Глава 18. Нежданные дары

Исполненная уверенности в том, что теперь-то все точно выйдет по-моему, вернулась на кухню и завершила обед, который по времени, скорее, напоминал ранний ужин. Внутри у меня все бурлило от жажды действия. Сейчас, как и в тот день, о котором я только что вспоминала, меня не мучила неудовлетворенность. Причиной тому являлся сам факт – наконец-то удалось дорваться до столь вожделенного тела синеглазого мучителя.

Наскоро перекусив, вернулась в спальню. Устроилась на матраце и…

– Хозяйка! – раздалось откуда-то с улицы, и я взвыла:

– Ну вот кого принесло?!

Притихла, прислушиваясь – вдруг почудилось? Ан нет. Оклик повторился опять, потом еще раз.

– Да чтоб вас! – пробурчала я.

Кое-как приведя себя в относительный порядок, вышла во двор. Даже любопытно немного стало: кто же это такой настойчивый в нашу глухомань забрался?

За калиткой возле моей «ласточки» припарковался черный джип. Рядом с которым неуверенно переминался с ноги на ногу здоровенный амбал лет тридцати пяти, метров двух роста, и как говорили в старину – с косой саженью в плечах. Одет детинушка в джинсы, и футболку, на ногах кроссовки, вот только сразу видно, что стоимость этого якобы простого тряпья немногим дешевле его машины.

– Чего кричите? – проворчала я, продолжая сквозь забор рассматривать незваного гостя.

– Мне б внучку Агрипинину, – отозвался мужик, с не меньшим интересом окидывая меня оценивающим взглядом.

– Зачем?

– Передать кое-что, – говорит. – Должок у меня перед бабкой остался.

Мне от этих слов как-то не по себе стало. Кто знает, что там за должок? Может, та сотворила что не так, а это недовольный клиент с местью в гости подался? Хотя… он не то чтобы в дом, во двор даже без спроса войти не решается, а значит, и вред причинить побоится.

– Ну я это, – наконец-то отвечаю.

– Войти позволишь?

– Коль зла не замыслил, войди, – усмехаюсь и замечаю, как вздрогнул этот здоровенный детина, а его рука непроизвольно дернулась к висящему на толстой золотой цепи крестику. – Да проходи уже, – говорю, открывая калитку.

– Ведьма? – как-то робко замявшись в проходе, уточнил гость.

– А это для кого как, – ухмыльнулась я. – Кто к нам с мечом пришел… – нагнетаю обстановку, наблюдая за реакцией мужика.

Что ни говори, а приятно осознавать, что вот такой бугай меня – пигалицы – испугаться может. Вон аж побледнел весь. В руках сумку какую-то теребит нервно, глаза в землю и бегают. Хм… неужто скрывает все же что-то недоброе? Или это у него от страха?

– Что ты! – вскинулся тот, услыхав про меч. – У меня и в мыслях ничего дурного не было! – выпалил он и уже тише добавил: – Ишь, малая, а уже ведьма…

– Минус очко, – произношу. – Слух у меня, знаешь ли, хороший, как и память…

– Бог с тобой! Я ж это… Вот… – Гость протянул вперед ту самую сумку, которую прежде нервно теребил без устали.

– Что там? – не решаясь принимать дар, уточняю.

– Бабка твоя очень мне помогла. И об одной своей беде поведала. Другой бы кто ей и не поверил, да у меня самого ситуация не лучше была, – заметив то, как я напряглась, пояснил мужик. – Сговорились мы, коль сработает ворожба, приду и сам расплачусь, так и тем, чем посчитаю нужным. Вот. Поузнавал там сям. Нашел кой-что. Пришел. Только в деревне, – он махнул рукой куда-то назад, – сказали, мол, преставилась Агрипина и что тут внучка ее живет теперь. Долг перед ведьмой – это святое… Не отдашь, себе дороже будет. К тому же мне все это ни к чему. А тебе авось да пригодится. Вот и пришел отдать тебе, коль ее уже не застал. Прими уж. Я ж, считай, две тысячи километров отмотал, чтобы сюда вновь приехать, не говоря уж о том, сколько связей пришлось поднять, чтобы отыскать что-то стоящее.

Вроде заинтриговал, да и складно говорит. Однако сумку брать все равно боязно. Указала ему взглядом на стол, что во дворе стоит, мол, выкладывай дары. Мужик, непрестанно косясь с опаской в мою сторону, прошел к указанному месту. Водрузил на него сумку и начал выкладывать добро. Вот чего угодно ожидала – медикаментов, продуктов, денег, драгоценностей в конце концов, но не этого!

Доставал содержимое он весьма осторожно. Что и немудрено! Ведь были это явно весьма древние фолианты и свитки. То-то я удивлялась, что он пусть и нервничал, но только ремень да горловину сумку теребил, остального даже не касался.

Подошла поближе. Вот же! Язык вроде и наш, да не наш. Старинными буковками, хотя как иначе, если книги старые? А некоторые свитки, те что с двух сторон исписаны, вообще не разобрать. Неведомые там какие-то каракули. Теперь что ж, еще и специалистов разыскивать надобно, тех, что перевести это смогут?

– Ладно, – жестом я указала гостю, чтобы прекратил опустошать сумку. – Пошли-ка в дом, там и выложишь. Чаю с дороги выпьешь и на вопросы ответишь.

Ссутулился мужик, видать, надеялся отдать долг и бежать отсюда как можно дальше, но спорить не решился. Сложил обратно аккуратненько все то, что вытащить успел, и прошел за мною в дом.

– Да не бойся ты так, – усмехаюсь. – Не кусаюсь я.

– Кто вас знает, – поежился мужик, кидая косой взгляд на мои руки. – На этот дом как глянешь, кажется, вот как в сказке сейчас встрепенется и встанет на курьих ножках.

– Ага, а ты, стало быть, выступаешь в роли красна молодца, коего злой ведьме требуется в соответствии с сюжетом в печи зашкварить? – уже откровенно начинаю смеяться, совершенно не щадя нервы своего гостя, а сама глянула на собственные руки и опешила: они были все в начинающей подсыхать крови!

– Ну… – протянул он, так и не найдясь, что бы такого ответить.

Ничего пока не понимая, но не желая пуще прежнего гостя пугать, спрятала руки за спину и говорю:

– Лучше расскажи-ка мне, красный молодец, с какой бедой к бабке моей приходил, о чем она тебе поведала и что за информация таится в этих бумагах?

Тем временем указала ему взглядом на невысокий комод, мол, туда выкладывай, а сама быстренько руки вымыла и стала на стол накрывать. Коль уж отвлек, то хоть поем нормально, а не так, как до этого, – холодными объедками подавилась всухомятку. Когда все дары были выложены, усадила гостя за стол. Вскоре чайник закипел, и на столе еда кой-какая появилась. Все-таки как хорошо, что я не поскупилась и микроволновку купила. Вещь в хозяйстве абсолютно незаменимая! Вот нагрянут гости нежданно-негаданно, а ты из холодильника то-се достанешь, пять минут – и стол накрыт дымящимися блюдами.

В общем, слово за слово выяснилось, что вот этот бугай ни много ни мало – оборотень! Вот и почему я не удивлена? Как и прикидывала, годков ему оказалось немного за тридцать, имеются жена и дочь. И если первая, являясь неинициированной слабенькой ведьмой, даже о своей собственной сущности не догадывается, не говоря уж об истинном обличье муженька, то дочка, пройдя первое обращение, умудрилась в оном и застрять. Что только ни делал Антон, как, оказалось, звали мужчину. В общем, никак не удавалось дочку в нормальный человеческий облик вернуть. Обернулась дочь, как и отец, – волком. Благо живут они по вполне объяснимым причинам почти в лесу. Но одно дело, когда он тайком от домочадцев в лес сбегал, вполне все осознавая и отдавая отчет своим действиям, и совсем другое – тринадцатилетний несмышленыш.

Маялся мужик, не зная, как за дочерью уследить. По возможности рядом с ней крутился, но кому-то надо деньги зарабатывать да искать ответ на вопрос: почему дочь обратно человеком не становится? В общем, вечно скитаться по лугам и лесам он не мог. Уже и домой приволок дочку, упорно остающуюся в зверином обличье, но жена по незнанию такую истерику закатила, завидев волка, что с нервным срывом в больницу попасть умудрилась. Чем пуще прежнего усугубила ситуацию: власти заинтересовались увеличением волчьей популяции и разрешили их отстрел. Антон извелся весь, не зная, куда податься с такой бедой? Дочь за немалые деньги пристроил в элитную гостиницу для животных, дорого, и ей это явно не по нраву было, но хотя бы не пристрелят. И тут встретилась ему какая-то женщина, просто взглянула и протянула листок, сказав, чтобы ехал как можно скорее по указанному адресу, заверив, что его беде там помогут. Мужчина, устав от ни много ни мало полугодового волнения за дочь и от вранья жене, решился на отнюдь не близкую поездку.

– Это смахивало на бред, – произнес гость и отхлебнул чая. – Той тетке ведь неведомо было, что у меня за беда, но я все равно поехал. Утопающий же, он как? И за соломинку ухватиться горазд – вдруг спасет?

– Агрипина помогла, – констатировала я.

– На мне, оказывается, проклятие висело, – говорит. – Только распространялось оно на моих потомков. Умудрился когда-то одной ведьме дорожку перейти, а другая… твоя бабка, меня от этой напасти избавила. Я вернулся, а дочь уже дома.

– Она ж в зверинце была, – удивилась я.

– Ну так да, – кивнул гость. – Ситуация вышла нелепая, конечно. Представь, идет сотрудник той гостиницы и вдруг видит, что вольер, где волка содержали открыт, зверя нигде нет, а возле вольера сидит неведомо как пробравшаяся внутрь закрытой и охраняемой территории голая несовершеннолетняя девица. Повезло еще, что у них камеры в эту сторону не направлены были. Иначе б… – он только рукой махнул, вздыхая. – Инну тогда обвиняли в проникновении на частную территорию и в воровстве. В общем, к моему приезду жена ее уже забрала из участка и залог внесла. С остальным-то потом разобрались.

Слушаю и тихо так обалдеваю. Расскажи мне кто-нибудь подобное месяцев восемь с половиной назад, пальцем бы у виска покрутила, а теперь – да, верю, сопереживаю и сочувствую от всей души.

– М-да уж, ситуация… А бабуля моя о какой беде тебе поведала?

– Там тоже с оборотнями история связана, – охотно отозвался Антон. – Но сложнее все. Не знаю, ей это надо было или клиентам каким? Рассказывала она обезличенно. Сказала, что нужна информация о том, что делать, если дух насильственно убитой неинициированной ведьмы вселился в тело оборотня, и разделить их не удается: ни дух не упокоить, ни оборотню человеческий облик не принять. По ее словам, она сама это и сотворила когда-то. Для кого? Зачем? Не знаю.

Я задумчиво погладила развалившуюся у меня на коленях Ночку. Вот вроде расслабленная лежит, будто дремлет, но ушко нет-нет да дернется, выдавая ее внимание. Что ж это выходит? В этой кошачьей шкурке две души обитают? И Агрипина хотела одну из них упокоить со временем? Ох-хо-хошеньки… Вот так задачки-загадочки. За что ж все это на мою бедную головушку валится-то? Мне б свои проблемы для начала решить, а тут не одно, так другое.

Недолго думая, попросила я поведать о том, что ему самому о тех книгах и свитках известно, где бы найти того, кто поможет прочитать некоторые из них. Заболтались допоздна, гость начал откровенно носом клевать.

– Оставайся здесь, – говорю. – Куда тебе в таком состоянии на ночь глядя ехать.

– Если не прогонишь, – благодарно отозвался переставший бояться меня мужчина.

Ляпнула и осознала, что кровать-то в доме всего одна – Агрипинина, и матрац в той же комнате. Можно его, конечно, перетащить… Что я и собралась сделать, позвав гостя за собой, чтобы помог. Вошла в спальню и застыла соляным столбом, стараясь закрыть собою открывшуюся картину: на моем матраце… да и подушка каким-то образом… В общем, все это было в крови! Вспомнила свои окровавленные руки и как-то совсем не по себе стало. Это что ж такое получается? Я планировала какие-нибудь травки или таблетки использовать, чтобы месячные вызвать, коль уж синеглазый так на меня реагирует в этот период, а они сами пришли. И тут этот гость незваный.

– Жди, – произношу, отталкивая мужчину подальше от входа в спальню.

Достала постельное белье, взяла с бабушкиной кровати одеяло с подушкой и, выскользнув за дверь, всучила все это добро удивленному столь странным поведением Антону.

– Спать на чердаке будешь, – говорю. – Там кровать есть. На фонарик. Дальше, думаю, справишься.

Выпроводила гостя, плюхнулась на скамью, и осознала, что спать сегодня лягу не скоро. Сначала надо вспомнить «от и до» оставшиеся две ночи, во время которых я была близка с синеглазым. А вот потом, потом штурмовать его цитадель.