Глава VIII. «Динозавры 90-х»

Спустя полгода, реанимировав отношения с Пэн Сяодэном, я выполнил свою миссию в Шэньчжене и мог перебираться в Гуанчжоу. Как раз представилась неплохая возможность: один из приятелей, с которым мы познакомились еще на Хайнане, предложил создать там консалтинговую компанию на паритетных началах.

В первое время после переезда никаких заданий я не получал. Я решил влиться в жизнь китайского мегаполиса под видом успешного бизнесмена. С таких позиций было удобно, не вызывая подозрений, добывать необходимую информацию. Все привыкли считать, что бизнесмен преследует исключительно свои интересы и финансовую выгоду.

Гуанчжоу – третий по величине город Китая – уступает только Пекину и Шанхаю. На юге Поднебесной Гуанчжоу является экономическим, образовательным, научно-техническим и политическим центром – здесь действительно сосредоточено много всего и существует масса возможностей. Я быстро нарабатывал связи в Гуанчжоу, не пропуская ни одной массовой тусовки: ни приезд диджея Tiesto, ни «колесные» вечеринки в клубе «OTTO» – рассаднике наркоты, ни Новый год в «Красном Квадрате».

Мне нужно было быть простым, «своим» парнем, и для этого я использовал самые разные приемы. Например, возвращаясь с тусовок, я мог забраться на крышу такси, давая инструкцию водителю: «Скорость не снижай, езжай плавно, не дергаясь. Я сейчас залезу на крышу, а ты рули. Как залезу, стукну два раза, это будет означать, что я сижу уверенно и можешь прибавлять скорость». Говорил я все это спокойно и с улыбкой, так, что, когда я медленно, в такт словам, опускал стекло автомобиля, таксисты часто думали, что я шучу. Но я за пару секунд оказывался на крыше таксомотора. Паникующий водитель становился заложником ситуации и делал все так, как я ему говорил.

Один раз мне попался смышленый парень из провинции Хунань. Он начал мотать головой и отказывался следовать моим указаниям, но триста юаней вносили полную ясность в наш разговор, и я вновь оказывался на крыше. Я проделывал этот трюк, когда мы с парнями ехали из какого-нибудь бара на очередную тусовку, поэтому всегда садился на переднее сиденье, а назад «паковалось» еще человека четыре. Трюк с вылезанием из машины на крышу стар, как мир. Отрабатывая его не меньше сотни раз на тренировочной базе под Москвой, я овладел им до автоматизма. Он был сложным лишь на первый взгляд. Навык вылета из машины на скорости в 100 километров на полотно дороги был сложнее, но его в моем исполнении Гуанчжоу не видел ни разу.

Вообще, обучение всему, что было связано с автомобилем, мне давалось нелегко. Правда, исключительно из-за психологии. Все шло из-за одного случая в моей юности.

Тогда, в один из летних деньков, мы с моим другом Гришей Казаковым шатались около музыкальной школы, дожидаясь девчонок, которые не то чтобы нам сильно нравились, но они были девчонками, и этого было уже достаточно. Ведь было нам с Гришей лет по 14–15.

Во двор выскочил старший брат Гриши – Димыч. Ему было 18. Он был парень, честно сказать, недалекий, но его спортивного телосложения и уверенности в себе хватало, чтобы нравиться девочкам.

– Че торчите тут? – спросил он нас.

– Телок ждем, – гордо ответили мы.

– А, ну тогда ладно, а то думал как раз позвать вас к телкам на дачу.

Мы с Гришей мысленно переглянулись.

– А че за девчонки? – спросил Гриша.

– Да мои, первокурсницы. Прибухнули на даче, звонят с автомата, говорят: «приезжай, а то нам скучно». Я бы пацанов собрал, но девки просят срочно, а то, говорят, уснем. А туда до Константиновки еще пилить 40 километров.

Димыч открыл «Жигули» отца и спешно вытряхивал коврик.

– Жаль, вы не можете, а то одному как-то не очень выгодно туда мчать.

– Да ну почему не можем… – замялся Гриша.

– Лады, я погнал. – Димыч захлопнул дверь и начал медленно сдавать назад.

Мы с Гришей переглянулись и не сговариваясь замахали Димычу руками и побежали в сторону машины.

В свои 18 лет Димыч не был опытным водителем, а вот лихим уже успел стать. Обычная провинциальная история.

Гриша прыгнул на переднее, я – сзади за ним. Димыч врубил магнитолу на максимум, зазвучала песня Богдана Титомира «Делай как я».

Когда мы выехали на двухполосную загородную дорогу, Димыч сразу вдавил педаль газа.

Мы открыли окна, ветер глухо хлопал, врезаясь в салон машины. Димыч начал что-то рассказывать, но из-за трещавшей музыки мне было его не слышно. Прошло всего минуты полторы, прежде чем Димыч не рассчитал габариты машины и на скорости снес боковое зеркало стоявшей на обочине «Газели».

Он резко обернулся на щелчок и тут же повернул руль влево, пытаясь выровняться, но переборщил, и часть нашей машины выскочила на встречку…

Прошло еще не больше секунды, прежде чем случилось столкновение, после которого нашу машину закрутило, а меня начало кидать по заднему сиденью. Развернувшись пару раз, мы остановились. Я приподнялся. Спереди сидел невредимый, пристегнутый ремнем Гриша и, замерев, смотрел на брата.

В тело Димыча впились: приборная панель, руль, какое-то железо, и все это накрыл кусок лобового стекла, по трещинам которого растекалась кровь.

Какое-то время мы молча сидели и смотрели на бездвижное тело Гришиного брата. Даже молодым нам было сразу понятно, что он мертв.

Это, конечно, отложило отпечаток на мои отношения с автомобилями. Но на занятиях, где мне четко давали понять, что моя безопасность в моих руках, я быстро забыл о своих страхах.

Ведя разгульный образ жизни в Гуанчжоу, я не забывал прорабатывать «людей из папки», которую перед командировкой мне показывал Минин. Многие из тех, с кем я учился в Харбине и плотно общался во время работы на Хайнане, успешно делали карьеру.

Я приглашал их на вечеринки, на дни рождения. Звонил под предлогом, что нужен совет или помощь. К каждому был свой подход. Но все они были никем по сравнению с Харбинцем, которого судьба будто специально подсылала ко мне.

Я был удивлен, когда узнал, что Харбинец, с которым на острове мы выпили десятки литров виски и сотни пива, мой верный информатор, находится там же, где и я.

Он ожидаемо рос по карьере – его назначили заместителем начальника материальной части базы военно-морского флота армии Китая в Гуанчжоу. Мы, как и прежде, стали регулярно с ним встречаться, он здорово помогал мне и в Гуанчжоу. Причем не только по заданиям Центра, он помогал решать и мои проблемы в бизнесе, одну из которых мне организовал мой бывший компаньон…

– Это генеральный директор самой успешной консалтинговой компании? – спрашивал из телефонной трубки незнакомый мне голос. На часах было девять утра.

– Да, – ответил я, пытаясь угадать провокатора.

На тот момент я уже был генеральным директором собственной консалтинговой компании. Мой бывший партнер, отец которого был коренным китайцем, плотно обосновавшимся в Амурской области, заявил, что наши взгляды на бизнес разошлись, и дальше предложил работать по отдельности. Моя компания успешно развивалась, и это, видимо, не давало ему покоя.

– Мы занимаемся поставками керамогранита и хотели бы поработать с вами.

– Хорошо, давайте встретимся.

– Через пятнадцать минут. Вам удобно? – напористо и нагло спросил неизвестный.

– Давайте после обеда, часа в два, – сказал я, почуяв подвох.

– А че, сейчас слабо? – Мне начали неприкрыто хамить.

– Нет, не слабо, но сделаем, как я сказал, – резко ответил я и положил трубку.

Я быстро обдумал ситуацию и на всякий случай пробил телефонный номер, с которого поступил звонок. Номер оказался купленным в Хэйхэ, городе на границе с Благовещенском. Мой экс-компаньон был как раз из тех мест – из «Благи», – так жаргонно называли город местные жители.

Через несколько минут я перезвонил неизвестному и сообщил, что готов встречаться. Договорились пересечься в одном из отелей в центре города, на встречу я поехал один. В баре гостиницы меня встретили двое крепких парней. Мы коротко поздоровались и уселись в мягкие кресла. Один из них, тот, что побойчей, судя по всему звонивший мне, представился Евгением, наверняка выдумав левое имя. Второй назвал себя его «близким».

– Как погода в Хэйхэ? – начал я разговор, устраиваясь поудобнее.

– Пробил номер? – немного стушевавшись, задал вопрос Евгений.

– Так, поинтересовался, – ответил я равнодушно, следя при этом за реакцией братка и его «близкого».

– Короче, так, парень, мы – мафия и заинтересованы в работе с Китаем, а ты нам мешаешь, – выдал главный. Ситуация была настолько комичной и нелепой, что я рассмеялся. Пара отморозков, как будто появившихся из 90-х, была реально смешной.

– Че ты ржешь? Ты кто такой? Кто за тебя впрячься может? – продолжал жечь говорун.

– Кто вас устроит? Какой статус нужен? – спросил я, успокаиваясь и пытаясь настроиться на серьезный лад. Я мог удовлетворить любой их запрос, но отвлекать серьезных людей по пустякам не собирался.

– Тот, кто может за тебя ответить, – сказал «мафиози».

– Я сам за себя могу ответить, брателло. – В бандитские 90-е все научились разговаривать с такими товарищами на понятном им языке.

– Ты че такой борзый? Вали из Гуанчжоу, конь, – начал быковать основной.

– Ладно, сегодня вечером «у 18 нуль-нуль», – сказал я голосом Папанова из «Бриллиантовой руки», – я позвоню и договоримся о встрече.

– А кто приедет? – поинтересовался бандит, бегло бросив растерянный взгляд на «близкого».

– Там увидите, – сказал я, заканчивая встречу. – Передавайте привет моему компаньону. Я знаю, что это его рук дело.

Их отнекивания я слушать не стал, и мы попрощались.

Чтобы не затягивать решение внезапно возникшей проблемы, я позвонил Харбинцу. Мы встретились с ним в кафе. Он приехал в форме на военном джипе цвета хаки с водителем, который остался ждать в машине. Заказав нам зеленого чаю, я в общих чертах обрисовал ситуацию. Внимательно выслушав меня, он сразу предложил решение: договаривайся, встречаемся, отрезаем им кисти рук или подбрасываем наркоту, и дело с концом. Он позвонил коллегам-военным и сказал приготовить на вечер несколько джипов.

В идеях Харбинца не было и доли юмора, он был совершенно серьезен. Военные в Китае при решении таких вопросов не шутят. Перезвонив отморозкам, я предложил не откладывать на вечер то, что можно сделать днем. Они, явно не ожидая такого развития событий, стали «съезжать с темы», выдумывая, что уже уехали из Гуанчжоу. Харбинец, не долго колеблясь, снова позвонил на базу и попросил пробить номер их сотового по спутнику. Оказалось, ребята были в том же районе, что и утром. Набрав их, я изложил это, призывая к встрече. Харбинец сказал, что даже если они назначат встречу в отеле, мы просто выволочем их оттуда, упакуем в джипы и прокатимся за город. Отечественные «мафиози», почуяв надвигающуюся опасность, перестали отвечать на звонки. Харбинец попросил счет. Я расплатился, и мы пошли к ожидавшей его машине. Харбинец сел впереди, на место рядом с водителем, я за ним.

– Дай ноутбук, – сказал он, повернувшись ко мне, – вон там сзади тебя лежит.

Я, перегнувшись через спинку своего кресла, достал ноутбук и передал своему китайскому другу. Он вошел в систему и, открыв какую-то программу, начинавшуюся с заставки черных костей с черепом на белом фоне, стал быстро нажимать клавиши. Появилась строка поиска, в которую он ввел телефон моего бывшего делового партнера.

– Если он их подослал, значит, возможно, с ними связывался. Сейчас выясним.

И он нажал поиск в строке, где был набран одиннадцатизначный номер телефона. По дисплею компьютера снизу вверх стремительно полетели какие-то номера. Из-за высокой скорости нельзя было разобрать, что это за цифры. Ожидание длилось несколько минут. Вдруг программа замерла, и через секунду на экране появились данные владельца номера: копия паспорта, адрес регистрации, пароль доступа к распечаткам телефонных переговоров. Чуть ниже располагалась кнопка: история звонков. Харбинец рассмеялся.

– Что такое? – поинтересовался я, думая, что он ржет над тем, как просто и быстро он все это провернул.

– Посмотри на его пароль, – сказал сквозь смех китаец, ткнув мне на строчку.

Пароль из шести цифр был простым до тупости: 123456. Я тоже рассмеялся. Харбинец нажал еще какую-то клавишу и ввел номер пацанов, которых мы разыскивали. Через пару секунд программа выдала: номер не найден.

– Выходит, напрямую он с ними не связывался. Странно, – проговорил Харбинец, сохраняя только что найденные данные. – Ладно, теперь у нас есть все данные на него. Хочешь, я поставлю его на прослушку? – спросил Харбинец.

– Да не надо, пароль-то есть, можно будет и так проверять, нам же не болтовню его слушать, а связь найти.

– Если он действовал через кого-то, значит, этот кто-то будет ему звонить и пытаться разговаривать, как-то шифруясь. Ты ведь, если услышишь, сможешь догадаться, что там за возня?

– Смогу, – ответил я, думая, стоит ли все-таки ставить на прослушку или нет.

– Как знаешь, – ответил китаец, собираясь закрыть ноутбук.

– Сохрани мне это, – попросил я, протягивая китайцу флэшку.

– Не вопрос. – Харбинец сохранил на нее информацию о владельце номера и отдал мне. – Надо наказать их, – решительно заявил он.

– Думаю, можно обойтись без этого.

Харбинец расстроился – он любил решать такие ситуации до конца.

– Нет уж. Ты попросил меня о помощи, и мы будем решать вопрос до конца.

Он быстро пробил местонахождение тех, кто решил мне угрожать. Они передвигались по улицам Гуанчжоу на такси, очевидно, в сторону вокзала. Когда мы практически нагнали их, такси дало газу – они увидели хвост. Началась настоящая погоня, от которой настроение Харбинца выросло в несколько раз. В порыве азарта он даже выкрикивал какие-то фразы, будто подгоняя лошадь, на которую поставил последние деньги. Поиграв по улицам мегаполиса в шашечки, мы нагнали их на улице Люхуалу.

Мы не стали выходить из своего джипа. По рации Харбинец приказал другой машине привезти пассажиров этого такси туда же, куда привозили недавно какого-то его партнера.

В этой ситуации мне нельзя было проявлять спокойствие, готовность ко всему и прочие свои навыки. Мне нужно было удивляться, опасаться и, как обычно, сдержанно восхищаться всемогуществом Харбинца.

Уже темнело, когда мы подъехали к забору, перед и за которым росли кусты и деревья. Эту лесополосу прерывала тропинка и высокая решетчатая дверь. Ее нам отворил неприметный китаец в старой, как и он сам, панаме. Чуть улыбнувшись, он поприветствовал Харбинца.

Пройдя метров двести, мы оказались на деревянном мосту, который возвышался на пару-тройку метров над заросшим болотом.

– Зачем мы здесь? – с опаской поинтересовался я.

– Дахай, ты любишь животных? – вдруг спросил Харбинец.

– Люблю.

– А каких?

– Ну, в принципе всех, но собак больше.

– А неее, Дахай, – помотал головой китайский морпех. – Собаки глупы в своей преданности и верности хозяину. Носят палку, лижут пятки… Что же это за зверь? А те собаки, что без хозяина, – они чаще трусливы, чем хищны.

– Кто же тогда, по-твоему, достойный зверь? – Я не стал вступать в спор на тему лучших друзей человека.

– Динозавр. – Харбинец посмотрел на меня. – Динозавры отлично справлялись с этим миром, тогда, когда человека не было и в помине. Как же можно их не уважать? Или их ближайших потомков…

Харбинец кивнул головой в сторону болота. Я присмотрелся вниз и увидел, что почти все дно движется.

– Крокодилы? – спросил я.

– Крокодилы, – улыбнулся Харбинец, собрав обожженную кожу лица в гармошку.

В этот момент к мосту подвели двоих гостей Китая, приехавших по мою душу.

«Твою мать, что за кино!» – прокричал я внутри себя. Я не до конца верил в происходящее. Не дожидаясь того, что будет дальше, в присутствии моих обидчиков я начал уговаривать Харбинца пощадить их. Это было в логике моего образа, да и в любом случае все происходящее переходило любые границы. Я смотрел в его узкие глаза:

– Слушай, они все поняли, они обосрались уже 10 раз. Пускай лучше поедут домой и распространяют там информацию, что сюда не надо соваться.

– Пришлем фотки процесса – будет еще лучше! – убеждал меня китаец.

– Пытаюсь спасти ваши жопы, – обратился я по-русски к браткам.

– Братан, все, что хочешь, отпусти. – Тот, что борзый, с трудом сдерживал слезы испуга.

Я снова перешел на китайский и обратился к Харбинцу:

– Если ты хочешь мне помочь, то надо их отпустить.

Он немного подумал и с огорчением ответил:

– Я тебя понял, Дахай.

Он обратился ко всей своей свите, – мол, по машинам.

Все двинулись по мосту в сторону калитки. Я выдохнул с облегчением. Вдруг Харбинец начал орать на одного солдата и показывать ему на его расстегнутый рукав. После чего одним движением перебросил его за ограждение моста. Начали раздаваться истошные крики, улыбающийся Харбинец повернулся ко мне:

– Дахай! Я решил, что так твои враги испугаются еще больше! А то вдруг подумали бы, что мы так шутили!..

Крики раздавались недолго – секунд пятнадцать. После стал слышен только плеск воды.

Я понимал, что могущество Харбинца растет. На Хайнане, в истории с Веньяном, отмыванием рук от крови занимался он сам, а теперь за его жуткими капризами уже убирал кто-то другой.

Я быстро подавил в себе чувство вины за смерть этого китайского солдата. Ничего было уже не изменить. Я отчетливо понимал, что ценность Харбинца как источника растет. Но вместе с тем растет и его опасность. Худшее, что могло случиться со мной, – это если бы он меня расколол.

Такие люди, как Харбинец, быстро прорываются к власти. Я не лез на рожон, чтобы что-то выяснять. Ждал, когда будет невинная ситуация. Тем более любовь Харбинца к деньгам росла как на дрожжах. Со временем мы с ним освоили несколько прибыльных направлений. Одно из них – «возврат долгов».

В последние десять лет в Китае развелось столько заводов и фабрик, что разобрать, кто из них кто, было не всегда просто. Одна из распространенных ошибок иностранцев в то время заключалась в чрезмерном доверии китайским производителям.

Отечественные бизнесмены часто не подписывали даже контрактов, переводя деньги туда, куда им говорили. Китайцы этим пользовались, кидая клиентов на большие суммы. Вариантов развода было два: получив предоплату за размещенный заказ, «заводы» либо исчезали, либо делали откровенный брак, который, разумеется, заказчикам был не нужен. Официально решить такие проблемы без документов было невозможно, и люди обращались к нам за помощью, соглашаясь на любые условия. За возврат денег мы брали 40 % от суммы, которые делили с Харбинцем пополам. Причем брались за дело, только если цена вопроса составляла не менее 200 тысяч долларов. С контрактов в 700–800 тысяч мы поднимали неплохие деньги. Я отправлял деньги домой, остальное вкладывал в развитие бизнеса.

Еще одним источником заработка стали торговые марки. Те российские компании, которые размещали заказы в Китае и в свое время не позаботились о защите брендов, попадали на китайские вилы. Местные заводы и фабрики массово регистрировали бренды своих российских клиентов. Получив право на марку, китайцы резко повышали цену на продукцию, при этом запрещая нашим компаниям работать с другими заводами. Продукцию, которую наши бизнесмены пытались вывозить в Россию, производя ее в обход теперь уже правообладателя, китайская таможня арестовывала десятками контейнеров. Русские к таким «партнерским отношениям» были не готовы. Это был бизнес по-китайски. За определенные деньги мы помогали уладить подобные проблемы. Несложные дела мы решали сами через суд, этим успешно занималась наша юридическая служба. А если было необходимо, что называется, «прессануть» фабрику, подключался Харбинец со своими связями.

В хорошие времена мы зашибали по 500 тысяч на брата. Харбинец был счастлив.

Я сел писать письмо Кате.

Оно было похоже на все предыдущие: работа, работа, работа. Сообщил, что выслал на днях деньги отцу. Из дома приходили вести, что ему стало хуже.

В дверь постучали.

На пороге стояла Гого. Она была без макияжа, по красноте ее глаз я понял, что она давно не спала и много плакала. Без «боевой раскраски» ее было трудно узнать, но это был тот случай, когда подобная смена образа не была в минус. Вместо хищной женщины передо мной стояла милая, нежная девочка, которую наверняка кто-то обидел.

– Ты не спала часов 35… – Я впустил ее в свою квартиру.

– Настолько видно? – Она скромно уселась на диван.

– Клиент? Или сутенер? – Я хотел узнать, кто ее обидел. Вариантов было немного.

– Клиент.

Гого зарыдала. И наотрез отказалась рассказывать о том, что с ней произошло.

– У меня есть для тебя небольшой подарок. – В те дни я как раз собирался встретиться с Долькой.

Я принес ей коробочку, в которой были сережки с чистыми бриллиантами. Вытирая слезы, Гого обняла меня.

– Помнишь, мы говорили… – начала она.

– Долька, тебе нужно вернуться на работу. У нас будут проблемы, если нас застанут вместе.

– Почему?

– Поверь мне. К тому же никто тебя не выкупал. Тебе надо вернуться на работу, твой выходной, как я понимаю, закончился.

– Спасибо, что впустил.

Мне стало не по себе от искренней благодарности молодой девушки. Она чмокнула меня в щеку и ушла.

Харбинец, как и всякий китаец с севера, любил и умел пить. Независимо от вида алкоголя, пьянел он медленно. После того как его сослуживцы из центральных или восточных провинций начинали блевать фонтаном, он спокойно продолжал «принимать на грудь» еще как минимум пару часов. Когда же он все-таки напивался, то начинал травить солдатские байки. Алкоголь, поднимавшийся выше ватерлинии, топил его сознание, делая при этом его большим «экспертом» по любым военным вопросам. В один из таких моментов он завел очень любопытную беседу.

– Помнишь, как мы завалили на Хайнане нашего солдата за деньги вашего туриста?

Харбинец вертел в руках бутылку пива и пристально на меня смотрел. Я не выдал свой страх, что он неспроста завел эту тему.

– Сейчас бы пачками так могли б делать! – резко заржал морпех. Меня отпустило, и я ему улыбнулся. Он пересел ближе ко мне.

– Дахай. – Харбинец продолжал называть меня этим именем и в Гуанчжоу. – Таких солдат, как я, здесь вообще нет, я лучший, понимаешь? – доверительно начал китаец, приобняв меня за плечи и навалившись всем телом. Мы сидели на краю дивана в просторной прокуренной комнате караоке-бара поодаль от остальных солдат, заливавших в себя пиво и оравших караоке с молодыми симпатичными китаянками.

– Северяне – мощные парни, понимаешь? Ты знаешь, что больше половины спецназа морской пехоты Китая составляем мы – парни с севера? А? – сказал китаец, икая и от этого даже подпрыгивая.

– Не знаю, ты расскажи другу, – предложил я.

– Ты мне не друг! – резко крикнул Харбинец, словно адмирал флота, приветствовавший матросов на параде. Напиваясь, он иногда «загонял чертей под лавку», удивляя даже меня своей внутренней агрессией.

– Ты напился, что ли? – спросил я, напрягаясь.

– Ну-ка! Не орать тут… Ты мне не друг! – не реагируя на мой вопрос, продолжал китаец. – Ты мне брат! – снова громко заорал он.

«Как же хорошо, что брат», – подумал я про себя, чувствуя, как от очередного волнения по спине покатились капельки пота. Мы выпили еще. После его словесных кульбитов я вдруг сразу протрезвел, хотя до этого уже выпил немало.

– Слушай меня, – скомандовал китаец. – У нас на базе готовят суперсолдат, – резко сменив громкость, прошептал Харбинец.

– Чушь. Ты мне в прошлый раз рассказывал эту историю, – напомнил я моряку, раззадоривая. Тогда он проводил мне ликбез о том, что в 1998 году в Гуанчжоуском военном округе был создан первый отряд военного спецназа. А спустя всего два года было создано целых восемь, по количеству военных округов, полков специального назначения.

– Я не про «летящего дракона», «черную змею», «дунбэйского тигра» и как там их еще, это я уже рассказывал, помню, – распылялся китаец, перебирая на пальцах названия отрядов китайского военного спецназа.

– Ты говорил, что численность каждого такого полка спецназа тысяча человек? – уточнил я у китайца, стимулируя его мозг к воспроизведению деталей.

– Все-то ты помнишь, – с прищуром прошипел Харбинец, театрально грозя пальцем.

– Я ж разведчик, мне так положено, – сказал я абсолютно серьезно и звучно открыл зажигалкой бутылку пива. Харбинец рассмеялся так громко, что его тело стало подпрыгивать еще сильнее и чаще, чем когда он икал. Когда пил, он икал не переставая.

– Если ты шпион, то я Яо Мин, – сказал китаец, сравнив себя с известнейшим китайским спортсменом. – Не смеши так, а то меня растрясет, – пожаловался моряк.

Вряд ли его могло растрясти. На Хайнане мы вместе с ним и другими военными моряками, выходившими патрулировать береговую линию, пили не раз прямо на сторожевом корабле. Он, впрочем, как и все моряки, был устойчив к любой качке.

– Ладно, если не повторяешься, рассказывай, – как бы безразлично разрешил я китайцу, протягивая очередную холодную бутылку пива.

– Я слышал, что по всем военным округам страны стали искать солдат, свободно владеющих русским языком, для их дальнейшей подготовки, – ошарашил меня китаец и выпил протянутую мною бутылку залпом.

– Подготовке к чему?

– Я точно не знаю, нам командующий поручил дополнительно закупить разного военного барахла, по пятьдесят комплектов каждого вида, и отправить в наши тренировочные лагеря под Гуанчжоу. Наверное, для этих самых диверсантов.

– Почему диверсантов?

– Ну а кого еще из них делать? Сам подумай! Хотя ты не военный, тебе, думай не думай, не понять.

– А почему именно свободно владеющих русским? – спросил я, внимательно слушая офицера.

– Почему-почему? Я пойду ссать, а ты открой мне еще пива, – сказал Харбинец и, не ответив на мой вопрос, шатаясь направился в туалет.

Фигня какая-то, подумал я про его рассказ, но решил все же разузнать, что еще ему известно. Он вернулся минут через двадцать.

– Ну ты и ссышь, наверное, как те спецназовцы, свободно владеющие русским? – Я шутливо вернул моряка к нашему разговору. – Давай выпьем, вот тебе пиво? – Я протянул ему очередную бутылку.

– А знаешь, что самое интересное во всей этой истории? – продолжил он.

– Нет. Что?

– К нам в часть со всей страны съезжаются самые крутые инструкторы, бывшие диверсанты, – сказал китаец и многозначительно посмотрел на меня.

– Это тоже слухи? – скорчив презрительную гримасу, поинтересовался я.

– Я лично видел несколько человек! – возмутился китаец.

– А они разве не засекречены? – спросил я, понимая, что имена спецов экстра-класса не вывешивают на всех столбах в воинских частях.

– А разве я не зам начальника материальной части базы? Кто их всем обеспечивает? Не с собой же они все привозят?! – После этих слов Харбинец вскочил, выхватив микрофон у какой-то молодухи, и стал орать свою любимую песню «Родина, мы твои верные сыны». Пьяные в дугу морские офицеры стали ему подпевать. Тексты патриотических песен китайские военные знали наизусть. В три часа ночи, вдрызг пьяные, мы стали расходиться.

Информация, полученная от Харбинца, для меня была не слухом, а непроверенным моментом, о котором я доложил в Центр, сопроводив пояснением, где, когда и при каких обстоятельствах мне стало это известно. Недооценивать подобные обрывки информации нельзя. В Центре проверят что к чему. Возможно, подобные сигналы поступят и из других военных округов. Дыма без огня не бывает. Любой, даже невероятный слух из уст военного офицера вражеской армии должен быть передан в Центр максимально оперативно и точно…

Такие встречи, как эта, у нас с Харбинцем стали регулярными. Мы выпивали, я часто платил, все были довольны.