Стояло ясное холодное январское утро, температура опустилась до 0 °C. Крэндоны неспешно направлялись по Бикон-Хилл к продрогшей толпе, собравшейся в Центральном парке. Люди пришли сюда, чтобы поглазеть на «зрелище века», как назвали это явление газетчики, и количество собравшихся служило символом веры в науку, предсказавшую это удивительное событие, которому еще предстояло произойти. В тех же газетах печатали и предостережения астрологов: якобы в этом январе не стоило жениться и заключать важные сделки. И хотя мало кто верил, что солнечное затмение было дурным предзнаменованием, было что-то первобытное в этой толпе, завороженно взирающей на небеса. Уличные торговцы озолотились на темных очках и затемненных фотографических пластинах, сквозь которые можно было наблюдать за этим астрономическим явлением. Марджери подумалось, что странно видеть такую толпу в очках, которые обычно носят только слепые нищие на Бойлстон-стрит. Сегодня, похоже, весь Бостон не вышел на работу. Зрители толпились повсюду, заняв даже крыши и лужайки перед домами. Не прохлаждалась только полиция: никто не знал, на какое безумие способны люди в толпе, когда погаснет солнце.

Даже в 1925 году реакция на это естественное явление, когда-то заставлявшее армии бежать с поля боя и обеспечившее Колумбу, предсказавшему затмение, преданность диких племен, оставалась весьма неоднозначной. Так, адвентисты седьмого дня массово увольнялись с работы, ожидая второго пришествия и завершения мирской жизни. Но в основном жители территорий от Миннесоты до Нантакета, где будет наблюдаться затмение, ожидали этого зрелища с восторгом и благоговением. Тем утром в воздух поднялось множество самолетов и дирижаблей, словно стремясь преодолеть девяносто два миллиона миль, отделявших человека от небесного светила, готового погаснуть. Внимание всех ученых было приковано к небесам, и говорили, что сегодня радиосигналы слышатся необычайно четко.

И когда это свершилось, любой человек-с-улицы почувствовал, что стал свидетелем «великолепного зрелища, полностью соответствовавшего ожиданиям». В «Геральд Трибьюн» писали, что Нью-Йорк ощутил «восхищение, которое не смогло бы вызвать ни одно бродвейское шоу, и религиозное благоговение, несравнимое с чувствами от проповеди лучшего священника». Арестованные, готовые предстать перед судом присяжных, получили разрешение на выход под открытое небо, чтобы полюбоваться этим удивительным явлением. Армейский пилот, пролетавший в пяти тысячах футов над землей, передавал свои впечатления от затмения по радио, и слепые в Гарлемской больнице, слушая эту передачу, громко возликовали, ведь их воображение было куда красочнее любых образов, доступных зрячим. В Нью-Джерси слепой мужчина случайно взглянул на небо за мгновение до затмения и тут же упал от чудовищной боли, а после этого, через пару часов, к нему чудесным образом вернулось зрение. Мусорщик в Бруклине, опершись на ручку метлы, задумчиво взглянул на исчезающее светило и сказал: «И все же… и все же находятся те, кто говорит, что Бога нет».

В Бостоне Крэндоны видели, как небо вокруг солнца вдруг окрасилось розовым, желтым, оранжевым. Над толпой, собравшейся перед ратушей, воцарилась тишина. Люди молча стояли на ступенях, выглядывали из окон и с балконов. Звучало только стрекотание камеры – и раздался вдруг вздох восхищения, когда справа и чуть сверху от еще светящегося солнца что-то полыхнуло белым. Поднялся ветер, стало ощутимо холоднее. «В точности как перед началом астральных явлений», – подумал Рой. «Вот оно!» – зашумели в толпе, когда солнце начало исчезать, теперь по виду напоминая луну на ущербе. В сгущающихся сумерках крыша ратуши отливала зеленовато-золотым, а деревья в Центральном парке приобрели неземной синеватый оттенок. Стоял день, но в небе были видны Юпитер, Венера и Меркурий. Залаяли собаки. Повинуясь сгущающейся тьме, голуби перед храмом Олд-Саут-Черч на Бойлстон-стрит уснули, сунув головы под крыло. И когда солнце скрылось из виду, Марджери подумала, не останется ли оно за завесой навечно и не придется ли теперь людям влачить свое существование в этом призрачном сумрачном мире.