Вон оно как!

– Да, вот так.

– И что будет дальше?

– Не твое дело.

– Не мое? Это интересно… Ты не забыл, что скоро женишься на моей сестре?

– Давай не будем об этом.

Тарас положил салфетку на стол и вздохнул:

– Как хочешь. Ладно, сам буду отдуваться. – Он задумался. – Скажу, что ты подвернул ногу и не можешь прийти.

– Согласен.

– А куда ты собрался с этой… В койку?

– На маяк.

Тарас выпучил глаза:

– Да там негде пристроиться, одни камни!

Дима поморщился:

– У тебя одно на уме.

– Можно подумать, у тебя что-то другое!

На этот раз Настя была без зонтика. Держась за руки, они вышли на тропинку, ведущую к старому маяку. Им встречались обнимающиеся парочки и одинокие женщины, те, что сторонятся всех и выделяются своей отрешенностью. Вскоре они оказались на краю обрыва и перед ними открылся фантастический вид – ни пляжей, ни людей, только они и бескрайнее море. И еще чайки. Но и те летали внизу.

– Как красиво! – прошептала Настя, крепко держась за руку Димы.

Она боязливо сделала шаг вперед, вытянулась в струнку, развела руки и закрыла глаза. Ветер играл ее волосами, как в тот вечер на буне, и она казалась чайкой, взлетевшей выше всех.

– Бескрайнее море, подари мне вечную любовь! – вдруг воскликнула Настя и посмотрела на Диму.

Ее лицо пылало, в глазах сверкало детское озорство и что-то еще, совсем не детское… Погода была тихой, но внезапно подул такой сильный ветер, что Дима испугался и схватил Настю за руку.

– Я не боюсь! Это ты научил меня не бояться! Димка, давай, попроси у моря все, что хочешь! Сейчас!

Вдруг грянул раскатистый гром, крупные капли дождя упали на камни и в считаные мгновения превратились в ливень.

– Ну, что же ты?! – воскликнула Настя, заслоняя лицо ладонями, будто это могло спасти от дождя.

Молния за ее спиной зигзагом расколола небо. Казалось, сама гроза смеется над его трусостью. Он схватил ее за плечи:

– Настя, я люблю тебя!

Дима смотрел в глаза девушки и не мог понять, то ли дождь стекает по ее лицу, то ли слезы. Ее губы шевелились, она что-то говорила. И он прочел: «Я… люблю… тебя».

– Я люблю тебя, – выдохнула Настя, и он осыпал ее лицо поцелуями.

Никогда еще ливень не был таким желанным – он очищал душу, гоня прочь сомнения, тревоги и страхи. Никогда еще ветер не был таким бережным – он подхватил слова любви и понес над морем, скалами, землей. «Я люблю тебя», – шепнул ветер печальной женщине, одиноко сидящей на балконе своего номера. Она вздрогнула и оглянулась.

«Я люблю тебя», – повторил ветер, и печаль покинула ее.

Она подумала о том, что сегодня за завтраком на нее снова смотрел мужчина, с которым они живут на одном этаже. В его взгляде был интерес – то, чего она давно не видела в глазах мужчин.

– Я люблю тебя, – прошептала она неожиданно для себя и удивилась: она так давно не говорила эти слова и ей так давно не говорили… Целую вечность.

Решительным жестом она поправила прическу – теперь она знала, что нужно делать: завтра утром она подойдет к этому мужчине и пригласит вместе прогуляться. Они будут гулять по ровным дорожкам, потому что ему трудно ходить по ступенькам. И даже если их дружба продлится всего несколько дней, эти дни сделают ее счастливее, и, может быть, его тоже.

Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Она посмотрела вниз и увидела молодую пару. Держась за руки, они шли к первому корпусу. Она узнала их – это были Настя, симпатичная улыбчивая девушка из четырнадцатого корпуса, и парень, тот самый, что на пляже не сводил с нее влюбленных глаз.

Волосы Насти пахли дождем и солнцем. Дима поцеловал ее в губы и лег на спину. Он лежал и думал о том, как круто изменилась его жизнь, и теперь он лежит рядом с девушкой, которая стала для него всем миром. С потолка на них смотрели золотые амуры.

– Мне очень хорошо с тобой, – прошептала Настя и уткнулась носом ему в грудь.

Дима обнял ее.

– Я… – начал он и закашлялся, в горле пересохло.

– Я принесу воды. – Настя вскочила с кровати.

И вдруг стыдливо закрылась руками и покраснела.

– Не надо, не закрывайся, – попросил Дима, – я хочу видеть тебя. Ты красивая.

Но Настя уже скрылась в ванной. Оттуда она вышла в халате.

– А где вода?

– В холодильнике. Я сам.

Он обмотался полотенцем и сходил за водой.

Он медленно пил воду и смотрел на Настю. Дима чувствовал себя необычно – он был ее первым мужчиной. Он хотел поговорить об этом, но не мог подобрать слова. И вообще он не знал, что говорят в таких случаях. Ни Лена, ни другие его женщины не были девственницами, и это было само собой разумеющимся. И вдруг Дима почувствовал, что в его душе что-то зреет, с каждым вдохом становится все больше, и будто он сам становится больше – плечи распрямились, мышцы налились силой, разум прояснился, и он внезапно понял, что это мужская гордость, та самая, которая делает мужчину счастливым, сильным и уверенным в себе.

– Что это с тобой? – удивилась Настя. – Ты словно светишься изнутри…

– Я никогда не оставлю тебя, теперь мы навсегда вместе, – сказал он. – Ты сделала меня счастливым.

– Это ты сделал меня счастливой.

Она целовала его щеки, глаза, губы, а ему казалось, будто сама нежность окутывает его, любовь согревает сердце, а амуры слетели с потолка, бросили луки и стрелы и нежными крыльями касаются его лица. Он боялся открыть глаза, боялся, что волшебство исчезнет, боялся разжать пальцы, будто Настя выпорхнет из объятий и улетит вместе с амурами.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

– Я люблю тебя…

Он целовал ее и слышал: «Я люблю тебя». Он обнимал ее, ласкал и слышал: «Я люблю тебя». Она застонала, прижимаясь к нему, и в этом стоне он услышал: «Я люблю тебя…»

Настя села и обхватила колени руками. Она смотрела на него, а он чувствовал, что она хочет что-то сказать, и терпеливо ждал.

– Может, все слишком стремительно, но я… Я хочу, чтобы у меня была семья, очень хочу. Хочу, чтобы был дом, светлый и уютный. Когда-то это все было. Папу я вообще не видела, он утонул. Мама умерла, когда мне было полгода, потом бабушка.

– С какого возраста ты была в детдоме?

– С трех лет.

– Девочка моя, – Дима обнял ее, – как много ты пережила!

– Есть еще кое-что, – прошептала она.

Ее плечи поникли, будто из нее выпустили воздух.

– Я скажу тебе, а ты сам решай, что с этим делать. Возможно, ты больше не захочешь меня видеть. – Она так жалобно смотрела на Диму, что у него защемило сердце.

Так оно болело, когда умер дед, когда слегла бабушка. Он смотрел на любимую и ясно осознавал, что не сможет без нее жить, что не покинет ее, что бы она ни сказала.

– Я говорила тебе, что моя мама приходит в мои сны. Я засыпаю и вдруг чувствую, что она рядом. Открываю глаза, а она сидит на моей кровати. Понимаешь, все настолько реально, будто она действительно живая. Но ее время остановилось. Я поняла это, когда подросла. На ее руке, вот здесь, – Настя показала на тыльную сторону ладони, – есть кошачьи царапины. Они не проходят, и она все время в одном и том же зеленом платье и оранжевой косынке. Я сейчас покажу тебе. – Настя подняла с пола сумку, вынула из папки рисунок и протянула Диме: – Вот.

У сельского дома с голубыми оконными рамами и красной крышей сидела рыжеволосая женщина с рыжим котом на руках.

– Я это видел, эту картинку, ну, когда собирал рисунки. Ты похожа на маму, у нее очень добрые глаза, как у тебя, – сказал Дима.

– Правда? – улыбнулась Настя.

– Ты будешь великой художницей.

– Я? – Она мечтательно прижала руку к груди. – Хм… Знаешь, есть то, что я чувствую, вижу, но не могу объяснить словами. А вот нарисовать могу. Я хочу показать людям мир, который они не замечают, потому что не верят в себя, в любовь… Мне кажется, это мама научила меня видеть, своей любовью научила… Я иногда вижу во сне интересные вещи.

– Я верю тебе. Я так долго искал тебя… Наверное, ты увидела меня во сне и пришла. Спасибо, мой ангел…

Настя прижала палец к губам:

– Не говори так, а то твой ангел обидится и покинет тебя.

Дима обнял Настю:

– Ты никогда меня не покинешь, правда?

Она крепче прижалась к нему:

– Никогда…

– И я никогда тебя не оставлю.

Он лег на спину, и она положила голову ему на грудь.

– Хочешь апельсинов? – спросил Дима.

– Хочу.

– Я тоже.

Дима накинул халат и пошел в гостиную. Достал из холодильника апельсины, из шкафа – конфеты, положил все это на поднос, прихватил нож и вернулся в спальню, когда зазвонил телефон.

«Это Лена», – подумал он, ставя поднос на постель.

– Возьми трубку, – сказала Настя.

– Не надо, это мама Тараса, она всегда звонит после программы «Время».

Он очистил апельсин и протянул Насте:

– На, ешь витамины, тебе это необходимо.

Глядя, как она отрывает дольки и кладет себе в рот, он прошептал:

– Я все сделаю, чтобы ты стала счастливой.

И почувствовал дрожь во всем теле. Он знал, почему дрожит, – такое случалось, когда он стоял на пороге важного решения. Так было, когда он маленьким решил жениться на Любе, когда вдруг понял, что ему нравится профессия отца. А сейчас эта дрожь поднимала в его душе волны нежности и тепла. Единственное, чего он хотел, – сделать счастливой девушку, в его объятиях ставшую женщиной.

– У тебя все будет хорошо, – сказал он, – я обещаю.

Она смотрела на него и молчала. Потом порывисто прижалась к нему.

– Мне страшно оттого, что я могла не приехать сюда, не встретить тебя.

Настя отпрянула, и Дима увидел ее глаза. Ее зрачки расширились, будто она увидела что-то невероятное.

– Дима, я самая счастливая… – Ее глаза наполнились слезами. – Я боялась, что не умею любить, мне говорили, что сироты не умеют любить, но я умею. Я так сильно люблю тебя! Я хочу всегда быть с тобой, хочу сделать тебя счастливым.

– Так и будет, мы всегда будем вместе.

Обнявшись, они лежали на смятой простыне, и амуры хитро улыбались, целясь в них золотыми стрелами.

Настя посмотрела на часы:

– Ой, мне пора!

Она спрыгнула с кровати, сгребла в охапку свою одежду и убежала в ванную.

Дима потянулся и закрыл глаза. Он благодарил судьбу за то, что Лена больше не звонит, и думал о том, что она наверняка уже почувствовала неладное. Он должен сегодня же все ей сказать, назад дороги нет. Она умная, она все поймет, и они останутся друзьями.

Вошла Настя, завернувшаяся в полотенце.

– Моя одежда насквозь мокрая…

– Ничего, – успокоил ее Дима, – мою наденешь.

Он вынул из шкафа джинсы и рубашку.

– На вот еще ремень, – он вытащил ремень из джинсов, лежавших на стуле.

Когда Настя вновь вышла из ванной, Дима уже был одет и держал в руке красный джемпер. Он увидел ее и замер – перед ним стояла очаровательная модница, хоть джинсы и были ей немного велики.

– Ты… ты необыкновенная! – Он обнял ее крепко-крепко. Потом спохватился: – Вот, надень джемпер, на улице холодно. А свои вещи положи сюда.

Настя надела джемпер и сунула мокрую одежду в пакет. Дима помог ей вытянуть воротник рубашки.

– Ты чудо! – прошептал он. – Ты обязательно должна носить красное.

Они прокрались по коридорам, как воры, и, к счастью, никого не встретили – ни соседей, ни Антонину Денисовну. Выбежав на улицу, они залились смехом и побежали. Они были счастливы.

Как только за Настей закрылась дверь корпуса, с лица Димы сошла улыбка и он побрел к себе.

Лена взяла трубку мгновенно:

– Я звонила. Вас не было дома. – Фразы звучали, как выстрелы.

– Мы только что пришли, были на дне рождения у соседей на первом этаже. Как твои дела?

– Мои дела? У меня все нормально.

Кровь застучала в висках – сейчас он все скажет, сейчас… Он набрал в легкие побольше воздуха, но Лена опередила его:

– Сегодня я закончила писать приглашения, получилось сто семьдесят восемь.

– Сто семьдесят восемь?

– Ага! – Она засмеялась. – Мама говорит, что это еще не все. У нас будет шикарная свадьба.

– Лена, я хотел сказать…

– Что ты любишь меня? – перебила она. – Я тоже очень тебя люблю. Ты даже не представляешь, как я люблю тебя! Отдыхай и ни о чем не беспокойся. Привет Тарасу, и скажи, чтобы он почаще звонил родителям, они сердятся.

– Лена…

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – я тоже хочу быть рядом с тобой. Береги себя, я не могу без тебя жить, я умру без тебя. Спокойной ночи.

– Лена!

Она прервала разговор. Дима уронил голову на руки и так просидел до прихода Тараса.

– Будь другом, дай боржоми. – Тарас упал в кресло. – Я что-то не то съел. – Он отрыгнул.

Дима молча вынул из холодильника бутылку воды.

– Это было что-то, – сказал Тарас, беря из его рук полный стакан. – Не знаю, поверила ли Светка, что ты подвернул ногу, но после первого бокала она начала приставать ко мне. Это было что-то, – повторил он, большими глотками опустошая стакан. – Она все сечет, ее не собьешь… Ушлая, стерва. – И снова отрыгнул. – «А где он споткнулся, а какая нога? Левая, правая?» Как бы невзначай. Но я эту Светку в беседке… – Тарас хохотнул и снова скривился. – Черт, что ж я съел? – Он прижал руку к желудку и побледнел. – Все было свежее, шашлыки с пылу с жару… – Он посмотрел в пустой стакан. – А как Настя? Ничего? – Его губы искривились в ухмылке, но взгляд говорил о том, что ему глубоко плевать на Настю и его беспокоит лишь собственное самочувствие.

– Я люблю ее, – сказал Дима.

– Ага… Любовь зла, полюбишь и козла.

Зазвонил телефон, и Тарас схватил трубку.

– А, сестричка! Сидим, болтаем. Это ты сама у него спроси. – Тарас протянул трубку Диме и, прижав пальцы к губам, отрыгнул.

– Да, Лена?

– Я хотела еще раз сказать, что люблю тебя.

– Лена, я должен…

– Я ужасно соскучилась по тебе, – перебила его Лена и положила трубку.

Тарас выпучил глаза:

– Ты что, собираешься сказать ей про Настю?!

– Да, собираюсь! – Дима разозлился не на шутку. – Но твоя сестра не дает мне слова сказать!

Ну и пусть пеняет на себя, раз не хочет его выслушать! Теперь он не боится и завтра же все выложит, быстро и коротко.

Он стоял лицом к окну и чувствовал на себе взгляд Тараса. Тарас первым прервал тягостное молчание.

– Дима, ты делаешь роковую ошибку. Я не против развлечений, секса, мы на отдыхе, – сказал он, тяжело дыша. – Но при чем здесь любовь? Развлекайся на здоровье, но моя сестра не должна ничего знать.

– Я не люблю ее. – Дима опустился на диван. – Поверь, мне нелегко, – сказал он, увидев обескураженное лицо Тараса.

– Это тебе нелегко?! Ты таскаешься с какой-то девкой, а моя сестра готовится к свадьбе!

– Свадьбы не будет!

– И давно ты это решил? Через секунду после оргазма? Да у тебя таких девок будет сотня.

– Не смей так говорить! Со мной так еще никогда не было. Я не могу жениться на Лене, это будет нечестно.

– Дима, я считаю тебя своим другом и хочу тебе счастья. Света кое-что рассказала про Настю…

– Плевать мне на то, что говорит Света!

– Плевать? А ты знаешь, что Настя сирота? Что выросла в детдоме?

– Знаю, она сама мне сказала.

– Хм… А… А ты знаешь, что у сирот плохо с головой? Они могут всякое выкинуть. От них отказались, значит, они тоже откажутся. Против генетики не попрешь, – многозначительно заявил Тарас.

– Настя не такая.

– Ой, не надо! Слушай, Дима, давай прекратим этот разговор. Не царское это дело – обсуждать проблемы отбросов общества.

– Заткнись, иначе я тебя ударю!

– Вот этого не надо. – Тарас скривился и примирительно поднял руки. – Делай как знаешь, но эти люди – они другие, абсолютно другие. Они не знают, что такое семья, как заваривать чай, как пылесос включать. Знаешь, что они вытворяют? Я читал, что один вот такой, из детдома, купил пачку чая, заварил, а чай несладкий!

Тарас многозначительно уставился на Диму.

– И что, что несладкий? – спросил Дима с недоумением.

– Что? Да он не знал, что в чай надо сахар добавить, чтобы сладкий был! Он не знал, что его продают без сахара! – победоносно закончил Тарас.

Дима выдержал паузу.

– Может, она не знает, как включать пылесос, но она знает то, чего не знаем мы. Она знает, что в жизни главное. У нее такая чистая душа, в ней столько тепла и любви! А ее глаза… Они светятся, как два солнышка. – Дима улыбнулся.

– Не знаю, что ты в них увидел, но смотри, не вляпайся в историю с плохим концом. – Тарас грустно усмехнулся. – И еще… Я знаю Ленкин характер, она так просто тебя не отпустит.

– Лена хорошая девушка, она все поймет.

– А ты вообще любил ее?

Дима задумался.

– Наверное, любил… А как иначе? – Он горестно мотнул головой. – Не дай бог тебе оказаться на моем месте…

– Поживем – увидим, у кого место луч… – Тарас икнул, побледнел, и на его лбу выступил пот. – Мне… плохо… – простонал он, дико вращая глазами.

Дима помог ему добраться до ванной. Как только Тарас склонился над унитазом, его вырвало и он сомлел. Дима умыл его и дотащил до кровати. Тарас захрапел, когда Дима стягивал с него брюки.

– Леночка, ты не спишь?

– Нет.

– Почему? – Мама вошла в комнату.

Лена нахмурилась.

– Не хочется.

Мама закрыла за собой дверь.

– Ты весь вечер сама не своя. – Мама села на край постели.

– Нет. Нет. Все хорошо, – отрезала Лена.

– Я же твоя мама, я все вижу. Давай, выкладывай, вместе легче решать проблемы.

То, что вместе решать легче, Лена знала наверняка и сказала маме, что Дима изменился. В чем это проявляется? Он говорит с ней иначе, не так, как всегда.

– Это всего лишь ревность, – рассудила мама, – и тоска.

– Нет, с ним что-то происходит. Сегодня я позвонила в пять минут одиннадцатого, а их не было дома. Я чувствую: там что-то не так. У него кто-то появился!

Лена вскочила с кровати и бросилась к окну, будто там могла увидеть соперницу. Но там была ночь.

– Знаешь, дочка, если тебя волнуют такие вещи, надо было ехать вместе.

– Я сейчас же лечу в Одессу, – сказала она. – Папа еще не спит?

– Нет, он в кабинете.

Лена надела халат, потуже затянула пояс и пошла к отцу. Он выслушал ее и спросил, нужен ли ей обратный билет.

– Нет, не нужен. Я не знаю, как долго там пробуду.

Папа удовлетворенно кивнул и позвонил в аэропорт. Что-то записал и положил трубку.

– Твой самолет вылетает в шесть пятьдесят утра. – Он вырвал листок из блокнота и протянул Лене. – Подойдешь к одиннадцатой кассе и назовешь свою фамилию. Билет уже ждет тебя. В девять ты будешь в Одессе, я позвоню в санаторий, они пришлют за тобой машину.

– Спасибо, папочка, я люблю тебя. – Лена поцеловала отца в щеку. – И еще… Я хочу, чтобы о моем приезде Диме не говорили. И Тарасу тоже. Пусть это будет сюрприз.

Папа посмотрел на нее поверх очков на кончике носа.

– Ладно, пусть это будет сюрприз.