Прощальный вальс

Несмотря на то, что в последнее время отношения студентов с дедушкой-соседом были далеко не дружескими, его смерть стала для них большим ударом. Весь следующий день после известия о смерти Николая Тимофеевича Костя ощущал какую-то тяжесть. Не хотелось ни пить, ни есть. В институте он не слышал ни единого слова преподавателей. Чтобы понять, о чем идет речь, ему приходилось прилагать все свои силы.

Семен Анимподистович заметил состояние своего лучшего студента и не на шутку обеспокоился.

– Константин, с вами все в порядке?

Костя поднял на него отсутствующий взгляд.

– Да, все нормально. Я просто немного не выспался.

Не слаще было и остальным жильцам квартиры №259/1. Андрей ходил по квартире как привидение, спотыкался о ковер и опрокидывал стулья. Маша не покидала своей комнаты, а когда появлялась, то была неубрана и не накрашена. Ее глаза не просыхали от слез. Казалось, только Руслану все было нипочем, но, в конце концов, и он не выдержал и чуть не выбросил в окно телевизор – благо, что тот был прикручен к тумбочке.

– Да, что же это такое? Одна тошниловка с утра до вечера.

Похороны назначили на второй день. На них пошли все вчетвером. На косо посматривающих старушек старались не обращать внимания, тем более, что на их сторону встал управдом.

– Очень рад, молодые люди, увидеть вас здесь. Конечно, это печальный повод для встречи, но все-таки я вам очень благодарен. Спасибо!

С похорон вернулись в полном молчании. Дома все разошлись по своим углам, но через некоторое время снова собрались в гостиной. Сидеть поодиночке оказалось невыносимо.

– Может, станцуем? – неожиданно предложил Андрей.

На него посмотрели как на сумасшедшего.

– Ну же, чего вы? – настаивал Андрей. – Помните, как Николай Тимофеевич любил вальсы? Думаю, он был бы не против. Проводим его как следует, без соплей.

Он потянул к себе упиравшуюся Машу.

– Давай! Раз-два-три, раз-два-три. Ну же. Он сейчас оттуда сверху смотрит и радуется. Ему сейчас уже хорошо. Раз-два-три, раз-два-три.

Руслан включил в телефоне музыку. Мелодия вальса наполнила квартиру. Протанцевав пару кругов, Андрей передал Машу Косте.

– Теперь твоя очередь.

– Я не умею.

– Ничего – это легко. Раз-два-три, раз-два-три.

Последним настала очередь Руслана. Он долго противился, но все же прошел с Машей несколько кругов. Настроение у всех поднялось, но в самый разгар входная дверь отворилась, и в квартиру вошел Асбест Поликарпович. Его прищуренные глаза уставились на веселившуюся компанию. С минуту длилось молчание. Затем швейцар развернулся и так же молча вышел.

***

Николай Тимофеевич стал седьмым, кто умер в высотке с тех пор, как в ней поселились студенты. Костя тщательно внес в «Анализатор» данные относительно их бывшего соседа и на их основе принялся выстраивать логические цепочки.

Если все, что происходило до сих пор, было не случайно, в чем Костя теперь был абсолютно уверен, то должно было найтись что-то общее, что связывало покойных, однако обнаружить это оказалось не так просто. Все умершие жили на разных этажах и, насколько знал Костя, не поддерживали друг с другом каких-нибудь тесных отношений. Некоторые из них месяцами не выходили из дома, а другие, как в случае с сыном покойника с десятого этажа, вовсе были иногородними. Правда, все они болели, но своими болячками и лечились у разных докторов. У них не было почти ничего общего, кроме одного – озлобленного выражения лица, которое не стиралось даже после смерти, хотя каждый патологоанатом скажет, что это невозможно и мышцы должны расслабляться.

«Значит, кто-то или что-то так сильно воздействует на них в последние минуты жизни, что это становится частью их физиологии. И скорее всего, именно в этом заключается причина смерти. А если посмотреть с другой стороны, то кроме их жутких гримас нет никаких следов. Не за что зацепиться», – думал Костя и решил поделиться своими мыслями с Семеном Анимподистовичем, у которого в последнее время часто просил совета.

– Вы все-таки решили докопаться до истины? – спросил преподаватель. – Что же, именно таким должен быть настоящий криминалист – упорным и целеустремленным, но давайте посмотрим, какие у нас есть факты. Вы говорите, что смерть застает ваших покойников либо на кухне, либо за просмотром телепередачи, и никто из них не умер в своей кровати?

– Да, это так.

– Хм, конечно, науке известно немало случаев внезапной смерти, но обычно при этом присутствует какой-нибудь физический фактор – удар, удушение, отравление. Бывает еще, но гораздо реже, что люди умирают от страха, шока или других эмоциональных потрясений, но что может быть страшного, когда греешь тарелку борща или достаешь из холодильника пачку сосисок? Не думаю, что это способно вызвать какие-то глубокие переживания. К тому же в этом случае экспертиза безошибочно определила бы инфаркт или что-то подобное. Насколько я знаю, ничего подобного в вашем случае обнаружено не было.

Костя согласно кивнул.

– Тогда, – продолжил преподаватель. – Я вынужден согласиться с так нелюбимым вами капитаном Свинищевым – в перечисленных вами случаях нет состава преступления. Что касается выражений их лиц, то тут я могу только добавить, что лицо смерти зачастую безобразно. Редко кто находит в себе мужество встретить ее со счастливой улыбкой.

– Вы говорите прямо, как наш управдом, но как тогда быть с той двойной смертью отца и сына? – не унимался Костя. – Прямо как в сказке «И умерли в один день», вот только жили они не долго, и не уверен, что счастливо.

– Вы правы, мы не в сказке. Ну, а вы сами ничего не чувствуете?

– Ничего.

– И у вас не случаются вспышки агрессии? Может быть, какие-то периоды меланхолии, упадка сил?

– Нет, разве что после похорон нашего соседа, но это прошло.

– Понятно. Раз мы не можем найти ничего общего у этих, казалось бы одинаковых случаев, то подойдем к этому с точки зрения преступника.

– Это как?

– Каждый поступок человека должен быть мотивирован. Зачем он это делает? Желает материальной выгоды или морального удовлетворения, хочет прославиться или мстит? Есть у вас, Константин, какие-нибудь соображения по этому поводу?

Костя на секунду задумался.

– У меня часто возникает мысль, что это маньяк. Сумасшедший. Совершенно не представляю, какие у него могут быть мотивы.

– В том-то и дело. У сумасшедшего их может вообще не быть. Таких преступников выявить сложнее всего, потому что их поступки нелогичны и непредсказуемы. Но тут, я думаю, что вы, Константин, ошибаетесь. Наш преступник или, скорее, преступники не лишены разумности. Это видно уже по тому, что они не оставляют следов. Или точнее сказать, мы пока не можем их обнаружить. Определенно, это не рука сумасшедшего. Тогда возникает следующий вопрос – для чего он (они) убивают стариков? Должен быть мотив. Согласитесь, подобная методичность подразумевает или психическое расстройство, или… ощущение полной безнаказанности. Первое мы с вами вычеркнули. Значит, остается второе. Кто может хозяйничать в вашем доме и знать, что ему все сойдет с рук?

– У меня есть лишь одна кандидатура, – неуверенно произнес Костя. – Но я сомневаюсь в его умственных способностях. И тем более, не могу придумать мотив, хотя…

Он запнулся.

– Что? – спросил Семен Анимподистович. – Договаривайте, Константин. Сейчас важно все, даже если оно кажется совершенно неправдоподобным.

– Месть, – еле слышно сказал Костя. – Я думаю, это месть. Как я раньше не догадался…

– Вы подозреваете кого-то конкретного?

– Кажется, да, – порывисто поднялся Костя. – Извините, мне нужно идти.

– Прямо сейчас? Вы не хотите мне ничего сказать, Константин?

– Нужно сначала проверить.

– Вы уверены? У вас такой виД.

– Все нормально. Я должен кое-что проверить. – Костя стоял у двери. – Я пойду.

– Будьте осторожны, Константин, – крикнул напоследок Семен Анимподистович, но Костя уже не слышал его.