Глава 16

Отцом Максима был Геннадий Андреевич Брякин, очень обеспеченный человек, собиратель картин. Свои немалые средства он заработал оформлением клубов, Дворцов культуры, а еще дизайном интерьеров.

Основная масса советских людей, получив от государства маленькую квартирку, была счастлива поставить в ней «стенку» импортного производства, повесить на стену ковер и купить в кухню «уголок» – полукруглый диванчик, стол и две табуретки. О каком дизайне жилья может идти речь, если в СССР даже стул приличный нельзя было без очереди приобрести? Однако и в те годы некоторые люди жили в роскошных многокомнатных апартаментах, имели огромные дачи. Они-то и нанимали Геннадия. В начале двухтысячных Брякин открыл одно из первых дизайнерских бюро и сейчас процветает.

Женился Брякин по большой любви еще в студенчестве. Его избранницей стала Марина Рогова, дочь ближайших приятелей его родителей. На их свадьбе отец жениха, тоже художник, первый тост поднял не за счастье молодых – он произнес:

– Дорогие дети, вы должны как можно быстрее подарить нам наследников династии Брякиных. Мальчиков. Начинайте работать над этим вопросом прямо сейчас.

Брякин-старший беспокоился о судьбе коллекции картин, которую начал составлять еще его прапрадед, волновался, кому достанется драгоценное собрание.

Через год после бракосочетания на свет появился Андрюша. Счастью Брякиных не было предела. Взрослые носились с мальчиком как с наследным принцем, без конца восхищались им, не замечая, что малыш нездоров. Нежелание крошки в год сидеть, а в два произнести хоть одно слово они объясняли спокойным характером. Но в конце концов Брякины все-таки пригласили врача и услышали диагноз: тяжелое генетическое заболевание, жить мальчику от силы пять лет.

Родители и дедушки-бабушки бросились по всем поликлиникам, консультировались у профессоров-академиков и от всех слышали одно: это не лечится. Поняв, что традиционная медицина бессильна, они обратились к бабкам и знахарям… Через четыре года Андрюша умер. Брякины тогда уже точно знали: болезнь малыш получил от матери. Марина принадлежала к древнему дворянскому роду, в котором в прежние времена было много родственных браков, что отнюдь не способствует здоровью наследников. Именно так сказал Геннадию один из профессоров.

– Все эти аристократические фамилии насквозь больные, – заявил медик. – А как иначе? Они чистоту крови берегли, свадьбы между двоюродными родственниками за грех не считали. Ну, умирали у них дети. Так раньше сколько бабы рожали? Считай, каждый год. Кто-нибудь да выживал. Если хотите здорового ребенка, возьмите в жены крестьянку, коровницу.

Через месяц после кончины сына Марина повесилась. Геннадий год жил вдовцом, а потом решил последовать совету медицинского светилы.

Брякин начал искать… нет, не жену, а мать для младенца – молодую крестьянку из самой простой семьи. Обжегшись один раз на молоке, на родовитой Марине, он теперь дул на воду, москвичек чурался, искал именно пейзанку. Ведь бытовало же мнение: бабы из села крепкие, здоровые, кровь с молоком. Будущий отец даже заранее составил план воспитания мальчика: до трех лет ребенок останется с матерью, будет жить на свежем воздухе, пить свежее молоко, есть овощи со своего огорода. А потом он разведется с супругой, заберет малыша, наймет ему воспитательницу, учителей. Но где найти подходящую девушку? Да в Бойске и окрестностях! В этом глухом углу Московской области у дизайнера была фазенда.

Геннадий поселился на даче и стал изучать местный брачный рынок. Помните произведение Гоголя «Женитьба»? Невеста там рассуждала так: хотела нос одного жениха приставить к лицу другого, да еще добавить туда рост третьего – вот бы красавец получился! Геннадий Андреевич думал похожим образом. У Кати Петровой красивая внешность, но мать алкоголичка. У Гвоздиной родители прекрасные, да Елена толстуха с прыщами. У Насти Федоровой и предки хорошие, и сама умная, на лицо приятная, но все время кашляет. У Наталии Ереминой здоровья с избытком, только она дура стоеросовая, еле-еле читать научилась. Вот если бы красоту Кати соединить с родителями Гвоздиной, прибавить ум Насти и здоровье Федоровой, отличная мать сыну Брякина получилась бы. Жаль, что это невозможно проделать.

Художник перебирал невест в Бойске и окрестных селах, никак не находил подходящую и в конце концов пошел к отцу Владимиру.

– Батюшка, я сам не воцерковлен, но против Бога ничего не имею. Нет ли у вас на примете хорошей здоровой девушки, которая сможет мне сына родить?

– Присмотритесь к Елизавете Михайловой, – ответил священник. – Молодая, крепкая, работящая, с высшим образованием, учительница русского языка. Православная. Мечтает о семье и детях. Если она вас полюбит, то на всю жизнь.

Брякину не требовалось нежное чувство до гробовой доски, у него в мыслях было забрать у матери сына, но о своих планах он настоятелю не сообщил.

Вскоре после свадьбы Лиза забеременела, и в положенный срок на свет появился мальчик. За первые три месяца Геннадий показал Максимку всем врачам, какие только есть в Москве, у ребенка каждые две недели брали кровь на анализ. Отец со страхом ждал, что ему вот-вот объявят: у малыша неизлечимая болезнь. Но специалисты в один голос восклицали:

– Замечательный младенец!

Брякин слегка успокоился и стал проводить диспансеризацию сына только раз в полгода. К супруге он потерял всякий интерес. Лиза, наверное, переживала, но вида не подавала. Она сразу ушла с работы и занималась только сыном, благо Геннадий обеспечивал семью всем необходимым.

Странный получился у Брякиных брак. Жена переехала из своей плохонькой избенки на роскошную дачу супруга, где были водопровод и газ. С ведрами к колодцу она не бегала и в местный магазин не заглядывала. Геннадий Андреевич приезжал два-три раза в неделю, привозил все необходимое. Он не разрешал Лизе отпускать от себя сына даже на пару сантиметров, но мать, обожавшую мальчика, это совсем не напрягало. Лиза и дитя везде ходили вместе, вернее ребенок большую часть времени сидел у мамы на руках.

Когда Максиму исполнилось три года, Геннадий, как и планировал, забрал его у Лизы. Жене он соврал, что хочет сделать мальчику полное обследование в стационаре…

Евгений глотнул уже остывшего кофе.

– Жестоко так поступать с женщиной, которая, судя по вашему рассказу, обожала малыша, – укоризненно заметил я. – Но план Геннадия не удался? Ребенок не смог жить без мамы?

– В точку, – кивнул Протасов. – Через две недели отец вернул сына в Бойск. Брякин пытался приучить мальчика жить без матери, однако ничего не вышло. Максимка рыдал день и ночь, отказывался есть, его не интересовали игрушки, книги, потом у крошки резко поднялась температура, появилась сыпь на теле. Врачи настоятельно рекомендовали вернуть ребенка в привычную среду, иначе они не гарантируют, что он встанет на ноги. Перепуганный Брякин помчался в Бойск и остался жить там.