Первым ощущением, которое испытал Рокот, приходя в сознание, психологи назвали бы как синдром «дежавю». «Со мной уже происходило подобное, – пытаясь вырваться из цепких рук, мочаливших его ушные раковины, пронеслось у него в голове. – Я уже испытывал нечто подобное». Он не хотел открывать глаза, потому что наверняка знал, чье лицо увидит перед собой. Но открыть все-таки глаза пришлось, так как до сознания донесся чей-то голос, предлагающий применить к пленнику более кардинальные меры. «Пленник – это я, – бесстрастно подумал Рокот. – Все логично. До меня добрались. Мне конец».

Он приоткрыл один глаз, потом второй. То, что увидел перед собой Рокот, повергло его в шок. Ненавистное лицо бывшего одноклассника. «Так я и знал. Не нужно было сдавать его Курбану, ох не нужно. Знал же, что это плохо кончится. Только откуда ему здесь взяться? Он же в столице, Курбан сам говорил. Он убеждал, что Ярило теперь не моя проблема, что дни его сочтены, а все, что нужно делать мне, это не совершать новых ошибок. Где я сделал просчет? В чем провинился, что мой иммунитет дал течь?»

В голове Рокота начали всплывать отдельные моменты прошедшего вечера. Вот он в ресторане «Золотое руно». Скучно, тоскливо и не с кем разделить свои страхи. Нужна живая душа рядом. Кто сможет выслушать его, не задавая лишних вопросов? Естественно, девочки по вызову. И он поехал в «Отраду». Это он помнит. Потом в памяти всплыл полоумный мужик из офиса. Что он предлагал? Ага, вспомнил. Крутых цыпочек. Рокот согласился. Значит, сейчас он должен находиться в обществе беленькой и черненькой, как и обещал мужик. Только вот ни беленькой, ни черненькой в этой захудалой дыре и в помине нет. А есть злейший враг Ярило, чья жена с легкой подачи Рокота отправилась на тот свет. Как он попал в его лапы? Помнится, он вырубился в такси. Дальше – пустота. Значит, Ярило каким-то образом перехватил его на промежутке беспамятства. Интересно, что он сделал с тем мужиком? А впрочем, какая разница, когда твоя задница горит?

– Очухался, – без тени эмоций в голосе сообщил кому-то Ярило. – Забирайте, теперь он ваш.

– Что? – начал Рокот, но тут же осекся, упершись взглядом в того самого мужика, что обещал ему незабываемые ощущения в объятиях высококлассных шлюх. – Ты?!

– Привет, дружище! – весело проговорил тот, устраиваясь верхом на табурете напротив Рокота. – Как голова? Не болит?

– Что происходит? – выдавил из себя Рокот.

– Небольшие изменения в планах. Надеюсь, ты не станешь возражать против небольшой прелюдии перед незабываемым сексом?

– Какого черта! – попытался возмутиться Рокот, но слова ему не дали.

В дело вступил новый герой. Пожилой джентльмен, до этого момента отстраненно наблюдающий за происходящим, подобрался ближе к Рокоту и заговорил. Голос его звучал ровно, даже дружелюбно, но на Рокота он произвел обратное впечатление. Как только он заговорил, Рокот мысленно похоронил себя. «Кранты тебе, парень. Теперь либо сливай всех, либо прощайся с жизнью. Третьего не дано». Почему именно этот голос произвел на него такое впечатление, он не мог объяснить, но против ощущений не попрешь. Рокот тут же решил выложить все, что интересует данного джентльмена. Жертвовать своей шкурой он не собирается. Это уж точно.

– Доброй ночи, гражданин Рокотов, – поздоровался джентльмен. – Рад, что вы пришли в сознание достаточно быстро. Благодарить за это можете вашего друга, Максима Яропольцева. Меня зовут Гуров Лев Иванович. Я из Главного управления уголовного розыска. – Он помолчал, ожидая реакции Рокота. Ее не последовало. Тогда Лев продолжил: – Скорее всего, вы уже догадались, по какому вопросу мы все здесь собрались, поэтому не стану тянуть время. Оно и так не на вашей стороне. Намеренно подвергать вашу жизнь смертельной опасности не в моих интересах, поверьте. Жаль, что не все зависит от моего желания.

Он снова замолчал. На этот раз надолго. Не выдержав, Рокот спросил:

– Что вам от меня нужно?

– Не так уж много, если учесть, сколько вы задолжали обществу.

– Я никому ничего не должен. Я – законопослушный гражданин. Не верьте тому, что наговорил этот злобный завистник Ярило. Я ни в чем не виноват.

– Знаете, я сегодня добрый, – задумчиво произнес Гуров. – На удивление добрый. Только поэтому я сделаю вид, что не слышал ваших слов. Боюсь, про Максима я такого сказать не могу. Думаю, он слышал все. И уверен, что услышанное ему не понравилось. Ситуация такова, что мое начальство, а у меня имеется начальство, не одобрило бы крайних мер, применяемых к несговорчивым свидетелям. К счастью для меня и к великому огорчению для вас, у Максима такового сдерживающего фактора нет, следовательно, он совершенно спокойно может применить в отношении к вам любые меры воздействия, лишь бы добиться нужного результата. Стану ли я тормозить его естественные порывы? Боюсь, что нет. Может, после того как я выложил все карты, вы предпочтете побеседовать с ним, а не со мной?

– Нет!!! Я буду говорить! – вскричал Рокот, увидев, что Яропольцев сдвинулся с места. – Не подпускайте его ко мне. В прошлый раз он чуть не изувечил меня.

– Ты сам напросился, скотина! – зарычал Яропольцев, едва сдерживаясь.

– Видите, видите? Он снова мне угрожает, – визжал Рокот. – Уведите меня отсюда, я требую адвоката!

Того, что произошло в следующий момент, не ожидал никто, и в первую очередь сам Рокот. Гуров навис над ним, схватил его за грудки и резко тряхнул, одновременно с этим отвесив две звонкие пощечины. Рокот заткнулся, точно подавился собственным криком.

– Так-то лучше, – бросая его обратно на сиденье, процедил Лев. – Вижу, вы не поняли сути проблемы. А суть заключается в том, что у нас катастрофически мало времени. Говорю это исключительно для понимания ситуации. Ваша жизнь, гражданин Рокотов, висит на волоске. Еще никогда она не была так близка к завершению, поверьте мне. И только от скорости ваших реакций зависит, как долго она там будет находиться. Вы меня понимаете?

Рокот вгляделся в лицо Гурова и прочел на нем свой приговор. Это отрезвило его больше, чем массаж ушей.

– Я понял, – как-то враз скиснув, проговорил он. – Спрашивайте. Я все скажу.

– Мне нужен список всех точек, куда вы поставляете наркотики, – начал Гуров.

– В моем доме на чердаке есть тайник. Там все списки. Кроме того, я могу перечислить их по памяти, – поспешно заявил Рокот и не к месту добавил: – У меня феноменальная память на цифры и даты.

– Поздравляю, – съязвил Крячко. – Ты еще и феномен.

– Отлично! – игнорируя выпад Крячко, произнес Гуров. – Когда планируется очередная поставка товара и куда?

– Через сутки. Товар уже подготовлен. Почти в полном объеме. Осталось провести последнюю смену, и товара хватит на все точки, – выдал Рокот.

– Как происходит отправка?

– Все предельно просто. От Курбана приходит заказ. Мы выполняем к определенному сроку. За этим слежу я. Потом в день отправки Курбан присылает двоих. Обычно это Гробарь и Зачетчик. Кто будет в этот раз, не знаю. Парни в немилости после прокола с Яропольцевым. Накладные и сопроводительные документы оформляю лично я. Кладовщик свой человек, поэтому помалкивает.

– Куда пойдет товар?

– В десять точек. – Рокот поспешно перечислил города. – Сейчас поставки несколько сократились.

Гуров сурово взглянул на Рокота, поняв, что тот что-то недоговаривает. Этого взгляда оказалось достаточно, чтобы тот запел с удвоенным усердием:

– Основная партия из Челябинска не уйдет. Курбан готовит крупную партию для отправки более высоким клиентам. За кордон.

– Значит, договоренность уже достигнута?

– Достигнута. Пробная партия ушла как раз перед тем, как Ярило взбесился. Отступать Курбану было некуда. Думаю, только по этой причине я все еще жив.

– Верно мыслишь, – снова вклинился Крячко.

Яропольцев стоял у окна, не принимая участия в разговоре. Казалось, мысленно он находится за многие километры отсюда. Крячко скосил глаза в его сторону и незаметно придвинулся ближе. Кто знает, что взбредет тому в голову. Но Максим не обратил на него внимания, продолжая смотреть в окно.

– В этот раз он тоже забирает часть товара себе? – продолжил допрос Гуров.

– Ясное дело. Семьдесят процентов наработанного, – ответил Рокот. – А денежки, между прочим, за этот товар не обломятся. Катастрофические убытки.

– Это почему? – удивился Крячко.

– А все благодаря ему, – ткнул пальцем в сторону Яропольцева Рокот. – В счет долга за просчет. Он облажался, а разгребаю я.

Яропольцев отреагировал мгновенно. Ни Крячко, ни Гуров, ни сам Рокот не успели вдохнуть, а он уже стоял возле Рокота. Его пальцы железными тисками сжимали горло бывшего приятеля.

– Ты еще смеешь упрекать меня в чем-то, гад ползучий? – рычал Максим, нависая над ослабевшим телом Рокота. – Придушу, тварь! Знаешь ли ты, что чувствовала моя жена, когда твои дружки резали ее тело на армейские ремни? Знаешь ли ты, что почувствовал я, когда узнал об этом? Ты понятия не имеешь, как сильно я тебя ненавижу. С каким удовольствием сверну твою тщедушную шейку! С каким наслаждением стану слушать, как хрустят ломающиеся позвонки под моими руками!

Ступор, напавший на Гурова и Крячко, длился не более тридцати секунд. После этого они одновременно бросились на Максима. Гуров резко ударил по его рукам, метя в болевые точки, Крячко сработал профессионально. Как только хватка Яропольцева ослабла под ударом Гурова, он сбил его с ног и поволок обратно к окну.

– Пусти, сволочь! – орал тот, в бессильной ярости молотя кулаками по телу Крячко. – Пусть он ответит за смерть моей жены! Пусти меня! Предатель! Иуда!

– Тихо, тихо, успокойся, – уговаривал Крячко, обхватив корпус Яропольцева двумя руками и продолжая двигать его к окну. – Он ответит, обещаю. Только не сейчас. Еще не время.

Максим еще какое-то время продолжал сопротивляться, потом затих. Крячко оставил его лежать на полу. Сам встал и, злобно глядя на Рокота, проговорил:

– Еще одно слово против моего друга, и тебе конец, паршивец. И Гуров тебе не поможет. Усек?

Рокот с неподдельным ужасом взирал на происходящее. Запугивать его не было смысла, он и так был на грани умопомешательства. Поманив Крячко, Гуров одними губами произнес:

– Уведи отсюда Максима. Уведи немедленно, иначе мы потеряем единственного свидетеля.

Второй раз Гурову повторять не пришлось. Нагнувшись над распростертым на полу телом Яропольцева, Стас пошептал что-то ему на ухо, и тот послушно последовал за ним в другую комнату. На короткое время в комнате воцарилась зловещая тишина. Единственным звуком, нарушающим ее, было мерное тиканье механических настенных часов. Секунды складывались в минуты, успокаивая нервы Рокота, давая передышку Гурову. Когда пауза, по мнению Гурова, достигла критической отметки, он снова обратился к Рокоту:

– Продолжим, гражданин Рокотов. В данный момент мы вплотную подобрались к главному вопросу. Я бы сказал, к важнейшему вопросу в вашей жизни. От того, сумеете ли вы на него ответить, зависит ваша дальнейшая судьба. И это не просто слова, поверьте мне.

Рокот весь подобрался. Гуров вдохнул в легкие побольше воздуха и произнес:

– Мне нужен весь компромат, который вы имеете на Курбана.

Рокот сначала непонимающе смотрел на него. Долго, слишком долго, по мнению Гурова, сжигаемого изнутри нетерпением. Потом в глазах появилось сначала понимание, а потом несказанное облегчение. «Видимо, так выглядит лицо студента, чудом избежавшего позорного провала на экзамене», – пронеслось в голове Гурова, прежде чем Рокот начал говорить. Слова вылетали без задержки. Лихорадочно, точно многозарядный фейерверк сработал.

– Я все отдам. Этого добра у меня навалом. И письменные подтверждения, и аудиозаписи, и даже видео. Я основательно подготовился. Не собираюсь задешево продавать свою жизнь. С Курбаном нужно быть начеку. Подготовленным. А я подготовился, не сомневайтесь. Я отдам. Все отдам. У меня есть тайное местечко. Курбан о нем не знает. И его уроды не знают. Иначе мне бы давно конец. А вам я скажу. Только не убивайте. Вы ведь добрый, верно? Вы не станете меня убивать? Полицейские так не поступают.

– Заткнись! – рыкнул Лев.

Отвращение к сидящему напротив человеку захлестнуло его с головой. Сколько же низости может уместиться в нем? До чего может довести безудержная алчность? «Стоп, Лева! Задний ход! – приказал он себе. – Ты не имеешь права сейчас думать об этом. В первую очередь – дело, эмоции потом». Короткая отповедь помогла. Он поднял глаза на замершего Рокота и заговорил спокойно, сосредоточенно:

– Слушай внимательно, парень. Дважды повторять не буду. Сейчас мы вернем тебя домой. Ты отдашь нам все материалы, и по Курбану, и по его точкам. Далее будешь действовать так, будто ничего не произошло. От того, как ты справишься, зависит твоя жизнь. Не забывай об этом ни на секунду. Ты дождешься дня отправки товара и проведешь ее безупречно. Потом ты должен сидеть дома и ждать, пока за тобой придут. Тихо и без фокусов. За это я обещаю тебе защиту от гнева Курбана и его головорезов. Не свободу, парень, на это не надейся. Но обещаю, что прослежу, чтобы тебя определили в такое место, где курбановские приятели до тебя не доберутся. Это твой единственный шанс. Ты это понимаешь?

Рокот кивнул. По щеке поползла одинокая слеза. Он оплакивал свое несостоявшееся величие.

– Теперь относительно сегодняшнего вечера. Ты знаешь, что за тобой приглядывали ребята Курбана? – спросил Гуров.

Рокот снова утвердительно кивнул.

– Завтра в газетах появится объявление о дорожно-транспортном происшествии, в котором погибли двое неизвестных. Это сообщение будет о них. Ты должен сыграть убедительно. Если Курбан будет интересоваться тем, как закончился твой вечер, ты честно признаешься, что вырубился в такси, а очнулся только под утро. Дома. Понял? О том, что произошло с его парнями, ты не знаешь. Ничего не видел, ничего не помнишь. Ясно?

– Они мне не поверят, – выдохнул Рокот.

– Знаю, но придется пойти на риск. Курбан сейчас не может позволить себе избавиться от тебя. До послезавтра, по крайней мере. Мы этим воспользуемся.

Инструктаж продлился еще с час, после чего Гуров собрал всю команду, и они выехали на двух машинах – присланному к «Отраде» такси, за рулем которого сидел капитан Саушкин, и полученной ранее «Ниве», каждый по своим делам. Крячко сопровождал шестерок Курбана в отдел к капитану Саушкину, который должен был спрятать их в СИЗО до поры до времени и обеспечить газетную утку об их смерти. А Гуров и Яропольцев отправились к Рокоту, получать обещанный компромат.

Двое суток Гуров и Крячко просидели взаперти в доме, предоставленном сотрудниками Челябинского управления внутренних дел. Единственным видом связи с внешним миром оставался телефон, да и тот не баловал полковников избытком новостей. Полученные от Рокота сведения Гуров переправил генералу Орлову сразу же, как только получил. Теперь оставалось только ждать.

Оперативники Челябинска продолжали присматривать за передвижениями Рокота. Именно они сообщили Гурову, что их подопечного пасут Гробарь и Зачетчик. Неотрывно. Они буквально приклеились к Рокоту, даже ночевали в его доме, чтобы не упустить ни одного из его контактов. Гуров подозревал, что словам Рокота о той роковой ночи, когда шестерки якобы разбились насмерть на пустынном шоссе, Курбан не поверил. Да и кто бы на его месте поверил? Тем не менее Рокот был все еще жив и относительно свободен.

В назначенный день целая бригада наблюдала за отгрузкой товара. Десять машин отправились в десять городов России. Там благодаря стараниям генерала Орлова их уже встречали подготовленные люди. Но главное действие должно было произойти здесь, в Челябинске. Шесть машин ушли в неизвестном направлении. За ними было установлено наблюдение, но до какого бы то ни было конкретного места они пока не добрались. Капитан Саушкин только успевал передавать Гурову о смене маршрута означенных фур. Координаты, передаваемые капитаном, показывали, что машины попросту кружат по городу. К концу второго часа Лев был уже на пределе, когда Саушкин радостно объявил о том, что фуры выехали из города.

– Хорошо. Не трогайте их, – приказал он.

– Но ведь уйдут, товарищ полковник, – взволнованно проговорил капитан. – Дальше у нас постов нет. Только те, что предусмотрены для проверки при въезде и выезде из города.

– Вот и отлично. Да не переживайте вы так, – успокоил Лев капитана. – Бьюсь об заклад, что не позднее чем через пять часов они вернутся. Какой ближайший крупный город в том направлении, куда они ушли?

– Они идут по трассе М-5. Прямо на Екатеринбург, – доложил Саушкин.

– Свяжитесь с Екатеринбургом. Пусть ожидают грузовики. Если через четыре часа те не появятся, немедленно доложить. И ваши ребята на въезде пусть бдительности не теряют. Думаю, они снова увидят грузовики раньше, чем отзвонятся екатеринбуржцы.

Саушкин, приняв приказ, отключился. А для Гурова и Крячко снова потянулись томительные минуты ожидания, складывающиеся в часы. Время от времени Лев связывался с Саушкиным для прояснения ситуации. Пока все оставалось без изменений. Машины в город не возвращались. Рокот сидел в своем доме, запершись на все замки, и глушил горькую. Его караулили две группы. Гробарь и Зачетчик внутри и оперативники из Челябинского УВД снаружи. О второй группе охранения ни Гробарь с Зачетчиком, ни сам Рокот не знали.

Телефон молчал уже целый час, когда Яропольцев, находившийся в добровольном заточении с Гуровым и Крячко, не выдержал напряжения и начал нервно ходить по комнате, громко ругаясь:

– Болван! Остолоп! Зачем только я вам поверил? – восклицал он, стреляя горящим ненавистью взглядом то на Гурова, то на Крячко. – Ни за что вам до Курбана не добраться. Обхитрил он вас. Увел товар из-под носа и сам наверняка из города слинял. А вы сидите тут, как паиньки, и ждете милостей от природы, авось выгорит. Да ни черта у вас не выгорит! И Рокота отпустили. Где он теперь, я вас спрашиваю? Ведь в руках уже был. Так нет! Мы же благородные, мы преступников судом судить хотим. Мокрое дело – это не про нас. А он смеется сейчас над вами. И наверняка давным-давно выложил весь ваш план Курбану. Даже если вы прихватите те фуры, что в другие города ушли, там окажется обычная вода для инъекций. И никаких наркотиков! А я-то каков кретин! Поддался на ваши увещевания. Надо было дергать от вас еще там, в Вязниках. А лучше вовсе никогда не садиться в вашу гребаную машину!

Крячко слушал-слушал словесный поток, изрыгаемый Яропольцевым, а потом вдруг расхохотался. Да так заразительно, что Гуров не удержался и рассмеялся следом. Максим прервал бешеное хождение из угла в угол и, уставившись на смеющихся полковников, гневно воскликнул:

– Весело, да? Над чем смеемся, могу я узнать?

– Да над тобой, болван, остолоп и кретин! – Крячко намеренно перечислил все эпитеты, которые использовал сам Яропольцев.

– И что же во мне такого смешного?

– Знаешь английскую пословицу: когда лошадь украдена, поздно запирать двери конюшни? – все еще смеясь, проговорил Крячко. – Так вот ты сейчас именно это делаешь.

– Очень смешно, – проворчал Яропольцев и, не удержавшись, фыркнул.

Это развеселило Крячко еще больше. Он залился в новом приступе смеха. Теперь уже ему вторил Максим. Как и в тот раз, когда они чудом избежали расправы Гробаря и Зачетчика, их обуяло безудержное веселье.

– Реакция на стресс, – прокомментировал Гуров, справившись со смехом. – Ладно, посмеялись, и хватит.

– Что будет со мной? – Яропольцев настолько резко сменил тему, что Гуров даже растерялся. – Я имею в виду, когда все закончится.

– Не знаю, – честно признался Лев. – По большому счету вы, Максим, сильно проштрафились. И даже не тем, что пытались шантажировать Рокота, а тем, что скрыли от властей то, что творилось у вас под носом. Конечно, существуют смягчающие обстоятельства, но сокрытие подобного рода преступления – это серьезный просчет.

– Законодательно несообщение о совершаемом преступлении не является нарушением закона, – как бы ненароком вставил Крячко.

– Верно, – тут же отозвался Гуров. – Но как же закон совести? Сколько жизней загубил Рокот своим зельем? Что же ты замолчал, Стас? Или подсчитываешь?

– Брось, Лева! Не думаю, что Максим нуждается в дополнительных сеансах психотерапии. Не забывай, что он уже поплатился за свое молчание. Жестоко поплатился. И потом, помощь следствию. Ее ты не учитываешь? Если бы не он, мы бы сейчас здесь не сидели.

– Это уж точно, – невесело пошутил Яропольцев. – Если бы не я…

Договорить он не успел. Ожил телефон Гурова. Возбужденный голос Саушкина был слышен всем, несмотря на то что громкую связь Лев не включал.

– Товарищ полковник, они возвращаются! – возбужденно кричал Саушкин. – Все шесть машин. Только что прошли мимо пропускного пункта. Следуют к ангарам на южной окраине Челябинска. Ждем дальнейших указаний.

– Хорошо, капитан. Действуйте по заранее оговоренному плану. Даем машинам разгрузиться, выжидаем десять минут и пускаем ОМОН, – четко проговорил Гуров. – Особое внимание обратить на тех, кто встречает груз. Все, капитан, до встречи.

Нажав кнопку отмены вызова, Лев взглянул на Крячко:

– Началось, Стас. Последний этап.

– Значит, по коням? – выдохнул тот.

– По коням, – кивнул Гуров.

Они с Крячко выскочили из дома и помчались к машине. Яропольцев следовал за ними.

– Вам придется остаться, – остановил его Лев.

– Почему? Я могу помочь, – горячился Яропольцев.

– Исключено. Туда, куда поедем мы, вам никак нельзя.

– Вы за ними? – Внезапная догадка осенила Яропольцева, и он сразу как-то сник. – За убийцами моей жены?

– Останьтесь в доме, Максим, – в третий раз произнес Лев.

Яропольцев перевел молящий взгляд на Крячко, надеясь найти в его лице поддержку, но тот намеренно смотрел себе под ноги.

– Только не упустите их, – прошептал он и понуро побрел обратно.

К дому Рокотова «Нива» подкатила одновременно с нарядом ОМОНа, вызванного дежурившими там операми. Бесшумно окружили дом. Гуров, стоя на крыльце, дал отмашку. На счет «три» стекла в окнах первого этажа с треском полетели в стороны, дверь слетела с петель, в гостиную ворвались бойцы ОМОНа, держа автоматы на изготовку. Трое мужчин, находившихся внутри, даже с мест встать не успели. Их повалили на пол, заломили руки и защелкнули наручники.

– Геннадий Гробаренко, Захар Строев, вы арестованы по обвинению в убийстве гражданки Яропольцевой Ольги Николаевны, – ровным голосом произнес Гуров, когда к нему подвели головорезов Курбана. – Вы имеете право хранить молчание…

– Кончай гнилой базар, мусор! – оборвал его Гробарь. – Ты не с бычьем в стойле базар имеешь. За что торчим – ответим, а свое фуфло малолеткам загоняй!

– Будем считать, что права вам зачитали, – спокойно отреагировал Гуров. – Уводите их, ребята!

Бойцы ОМОНа скрутили арестованных и поволокли к выходу.

– Мы с тобой еще встретимся, мент, – бросил через плечо Гробарь.

– Это вряд ли, – усмехнулся Лев. – За делишки вашего босса Курбана вам такой срок светит, что на волю вы сумеете выйти только к старости.

Следом за Гробарем и Зачетчиком следовал Рокотов. Гуров остановил сопровождающих его бойцов и приказал:

– Этого везти отдельно. Найдется местечко?

– Так точно, – ответил омоновец. – Только к чему такие предосторожности?

– Я обещал позаботиться о нем. А свои обещания я всегда держу.

Дом опустел. С подъездной аллеи ушла последняя машина. Во дворе остались только Гуров и Крячко.

– Как-то там у ангаров прошло? – задумчиво проговорил Станислав.

– Думаю, все гладко. В противном случае капитан Саушкин уже оборвал бы аппарат, требуя дополнительных указаний, – улыбнулся Лев, и, как ответ на его замечание, запел телефон.

Не глядя на номер, он нажал кнопку и коротко бросил:

– Слушаю, капитан.

– Товарищ полковник! Все прошло на ура. Курбана взяли, товар взяли. С ним еще человек двадцать. Считай, всю группу разом накрыли, – радостно доложил Саушкин. – Принять фуры с товаром в других городах – дело времени. Но это уже не наша забота, верно? Думаю, так или иначе через сутки все закончится.

– Молодцы, ребята, чистая работа, – похвалил Гуров.

– Вашими стараниями, товарищ полковник, – не остался в долгу капитан.

– Нам бы теперь машинами обратно обменяться, и домой, – напомнил Лев. – Где вы «Пежо» спрятали?

Саушкин назвал адрес, объяснил, как проехать. На обмен машинами много времени не ушло. Заняв водительское место в родном «Пежо», Гуров задорно ударил по клаксону и возвестил:

– Пора домой, бродяга! Что, брат Крячко, готов к возвращению на малую родину?

– Всегда готов, – отозвался Стас. – Сейчас Яропольцева заберем и покатим.

– Домой, брат Крячко, домой, – неопределенно проговорил Лев.

– А Яропольцев как же? – не понял Крячко.

– Думаю, в доме мы его уже не застанем.

– Убег? – ахнул Крячко.

– Избавил нас от решения сложного этического вопроса, – поправил Гуров.

– Ну и ладно. Пусть так. Побегает, помается, может, и вернется.

– Навряд ли, – отозвался Гуров. – Человека по фамилии Яропольцев больше не существует. И возврата к прошлому не будет. Кто знает, может быть, ему и удастся начать все с чистого листа.

– А вдруг ты ошибаешься? Нехорошо получится. Взяли и бросили, – засомневался вдруг Крячко. – Проверить бы надо.

Но в тихом дворике Яропольцева не было. Только одинокий лист, сложенный вчетверо и подсунутый под дверь. Гуров развернул листок и показал Крячко. В центре листа чернела одна-единственная фраза: «Спасибо за все». И ни подписи, ни даты. Как и предполагал Гуров, Яропольцев ушел в неизвестном направлении. Больше в чужом городе полковников ничего не держало. Гуров завел мотор и с наслаждением повторил:

– Пора домой, бродяга!

Машина плавно тронулась с места, а через некоторое время уже неслась на полной скорости по магистрали М-5. Назад в столицу.