Глава 12
2 августа. Гжатск. Сталинская охрана
Сиплый гудок известил об отходе спецпоезда, из паровозной трубы ударила плотная струя дыма; тяжелые колеса, простучав на стыках, неспешно тронулись в дорогу.
Охрана Сталина, одетая для конспирации в форму железнодорожников, уже закрывала двери, как вдруг со стороны платформы послышался громкий крик:
– Стойте, не закрывайте!!
Уцепившись за поручни, на подножку поезда вскочил молодой мужчина лет двадцати двух и попытался протиснуться в закрывающуюся дверь. Струя черного дыма, сбиваемая усиливающимся ветром, понемногу рассеивалась, закрывая гарью отходивший состав.
– Прыгай отсюда! – попытался охранник столкнуть вскочившего на подножку мужчину. – Кому сказано, вали отсюда!!
– Да вы сдурели, что ли?! – запротестовал парень. – Какой такой прыгать?! Открывайте дверь! Кто вы такие? Я жаловаться будут!
– Ах, жаловаться! – попытался охранник оторвать его ладони от поручней.
Уцепившись за поручни, парень держался крепко, пытался плечом протолкнуть вовнутрь металлическую дверь.
– Мы тебе покажем, что значит жаловаться!
Неожиданно дверь приоткрылась и в проеме показался еще один мужчина, также одетый в железнодорожную форму, с хмурым волевым лицом.
– Что здесь происходит? – заглушая грохотание вагона, спросил он.
– Задержали нарушителя. Несмотря на все наши предупреждения, он попытался проникнуть на запрещенный объект. Мы подозреваем, что это немецкий агент!
– Что?! Какой еще немецкий агент?! – возмутился парень.
– Втащите его в тамбур! – распорядился мужчина с властным лицом. Крупные черты лица сложились в грубые складки. – Разберемся!
Нарушителя в две пары рук втащили в тамбур. Сильно ударившись коленями о металлические ступени, он невольно застонал. Нарушителя оторвали от пола и бросили в угол тамбура.
– Поднять террориста, – распорядился все тот же властный человек. – Еще и форму надел!
Дверь с громким стуком закрылась, в тамбуре стало тише. Через бронированную дверцу слабо пробивался грохот металлических колес.
Террориста подняли на ноги. Казенный материал, запросив милости, затрещал.
– Кто таков?
Парень попытался вырваться. Не получилось: его плечи держали две пары сильных рук.
– Я помощник машиниста. А вот вы кто такие? Что-то я вас раньше здесь не видел.
Неожиданно дверь отворилась, и в тамбур, сжимая в правой руке трубку, вышел Сталин.
– Что здесь происходит, товарищи? – удивленно спросил Верховный главнокомандующий. – Неужели деретесь? Как мальчишки! Ай, как нехорошо… Ведь вроде бы взрослые люди, чего же это вы не поделили?
– Поймали диверсанта, товарищ Сталин, – произнес старший, вот только голос его в этот раз звучал не столь убедительно, как несколько минут назад.
– Немецкого? – с интересом посмотрел Сталин на задержанного.
– Какой же я диверсант?! – выкрикнул в сердцах задержанный. – Я работаю в этом поезде… Помощник машиниста. А вот эти, – указал он на стоявших рядом мужчин, – пытались сбросить меня с вагона прямо на ходу!
– Ай, как нехорошо, значит, ты помощник машиниста?
– Да… Уже два года при этом паровозе.
– А кто в поезде машинист? – спросил Сталин, пыхнув облачком дыма.
– Дядя Петя… Товарищ Виновский.
– Позовите кого-нибудь из команды, пусть на него посмотрят. Работает он здесь или нет, – улыбнулся Сталин.
– Есть! – немедленно отозвался человек с волевым лицом и тотчас вышел из тамбура. Через минуту он вернулся с проводником, мужчиной лет шестидесяти.
– Вы знаете, что это за человек? – с интересом спросил Сталин, показав на задержанного концом трубки.
– Как же мне не знать, товарищ Сталин, – не на шутку оробев, произнес проводник. – Это племянник мой, Егорка, сын моей младшей сестры. Если он что-то натворил, так вы так и скажите, я ему вместо отца остался. Его батя, Кирьян, еще в Финскую кампанию погиб… Не посмотрю, что он на голову выше меня, я ему так задам, что он еще долго помнить будет!
– Не нужно… Лучше принесите мне чаю… с лимоном, – распорядился Сталин, – я сейчас подойду.
– Сделаю в лучшем виде, товарищ Сталин, – засуетился проводник и вышел из тамбура.
– Отпустите его, товарищи, – распорядился Иосиф Сталин.
Пальцы, сжимавшие плечи, разжались. Егор получил свободу.
В метре от него стоял человек, которого он видел только на портретах и фотографиях. Живой образ значительно отличался от ретушированного. Выглядел доступнее, что ли… Человечнее. Смотрел по-доброму, голос имел негромкий, с мягкими грузинскими интонациями. Егор почувствовал, как по коже пробежал мороз, ноги вдруг сделались непослушными, а язык, всегда гораздый на остроты, неожиданно потяжелел и ни в какую не желал ворочаться.
– Почему же вы на работу опаздываете, Егор? А ведь машинисту всегда помощник нужен. Кто же уголь кидать будет? А ведь сегодня ваши пассажиры товарищ Сталин со своими соратниками.
– Я не опоздал, товарищ Сталин, – насилу проговорил помощник машиниста, – сегодня поезд почему-то на несколько минут раньше отправился. Я даже толком перекусить не успел.
– Ах вот оно что, – посочувствовал Сталин, – значит, это наша вина… Вот что делается, даже человеку как следует поужинать не дали. – Вытащив из кармана яблоко, он протянул его помощнику машиниста. – Перекуси… И быстро на рабочее место! Пойду к себе, – сказал Иосиф Виссарионович, – там уже чай, наверное, стынет.
Верховный главнокомандующий ушел, оставив после себя запах дыма от «Герцеговины Флор».
– Повезло тебе, – проговорил человек с грубоватым лицом. – Сам товарищ Сталин за тебя заступился. Если в следующий раз проштрафишься, жалеть не станем, лично с поезда скину! Ну, чего стоишь? Марш к машинисту!
* * *
Поздним вечером на железнодорожный узел города Гжатска подъехала большая группа саперов. И с присущей им осторожностью принялись разминировать мины, укладывать в грузовики боеприпасы. Несколько снарядов, вызывающих большую озабоченность, со всей осторожностью отнесли подальше от жилых домов и взорвали. Две бомбы, воткнувшиеся головной частью в землю и отчего-то не разорвавшиеся, уничтожили на месте. Так что уже через три часа железнодорожный узел можно было считать полностью разминированным.
Вскоре должен был подъехать спецпоезд.
Ожидаемый состав подкатил в семь часов утра. Продолжительно прогудел, извещая о своем прибытии, обдал стоявших на перроне людей хлопьями гари и с громким шипением остановился.
Из жестких вагонов расторопно выскочили с полсотни мужчин в железнодорожной форме, в гражданской одежде и умело рассосредоточились по перрону, перекрывая возможные проходы и подступы. Невысокий, щуплый на вид мужчина, в котором комиссар второго ранга Серов узнал заместителя начальника охраны, умело распоряжался людьми, расставляя их по периметру.
Через минуту дверь мягкого вагона распахнулась, и на перрон вместе со Сталиным в шинели и в кепке со звездой вышли Жданов, одетый во френч, а также Ворошилов в военном обмундировании.
– Здравия желаю, товарищ Сталин, – подошел Иван Серов, одетый в гражданский костюм; на лацкане значок Верховного Совета. – Разрешите вас проводить. Ваша машина находится в ста метрах отсюда.
– Проводите. Да и прогуляться не помешает, а то в поезде все ноги затекли. А какой автомобиль?
– «Паккард», – живо отвечал Иван Александрович, понимая, что Верховный отдавал предпочтение именно этому легковому автомобилю.
Иосиф Сталин одобрительно кивнул:
– Хорошо. Это когда же вы успели?
– Мы отправили машину немного раньше.
Сталин сошел с перрона. Покачал головой, увидев разбитые в округе дома, а потом неожиданно пожелал:
– Хочу пройтись немного пешком. Посмотреть город.
– Это опасно, товарищ Сталин. В городе не все спокойно.
– Ничего. Уверен, что все обойдется.
Подул ветер, растрепав полы шинели Верховного, и он, подвинув фуражку на самый лоб, зашагал к выходу из вокзала.
Не торопясь, аккуратно перешагивая через битый кирпич, во множестве валявшийся по пути, Иосиф Виссарионович шагал по тротуару, посматривая на разбитые строения. Потом неожиданно остановился и посмотрел на Серова, шедшего рядом:
– Я не вижу ни одного целого здания. Весь город такой?
– Уцелел в основном частный сектор. Город действительно сильно пострадал, но местная администрация делает все возможное, чтобы восстановить город.
– Пусть глава администрации сообщит, в чем он особенно нуждается. Поможем! А там что такое? – показал Сталин на небольшой павильон, подле которого стояли несколько человек в военной форме. – Неужели пиво продают?
– Так точно, товарищ Сталин.
– Может, это и неплохо… Город нужно восстановить в кратчайшие сроки. Куда вы меня определили?
– Вы будете жить на окраине города. В одном частном доме. Он небольшой, но очень уютный.
– Хорошо, поехали. Посмотрим.
Иван Серов дал знак рукой следовавшему немного позади автомобилю, и «Паккард» остановился рядом со Сталиным. Подобрав длинные полы шинели, Верховный устроился на заднем сиденье, рядом расположился Жданов. Комиссар второго ранга Серов сел в «Виллис». Поспешно, стараясь не задерживать Верховного, в двух легковых автомобилях разместился Берия со своими замами. Полуторку и автобус расторопно позанимала прибывшая со Сталиным охрана.
Еще через двадцать минут, аккуратно объезжая еще не разобранные завалы, выехали на окраину города, где находился частный сектор. Этой части города повезло больше остальных – дома стояли целые, но вот дороги были перепаханы взрывами, заставляли водителей держаться настороже.
– Останови у ворот, – сказал водителю Серов.
– Есть, – отозвался немолодой водитель.
Комиссар второго ранга быстро выбрался из машины и заторопился к «Паккарду», уже остановившемуся.
– Разрешите показать ваш дом, товарищ Сталин.
– Покажи, – согласился Сталин и зашагал в сторону крыльца.
Распахнув перед Верховным дверь, Серов произнес:
– Дом очень уютный. Лучшее из того, что было.
– Мне лучше-то и не нужно, – отмахнулся Сталин, проходя в дом. – Мне, как всем. А потом, мы здесь ненадолго.
– Эта комната для отдыха, – распахнул Серов дверь в чистую горницу с кроватью. Окна выходили в широкий огород, где росли яблоки и рядами поднимался в рост разросшийся, налившийся соком лук.
Иосиф Виссарионович подошел к окну, слегка отодвинул занавеску, разглядывая ухоженные грядки. Удовлетворенно кивнув, произнес:
– Вполне годится.
– В соседней комнате большой стол и стулья, там вы можете поработать. Проведена ВЧ-связь.
Заглянув в комнату, Сталин остался доволен. Едва улыбнулся, очевидно вспомнив о чем-то личном.
– Очень уютно. У меня такая же комната была в ссылке.
– А мы с товарищем Ефимовым расположимся в соседней комнате. Если вам что-то понадобится, так вы только скажите.
– Пока ничего не нужно, – сказал Иосиф Виссарионович. – Я пройду в свою комнату. У меня еще есть кое-какие дела, а вы займитесь своими. Договорились?
– Так точно, товарищ Сталин, – произнес Серов.
Иосиф Виссарионович ушел, плотно закрыв за собой дверь.
Ефимов, начальник отделения по хозяйству, уже занялся своими непосредственными делами: что-то колдовал подле небольшой печурки, выложенной под навесом прямо во дворе. Из печурки робко курился дымок; на плите стояла большая закопченная кастрюля. Не иначе как варились щи, которые товарищ Сталин очень любил.
Увидев вышедшего во двор Серова, сказал:
– Вот товарищ Сталин отдохнет, а у нас уже щи со свежей капустой готовы.
– Все так, – поддержал Ефимова комиссар второго ранга. – Товарищ Сталин может попросить чай после дороги.
– А он уже готов, – показал Ефимов на зеленый чайник, стоявший на табурете. – Я его пока в сторону отставил, если товарищ Сталин пожелает чаю, так мне только его немного подогреть.
Где-то за околицей слышался голос наркома товарища Берии, отдававшего распоряжения. Охрана уже оцепила дом в плотное кольцо. Несколько человек, одетых в гражданскую одежду, вошли во двор, рассредоточились по огороду, встали у плетней, двое у входа, трое затаились в кустах смородины.
– Сделайте так, чтобы вас не было видно, – предупредил Серов. – Товарищ Сталин не любит, когда рядом охрана. Вам все понятно? – строго спросил он у старшего.
– Так точно, товарищ комиссар второго ранга!
Щи закипали, запахло вареными овощами, мясом. Стараясь не растоптать разросшийся укроп, Ефимов нарвал несколько свежих листочков, потом сорвал мясистые стрелки лука и аккуратно нарезал их на широкой доске.
Было видно, что хозяйничать ему не впервой. Зелень, разложенную на доске, нарезал сноровисто и очень красиво, после чего смахнул ее всю в закипевшее варево.
– Сметаны только не захватили, – посетовал Ефимов. – Я тут поспрашивал у соседей, так нет ни у кого. А щи без сметаны, это уже не то, – неодобрительно покачал он головой.
Чувствовалось, что начальнику отделения по хозяйству хотелось попотчевать Верховного добрым варевом.
– Ничего, – успокоил Иван Серов, – мяса много, куски хорошие, за версту чувствуется, что очень вкусно.
Ефимов улыбнулся. Похвала комиссара второго ранга была приятна.
Вдруг за спиной в нескольких шагах треснула ветка. От неожиданности обернулись оба. Через огород, аккуратно обходя грядки, к ним шел Иосиф Виссарионович.
– Чувствую, дымом потягивает, – сказал Сталин. – Что вы тут делаете?
– Варим ужин, товарищ Сталин, – бодро отозвался Ефимов. – Щи! А еще есть чай.
Верховный подошел к печи, уже полыхавшей жаром, приподнял крышку кастрюли и заглянул вовнутрь; одобрительно хмыкнул.
– Ага, вижу… похлебка, – сказал Иосиф Сталин. – Я ее не буду, поешьте сами, а вот чайку с удовольствием попью.
Неожиданно вблизи раздался громкий чих. Обернувшись, Сталин внимательно посмотрел на крепкого человека в железнодорожной одежде, после чего удивленно спросил у комиссара второго ранга:
– Товарищ Серов, откуда здесь взялся железнодорожник? Он что, не нашел вокзал и решил зайти в гости к товарищу Сталину?
– Этот человек из вашей охраны, товарищ Сталин. А в одежде железнодорожника для конспирации.
Сталин неодобрительно покачал головой:
– Вы хотите сказать, что через этот огород проходит железнодорожная дорога?
– Просто не успел еще переодеться в гражданское.
– А там что такое? – показал Верховный на колыхнувшиеся густые кусты малины, растянувшиеся вдоль деревянного плетня.
– Куры, наверное, бегают, товарищ Сталин, – предположил комиссар второго ранга, – у хозяйки здесь целая птицеферма.
– Куры, значит, – хмыкнул Сталин. – Сейчас посмотрим, что там за курица прячется. Эй, кто там? Вылезай!
Из-под куста вылез здоровенный человек в гражданской одежде и громко, заглушая грохот проезжавших по дороге танков, гаркнул:
– Здравия желаю, товарищ Сталин!!
В сравнении с невысоким Иосифом Виссарионовичем тот выглядел былинным богатырем.
– Вот какие у вас здесь куры водятся, – неодобрительно покачал головой Сталин. – Это кто, товарищ Серов? – строго посмотрел он на комиссара второго ранга. – Еще один железнодорожник? Похоже, что у товарища Сталина решили собраться все железнодорожники области. Может, вам следует проводить их до вокзала? А то заплутали, понимаешь ли…
– Этот человек тоже из вашей охраны, товарищ Сталин.
Иосиф Сталин перевел взгляд на охранника, продолжавшего стоять навытяжку, и сочувственно поинтересовался:
– Чего же ты так плохо замаскировался? А если враг увидит? Что тогда будешь делать?
– Старался как мог, товарищ Сталин, – бодрым голосом пророкотал дюжий охранник. – Я сначала под тем кустом был, – показал он на заросли красной смородины, да там муравейник оказался, всю шею искусали, черти! Пришлось немного подвинуться…
– Муравьев, значит, испугался? – посочувствовал Иосиф Виссарионович.
– Не то чтобы испугался, просто чешется очень, – пояснил простоватый охранник.
– А чего же ты в таком случае поближе к яблоням не перебрался? Там и муравьев нет, и комары не кусают? А потом и яблок можно поесть.
– Не имею права, товарищ Сталин, это мой участок. Я за него отвечаю. В тех кустах находятся другие офицеры.
– Как у вас все продумано, – не то похвалил, не то посетовал Верховный. – Остался верен долгу и продолжаешь охранять товарища Сталина, несмотря на муравьев и комаров.
– Так точно!
Повернувшись к застывшему Серову, строго поинтересовался:
– Откуда вы их взяли?
– Они приехали с вами, товарищ Сталин, – смутившись, отвечал комиссар второго ранга Серов.
– Убрать их всех! – приказал Иосиф Виссарионович. – Чтобы ни одного из них тут не было! В городе мужчин совсем нет, а эти здесь толпами в огородах прячутся. Что о нас простые граждане подумают?
Не дожидаясь ответа, Сталин зашагал в дом.
Когда за Верховным закрылась дверь, Серов подозвал к себе дежурного и раздраженно спросил:
– Кто у вас здесь главный?
– Полковник…
– Немедленно позвать его ко мне!
– Есть! – отвечал рослый охранник и едва ли не бегом выскочил из огорода.
Через несколько минут скорым шагом подошел раскрасневшийся, крепко напуганный полковник. Столь же рослый, как и все его подчиненные. Портупея на нем была новая, пряжка так блестела, что пускала солнечные блики. На новом, только что полученном со склада обмундировании, ни пятнышка! Фуражка с лайковым козырьком сидела ладно, хромовые сапоги старательно надраенные. И вот этот праздный, подходящий разве что для парада внешний вид почему-то более всего раздражал Серова. А ведь должен был, как и остальные, надеть гражданскую одежду.
– Почему не проинструктировали своих людей, как нужно охранять товарища Сталина?
– Товарищ комиссар второго ранга, нам…
– Вас разве не предупреждали, что Верховный не терпит в своем присутствии посторонних людей? – продолжал наседать Серов.
– Нам известно, что район расквартирования очень сложный, совсем недавно здесь были немцы. Не исключено, что в городе осталась немецкая агентура, и мы решили предпринять строжайшие меры…
– Всю охрану убрать! – строго распорядился комиссар второго ранга.
– Но товарищ Берия…
– Я неясно выразился? Убрать всех до одного, чтобы никого не было ни в доме, ни в огороде, ни в сортире, ни где-либо еще! За безопасность товарища Сталина отвечаю я лично! Вам ясно?
– Так точно, товарищ комиссар второго ранга!
– Кажется, вы приехали в автобусе?
– Да, товарищ комиссар второго ранга, а еще часть людей на крытой полуторке.
– Вот и запрячьте всех туда! И езжайте отсюда подальше! Чтобы никто из них не выскочил до особого распоряжения. Никто из местных жителей не должен их видеть, а то шатаются здесь непонятно зачем…
– Куда же прикажете нам ехать, товарищ комиссар второго ранга? – несколько обескураженно спросил полковник.
– Куда-нибудь подальше от этого места, – сказал Серов. – Вам все понятно?
– Так точно!
– Исполнять!
Подкатил автобус. Старый, весьма помятый, с треснувшими стеклами, как если бы только что выскочивший из-под бомбежки и выдержавший ни один артналет. Среди развалин и разбитой техники автобус выглядел весьма мирно. Странно было лишь то, что люди, загружавшиеся в автобус, сплошь призывного возраста, были одеты в гражданскую одежду.
В автобус забились до отказа. Но салон всех не вмещал, и подле дверей продолжали толпиться мужички, намереваясь протиснуться поглубже, как это бывает в транспорте в самый час пик.
– Ну куда прете! – раздраженно приговаривал полковник, ответственный за погрузку. – Неужели непонятно? Автобус не резиновый! Загружайся в полуторку!
Подъехала полуторка, крытая выцветшим брезентом. На лобовом стекле приклеен ночной пропуск. Водитель, единственный из всех присутствующих одетый в форму бойца Красной армии, с грохотом открыл борт и великодушно скомандовал охране:
– Эй, железнодорожники, полезай сюда!
Проворно, будто бы дожидаясь именно этой бодрой команды, сталинская охрана загрузилась в полуторку и совсем по-мирному устроилась на скамейках, расставленных вдоль бортов.
Молодой озороватый водитель закрыл борта, тщательно зашнуровал брезент и весомо произнес:
– Теперь они, голубчики, никуда отсюда не денутся. Так куда их доставить, товарищ полковник?
– Следуй за автобусом, в двух километрах отсюда барак стоит, вот там и расположимся.
Водитель понимающе кивнул и быстро заскочил в кабину грузовика, стараясь успеть за уже отъехавшим автобусом.
* * *
Приоткрыв занавеску, комиссар второго ранга Серов увидел, как в грузовик быстро загружалась охрана Сталина. Улица сразу опустела. На душе сделалось тревожно. Вместе с ним, включая двух водителей и Ефимова, в охране Верховного оставалось всего лишь шесть человек. Остальные, в количестве не менее сотни, будут размещены где-то на окраине города.
Немного утешало то, что неподалеку отсюда стояли две войсковые части и фильтрационный полк. Но если произойдет нечто непредвиденное, например нападение немецких диверсантов (о чем не хотелось даже думать), то они просто не сумеют вовремя подъехать. О том, чтобы нарушить сталинский приказ, не могло быть и речи, но вот охрану в ближайшие часы следует расквартировать несколько ближе.
Собрав всех, кто остался, Иван Серов заговорил:
– Товарищ Сталин распорядился снять свою охрану… Всю! Приказы Верховного не обсуждаются. Теперь нас только шесть человек. И на каждом из нас лежит ответственность за безопасность товарища Сталина.
Комиссар второго ранга задержал взгляд на полковнике Хрусталеве, выглядевшем невероятно серьезно. Его старший брат когда-то охранял Ленина, а ему выпал удел оберегать другого вождя – товарища Сталина.
– Мы понимаем возложенную ответственность, товарищ комиссар второго ранга, – за всех произнес Хрусталев. – Мы не подведем.
– Разделимся на две группы и будем спать попеременно. В первой буду старшим я, а во второй вы, товарищ Хрусталев. Общее руководство я беру на себя.
В соседней комнате натужно и несколько суховато прокашлял Сталин. Потом послышался его мягкий и спокойный голос, что-то говоривший по ВЧ-связи.
– Спасибо за доверие, товарищ комиссар второго ранга, – спокойно и строго произнес полковник.
– Хочу сразу всех предупредить, хоть Гжатск и далековат от боевых действий, но это все еще прифронтовая полоса со всеми вытекающими последствиями. Военная контрразведка работает исправно, но я совсем не исключаю того, что в городе могла остаться агентурная сеть, которая может предпринять попытку уничтожить товарища Сталина. Любого человека, кто бы ни проник в дом, следует воспринимать как смертельную опасность для жизни товарища Сталина, и этот человек подлежит немедленному уничтожению. Вражеские агенты могут действовать под видом почтальонов, интендантов, хозяйственников. Кого угодно! Дверь никому не открывать! Сейчас двое будут дежурить снаружи, это вы, товарищ Хрусталев, и ты, Смирнов, – показал Серов на запасного шофера, – а мы вчетвером пока остаемся внутри. – Через три часа сменяемся. – Посмотрев на часы, добавил: – Сейчас девятнадцать ноль-ноль. Проверьте еще раз оружие и будьте бдительны!
Закинув за плечо автомат, Хрусталев вышел из комнаты, за ним, не сказав ни слова, заторопился Смирнов.
