Глава 5
Штурм АЭС

Получилось всё именно так, как планировал генерал. СУ-35, нарочно летевший медленно, с отключенной системой РЭБ, спровоцировал боевиков на пуск ракеты и, врубив форсаж, ушел из зоны поражения.

– Есть координаты, можете выдвигаться! – сообщил оператор самолета-разведчика, и вертолет со сталкерами, стоявший вблизи невидимой границы Дальневосточной Зоны отчуждения, оторвался от поверхности временной площадки, оборудованной для одного-единственного полета прямо посреди тундры.

Не сказать, чтобы весь полет прошел гладко. В какой-то момент из-за тумана, висевшего над долинами, низко летящая машина едва не врезалась в склон, вынудив пассажиров охнуть, выругаться, перекреститься, и все это за три секунды. Когда, наконец, Меткий и Жердев спрыгнули на землю в точке высадки, пилот МИ-8 приложил ладонь к козырьку шлема, салютуя им и желая удачи, а затем положил вертолет на обратный курс, оставив товарищей наедине с Зоной.

– Сколько километров до цели? – спросил Николай.

– Десять, – ответил Меткий и, определив азимут, показал рукой направление движения: – нам туда.

– Пока доберемся, пройдет несколько часов. Так чем нас там генерал снабдил против выбросов?

– Что-то вроде герметичного чехла со встроенным регенеративным патроном, позволяющим вдвоем продержаться минут двадцать, не задохнуться без кислорода. Изначально материал разрабатывали в качестве защиты от радиации для экипажей космических кораблей и станций. Знаешь, сколько стоит один квадратный метр?

– Ну?

– Миллион долларов с хвостиком!

– Мать моя женщина!

– Ага. Какие-то уникальные технологии, круче всяких нано. Технарь, который все объяснял, очень просил нас не потерять образец. Я пообещал сделать все возможное. Кажется, он после этого приуныл.

Жердев засмеялся.

– Наверное, твои слова прозвучали примерно как «других забот у меня больше нет».

– Вполне может быть, я ведь как актер, не очень, да и желания кого-то успокаивать, сейчас нет вовсе. Самому бы душевное равновесие поймать.

– До сих пор подколбашивает?

– Есть немного, и главное – не пойму, почему.

Меткий вдруг резко остановился и повернулся, вскидывая ствол. Капитан, ничего не спрашивая, последовал его примеру. Простояли секунд пятнадцать – полная тишина.

– Что там? – негромко спросил Жердев.

– Взгляд почувствовал, – ответил напарник. – Нечеловеческий.

С автоматом наперевес он сделал несколько шагов вперед, как вдруг из невысокой травы у основания ствола чозении с рыком выскочил прятавшийся там альфапёс. Он метнулся не к сталкеру, а, наоборот, прочь от него. Жердев повел стволом ему вслед, но мутант на бегу взглянул на человека, и спецназовец, схватившись за голову, с тихим стоном опустился на колено, просто чтобы не упасть.

– Ты в порядке? – с тревогой спросил подбежавший Меткий.

– Да, уже отпускает… но долбанул он меня крепко! Виски, как тисками, сжало! Ты чего его отпустил, стрелять не стал?

– Хоть оружие и бесшумное, но лучше не рисковать. Если пес рыкнет от боли, кто-нибудь может услышать. А так – он все понял. Ты заметил, какой у него окрас?

– Хорошо тебе с вживленным амулетом, раз такие незначительные детали рассматривал! А я после пси-удара только силуэт помню!

– Извини, не учел. Он на полярного волка смахивает. Похоже, здесь новый подвид вывели, может, поэтому он тебя так сильно приложил?

– Не знаю, но еще раз с ним встречаться точно не хотелось бы!

– Ну, ты помнишь – главное, ко мне поближе держись.

Вскоре Меткий заприметил сбегавший с сопки ручей, который образовывал небольшой водопад. Смотришь на него – и хочется пить, так он мелодично журчит ледяной водой. Жердев едва сдержался – уберечься от искушения ему помог дозиметр.

Один раз оба изрядно напряглись, когда какой-то местный грызун, потревоженный появлением людей, бросился бежать и внезапно с характерным звуком взлетел в небо, через секунду превратившись в едва различимую черную точку, а затем и вовсе исчезнув из виду благодаря малым размерам.

– Довольно свежая «катапульта», – задрав голову, сказал капитан. – Насколько его, метров на сто вверх швырнуло?

– Да уж не меньше, – озабоченно ответил Меткий. – Меня больше беспокоит, почему мой датчик аномалий на нее никак не отреагировал?

– И мой, кстати, тоже! – спохватился Жердев.

Покопавшись в своих гаджетах, сталкеры вскоре обменялись впечатлениями.

– Вот это я лопухнулся! – с чувством произнес Меткий. – Батарея села! И главное, вчера дважды вспоминал, что надо ее подзарядить, и каждый раз что-то отвлекало, так и забыл.

– Говорят, на Большой земле люди тоже периодически с телефонами впросак попадают.

– Да, но у них от этого жизнь не зависит! Никогда со мной такого прежде не случалось.

– Слишком много на нас свалилось за последние дни, видать, от переизбытка информации ты слегка потерял концентрацию.

– А с твоим датчиком что случилось?

– Не знаю. Не работает, хотя перед вылетом я его проверял.

– Мистика какая-то! Ладно, раньше без приборов обходились и сейчас справимся.

По подрагивающему воздуху сталкеры вычислили затаившуюся «жаровню», по проскакивающим одиночным разрядам – «паутину», а «центрифугу», как обычно, выдали кружащиеся в ней чьи-то перья.

Может, постоянно перемещающаяся материя отрицательно влияла на образование аномалий, может, что-то еще, неизвестно, но факт остается фактом – непосредственно вдоль русла ручья они не встречались. Заметив эту закономерность, сталкеры пересекли поляну, покрытую ковром иван-чая, и снова пошли вдоль безопасного берега.

В поле зрения то и дело попадались различные аномалии, но вблизи проточной воды они отсутствовали, что облегчало передвижение напарников, по крайней мере, до тех пор, пока им было с ней более или менее по пути, а заросли ивняка не стали слишком частыми.

– Знаешь, я еще до начала всех проблем с нашими АЭС на Итурупе бывал и там видел, как растет бамбук, – поведал Меткий, – вот такой же сплошной частокол тонких стволиков! Задолбало сквозь эти заросли продираться!

– Давай выбираться на более чистое место, тем паче ручеек наш, смотри, впадает скоро в реку. Глянь по карте – нам через нее переправляться надо?

– Сейчас. Нет, она дальше загибается вокруг сопки, так что к цели посуху выйдем.

– Хорошо. А ты на Итурупе что делал?

– Если кратко, то обороноспособность страны поднимал. Сейчас никто, поди, и не вспомнит, но в какой-то момент японские руководители практически грозились силой забрать спорные острова, и американцы их стремления официально поддержали. У них, я имею в виду островитян, имелось трехкратное преимущество практически во всем – и в воздухе, и на море. А по количеству потенциального десанта против наших сухопутных частей – еще большее. Причем при первом их ударе мы могли вообще потерять способность сопротивляться.

– О как! Мимо меня прошло.

– Тогда народ старались не пугать, но реально все на волоске висело – всем японцам, работавшим в России, пришла весть с родины, чтобы были на чемоданах, готовились домой ехать. Вот тогда мы и укреплялись в спешке. Не будешь же в локальном конфликте ядерное оружие применять, верно? Да и куда бить? По своим островам, когда их захватят? По японским ударишь – сразу миллионы мирных жителей погибнут.

– Да, поганая ситуация! Но выходит, помогли меры, раз затихло все.

– Если честно, один бог знает. Полной информацией я не владел, не мой уровень. Сейчас, конечно, неслабо всего понаставили и понастроили, гарнизоны и технику подтянули – нахрапом ни один враг нас теперь не возьмет. Но тогда, я думаю, в первую очередь все японские амбиции Фукусима подкосила. Не до экспансий стало. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Выйдя к реке, сталкеры остановились. Местность сохранила свою природную красоту, и противоположного берега человеческие руки тоже явно не касались. Обрывавшийся практически вертикально, он возвышался над водой метров на пять, и в его толще, словно на срезе, виднелись мощные линзы льда, уходившие в глубину неизвестно насколько.

Совсем по-иному местность выглядела ближе к сопке, в направлении Билибино, а именно туда и предстояло идти. Вся левобережная часть поймы напоминала раскопыченный крупным скотом двор после ливня, только в гораздо большем масштабе. Старые разработки, бульдозерные отвалы, чередующиеся с глубокими отстойниками, заполненными водой, остались после проводившейся здесь когда-то золотодобычи. На языке горняков подобные прииски называются весьма точным словечком – «свинорой». Пейзаж дополняли накренившийся шагающий экскаватор-драглайнер (абсолютно раскуроченный, даже тросы с него сняли), и валявшийся на боку на одной из куч золотомойный грохот.

– Что скажешь? – спросил товарища Меткий.

– Нельзя там идти. С любой стороны мы будем как на ладони, а начнут стрелять – укрыться есть где, но выскользнуть не получится.

– Разумно. У меня альтернативное предложение, которое, правда, грозит лишним километром, из-за того, что придется идти по широкой дуге.

– Давай.

– Видишь, поперек сопки проходит еле заметная серая полоса? Ниже нее растут лиственные деревья, а выше склон голый, с красноватым оттенком.

– Да, нашел.

– Это обочина отсыпной дороги, я уверен.

– Предлагаешь подняться на нее?

– Точно. Выше нас поста сектантов не будет, потому как прятаться негде, вниз же мы сможем смотреть с минимальным риском быть замеченными, а кроме того, наверняка, тягачи с установками окажутся не слишком далеко от дороги.

– Пошли.

Путь наверх оказался умеренно трудным, сталкеры вспотели, но не более того, а вот обзор окупал все усилия. Впрочем, и сам вид внутренней обочины радовал глаз, поскольку она словно горела от пылающих алым гребешков – местной разновидности ковыля.

– Знаешь, что забавно? – спросил у Николая Меткий. – Этот ковыль растет по всей Чукотке, но исключительно возле человеческого жилья. В тундре его не найдешь.

– Ты же не местный, откуда знаешь?

– По мирной жизни успел туристом себя попробовать – на Камчатку в долину гейзеров съездил, порыбачил, местная кухня, все дела. Ну, и на охоту в соседний Чукотский округ предложили смотаться.

– На кого?

– Норка, соболь, песец, заяц-беляк, горностай. В знак уважения позвали, когда увидели, как стреляю. Там же важно шкурку не попортить. Вот там и рассказали про цветущий феномен. Кстати! Мне тогда же показали Пегтымельские петроглифы, они вдоль реки тянутся метров на пятьсот.

– Наскальные рисунки, что ли?

– Вроде того, скорее, выбиты чем-то. Им несколько тысячелетий, большинство сюжетов – об охоте, животные всякие изображены. Но я почему о них сейчас вспомнил – там еще есть картинки о людях-мухоморах. У них над головой грибы изображены. Говорят, шаманили так, а может, и просто закидывались ими, но я почему-то вспомнил предводителей древних инков. Они очень похожие ритуальные уборы носили и, между прочим, конкретные такие пирамиды строили. Наверное, даже покруче, чем у египтян.

– Забавно.

– Там еще в одном месте колесница нарисована, что, согласись, совсем странно для древнего Севера.

– Думаешь, наши новые друзья из другой реальности в свое время засветились?

– Очень на то похоже. Как только здесь разгребемся, надо будет проверить все, что нам наговорили.

Следующие несколько верст сталкеры прошли в абсолютном молчании. Меткий шел чуть правее и смотрел за тем, что происходит ниже уровня дороги, а Жердев наблюдал за верхней частью сопки. Чем ближе они подходили к цели, тем больше нарастало напряжение – ведь должны же боевики выставить охранение вокруг позиций «Пэтриот», а при таком раскладе, кто кого вперед заметит, тому и ходить с козырей. Однако повод нарушить тишину оказался несколько неожиданным. Меткий остановился и жестом подозвал Николая к себе.

– Вот, посмотри, очень редкая аномалия! Я о ней раньше только слышал, но вживую вижу впервые, «бокал» называется.

Немного высунув голову, капитан действительно обнаружил, что внизу, в долине, в воздухе виднеется полупрозрачный контур, напоминающий емкость для распития коньяка, только без ножки. Из ее центра стремился вверх слабо светящийся луч, постепенно бледневший и полностью исчезавший на высоте десяти метров.

– И чем она опасна?

– Ничем. Наоборот, излечит и от ранения, и от лучевой болезни, если лишку радиации схватил.

– Запомню. Хотя не дай бог, чтобы пригодилась.

– Что? А, ну да. Я тут подумал, нам до точки примерно полтора кэмэ осталось, если бы не сопка – мы бы их уже видели.

– Предлагаешь залезть повыше?

– Да. Знаю, рискованно – склон голый, но сверху мы установки быстрее засечем, чем люди на земле увидят нас. На самой вершине нет никого, если бы кто сидел, то или мы его срисовали бы, или он нас.

– Логично, давай попробуем.

Забравшись почти на уровень облаков, сталкеры начали сверхосторожно продвигаться вперед и вскоре обнаружили, где размещалась батарея зенитно-ракетного комплекса. Точнее, стояла некоторое время тому назад. Имевшаяся оптика вполне позволяла различить на грунте свежие рытвины от огромных протекторов даже с приличного расстояния.

– Ушел комплекс, ваше благородие, как есть ушел, – съёрничал Меткий. – Наверное, экипажам установок не улыбается выступать в роли подсадной утки. Вот и свалили от греха подальше сразу после пуска ракеты.

– И что теперь? По следам пойдем искать?

– Выходит, что так. В принципе, проблем не должно возникнуть. Зенитчикам ведь надо город и станцию прикрывать. Бросить их они не могут, а с дорогами здесь, сам видишь – не густо, так что даже мощная техника особо не разгуляется. Найдем.

Меткий оказался прав. Новые позиции комплекса находились всего в четырех километрах, в соседней долине. Кроме того, вопреки опасениям, охрана боевиков, хоть и многочисленная, не стремилась организовать оборону с выносом дозоров на положенную дистанцию. Они устроились у костров всего лишь в сотне метров от ближайших установок.

– Наконец-то я избавлюсь от этой бандуры! – прошептал Праведников.

– Ты устал, никак? – удивился Жердев.

– Гранатомет вместе со стопятимиллиметровым выстрелом весит всего-то десять килограммов, – начиная злиться, прошипел Меткий, – плюс еще семь – запасной, и все это – довеском к стандартной экипировке. Тебе, лосю здоровому, может, и ничего, а я моложе не становлюсь! Кстати, напомни, почему я тащил «Хашим» всю дорогу?

– Вау! Сергеич, спокойно, не злись! Ты сам схватил его на базе, а я как-то постеснялся предложить тебе помощь. Думал, рассердишься. Я, если честно, поражен, как легко ты отмахал эти четырнадцать километров с грузом по гористой местности.

– Ладно, извини, это похоже на некую компенсирующую реакцию от артефакта. Я имею в виду злость. Прям вот чувствую, что не от меня идет.

– Про какой такой злополучный арт речь?

– Заполненная «пустышка». Как-нибудь потом объясню. Давай в центр сообщим, что вышли к цели, где мы находимся, а где противник, и начнем.

Вскоре пришел ответ с координатами точки эвакуации и инструкциями от Егорова.

– Неплохая задумка! – сказал Меткий, приводя гранатомет в боевое положение. – В молодости он явно не в штабе околачивался, котелок у мужика варит, как надо!

Можно только догадываться, какое удивление испытали сектанты в охранении, когда в десятке шагов от РЛС засверкал голубыми разрядами контур портала. Наверное, они посчитали, что это сделали свои операторы со станции, потому что попыток направить оружие в сторону мерцающего овала Меткий не заметил, но главное – все боевики поголовно отвлеклись на новое явление, ожидая, кто оттуда появится.

Спокойно прицелившись, Праведников нажал на спуск и взглядом проводил термобарический снаряд, попавший пусть и не в самый центр антенны, но полностью окутавший ее пламенем. Плита горела не только снаружи, но и изнутри, а в ее центре зияла настоящая дыра.

– Накрылся «Пэтриот» медным тазом! Уносим ноги, да поживее! – схватил Жердев за рукав засмотревшегося товарища.

Один из охранников уже закричал, тыча рукой в их сторону. Понять, откуда произвели выстрел, несложно, и кто-то даже дал по кустам одиночную очередь вслепую, но быстро понял, что с такого расстояния по прижимающемуся к земле противнику не попасть.

Остановившись на секунду и чуть приподнявшись, Меткий увидел сквозь верхушки зарослей, как к ним с трех сторон устремились темные фигурки. Внезапно, всего лишь в двухстах метрах к востоку от полыхающей и дымящей РЛС, замерцал овал другого портала. Затем из него вылетел бочкообразный предмет и начал нещадно дымить, заволакивая белесой пеленой все вокруг.

В дыму могло произойти всё, что угодно, и боевики это, безусловно, понимали – уж очень ситуация походила на ту, когда под прикрытием завесы в дело вступает спецназ. Подставить такому противнику беззащитную спину означало бы верную смерть, и потому с преследованием фактически было покончено. Большая часть охранников, видимо, по команде, развернулась к новому источнику опасности, и лишь ближайшие к сталкерам пять сектантов остановились и принялись расстреливать магазины по кустам чисто наудачу. Подствольный гранатомет оказался только у одного боевика, но он, очевидно, совсем не понимал, где сейчас находятся враги, не отвечавшие на огонь, и нещадно мазал, пуская гранаты едва ли не веером по площадям.

– Ай, да генерал! – восхитился на бегу Меткий. – Всё по его плану вышло!

Товарищи преодолели примерно полкилометра по окружности сопки, после чего немного спустились по склону и обнаружили по указанным в сообщении координатам третий портал, через который благополучно переместились на полноценный военный аэродром, где штурмовая группа уже ждала команды к выступлению.

– Закрывайте порталы, – сказал по спутниковому телефону Егоров, встречавший сталкеров с группой спецназа, едва увидел жест Меткого – два больших пальца, вытянутых вверх.

– Неплохой результат мы показали в предварительном забеге! – довольный успехом, сказал Жердев.

– На вашем дальнейшем участии в операции настаивать не могу, – сказал генерал, – вы и так достаточно сделали, но если надумаете, то мне будет спокойнее за общий успех. Все-таки позитивного опыта крупных наступательных операций против сектантов «Фатума» у нас пока не ахти, а тут еще АЭС.

– Конечно, мы не останемся в тылу, – ответил Меткий, – не дай бог, все сорвется, потом не сможем простить себе, что отсиделись у кухни. Как минимум, мимо аномалий парней проведем, а там посмотрим.

– Тогда прошу на борт, время не ждет. Врагу не составит труда сообразить, чего ради неизвестно кто уничтожил их комплекс ПВО.

Самолеты-разведчики, оснащенные мощными детекторами и вылетевшие раньше основной группы, нашли примерно в тридцати километрах от северного полюса Зоны идеально чистый пятачок воздушного пространства, где десантники не рисковали встретиться с аномалиями. На земле они, конечно, все равно присутствовали, но тоже в умеренных количествах по сравнению с другими территориями. Доставленные сюда первыми сталкеры из клана «Честь и мужество» отметили опасные участки ярко-оранжевой краской, хорошо заметной с воздуха. После чего над подсвеченным красными дымами пятаком прошла длинная череда армейских транспортников, сбросивших штурмовые отряды, технику и амуницию. Небо заполонили белые купола.

– Красиво! – залюбовался Жердев. – Сколько сам ни прыгал и на других ни смотрел – не перестает эта картина глаз радовать! Мы сегодня сектантов точно сделаем, сердцем чую!

Переведенцев посмотрел на коллегу, но ничего не сказал. В Зоне все, что угодно, может произойти, здесь о будущем лучше вообще поменьше говорить.

Приземление прошло практически идеально, если не считать потери одного пустого бронетранспортера, неуправляемый полет которого закончился в зарослях «стекловаты».

Развернувшись в колонну, полностью моторизованный штурмовой отряд, состоявший из бойцов «Немезиды» и батальона солдат ОДОН имени Дзержинского, обкатанных на зачистке Дальневосточной АЭС, выдвинулся в направлении Билибино. Продвигались быстро, пока в десяти километрах от пункта назначения не уперлись в один из блокпостов войск НАТО.

– Стоять! – крикнул по-английски американский офицер бравого вида. – Дальше – запретная территория! В случае попытки проникновения будем стрелять на поражение!

Колонна остановилась и ощетинилась стволами в ответ на угрозы заокеанского морпеха. Один из офицеров «Немезиды» в звании майора, видимо, прекрасно владеющий языком Шекспира, спрыгнул с брони БМП и направился к командиру поста, причем по пути он закинул автомат за спину, чем слегка снизил градус напряжения.

– Солдаты! – обратился майор к бойцам противника на английском. – Допустим, убьете вы меня, а дальше что? Вас здесь два взвода, около шестидесяти человек, а за моей спиной – семь сотен плюс пятьдесят боевых машин! Вас просто сотрут в порошок! Вы думаете, ваше руководство не знает о наших намерениях вернуть атомную станцию? Знает! Просто вас заранее списали в потери, чтобы использовать как повод для давления на Россию, и только! Хотите ли вы умереть за толстосумов в этих диких краях? Им понравятся ваши трупы, но нам они не нужны!

Командир блокпоста заметил, как его подчиненные переглядываются, и закричал:

– Не слушайте ублюдка! Это красная пропаганда!

– Хочу напомнить вам, – невозмутимо продолжил майор, – что мы на своей земле и хотим лишь освободить ее от террористов. Я понимаю, что вам нелегко сложить оружие в присутствии столь жесткого и упертого офицера, как ваш начальник, но я договорюсь с ним!

Все с неподдельным интересом ожидали продолжения – какой же довод предложит русский офицер американскому коллеге, и как тот отреагирует?

Майор подошел к своему визави и без размаха пробил отличный апперкот в челюсть, от которого натовец рухнул на спину, практически не сгибаясь. Публика с обеих сторон охнула.

– Всё! – широко развел руки в стороны победитель. – Теперь никто не помешает вам остаться в живых!

– К черту! Я скидываюсь! – психанул один из морпехов и швырнул в грязь свою винтовку М-16.

Следом за ним стали разоружаться и остальные, и чем больше солдат сдавалось, тем быстрее шел процесс.

– Вот орел! Уважаю! – проникся Меткий. – Без потерь и без единого выстрела! Как ни крути, а умение побеждать – это в большей степени искусство, чем просто наука. Согласись, Коль, исход чаще зависит не от того, что и как делается, а от того, кто это делает!

– О, мне ли не знать! У меня постоянно ты перед глазами, – рассмеялся Жердев.

Всех обезоруженных солдат сил изоляции, кроме оголтелого офицера, отправили в подземные помещения блокпоста, выложенные бетонными блоками, на случай, если вдруг начнется выброс, а в качестве охраны оставили бронетранспортер с отделением «одоновцев».

Через несколько километров колонна добралась до Т-образного перекрестка дорог, на обочине которого выделялась пирамида, сложенная из человеческих черепов.

– Тьфу ты, мерзость какая! – сплюнул спецназовец из «Немезиды», сидевший рядом со сталкерами, увидев столь варварский фетиш. – Для чего эти людоеды их складывают? Гордятся или запугивают?

– Все возможно, – ответил Меткий, – наверняка никто из нас не знает, но вот, что я заметил: там, где есть такой знак, поблизости находится приемное устройство, вроде антенны, для получения управляющих сигналов боевиками «Фатум». Однажды сам видел, как они перед такой конструкцией в транс впадают.

Едва он закончил фразу, у него в одну секунду, как говорится, без объявления войны, неимоверно сильно закружилась голова. Липкая слабость появилась из ниоткуда, и Меткому пришлось вцепиться в ручки, приваренные к броне, и думать лишь об одном: «Держаться! Не упасть, не упасть…»

БТР дернулся и замер. Сталкер усилием воли поднял голову и увидел, что замерла вся колонна. Видимо, не одному ему пришлось туго, но и водителям мало не показалось.

Поднявшийся ледяной ветер слегка привел бойцов, находившихся снаружи, в чувство. Немощность ушла, остался звенящий шум в ушах и первобытное чувство страха, заставлявшее сердце молотиться в грудной клетке.

– Укрыться в машинах! Проверить герметичность и доложить! Отключить электронику! – зычно командовал кто-то из офицеров.

Закрывая за собой башенный люк, Меткий бросил напоследок взгляд на небо. Под черными, клубящимися тучами невидимая рука расстелила пестрое, розово-алое покрывало, становившееся с каждой секундой все более сочным и кровавым – картина, достойная кисти великого шизофреника Сальвадора Дали.

Внутри бронетранспортера, под слоем стали и других композитных материалов, гасящих излучение, воздействие Выброса переносилось легче, но не сказать, чтобы комфортно. Звук, словно небо с треском раскололось и рухнуло на землю, не просто оглушал – он ощущался нутром. То, что следом начала трястись земля, а вместе с ней завибрировала и многотонная техника, только добавляло уверенности в наступлении конца света. Меткий мог лишь гадать, что сейчас испытывают военные, впервые столкнувшиеся с выбросом (а таких в отряде было подавляющее большинство).

«И все же в бетонном бункере намного легче пережидать», – успел подумать Праведников прежде, чем потерял сознание.

Круги перед глазами и давящая боль в висках, как если бы голову зажали в тиски – вот, что чувствуешь, приходя в себя после окончания лучшего экстремального шоу на планете. Хорошо, что хоть отпускает быстро. Если, разумеется, сердечко и сосуды в порядке – иначе инсульт и сердечный приступ сразу накроют.

«Интересно, я упал или заранее прилег?» – почему-то именно этот вопрос беспокоил Меткого сейчас больше всего, но память отказывалась дать верный ответ.

В конце концов, по слюне на комбинезоне он догадался, что присел, прижавшись спиной к стенке, и только потеряв контроль над собой, сполз на пол. И то ладно – ни об какой острый угол, коих в военной машине всегда предостаточно, не приложился.

– Ничего-ничего, нормально начали! – подбодрил окружающих Переведенцев. – Теперь они радиоактивное шоу раньше, чем через несколько часов, повторить не смогут!

В целом весь отряд благополучно пережил катаклизм, несколько царапин и шишек не в счет. Поехали дальше и вскоре достигли подножия Алискеровской сопки, где колонну уже встречала умчавшаяся вперед разведка.

– Как обстановка? – спросил приснопамятный майор у старлея, ее возглавлявшего.

– Высота наша, наверху оставил дозор. До самого Билибино и АЭС сектантов нет, попрятались по норам. Единственное, что непонятно…

Молодой офицер замялся.

– Говори.

– Тут через сто метров кладбище. Старые могилы в порядке, но есть три групповых захоронения без обозначений, и одно из них совсем недавно раскопали.

– Учтем, – коротко бросил старший по званию, и сам побежал на доклад к группе собравшихся неподалеку офицеров.

Говорили недолго, и когда Меткий за бронетехникой подошел поближе, то услышал лишь финальную часть.

– Первая группа, капитан Соломатин, – принялся командовать плотный мужик лет сорока пяти в форме без знаков различия, – приказываю занять сопку Любви. В твоем распоряжении три БМП, подавляйте всякую активность в городе! Никаких перемещений там быть не должно, если кто шевельнулся – открывай огонь без колебаний!

– Есть!

– Вторая группа, капитан Бунин, поднимаетесь на Алискеровскую сопку вместе с «Зонтиком». Ваша задача: обеспечить защиту комплекса РЭБ, следить за тылом, при попытке террористов оказать поддержку из города – участвовать в подавлении.

– Есть!

– Остальные выдвигаются для штурма станции.

– Прошу прощения, – произнес Меткий, выходя из-за БМП, – а насчет нас, сталкеров, что?

– Вы пока в резерве, – объявил командующий спецоперацией, – мы вас задействуем для решения проблем с аномалиями и мутантами, если таковые возникнут. А пока держитесь возле офицеров группы управления, чтобы в случае необходимости быстро помочь парням на передовой.

Оказалось, штаб тоже разворачивался на Алискеровской сопке, и, забравшись наверх вместе с Жердевым, Переведенцевым и еще несколькими «мужиками» из «Чести», Меткий смог понять, о чем же говорилось на совещании.

Билибино и атомная станция располагались в котловине, образованной отрогами горного хребта, причем АЭС находилась напротив сопки, а город – парой километров левее, где с запада над ним царила та самая возвышенность с романтическим названием. Получалось, что заняв их, спецназовцы могли контролировать долину. «Зонтиком» же оказался КАМАЗ с кунгом, а точнее – его имитацией. Сталкер понял это, когда крыша кузова раскрылась в стороны двумя огромными створками, и из нутра выдвинулась гигантская антенна.

– Для чего она? – спросил Переведенцев у штабного офицера.

– Огромная глушилка. Никто из внешнего мира не сможет теперь связаться с боевиками на станции и, например, отдать им приказ взорвать АЭС. Да они и меж собой теперь будут вынуждены общаться исключительно лично.

– А мы?

– У нас свой канал, так что рации будут работать.

– Приятно слышать, что отечественная техника способна подавить передовые западные образцы, – потер ладони Жердев, – их военный бюджет насколько больше нашего?

– Несопоставимо. Но наши парни и за сорок тысяч рублей в месяц такое разрабатывают, что диву даешься. Мы почему так уверены в «Зонтике»? Да потому, что он у нас не первый такой и не единственный. Вы про условную атаку на американский эсминец в Черном море в четырнадцатом году слышали?

– Ну, наши же периодически подлетают к их самолетам и кораблям, когда они туда, куда не надо, лезут, – пожал плечами Жердев, – что такого особенного?

– Во-первых, злополучный «Дональд Кук» – не старое корыто, а вполне современный в техническом смысле корабль, оснащенный новейшей РЛС и боевой информационно-управляющей системой «Иджис», на вооружении у него крылатые ракеты «Томагавк». Во-вторых, наш СУ-24 с комплексом РЭБ на борту не просто приблизился к эсминцу, а сначала выключил ему радар, системы передачи данных и управления огнем, короче, вырубил всю электронику, и только потом уже наглядно изобразил атаку на беспомощный корабль. Двенадцать раз подряд. Знаете, на что это похоже, когда реактивный самолет с кормы снова и снова проносится над палубой?

– Хах! Да уж не трудно догадаться! Красавчик!

– Зарубежные газеты потом писали, что двадцать семь моряков написали рапорт об увольнении – разочаровались в своем флоте. Или вот другой пример: аномалии на пути колонны можно обнаружить датчиками, а дистанционно управляемые фугасы? Как с ними бороться?

– Мы не знаем, ты нам скажи! – развел руками Меткий.

– У нас на паре бронетранспортеров установлена система «Инфауна», она и вражескую радиосвязь в КВ– и УКВ-диапазонах глушит, и от управляемых мин защищает. Пока нам везло, может, противник больше полагается на выбросы или просто не ждал нас здесь, однако если бы сюрпризы стояли на дороге, то взорвались бы, но лишь после прохода колонны, когда машины успели бы удалиться на безопасное расстояние.

– Здорово. Жаль, что на последнем этапе придется по старинке, под пули лезть.

– Сергеич, я тебя не узнаю! – покачал головой Жердев. – Ты же всегда в любой гадюшник первым стремился!

– Да я-то что, мы, вон, во второй линии сидим, а парням сейчас на приступ идти. Кстати, наша позиция хороша для техники, но в итоге мы слишком далеко от места основных событий, вам не кажется? Понадобится наша помощь, так мы когда еще доберемся до станции? Разрешите, выдвинемся вперед?

– А если возникнет необходимость в вашем присутствии здесь? – засомневался штабист. – Конечно, с нами еще отделение краповых беретов, плюс БМП и БТР, но мало ли…

– Если вниз по склону метров на триста уйдем, то сможем быстро вернуться в случае нужды. Рации будут на приеме.

– Ладно, – сдался офицер, – вы, трое, идите, но ни шагом дальше! Остальные «мужики» пусть с нами остаются. Значение «Зонтика» нельзя недооценивать.

Пока сталкеры спускались по лиственному лабиринту с частыми прогалинами, Жердев сделал попытку заглянуть в лицо Меткому.

– Сергеич, что происходит?

– В смысле?

– С тобой.

– Со мной все в порядке.

– Ну, да, конечно! Ты бы видел, сколько эмоций на твоем лице промелькнуло, когда ты сожалел о том, что на последнем этапе придется в ближний бой лезть!

– Тебе показалось.

– Дим, поддержи меня! – взмолился Николай.

– Правда, Слав, – согласился Переведенцев, – тебя что-то грызет изнутри. Раньше ты всегда, как кремень, был, а теперь, даже если просто молчишь, то видно внутреннюю борьбу.

– Короче, колись!

Меткий тяжело выдохнул:

– Вот вы, мозгоклюи, однако! Хорошо, расскажу о причине, но на самом деле, обсуждать нечего. Мы ж не бабы, чтобы сны свои друг дружке пересказывать!

– Ты выкладывай, а там решим.

– Дело в том, что еще до того, как Егоров прилетел к Петровичу и рассказал нам о грядущих планах, я уже видел сегодняшний штурм станции.

– Во сне, что ли?

– Да. После того, как узнал, что с братом случилось. Только это не был обычный сон, в котором детали размыты, а фон скорее обозначен, чем существует. Нет, передо мной предстало все очень четко, до мельчайших подробностей. Я даже треск и гул пламени в горящем БТР слышал. И запах гари. И горелого мяса. Мимо пробегал, так меня волной жара обдало.

– И что ты видел?

– Не слишком многое. Фрагменты боя. Как спецназовцы несли потери и отступали, а потом, видимо, мы все же прорвались в помещения АЭС. На меня выскочило четверо сектантов, и я свалил двоих выстрелами в голову, но оставшиеся буквально изрешетили мое тело в упор. В тот момент и проснулся. Я понимаю, тяжело поверить, но у меня полное ощущение, что это вещий сон.

– Наука говорит, что наши сны – это переработанная версия уже произошедшего, но не будущего.

– Парни, я не спорю с учеными! Даже не сомневаюсь, что они правы, но проблема в том, что я узнал Чукотскую АЭС, едва мы забрались на сопку, хотя раньше тут не бывал! Точнее, мы с Колей как-то очутились неподалеку, но с другой стороны города, станцию закрывал рельеф, то есть, ее вид нам не должен быть знаком. Внешне она разительно отличается от Дальневосточной, однако же, смотрю сейчас на нее, как на старого знакомого!

– Поэтому ты попросился поближе к передовой?

– Да, боюсь, сектанты неплохо подготовились к встрече, и наши ребята будут гибнуть, если ничего не изменить.

– Но тогда ты сам погибнешь, если верить твоему сну!

– Может быть, но на кону ведь стоит гораздо больше, чем жизнь одного сталкера, верно?

– Так или иначе, мы сейчас узнаем, сбудутся ли твои видения, – сказал Переведенцев, – смотрите, штурмовая группа уже приближается к станции.

Действительно, в сектор, доступный для обзора, слева выползла гусеница из бронетехники и начала приближаться к вспомогательным зданиям под углом в сорок пять градусов. С правого бока колонны, укрываясь за броней, шли бойцы.

– Все равно мы слишком далеко, – покачал головой Меткий, – надо подойти еще ближе.

– Оставим штаб и глушилку?

– Они ж не голые стоят, ничего с ними не случится. А насчет невыполнения приказа, думаю, беспокоиться не стоит – мы ведь уже давно не кадровые военные.

– Да я вообще наверняка до сих пор в розыске числюсь, – пожал плечами Жердев, – пошли!

Наверное, кто-то из сектантов открыл огонь по спецназовцам, потому что ветер донес хаотичную автоматную стрекотню. Машины остановились и, поворочав башнями и стволами, начали утюжить в ответ административный комплекс и двухэтажные строения, находившиеся ближе всего к ограде. От огня крупнокалиберных пулеметов и автоматических пушек здания мгновенно окутали облака разлетающейся пыли, штукатурки и кирпичного крошева, а через пару минут из окон верхнего этажа Управления показались языки пламени.

Одна из боевых машин пехоты расстреляла три секции бетонного забора, и тут же в эфире прозвучал сигнал к атаке. Отряд бойцов «Немезиды», находившийся в авангарде, спокойно и слаженно, следуя за двумя БТР, вошел через пробоину на территорию станции, быстро зачистил уже изрядно размочаленные корпуса вблизи периметра и попытался прорваться через открытое пространство к машинному залу, чтобы организовать плацдарм для ввода основных сил.

Спецназовцам удалось преодолеть примерно половину дистанции, когда с крыши в головную машину ударили противотанковой ракетой. Вверх и в разные стороны полетели куски специального обвеса, предназначенного для защиты от выброса, а следом из распахнувшегося башенного люка в небо рванулся жирный, ревущий столб огня. Бойцов, прятавшихся за машиной, швырнуло на землю ударной волной, и только через пару секунд до сопки докатился гром взрыва.

– Кабздец экипажу! – поморщился Переведенцев. – Боеукладка!

Стало понятно, что установка все время стояла на виду, но ее скрывала хитрая маскирующая накидка, позволявшая не выделяться на фоне серых панелей фасада. Гранатометчиков тотчас же смела группа прикрытия, но удачное попадание словно разбудило оборону сектантов. То здесь, то там, то в окнах горящего Управления, то на крыше машинного зала, то у низких построек справа у пруда-охладителя, где боевики, оказывается, вырыли окопы, стали мелькать силуэты и навскидку стрелять по бойцам, вынужденным одновременно маневрировать и пытаться вытащить из-под плотного огня контуженных товарищей.

– Нам нужно подойти ближе! – крикнул Меткий и побежал вниз, не дожидаясь реакции товарищей, которые, впрочем, сразу последовали за ним.

Противник не считался с собственными потерями и при этом стрелял неимоверно точно. Второй бронетранспортер после нескольких попаданий тоже замер, и только благодаря солдатам дивизии имени Дзержинского, обрушившим из второй линии настоящий стальной дождь на позиции сектантов, спецназовцы из «Немезиды» смогли через несколько минут отступить и вытащить уцелевших раненых. На поле боя осталось лежать десять убитых, не считая сгоревшего заживо экипажа. Несомненно, террористов полегло гораздо больше, но едва ли это могло сейчас кого-то порадовать или утешить.

Сталкеры успели добраться до позиций группы прикрытия, находившихся всего лишь в пятистах метрах от машинного зала, до последнего этапа неудачной атаки. Меткий, наблюдавший за происходящим через морской бинокль с десятикратным увеличением, яростно и нецензурно выругался.

– Опять они за свое!

– Ты о чем, Сергеич?

– Да я на крыше машинного зала только что свою физиономию видел! Сначала на одном краю, а через минуту – на противоположном! Интересно, сколько эти ироды моих клонов наклепали?!

– Блин! Они стреляют, как ты?

– Да, я на Дальневосточной АЭС заколебался с одним в хитрости и точности соревноваться!

– А ты не можешь у них взглядом винтовки из рук повыдергивать, – спросил Жердев, – как тогда в больнице ножи метал?

– Нет, мои силы пока невелики, мне нужно рядом с человеком находиться, а не за сотни метров.

– И что же делать?

На фоне установившегося затишья подсказка для Меткого прозвучала почти с небес.

– Эй, вы! Те, кто пытается штурмовать АЭС! – покатились по равнине раскаты громогласного обращения, повторявшиеся многократным эхом.

Казалось, звук гуляет между землей и низкими облаками, но на самом деле этот эффект рождало большое число динамиков, расположенных по периметру станции, и отражение волн между стенами зданий.

– Можете хоть все здесь сдохнуть, но ничего у вас не выйдет! Возвращайтесь домой! Вас одурачили и используют как пушечное мясо! Не мешайте спасать человечество!

– Охренеть! Они нам эту туфту еще втирать будут? – поразился Жердев.

– Ага, и, кстати, твоим голосом вещают, Сергеич, – подметил Переведенцев.

– Серьезно? – удивился Меткий. – Я его по-другому представлял!

– Со всеми людьми так. Просто поверь – это твой голос.

– Командир! – обратился Праведников к одному из офицеров «Немезиды». – У нас есть, при помощи чего им ответить?

– Аппаратура?

– Да.

– В конце колонны машина с усилком, динамиками и радиомикрофоном, – отмахнулся занятый планированием дальнейших действий спецназовец.

– Ты что задумал? – поинтересовался у товарища Жердев.

– Хочу с собой пообщаться!

Действительно, через несколько минут все услышали настоящего Праведникова.

– Эй, ты, на станции! Тот, который говорит моим голосом! Выходи на связь, если не боишься!

Ответ не заставил себя слишком долго ждать.

– Чем ты хочешь напугать меня, Меткий? Своим бессилием?

– О! Знаешь меня? Замечательно! Меньше времени на объяснения придется тратить! Скажи, пожалуйста, а себя ты кем считаешь?

– Я знаю, что являюсь твоим клоном – можешь не пытаться разыграть эту карту! Хоть ты хитрец и негодяй, но сильный воин, поэтому нас и скопировали с тебя.

– Великолепно! Вы ведь недавно появились на свет, вам хоть объяснили, что же вы, такие хорошие парни, делаете на захваченной АЭС?

– Спасаем человечество!

– К твоему сведению, брат, – раньше станция вырабатывала энергию для производства и города, а теперь ее используют для смертоносного излучения!

– Сказки не рассказывай!

– Вы воюете с регулярной армией нашей страны! Неужели тебя это не настораживает? Включи голову!

– Просто ты продался олигархам и встал на сторону тирании!

– Ах, вот как! Значит, такой я меркантильный мерзавец в твоих глазах?

– Да, Меткий. Ты предал свой народ за деньги!

– Скажи мне, а разве может такой человек выйти без оружия под снайперский огонь? Смотри! Я выхожу на открытое место! Прошу наш спецназ не стрелять!

– Апостол Петр, доставай скорей ключи! Достойный рая в дверь к тебе стучит! – продекламировал чьи-то стихи Переведенцев, сжав от волнения кулаки до побелевших костяшек. – Совсем Славка с ума сошел!

– Выкрутится, – прошептал в ответ ему Жердев, грызя ногти, – его без хрена не сожрешь!

Праведников на самом деле вышел, причем с поднятыми руками.

– Видите меня? – крикнул он, и практически тут же золотистый след выстрела из «рельсы» разрезал пространство, метнувшись к сталкеру.

Меткого от неминуемой гибели спасло чудо: за секунду до этого, глядя на крышу и верхние этажи АЭС, он споткнулся о какой-то корешок и невольно нагнулся, пропустив смерть над собой.

– Я все еще здесь, брат! – звенящим голосом снова закричал сталкер. – Не убежал в тыл за деньгами!

Праведников решил для себя, что сделает все для освобождения Чукотской АЭС, пусть и ценой собственной жизни.

– По-прежнему не веришь мне?

Справедливости ради стоит сказать, что стрелял не клон, а один из фанатиков «Фатума», коими являлось большинство охранников станции. Он вновь прицелился в стоящую прямо фигуру, но нажать на спуск не успел – пуля ударила его в висок и сбросила с крыши. Причем, послал ее не снайпер из числа спецназовцев, а сосед справа. Бой разгорелся с новой силой, но теперь уже внутри станции. Меткого, от греха подальше, догнал и сбил с ног Жердев.

– Совсем ты, друг, безбашенный! – отчитал он товарища, когда они скатились на дно какой-то рытвины.

Спецназ тоже не дремал.

– В атаку! – скомандовал командир полевого штаба, уловивший изменение обстановки.

Нельзя сказать, что по бойцам больше не стреляли, и никто не погиб, но это был не тот огонь, который выкашивает шеренгу за шеренгой.

– Коля, ты почему без моего автомата прибежал? – спросил Жердева Меткий.

– Сергеич, не борзей! Я тебя спасать примчался, а ствол твой там, где ты его оставил!

– Ладно, возвращаться некогда, по дороге раздобуду.

– Стой, малахольный! Убьют же! – закричал капитан, пытаясь ухватить за лодыжку рванувшего вперед товарища, но его пальцы предательски соскользнули. – Черт, черт, черт!!!

Закусив указательный палец, Жердев смотрел, как, пригнувшись и петляя зигзагами, бежит Меткий, а рядом с ним, то справа, то слева, регулярно взлетают фонтанчики. Невидимому стрелку не хватило обоймы, чтобы просчитать траекторию движения сталкера, и, пока он перезаряжался, Праведников на бегу подобрал «Винторез», принадлежавший одному из убитых «немезидовцев», и помчался вслед за атакующей группой, заодно уходя от снайпера в мертвую зону.

– А! Ну, конечно! – всплеснул руками капитан. – Он же видел во сне, что его не застрелят на площади! Бегай – не хочу! А мне-то каково? Меня в его видениях не было!

Не прекращая материться, Жердев выскочил из своего укрытия и постарался добраться до того места, где подбитый БТР прикрыл бы его от огня сверху. Конечно, обладая массой на тридцать килограммов больше, чем у Меткого, он не мог быть настолько же стремительным и непредсказуемым, и поэтому полагался исключительно на то, что разозленный террорист переключит свое внимание на другой сектор или не успеет среагировать на его рывок. Не вышло.

Николай почти достиг намеченной точки, когда тяжелый удар под диафрагму сбил его с ног. Прокатившись кубарем, он оказался в проекции горящей машины, закрывшей его от контрольного выстрела. Внутри продолжала разливаться боль, но, засунув руку под разгрузку, капитан не обнаружил крови.

Жердев недоуменно осмотрел себя и понял, насколько ему повезло. Тяжелая пуля ударила в газовую камеру автомата, разворотила ее и, отлетев рикошетом, плашмя попала в запасную обойму.

– Спасибо, господи! Вернусь, обязательно в церкви свечку поставлю! – с чувством произнес он и тут же помрачнел, поняв, что повлиять на судьбу товарища и прикрыть его от пуль сектантов, он уже не сможет.

В это время Меткий догнал бойцов «Немезиды» и ворвался в здание вторым, сразу вслед за парнем, вооруженным специальным щитом для штурмовых операций. Поскольку первые выстрелы достались не ему, в распоряжении сталкера оказалась лишняя секунда, чтобы свалить двух сектантов засевших в конце коридора. Третьего застрелил из пистолета спецназовец, глядя через прорезь, закрытую пуленепробиваемым стеклом – без основательной подготовки такой фокус не выполнишь, ведь оружие приходится держать гораздо выше своей головы.

Обогнав тяжелого и медленного щитоносца, Меткий движением кисти зашвырнул обратно на второй этаж гранату, прилетевшую оттуда, и, дождавшись разрыва, взлетел по лестнице. Пересекая широкую площадку быстрым шагом, он попутно раздал пару контрольных выстрелов террористам и ударил прикладом в гортань недобитка, голову и тело которого закрывали лучшие на планете шлем и бронежилет «Спектр-М» американского производства. Зачем переводить патроны?

Не оглядываясь, поспевают ли за ним спецназовцы, Праведников распахнул следующую дверь и, едва выглянув, отдернул назад голову. По лицу, закрытому бронемаской, болезненно щелкнула парочка пуль, а стене досталось, наверное, еще полтора десятка, но главное – используя телекинез, сталкер успел толкнуть под локоть гранатометчика в противоположном конце зала. В результате, вместо попадания в дверной проем, граната ушла в сторону и взорвалась неподалеку от позиции автоматчиков. Нет, их не убило, но им стало совсем не до войны.

Выглянув еще раз, Меткий опять принял на маску выстрелы от боевика, засевшего с другой стороны, свалил его ответной очередью и, все время оглядываясь, побежал к следующей лестнице.

«Странно, – подумал он, – пространства много, оборудования, за которым можно укрыться, тоже, а боевиков здесь не густо».

Поднявшись по ступенькам, сваренным из арматурных прутьев, Меткий толкнул дверь и увидел в пяти метрах от себя четырех сектантов, застывших с оружием на изготовку на стыке двух коридоров. Оглушительный грохот нескольких очередей, выпущенных почти одновременно в небольшом помещении, больно ударил по ушам, а во рту появился вкус ржавчины – вкус осени, увядания и смерти…