Место, где Гуров мог найти Вагана, подсказал ему сам Мастырщик. После того как его племянника выпустили из СИЗО, сняв с него все обвинения, Ваган специально подкараулил Гурова в его дворе и, заявив, что теперь он его вечный должник, передал небольшой листок, на котором был нацарапан адрес скромной забегаловки. «Стоит вам прийти туда и назвать свое имя, и ваши проблемы станут моими проблемами», – без излишнего пафоса заявил он. У Гурова не было сомнений в серьезности этого заявления. Ваган был серьезным мужиком, несмотря на свой нелегальный бизнес. Это чувствовалось во всем.

По чистой случайности забегаловка располагалась в десяти минутах ходьбы от главка, поэтому Гуров решил пройтись пешком. Полуподвальное помещение, больше похожее на средневековый винный погребок, чем на воровской притон двадцать первого века, встретило полковника абсолютной тишиной. Ни в самом зале, насчитывающем пять четырехместных столов, ни за барной стойкой деревянной конструкции никого не было. На появление Гурова просто некому было обратить внимание. Он подошел к прилавку, на котором располагался допотопный кассовый аппарат, и, к своему удивлению, обнаружил на нем механическую кнопку звонка, в стиле голливудских вестернов. «Какая прелесть», – подумал он, ударяя по кнопке. Помещение огласилось мелодичным звоном. Спустя мгновение в дверях, ведущих из подсобных помещений, показалась улыбающаяся физиономия. По всей видимости, это был сам хозяин заведения. Низкорослый круглолицый толстяк в слегка помятом твидовом костюме и канареечного цвета рубахе.

– Хотите заказать завтрак? – протирая руки сомнительной свежести ветошью, поинтересовался он.

– Все может быть, – многозначительно ответил Гуров.

– Могу предложить вам баварские сосиски с соусом чили. Вы пробовали наш соус? О, не отвечайте, по глазам вижу, что нет. Впервые в нашем заведении, не так ли? – скороговоркой произнес толстяк и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Позвольте представиться: мистер Коучер. Это фамилия, если вы вдруг не догадались. Коучер – фамилия матери. Она была потомком немецкого рода возниц. С немецкого Kutscher переводится как карета или повозка. Мой прапрапрапрадед занимался извозом. Как видите, я не унаследовал его стремления к скорости. Тем не менее родовая фамилия накладывает отпечаток и на мой бизнес. И вы сможете в этом убедиться, будьте уверены. Вам кажется, что я просто болтаю языком, вместо того чтобы быстро обслужить заинтересованного клиента?

Гуров не сдержал улыбки, так как именно об этом и подумал.

– А вот и нет. Ваш заказ готов, – торжественно проговорил Коучер, и в тот же миг в дверном проеме материализовалась сухощавая фигура с подносом в руках.

По комнате распространился одуряющий запах поджаренных сосисок. Рот Гурова непроизвольно наполнился слюной. Он перевел взгляд на поднос. Широкое блюдо с горкой сосисок буквально загипнотизировало его, заставляя следить за продвижением сухощавого официанта.

– Вот ваш заказ. К данному блюду рекомендую чешское пиво. О, не торопитесь с отказом. Я понимаю, что вы на службе, но пинта пива, право, не принесет вреда вашим сыскным способностям, – жестом руки отметая все возражения, произнес Коучер.

– Снимаю шляпу перед вашими дедуктивными способностями, – рассмеялся Лев, принимая тарелку из рук сухощавого официанта. – Вы абсолютно точно воспроизвели то, что я готов был сказать в ответ.

– Никаких дедуктивных способностей, – отмахнулся Коучер. – Всего лишь жизненный опыт, поверьте.

– Именно ваш жизненный опыт подсказал вам, что я на службе? – заинтересовался Гуров.

– О нет. О том, что вы являетесь представителем правоохранительных органов, уведомил меня мой давний приятель. Думаю, его имя известно и вам. Вы ведь пришли к Вагану, не так ли?

– Верно, – слегка растерянно подтвердил Лев. – Только вам-то это откуда известно?

– Позвольте оставить некую долю загадки для потомков, – произнес Коучер. – А вот и сам Ваган. Доброго утра, друг!

Гуров оглянулся, следуя за взглядом Коучера. Позади него стоял не кто иной, как Ваган. Собственной персоной. Заложив руки в карманы белоснежных брюк, он бросил многозначительный взгляд на Коучера, после чего тот испарился, будто его и не было вовсе.

– Доброе утро, – произнес Ваган, осматривая блюдо в руках Гурова. – Баварские сосиски с соусом чили? Неплохой выбор.

– Боюсь, выбор состоялся без моего участия. Как вы узнали, что я ищу вас?

– Я же обещал: стоит вам прийти сюда и назвать свое имя, как ваши проблемы станут моими. Вы сомневались в моих словах?

– Если бы сомневался, не пришел бы, – ответил Гуров, опуская ту подробность, что имени своего хозяину заведения он назвать так и не успел.

– Так как оба мы люди занятые, – начал Ваган, – предлагаю перейти сразу к делу. Какого рода помощи вы ждете?

– Некоторое время назад одна приезжая пара приобрела поддельные паспорта. Думаю, произошло это здесь, в Москве. Сам факт фальсификации документов меня мало интересует. Скорее мне важно знать, не упоминал ли заказчик о цели своего приобретения. Стоит заметить, что личность человека, заказавшего паспорта, не относится к разряду криминальных структур. Вполне добропорядочный гражданин, внезапно сменивший насиженное место, а вместе с ним и фамилию.

– Обычно мы не интересуемся причинами, которые подтолкнули заказчика к смене фамилии, – перебил Гурова Ваган. – Вряд ли я смогу вам помочь.

– Это я понимаю. Просто я должен использовать все, даже самые ничтожные шансы.

– Что он натворил? – поинтересовался Ваган.

– Пока не знаю. Мне известно лишь то, что за это его жена поплатилась жизнью. Думаю, от аналогичного исхода парня спасло исключительное везение. Я должен найти его прежде, чем до него доберутся те, кто убил его жену, – спокойно ответил Гуров и, повинуясь внезапному порыву, добавил: – В деле замешаны люди Курбана. Слышал о таком?

Ваган присвистнул, что должно было означать утвердительный ответ. Покачав головой, он нехотя проговорил:

– Плохи дела у вашего парня. Когда Курбан берется за дело, считай, что ты уже в деревянном смокинге. – Подумав немного, он продолжил: – Ладно. Не стану совать нос в чужие дела. Мне нужна информация. Кого ищем?

Гуров достал из внутреннего кармана поддельные паспорта, которые были найдены в квартире Яропольцевых. Ваган взял их в руки, полистал страницы и, вернув документы, уверенно произнес:

– Это работа не столичных умельцев.

– Как так? – удивился Гуров. – Не может быть! Кроме как в Москве им негде было разжиться поддельными документами.

– Москву исключаем, – повторил Ваган. – Это не наши ребята постарались, могу ручаться. Вас уже проинформировали, что тут произведена замена лишь ламинированной страницы? Вижу, что да. Надо признать: работа выполнена безупречно. Просто удивительно, что ваши люди вычислили подделку. Так вот, для продажи подобная работа слишком дорога. Ни один «добропорядочный» гражданин за те деньги, что спросят за такой документ, купить его просто не в состоянии. Бьюсь об заклад, что людей с такими данными в реальном мире не существует. Вы не сумеете нарыть на них ничего. Ни во всемирной помойке под названием Интернет, ни в государственных архивах. Абсолютно чистые личности. Без прошлого, без связей и зацепок. Идеальный вариант обезличивания. Также не побоюсь предположить, что и в других городах такими книжечками в подземном переходе не торгуют.

– Тогда откуда они?

– Попробую навести справки, – предложил Ваган. – Через сутки будет ответ.

– Через сутки меня уже в Москве не будет, – рассеянно произнес Гуров, прорабатывая в голове возможные варианты происхождения поддельных документов.

– Двадцать первый век, – спокойно заметил Ваган. – Сотовый телефон уже не в диковинку, или ваше начальство не одобряет использование современных технологий?

– Да, действительно. Ведь нужные сведения можно сообщить и по телефону. Вы позвоните или мне самому вас набрать?

– Ждите звонка, – коротко произнес Ваган и, резко развернувшись, покинул забегаловку.

Тут же как по мановению волшебной палочки возле Гурова возник Коучер. Он взглянул на нетронутое угощение и неодобрительно покачал головой:

– Вижу, вы даже не попробовали угощение? Сомневаетесь в качестве предложенного товара? Нехорошо оставлять нетронутым угощение, тем более при первом визите.

– И в мыслях не было отказываться, – заверил Гуров, обмакивая первую сосиску в соус и запихивая ее в рот.

– Чешское пиво, – услужливо предложил Коучер, проворно наполняя высокий стакан.

Ни отказаться, ни дать согласие Гуров не смог. Глаза его полезли на лоб, ртом он судорожно хватал воздух. Соус чили оказался не просто острым, он был термоядерным. Схватив со стойки кусок грузинской лепешки, Лев пытался заесть остроту соуса, бросая свирепые взгляды на хозяина заведения. Тот и бровью не повел.

– Ваше пиво, – вежливо проговорил он, вкладывая стакан в руку Гурова.

Именно в этот момент зазвонил телефон. Рывком отставив стакан, Лев выхватил аппарат из кармана и нажал кнопку приема сигнала. Это был Крячко.

– Лева, ты где? Гони скорее в управление! Тут новости похлеще ночных, – затараторил Стас. – Яропольцев нашелся. И не как в прошлый раз. Имеется свидетель, который общался с ним не менее трех часов. Какой-то старый дед. Подобрал попутчика недалеко от МКАД. Это точно он, Лева! Чего ты молчишь? Воды в рот набрал?

– Было бы неплохо, – справившись с приступом удушья, прохрипел Гуров. – Свидетель у нас?

– Нет. Он в Бортникове. Немногим больше ста километров от Москвы, – ответил Крячко.

– Когда он видел Яропольцева? Ну, же, Стас, не тяни кота за… Короче, сколько времени прошло с тех пор?

– Часов десять-двенадцать, я думаю, – слегка опешив от напора, сообщил Крячко. – Дед сказал, что высадил попутчика недалеко от железнодорожной станции Непецино около полуночи. К нам позвонил с полчаса назад.

– Почему так долго? О чем он вообще думал, откладывая свой звонок? – раздраженно проговорил Лев. – За это время он мог уйти настолько далеко, что и представить сложно.

– Он не был уверен. А потом кто-то из односельчан сообщил о перестрелке на станции минувшей ночью, и он подумал, что это касается его попутчика, – объяснил Крячко.

– Перестрелка? Час от часу не легче. Стас, слушай сюда: планы меняются. Бери мою машину и гони к Сретенке на угол с Костянским переулком. Да! Забеги к Орлову, предупреди, чтобы скоро не ждал. Связь по мобильному. Действуй, Стас! Десять минут тебе на все про все.

Гуров выключил телефон и поспешил к дверям.

– А как же сосиски? – крикнул ему вслед Коучер, явно разочарованный тем, что прервали его милую забаву.

Лев остановился на пороге и повернулся к нему.

– Вашу шутку я оценил, господин Коучер, не сомневайтесь. Как знать, быть может, и мне доведется принимать вас у себя на Петровке. Будьте уверены, угощение будет под стать, – проговорил он, весело подмигивая хозяину заведения, который от этих слов в одно мгновение растерял всю свою веселость. – До встречи, господин Коучер!

Приподняв воображаемую шляпу, отвесил хозяину заведения поклон и вышел на улицу. Не теряя времени, прошел до перекрестка, где его должен был поджидать Крячко. Знакомого «Пежо», служившего Гурову верой и правдой не один год, видно не было. Стоять на месте и покорно ждать напарника он просто не мог, его буквально разрывала жажда деятельности. Дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Тот факт, что Яропольцева видели в районе станции Непецино чуть ли сутки назад, не особо смущал опытного опера, след обязательно отыщется. А уж воспользоваться этим следом он сумеет, можете не сомневаться. Такие мысли проносились в голове полковника, пока он двигался навстречу Крячко. Дорога здесь была одна, поэтому разминуться с ним Гуров не боялся. Он успел пройти квартал, прежде чем на горизонте возник его автомобиль. Крячко резко затормозил, прижимаясь к обочине. Гуров отрыл дверь и скомандовал:

– Освобождай баранку! Машину поведу я.

Быстро перелезая на свободное сиденье, Стас притворно забрюзжал:

– Никакого уважения к равному по званию. Крячко сюда, Крячко туда. Садись за руль, выметайся из-за руля. Где, спрашивается, должное уважение? Где благодарность?

– Как Орлов отреагировал? – не обращая внимания на ворчание Стаса, спросил Гуров, выруливая на центральную дорогу.

– Как и положено начальству, – переключился на генерала Крячко. – Сначала орал, что ты, полковник, нарушил его приказ, не явившись к нему с докладом. Потом возмущался необходимостью субсидировать твои альтруистические порывы. Но решение проблемы было в надежных руках. Полковник Крячко не даром свой хлеб жует. В итоге нам выделена энная сумма на бензин, плюс командировочные и кое-что на непредвиденные расходы. Красиво?

– Красиво, – кивнул Лев и тут же перешел к делу: – Выкладывай, что там с Яропольцевым.

– Как мы и предполагали, парень дал деру. Из Москвы ему выбраться удалось без труда, – став серьезным, начал докладывать Крячко. – Благополучно миновав все посты, он вышел за МКАД. Там его, по всей видимости, немного потрепало. Наш добрый самаритянин в лице деда Андрея подобрал его аж у Троицка. Желающие подвезти вымокшего до нитки и не больно четко изъясняющегося мужика в очередь не стояли, поэтому он не особо интересовался, куда именно может подбросить его дед. Уселся в салон, и все.

– Каким образом дед узнал, что это наш беглец? – спросил Гуров.

– Не поверишь, услышал сводку новостей по радио. Полуночный выпуск. Он как раз высадил Яропольцева на пересечении шоссейной и железной дорог. Указал направление к станции Непецино, тронулся, и тут по радио объявляют. Дед приметы сравнил, сложил два и два и получил законные четыре. Потом засомневался и решил отложить решение проблемы до утра. А утром в его родное Бортниково пришло известие о перестрелке на станции, и он, уже нисколько не сомневаясь, взял и позвонил. Да не просто в 02. Дождался очередного выпуска новостей, записал номер горячей линии и попал сразу к нам. Вот такие дела, друг мой Гуров, – подытожил Крячко.

– Какие-то еще подробности известны? Кто с ним беседовал? – задал новый вопрос Лев.

– Почти ничего. Говорил с ним лейтенант Заволокин. Ты его должен знать. Толковый парень. Только связь уж больно нестабильная с этим самым Бортниковым. Деревушка захудалая. Всего четырнадцать дворов, да и из них наверняка половина пустует. Кто там станет связь налаживать? Кое-как соединяет, и ладно. Короче, разговор не заладился. Заволокин велел ему сидеть дома, никуда не отлучаться и дожидаться «послов» из столицы.

– Долго же ему ждать придется, – вздохнул Гуров, пристраиваясь в хвост длиннющей очереди из автомобилей. – До Кольцевой не меньше часа добираться будем. А там еще сотню километров отпахать придется. Яропольцев, если дураком не будет, успеет за это время на полтыщи километров уйти. А в каком направлении, попробуй вычисли.

– Это точно, – согласился Крячко. – Укатит как пить дать.

– Что по перестрелке узнал? – переключился Лев на более насущные вопросы.

– А ничего не узнал, – развел руками Станислав. – Ты же сам орал как очумелый, мол, давай, Стас, быстрее. Все бросай, гони к Сретенке. Вот я и погнал.

– И даже со станционным начальством не связался? – Гуров даже про дорогу забыл, уставившись осуждающим взглядом на друга.

– Что ты на меня так смотришь? – рассердился Крячко. – Да, не связался. Это преступление? Как я мог одновременно делать сотню дел, да еще с учетом того, что ты, полковник, отвел мне на все про все ДЕСЯТЬ минут!

– Звони дежурному. Пусть узнает, кто занимается перестрелкой в Непецине, свяжется с ними и сообщит о нашем приезде. Хотя бы информацию подготовить к нашему приезду успеют, – снова глядя на дорогу, распорядился Лев.

Крячко безропотно выполнил указания. Несмотря на то что Гуров действительно торопил его, промах был на его совести, и он это прекрасно понимал. Некоторое время ехали в полной тишине. Машины тащились еле-еле, добавляя напряженности в и без того накаленную атмосферу. Первым не выдержал Станислав. Смущенно откашливаясь, он негромко заговорил:

– Признаю, сплоховал. Надо было задержаться и связаться с Непецинским отделением. Сейчас бы уже знали, что они думают о ночной перестрелке.

– Забудь. Все равно ничего не изменилось бы, – махнул рукой Гуров. – Не видишь, что на дорогах творится? Сорок раз успеешь и с Непецинским отделом пообщаться, и до деда Андрея дозвониться. Одного нам не успеть – перехватить Яропольцева на станции. Но это уже не в твоей власти. Поищи пока в Интернете информацию по Непецину и ее окрестностях. Хоть карту изучим по дороге, вдруг пригодится.

Через несколько минут Крячко увлеченно разучивал карту, читал всевозможные новости, связанные со станцией и прилегающими населенными пунктами. Потом принял доклад дежурного о выполнении задания. Перестрелкой занимался некий лейтенант с традиционной русской фамилией Сидоров. Непецинские власти отнесли дело в разряд незначительных, поэтому поручили его чуть ли не стажеру. С самим Сидоровым ни дежурному, ни полковнику Крячко связаться не удалось. Сколько ни набирали выданный отделом номер, тот был неизменно занят. Видимо, у лейтенанта настолько бурная жизнь, что звонки поступали непрерывно, а поговорить он желал с каждым. А может, по рассеянности стажер забыл отключить связь, прервав последний разговор, а его собеседник и вовсе не имел привычки нажимать кнопку «отбой». Но, вероятнее всего, аппарат у лейтенанта вышел из строя, а на новый он заработать еще не успел.

Бросив бесплодные попытки, Крячко вернулся к изучению того, что мог предоставить ему Интернет, расписывая красоты Непецина. К тому времени как «Пежо» Гурова вырвался из цепких объятий столицы и покатил по Новорязанскому шоссе, Крячко чуть ли не наизусть знал названия всех улиц поселка, а также плотность населения, список достопримечательностей и многое другое. К перекрестку, разделяющему шоссе и уводящему проселочные дороги в двух противоположных направлениях, на Бортниково и Непецино, подъехали ближе к часу дня. Остановив машину, Гуров посмотрел на Стаса и поинтересовался:

– Кого посетим первым: деда Андрея или лейтенанта Сидорова?

– Я бы поставил на деда, – высказался Крячко.

– Хочешь убедиться, что дед не ошибся? – уточнил Гуров.

– Не помешает. Предъявим фото, потребуем подробного отчета, а после уж лейтенанта захватим, и на станцию.

Гуров свернул влево, и «Пежо» затрясся на ухабах. Дорогой здесь явно не занимались лет триста. Само название «дорога» мало подходило к расхлябанной грунтовке, вязкой жижей растекающейся под колесами легковушки. Земля еще не успела как следует просохнуть после продолжительного дождя, затрудняя движение. Хорошо хоть ехать было недалеко. Миновав встречный поселок, наконец въехали в Бортниково. Здесь отыскать двор деда Андрея оказалось совсем просто. Третий дом от дороги и был тем местом, где проживал дед. Крупную цифру «три» на добротном заборе было видно издалека. Заглушив мотор, Гуров вышел из машины. Крячко двигался следом. Толкнув калитку, прошли во двор. Навстречу им уже спешил хозяин.

– Из столицы прибыли? – спускаясь с крыльца, поинтересовался дед.

– Так точно, отец. А ты, значит, и есть дед Андрей? – отозвался Крячко.

– Я, милок, кто ж еще? – согласно закивал дед. – По мою душу или просто побеседовать?

– За душой в другой раз, отец. Нынче просто для беседы. В дом пригласишь или здесь разговор поведем? – подлаживаясь под манеру хозяина, ответил Гуров.

– А это где вам угоднее, – услужливо проговорил дед. – В доме сидячие места мягче, а во дворе воздух свежее. Что до охочих подслушивать, так в нашей деревне одни глухари остались. С двух метров недослышивают, куда уж с такого-то расстояния.

– Тогда и правда лучше на воздухе, – кивнул Лев, присаживаясь на завалинку. – Для начала мы хотели бы убедиться, нашего ли беглеца вы подвозили прошедшей ночью.

Он извлек из кармана паспорт Яропольцева и предъявил фото деду Андрею. Тот внимательно вгляделся в снимок и уверенно сказал:

– Он это, как пить дать он. Правда, тут он малость повеселее и поопрятнее. Ну, да ночью-то измученный вконец был. Видать, долго мотыляться по дорогам пришлось.

– Уверен, дед? – переспросил Крячко. – Может, очки из дома принести, чтоб уж наверняка?

– Не пользуюсь я очками, сынок. Зрением не обижен, – заявил дед. – А дружка вашего и без очков признал. Больно личность у него приметная. В наши дни натуральных блондинов днем с огнем не сыщешь. Повыродились все. Ваш вот последний, поди, остался.

– А теперь во всех подробностях, – попросил Гуров. – Где посадил, о чем разговор вели, в каком месте и в котором часу расстались.

Дед Андрей выложил все, о чем спрашивал Гуров, а потом заговорил о наболевшем:

– Я ведь вину свою чую, сынок. Упустил разбойника. В руках, считай, держал и упустил. А все страх этот. Напугался я, сынок. В Отечественную фашистов не трухал, а тут на тебе, за шкуру свою старую затрясся. Да не маши ты головой-то, сынок, знаю, о чем говорю. Он ведь как в «Москвича» моего сел, почти сразу и уснул. А во сне такое болтал, что поневоле забоишься. Я ведь поперву собирался его к себе позвать. Обсохнуть, выспаться, все такое. Потом как представил, что разбойника в нашу деревушку приволоку, а он как начнет тут бесчинствовать, как потом людям в глаза смотреть? А уж когда высадил его да передачу с приметами прослушал, понял, что не напрасно боялся. За себя-то ладно, а за деревенских порадовался. Негоже людей к могиле раньше срока подталкивать.

– Вы сказали, что ваш попутчик во сне разговаривал. Не припомните, что именно он говорил? Может, фамилии какие-то называл или названия географические?

– Фамилии не фамилии, а клички говорил. Чаще других Гробаря какого-то поминал и еще одного. Точно не помню, вроде бухгалтера или звездочета, – начал вспоминать дед Андрей.

– Зачетчик?

– Во! Точно, Зачетчик. Они вроде бы дорогу ему перешли. Сами они в банду входят, не иначе. Только вот названия банды он не упоминал. Еще женщину какую-то все потерпеть умолял. Обещал, что скоро все изменится, то ли ей лучше станет, то ли им двоим. Точнее сказать не могу, больно отрывисто парень говорил.

– А ты, дед, не старайся гладко излагать. Ты его словами говори, – посоветовал Крячко. – Что вспоминается, то и говори. Складывать – это наша забота.

Дед Андрей покряхтел, потер лоб, сосредоточился и начал выдавать отрывочные фразы так, как всплывали в памяти. Слушать его было жутковато, словно говорил он под гипнозом. Глаза закрыты, руки сцеплены в замок, голова откинута, а изо рта отрывочные фразы вылетают. И будто даже голос изменился, моложе стал и злее.

– Гробарь, сука, твоих рук дело… Поймаю, сперва пальцы переломаю, по одному вырву… Хотели быстро дельце провернуть? Промахнулись с дичью. Ярило никогда кроликом не был… Вашей конторе раскошелиться придется. За такую инфу добро дадут… Не гуди, Рокот, облажался, обтекай… И чтоб ни секундой позже, я шутить не буду… Что, милая, больно? Потерпи, скоро все изменится, вот увидишь… Ах ты ж падла, Зачетчик, фуфло мне втюхать задумал? Говори, где… За что? Зачем? Выродки! До всех доберусь и до тебя… Ты умирать будешь долго, это я тебе обещаю… Вот вы у меня где все, сволочи! Железо раскаленное глотать… Нет больше… Радость моя, не смог я… Ублюдки, твари, я вам нужен. Получите вы меня в цветной упаковке, со шнурочком огненным…

Речь деда Андрея прервалась. Тяжело дыша, он открыл глаза и невидящим взглядом окинул окрестности. Гуров слегка похлопал его по руке, пытаясь привести в чувство.

– Может, водички? – настороженно следя за дыханием деда, предложил Крячко.

– Не нужно воды, – медленно протянул дед Андрей. – Я в норме. Вспоминать неприятно было, вот и разволновался.

– Ты молодец, отец, и воспоминания твои нам очень помогли, – похвалил Гуров, вставая с завалинки. – Телефон тебе оставлю. Если еще что-то важное вспомнишь, сразу звони. Есть аппарат-то у тебя?

– У Актинихи есть. Через двор живет. Доползу, если что, – ответил дед Андрей.

– Тогда бывай! – Гуров пожал деду руку. – А про то, что струсил, не думай. Это не трусость, отец, это дальновидность.

– Вам виднее, – произнес дед Андрей. – А по мне, так в штаны наложил бравый солдат Нырков.

– Это ты, что ли, Нырков? – улыбнулся Крячко.

– Кто ж еще? Две медали «За отвагу». Это в бою, а на гражданке – вот струсил.

– Забудь, дед, правильно тебе полковник Гуров сказал. Кто знает, как бы дело обернулось, притащи ты его в деревню. От Актинихи твоей, может, уже один телефон остался бы, – попытался взбодрить старика Крячко. – А попутчика твоего мы отыщем, не сомневайся. И не без твоей помощи. Помни об этом, отец.

Он похлопал деда Андрея по плечу и побежал догонять Гурова. Усевшись в машину, предложил:

– Набрать, что ли, номер лейтенанта? Вдруг ответит?

Гуров согласно кивнул, занятый мыслями о том, что поведал дед Андрей. Стас достал телефон, выбрал нужный номер и нажал кнопку вызова. Как ни странно, на этот раз лейтенант ответил после первого гудка. Крячко представился, сообщил о цели визита и поинтересовался, где того можно застать. Оказалось, что лейтенант находится на станции.

– Гони на станцию, – проговорил Станислав, закончив разговор. – Лейтенант Сидоров ждет нас там.

– Дозвонился? – будничным тоном спросил Гуров.

– И вам не хворать, Глафира Андревна, – засмеялся Крячко. – Ты что, как тот дед, в сомнамбулическое состояние вошел? При тебе ж разговаривал.

– Да я тут пытаюсь концы с концами свести, правда, что-то туго идет.

– А ты отбрось подальше те концы, что складываться не хотят. Пусть отлежатся до поры, – на полном серьезе посоветовал Крячко. – Тебе сейчас ясная голова понадобится. Вон уже станция виднеется. Пойдем улики собирать.

Вдалеке действительно показалось здание железнодорожной станции. Гуров свернул на подъездную дорогу и вскоре припарковался на заднем дворе станции. К машине спешил молоденький лейтенант. Козырнув, он произнес:

– Здравия желаю, товарищи полковники! Лейтенант Сидоров. Из отдела пришла директива содействовать вам всеми возможными способами.

– Вольно, лейтенант, – отмахнулся Крячко. – Давай без пафоса, ладно? Мы сейчас только одного ясновидящего допрашивали, так что высоких материй нам хватило. Докладывай, что тут у тебя?

Гуров молчал, предоставив напарнику наводить мосты с местными органами. Лейтенант немного опешил от неожиданности. Как же? Такие шишки! Из самой столицы! Целых два полковника, и вдруг такое панибратство! «В голове не укладывается», – было написано у него на лице. Тем не менее начал он довольно бодро:

– Прошедшей ночью, ближе к часу, на станции произошел инцидент. Неизвестные личности открыли пальбу. Сигнал в соответствующие органы поступил с запозданием, поэтому раскрыть преступление по горячим следам не представляется возможным.

– Что значит с опозданием? Поясни, лейтенант, – перебил его Крячко.

– Да утром только и доложили, – расстроенно произнес Сидоров. – Наш отдел находится не в пристанционном поселке, а в центральном Непецине. Здесь только станционная охрана, а они не всегда на месте бывают. Но начальство с них уже стружку сняло.

– Как мило, – ехидно улыбнулся Стас. – Мне здесь все больше нравится, Лева. Проказники пошалили, охрана проспала, а начальство пожурило. Вот бы и у нас так. Не вышел на работу, а генерал Орлов тебе: «А-я-яй, Стасик, как не стыдно?»

– Так кто же доложил об инциденте? – недовольно поморщившись, спросил Гуров.

– Начальник станционный. Говорит, раньше не мог, – смущенно ответил лейтенант.

– Что, у начальника тоже загул был? – догадался Крячко. – Ждал, пока протрезвеет?

Лейтенант не ответил, но, судя по тому, как забегали глаза, Крячко попал в точку. Гуров сделал знак полковнику, чтобы тот умерил свою язвительность. «Ни к чему настраивать этого юнца против себя», – говорил его взгляд. Лейтенанту же сказал:

– Отложим этот вопрос. Скажите, начальник станции видел стрелявших?

– Никак нет, – подтянулся Сидоров. – Свидетелей инцидента нет. Когда начальник станции выглянул в окно, все уже закончилось.

– Значит, никто не знает даже количества стрелявших?

– Ни кто стрелял, ни сколько их было, ни причины пальбы. Ничего не известно, – виновато проговорил лейтенант.

– Тогда что известно? – встрял Крячко. – Что стреляли? Как в фильме про Саида? Ты хоть смотрел этот шедевр отечественного кинематографа, а, Сидоров? «Белое солнце пустыни», слыхал о таком?

– Стас, сходил бы ты к начальнику станции, опросил его, чтобы время не терять. А мы тут с лейтенантом пообщаемся, – угрожающе сдвинув брови, то ли предложил, то ли приказал Гуров.

Крячко пожал плечами и направился в сторону станционного здания. Лейтенант Сидоров с облегчением вздохнул. Вести беседу с Гуровым ему было куда приятнее, чем с его язвительным товарищем.

– Так что все же удалось выяснить, лейтенант? – напомнил Гуров.

– Да практически ничего, – ответил лейтенант. – Стреляли из двух пистолетов. Оба «макарова», насколько я могу судить по найденным гильзам от патронов. Вероятнее всего, стрелявших было двое. Один находился на платформе, второй на насыпи у лесополосы. Должно быть, у того, на кого они охотились, оружия не было. И еще. Этот третий был ранен. Рана, должно быть, серьезная, кровищи натекло нешуточно.

– Это вы сами до всего дошли или все же свидетель имеется? – уточнил Лев.

– Если честно, свидетель есть, – переходя на шепот, признался лейтенант, – только мне он ничего не расскажет. Я уже пытался. А насчет выводов, так тут и думать нечего. Все ж как на ладони.

– Пойдемте-ка, покажете, где все случилось, – жестом предлагая лейтенанту идти первым, сказал Лев.

На платформе лейтенант живенько обрисовал ситуацию, показал и место, откуда началась стрельба и где нашел гильзы. Потом спустились к насыпи. Там щебень был разбросан. Сразу ясно, что здесь противники сцепились в рукопашной. Вот и лужа крови, про которую упоминал лейтенант. Гуров сделал вывод, что рана сквозная, либо клок мяса пуля вырвала, либо раненый долго лежал на щебне. Он склонялся к первому варианту.

Они с Сидоровым двинулись дальше. Как Лев и предполагал, раненый сумел-таки сбежать от своих преследователей и скрылся именно этим путем. Эту версию подтверждали и поломанные кусты, через которые продирался беглец, и следы крови, капавшей из раны.

– Так, говорите, свидетель имеется? – повернувшись к лейтенанту, переспросил он.

– Должен быть, – уверенно заявил лейтенант. – Есть тут у нас местный алкаш. Он всегда на платформе отирается и не мог не видеть, что тут ночью творилось. Только мне ничего не скажет.

– Может, он со мной окажется более сговорчивым? – задумчиво покачал головой Лев.

Возвращаясь на платформу, они встретили Крячко. Тот довольно потирал руки. Первое, что услышал от него Гуров, было заявление о найденном свидетеле. Вернее, свидетельнице. Некая гражданка Осокина, торговка из Непецина, посопротивлявшись для проформы, доложила, что ночью на станцию пришел человек. Среднего возраста, с дорожной сумкой на плече. Общался он с местным алкашом Бурчиком. Потом Бурчик куда-то ушел, а когда вернулся, привел за собой двух бугаев. Они-то и палили из пистолетов. Чем закончилась пальба, гражданка Осокина не имела удовольствия лицезреть, так как со страху помчалась в поселок, только пятки сверкали. Ему же, полковнику Крячко, Осокина заявила, что ни в какие суды не пойдет, от показаний своих откажется. Жить, говорит, хочется больше, чем полиции помогать.

– Так и сказала, – подытожил Крячко. – Вы, говорит, как приехали, так и укатите в свою столицу, а мне тут жить. Из чего я сделал вывод, что бугаи местного разлива.

– Они нас не интересуют, – заявил Гуров. – А вот причину их неудовольствия пришлым прояснить стоит. Ты как насчет пивка, Стас, не откажешься выпить с алкашом Бурчиком?

– Почему бы и нет? Хорошую компанию я завсегда поддержу, – ухмыльнулся Крячко, наблюдая искреннее удивление, написанное на лице лейтенанта. – А ты как, стажер? Поддержишь компанию?

– Боюсь, эту лекцию наш стажер прогулял, – улыбнулся Лев. – Пойдем, Стас. Это дело не для молодежи.

– В бой идут одни старики, так, полковник Гуров? – Продолжая балагурить, Крячко двинулся к пивной.

Через двадцать минут у Гурова и Крячко была вся нужная им информация. Дожидавшемуся их возвращения лейтенанту Гуров дал описание бандитов, устроивших стрельбу на станции. С кличками и адресами. Выслушав их, лейтенант сник. Он сразу понял, что дело это спустят на тормозах. Бандиты, охотившиеся прошлой ночью на пришлого, входили в авторитетную группировку, связываться с которой ни он, ни более высокие чины наверняка не станут. Тем более что убитых нет, и заявление о ночном инциденте никто писать не собирается.

– Не расстраивайся, стажер, – похлопав по плечу лейтенанта Сидорова, обнадежил Крячко. – Когда-нибудь и на твоей улице наступит праздник, и ты единолично обезвредишь всю их шайку-лейку.

Лейтенант в сердцах махнул рукой и пошел прочь от насмешника. Гуров печально посмотрел ему вслед. В какой-то степени ему было жаль того пыла, с которым парень начал, быть может, первое самостоятельное дело. Но ввязываться в разборки с местной братвой, а тем более с местными правоохранительными органами он в данный момент никак не мог. Нужно было торопиться. Яропольцев ждать не будет. Если брать в расчет то, что Гуров услышал от деда Андрея, Яропольцев собирается мстить. А вот это уже скверно, как ни крути. Первоочередная задача Гурова – остановить парня, не дать наделать глупостей. А с перегибами на местах можно разобраться и позже. Никуда это от него не денется.