ГЛАВА 24
Щенок опередил меня — и вертелся около двери, пытаясь сурово порыкивать. Я рассмеялась, подхватила его на руки и распахнула дверь.
— Вероника… — за дверью оказался император Тигверд. — Что с Ричардом?
— Добрый вечер, ваше величество, — ровно проговорила я.
— Сердитесь, — посмотрел на меня Фредерик.
Щенок решился-таки. Храбро — но тихонько и аккуратно зарычал на гостя.
— Даже так? — посмотрел на меня император Тигверд.
— Ричард в квартире. Проходите. Сейчас дам вам тапочки.
— Благодарю, — промолвил Фредерик.
Надо признать, что милорд Верд выглядел уже лучше — горячая ванна и чистая одежда творят чудеса. Жаль, что в доме не было бритвы — может, стало бы совсем хорошо.
— Что с ним? — спросил у меня император.
— Вы кто? — спросил у императора его старший сын.
— Без понятия, — ответила я, оглядела всю честную компанию и спросила. — Ужинать будем?
Щенок разразился у меня на руках жалобами — дескать, давно пора! Он просто умирает с голоду, и самое главное — спасти его, маленького и несчастного. Я рассмеялась — взяла свежекупленную миску — и выдала длинноухому и толстолапому очарованию ужин. Налила воды. Поставила рядом.
Оглядела мужчин — они смотрели на меня с таким же вожделением, что и щенок. У него, конечно, получалось умилительней, но это не потому, что Феликс, Фредерик или Ричард не старались.
— Вот только двенадцати перемен блюд у меня нет, — иронично посмотрела я на императора.
— Пустяки, — отмахнулся он. — Я сегодня опять не обедал.
— Вы добьетесь, что Ирвин уедет в Османское ханство.
— Ирвин. Ханство. Не помню, — задумчиво проговорил Ричард, а его отец беспомощно посмотрел на меня.
— Просто ужинаем, потом решаем, что будем делать, — распорядилась я.
Разложила еду по тарелкам. Уселась, стала есть, стараясь все-таки жевать, а не заглатывать, как удав. Может, присутствие членов августейшей семьи обязывало, может, боязнь испортить желудок… Кто знает. Щенку было не до политесов — он вкусно громыхал новехонькой железной мисочкой, и на такие пустяки, как любовь, предательство и недоверие не отвлекался.
— Ричард, — после ужина обратился император к сыну. — Я думаю, нам не стоит злоупотреблять гостеприимством миледи Вероники. Нам надо отправляться во дворец. Пусть вас обследуют целитель и придворный маг. Раздался хлопок — император Тигверд исчез. Фигура Ричарда на мгновение стала размытой, нечеткой. Но практически тут же приобрела прежние очертания. И с моей кухни он никуда не делся.
— Не понял, — протянул снова появившийся император. — Ричард, что происходит?
— Я никуда не уйду, — упрямо поджал губы его сын.
— Но… — опешил император.
— Все, что я знаю — вот эту женщину, — и он кивнул на меня. — Я искал ее. Я шел к ней. Я остаюсь.
И все это так безаппеляцонно. С прежними интонациями. Меня почему-то это порадовало.
— Ричард, ты не можешь здесь оставаться, — провозгласил император.
— Не вам это решать, — ответил ему сын.
И лицо у Фредерика стало очень и очень обиженное. Меня это — опять же — сильно порадовало. И развеселило. Мысленно я поаплодировала ненаследному принцу Тигверду. Император при этом бросил на меня недовольный взгляд. Ричард — решительный. Как будто он в бой шел.
Пока они спорили, я налила себе и Феликсу чаю, выяснила у сына, все ли уроки он сделал на завтра. Съела конфетку, вытерла салфеткой мордочку щенку, в брылях у которого было полно каши…
Император никак не мог смириться с мыслью, что ему кто-то не подчиняется.
— Миледи Вероника, — обратился он ко мне через какое-то время. — Да скажите же ему!
— Может, ему, действительно надо остаться, пока не полегчает? — тихонько спросил у меня Феликс. — Какой-то он… бездомный.
Мысль мне показалась здравой. По крайней мере, можно было ложиться спать. И обо всем подумать завтра. Но у Фредерика были другие планы на вечер.
— Мне неловко вас беспокоить, но могу я попросить вас о помощи? — обратился он ко мне снова.
— Какого рода? — Вы не перенесетесь со мной во дворец?
— Если вы обещаете, что тут же отправите меня домой.
— Хорошо, — недовольно протянул он. — Я обещаю. Он подал мне руку, миг — и мы — все трое — во дворце. В привычной обстановке своего кабинета император внимательно посмотрел на Ричарда, пытаясь определить, что с ним.
— Интересная структура заклятия, — с интересом посмотрел на сына Фредерик. — Замкнутая на Веронику.
И он перевел взгляд на меня.
— И кто его … так? — внимательно оглядела я Ричарда, который за этот вечер побил все рекорды по странному поведению
— Я так понимаю — он сам. Ричард, я прав?
— Я был с русалкой. Она прекрасна, но я не люблю ее. Ей подчинялись змеи. Змеи высасывали силу — ровно столько, чтобы я не умер, но и сделать ничего не мог. Я должен был быть счастлив, любить ее так же сильно, как и она меня. Но я не мог. Я помнил лицо другой женщины — ваше лицо. Любовь нельзя получить насильно. Ее нельзя уничтожить заклятием…
— Очешуеть, — процитировала я сына.
В данном случае словечко было более чем к месту. Слишком много чешуйчатых в этой истории.
— Вас угнетает, что я стремлюсь к вам?
— Да уж не радует… — стала злиться я.
— Миледи Вероника, — раздался голос императора, внимательно прислушивающегося к словам сына. — Можно вас на пару слов. Пока принца Тигверда осмотрят целитель и придворный маг?
— Конечно, ваше величество, — кивнула я.
— Принц Тигверд, — задумчиво проговорил Ричард. — Все-таки это не мое имя.
— Твое! — взвился Фредерик.
— Ваше величество… Пожалуйста, — попросила я.
В комнату вошли Ирвин, с которым мы радостно улыбнулись друг другу. И придворный маг, величественный старик, Удо Либревер. Лицо, заросшее густыми белоснежными бровями и роскошной, как у Деда Мороза, бородой, при виде меня почему-то недовольно скривилось… Вот те раз — а ему-то я чем не угодила?
— Господа, — обратился к ним император. — Выясните, что с моим сыном. Миледи Вероника, прошу вас. Мне необходимо с вами поговорить.
Мы с ним направились к выходу. Его секретарь Карл встретил нас поклонами. Мне показалось — или при виде меня в его глазах мелькнуло облегчение…
— Ваше величество… А что происходит? — спросила я, как только мы оказались у него в кабинете.
— Если мои подозрения подтвердятся, то Ричард от вас не отойдет. Даже если мы его запрем и, скажем, наденем сдерживающие артефакты — он все равно к вам перенесется. Только с каждым разом его сознание будет все более и более угнетено, а состояние будет ухудшаться.
— И что со всем этим прикажете делать?
— Вероника… Я буду вынужден просить вас об одолжении.
— Каком именно?
— Ричарду надо быть с вами… Пока мы не придумаем, что делать. Или пока он сам не придет в себя.
— Что вы имеете в виду, когда говорите, что ему надо быть со мной?
— В идеале…
— Нет, — отрезала я.
— Вы про занятия любовью? — скривился он.
Я злобно рассмеялась. Хотела сказать, что-нибудь совсем уж мерзкое — про то, что отдала бы все, чтобы никогда не встречаться ни с ним, ни с Ричардом… Но закрыла глаза — и не смогла. Я жива. И, скорее всего, благодаря именно этой встрече. Дети живы. Феликса вылечили. Я узнала — как это бывает, когда самозабвенно любишь. Когда самозабвенно любят тебя… А то, что все так получилось… В жизни — все бывает.
— Как я могу помочь Ричарду? — тихо спросила я.
— Спасибо вам…
В дверь аккуратно постучали.
— Да, — откликнулся император.
— Ваше величество, — заглянул секретарь. — Там принц Тигверд… беспокоится.
— Пойдемте, — пропустил меня вперед император. — Если его обездвижили — это не очень хорошо.
— Мой повелитель! — поприветствовал нас придворный маг. — Принц Тигверд под сильным заклятием!
— Это мы и так знаем, — император внимательно осмотрел присутствующих.
Маг вытянулся перед нами, как солдат на плацу, а Ирвин усадил Ричарда в кресло, уселся рядом на табурет и что-то тихо рассказывал пациенту, ни на кого не обращая внимания. Я заметила, что как только я вошла, напряжение стало покидать сына императора.
— Что вы предлагаете? — между тем спросил император у придворного мага.
— Попытаться снять заклятие, — без тени сомнения ответил маг.
— А вы разобрались, кто именно его ставил?
— Судя по тому, что милорд одержим этой женщиной, — придворный маг кивнул на меня, — она и ставила.
Император фыркнул, я возмутилась — да что же это такое… И почему я должна эти глупости выслушивать вместо того, чтобы спокойно лечь спать? Или отправиться в бассейн плавать?
— Вздор, — вдруг сказал Ричард, отвлекаясь от беседы с целителем Ирвином. — Я проклял себя сам. И пока я не разберусь со своей памятью, я не позволю снять это проклятие. Все, что я помню — это то, что эта женщина является самым близким человеком для меня. И я останусь рядом, если она позволит.
— Вот видите, ваше величество, ваш сын сам не понимает, что говорит…
— А вы почему-то упорствуете в неверных выводах, — нахмурился император. — И возникает ряд вопросов. Я попрошу вас завтра утром явиться в мой кабинет на личную аудиенцию. Запишитесь у Карла. Свободны.
Маг вышел, наградив меня злобным взглядом.
— Спасибо, — поблагодарил Ричард отца. — А то я начал чувствовать себя сумасшедшим.
— Ваше величество… — вмешалась я. — Простите, но надо что-то решать. Я очень устала.
— Конечно, — внимательно посмотрел на меня император. — Простите. Я бы хотел вам предложить пожить в поместье у Ричарда. Приблизительно так же, как вы жили до вашей помолвки.
— Все замечательно… — иронично поклонилась я. — В роли экономки я неподражаема — и все это знают. Однако мне это будет неудобно. Работа. Ученики. Мои сыновья, которым надо еще объяснять, почему они не должны кидаться на принца Тигверда…
— Паша. Рэм и Феликс, — проговорил Ричард. — Так зовут наших сыновей. Правильно? Только Феликса я сегодня увидел впервые?
— Совершенно верно, — кивнула я.
И он довольно улыбнулся. И я почему-то не стала говорить, что сыновья — не наши. А только мои.
— Вот видите — это я помню. Только я не понимаю, что случилось? Я почувствовал сегодня, что Паша… Белокурый мальчик, который в академию порталом ушел? Это ведь он был?
Я кивнула.
— Что Паша был разгневан. На меня.
— Я объяснюсь с сыновьями миледи сам, — решил император. — И в кратчайшие сроки.
— Милорд Верд, будьте моим гостем — подытожила я, в надежде на то, что раз мы все тут так хорошо понимаем друг друга, можно, наконец, отправиться спать…
— Как вы все разместитесь в вашей квартирке? — недовольно протянул император. — Вы, мальчики, Ричард. Целитель, прислуга?
— И щенок, которого надо как-то называть, — пробурчала я. — Ваше величество, есть поговорка у нас: «В тесноте да не в обиде». Мое жилье — это то гостеприимство, которое я могу предложить вашему сыну. Без прислуги он как-нибудь обойдется. Целитель будет его навещать. Расположиться милорд сможет в комнате с Феликсом. На выходные, когда из Академии будут пребывать мальчишки — будем что-то решать.
— Я согласен, — быстро сказал Ричард.
— А я — нет, — холодно сказал Император. — Я решил, что вы сегодня же переберетесь в нормальные условия. Ладно, пусть в вашем мире…
— Нет, — ответила я.
— Почему?
— Потому что я этого всего и не заработала, и не заслужила. И я не содержанка вашего сына. Пожалуйста, запомните это и не обижайте меня.
Глаза императора полыхнули алым. Ричард встал между нами.
— Успокойтесь оба! — приказал он.
Мы с Фредериком вздохнули одинаково — зло и длинно.
— Ваша гордыня, — промолвил император, — просто смешна. И нелепа.
— Ваши попытки манипулировать мною — оскорбляют!
— Все, — решил Ричард. — Довольно. И обратился ко мне — Миледи, вы не откажите мне в гостеприимстве?
— Добро пожаловать в мой дом, — чуть склонила голову я.
