Глава 36
Сев в машину, я вынул телефон, у которого на время посещения актрисы убрал звук, и начал изучать прилетевшие эсэмэски.
«Иван Павлович, выяснил, от кого поступают странные сообщения». Это от Бориса.
А вот как раз послание, отправителя которого удалось установить моему помощнику: «Ванечка, я тебя заждалась, любимый, волнуюсь о твоем здоровье, давно пора отдохнуть». Так, автор следующего письма Протасов: «С Марфой Ильиничной можно поговорить». Что?!
Я потряс головой и перечитал сообщение еще раз. «С Марфой Ильиничной можно поговорить». Коим образом начальник Бойской полиции собрался беседовать с мертвой женщиной? Евгений нанял жрецов вуду, которые превратили ее в зомби?
В полнейшем недоумении я набрал номер Протасова и задал ему ехидный вопрос:
– Марфа Ильинична ожила?
И услышал в ответ неожиданное:
– Да.
– Вы шутите? – воскликнул я.
– Какие уж тут шутки, – пробормотал Евгений, – впору рыдать. Надо будет принять серьезные меры по отношению к медицинским сотрудникам, которые на рабочем месте прикладываются к спиртному.
– Быстро рассказывайте, что случилось, – потребовал я.
И услышал замечательную историю…
Марфу Ильиничну Горкину увезли из полиции в бессознательном состоянии, в больнице ее поместили в реанимацию. А там уже находилась Мария Ильинична Горская, у которой случился инсульт. Возраст больных совпадал, но роковую роль сыграли паспортные данные: М. И. Горкина и М. И. Горская. Перца в ситуацию добавило и то, что пациенток оформляли почти одновременно. Обе женщины были без сознания, говорить не могли. А медсестра перепутала карточки. Поэтому, когда некоторое время спустя Мария Ильинична скончалась, ее отправили в морг как Марфу Ильиничну. И до сегодняшнего дня, до пяти вечера, полиция, я и дочь арестованной старушки пребывали в уверенности, что Горкина покойница. Но недавно Марфа Ильинична очнулась и пробормотала:
– Где Лена?
Елены в клинике, конечно же, не было. Зачем ей там сидеть, если мать скончалась? Дочь не выразила желания увидеть родительницу до того, как тело покойной попало к патологоанатому…
– Что весьма странно, – перебил я в этом месте рассказ Евгения.
– Да нет, – возразил полицейский. – Не всех детей отличают нежные чувства к родителям. Некоторые, наоборот, слишком сильно любят своих близких и не хотят признавать, что те мертвы. Одна женщина мне как-то сказала: «Я не пошла на похороны бабушки специально. Она для меня жива, просто как будто уехала куда-то».
– Но ведь именно Елене пришлось бы хоронить Марфу Ильиничну, больше некому, тут уж голову в песок не спрячешь, – вздохнул я.
– По какой причине младшая Горкина не направилась в морг, нам не важно, – прервал меня Протасов, – главное: она туда не пошла. Отложила прощание с покойной до дня выдачи тела. Слушайте дальше…
Зато дочка Горской маялась в коридоре. Медсестра подошла к ней и сообщила радостную весть:
– Елена, Мария Ильинична очнулась, зовет вас.
– Чудо! – ахнула женщина, а затем поправила: – Меня зовут Настя.
– Ваша мама спрашивала Лену, – пояснила девушка в халате. – Не переживайте, у пациентов иногда сознание путается.
Анастасия вошла в палату и закричала:
– Это не моя мамочка!
Тут все и выяснилось…
– Завтра вам непременно надо приехать в клинику, – сказал в завершение разговора Евгений.
Попрощавшись с Протасовым, я набрал номер Бориса и услышал от него, что странные надоевшие мне эсэмэски уходят из офиса «Маник». Данная фирма, как выяснил секретарь, занимается проблемами повышения качества жизни человека.
– Очень интересно. У них работа круглосуточная? Последнее послание вчера пришло в такое время, когда все служащие давно сидят дома у телевизоров, – пробурчал я.
– Простите, Иван Павлович, – смутился помощник, – я не смогу дать никаких уточнений. Упоминаний об этой организации нигде нет, сайтом она не обзавелась. Я позвонил по выясненному номеру, но там бесконечно занято. Завтра непременно попытаюсь разобраться с проблемой. Но сейчас, как вы справедливо заметили, все уже разбежались по домам. Кстати, Фред от нас уехал.
– Вот радость! – воскликнул я.
Борис кашлянул.
– Иван Павлович, простите, что лезу не в свое дело, но мне думается, вам надо это знать.
– Если речь идет о господине Безумном, то не желаю слышать о нем никакой информации, – отрезал я. – Никогда!
– Иван Павлович, дело важное, – продолжал помощник.
– Нет, – остановил я его. – Как говорят, гость за порог – хозяину радость. Надеюсь, Фред оказался в доме, который никогда не затопит, не вспыхнет пожаром и не развалится от землетрясения. Меньше всего хочу видеть его вновь на пороге своей квартиры пострадавшим еще от какого-нибудь катаклизма.
Однако Борис проявил несвойственную ему настойчивость:
– Фред просил передать вам…
– Если он изъявил желание с вашей помощью вручить мне в благодарность за приют алмаз весом в пять килограммов, то выкиньте камень на помойку, – приказал я, шутливо по форме, но очень серьезно по существу. – Все, имя Фреда более в моем присутствии не произносите.
– Хорошо, – сдался Борис.
– Вот и отлично! – повеселел я.
