Глава одиннадцатая
#эпилог
<Поль > давненько мы все втроем не собирались
< Марианна > как в старые добрые времена, каждый валяется дома с компом. Но, честно говоря, мне кажется, надо шифровать наши разговоры. Вы не представляете, какая идет слежка за всей перепиской.
< Кристоф > да, Марианна. Безусловно. Мы стоим первым номером в списке АНБ.
< Поль > во всяком случае, я рад, что ты в итоге не слепец, уж очень это было бы хреново. Не были бы мы френдами
< Кристоф > как трогательно, вот и выяснилось, от чего зависит наша дружба…
< Поль > раз уж мы заговорили о разбитой дружбе, я нашел выход с Penissimo. Попросил Софию принять эстафету у Марианны
< Марианна > вот как?
< Кристоф > и она согласилась?
< Поль > ага. Страшно была довольна, что я ей все рассказал. Я хочу, чтобы у нас были здоровые отношения. Чтобы на доверии. И да, Марианна, это значит, что у нас все очень серьезно. Думаем вместе открыть кафе. Или кулинарию. Или кондитерскую
< Марианна > а когда лабрадора собираетесь заводить?
< Поль > сучка
< Марианна > Кристоф, ты когда на работу выходишь?
< Кристоф > через пару дней. Две недели не ходил, не знаю, в каком виде найду сайт. Да и место свое тоже.
< Марианна > да уж… Мне с тобой надо поговорить про мою статью.
< Кристоф > ты дописала?
< Марианна > да, просто есть небольшая проблемка. Я тебе объясню.
< Кристоф > не трудись. У меня проблем и так выше крыши.
< Марианна > по-моему, в последнее время с проблемами стало полегче. Вроде бы мы выползаем из этой кучи дерьма. Стараемся наладить нашу жизнь. Лишнее тому свидетельство – Поль стал сексуально активен.
< Поль > не то чтобы мне вас не хватало, честно говоря
< Марианна > я вот решила разобраться со своими траблами. Предложила бывшему научному руководителю собрать конференцию про язык и идентичность в цифровую эпоху. И потом, кое-куда хожу с Леони.
< Поль > БЛИН, ну это отстой. Ей же всего 4 года
< Марианна > у меня от твоего кретинизма буквы с клавы осыпаются. Я нас с ней записала во всякие кружки, приучаться к другим людям. Она в восторге.
< Кристоф > а Оливье?
< Марианна > обещал, что сколько-то месяцев не будет ее знакомить со своей лахудрой. За это время вернется на здоровую гомосексуальную стезю, не сомневаюсь. Так что все к лучшему.
Прочитав сообщение Марианны, Кристоф вслух произнес “угу”. “Все к лучшему”, при том что его собственная семья по-прежнему на грани развала, а ситуация на работе ничуть не стабильнее, – это все-таки некоторое преувеличение.
Он поправил подушку у подлокотника дивана, этого чертова белого дивана; насколько же удобнее была их коричневая рухлядь. Выйдя из больницы, он все ночи проводил на нем. Клер считала, что так “здоровее”. Ее “здоровее” не принимало в расчет того факта, что просыпаться, приклеившись рукой к кожаной обивке, входит в топ-10 самых неприятных ощущений на свете. В том же “более здоровом” духе она сегодня вечером ушла из дому и не сказала куда. Он понял, что вопросов лучше не задавать. Он даже не знал, готова ли она дать им еще один шанс. В ответ на его робкие попытки что-то выяснить она только трясла головой и повторяла: “Я не знаю, на каком я свете, мне нужно время и пространство”. Ворочаясь на диване, он надеялся, что ей одной в двуспальной кровати “пространства” хватает. Что до работы, то он хотел вернуться, оценить ситуацию и тогда уже решать, что делать дальше. То есть он, с присущим ему умением никогда не рубить сплеча, говорил себе это вплоть до недавнего вечера, когда Марианна прислала ему мейл, хотя они в это время общались в чате; это всегда было дурным знаком. В письмо она вложила текст своего расследования о Big Data. Блестящая статья. Марианна начинала с частного случая, с падения дочки и ее сломанной руки, а потом рассказывала, как постепенно разбиралась с Big Data. Он совершенно не понимал, в чем состоит пресловутая “проблемка”. И спросил ее по мейлу. Она ответила:
Вообще-то, когда я наводила справки о Dataxiom, то обнаружила, что Infos числится в списке новых клиентов этой конторы. Попросила старых приятелей Поля, хакеров, немножко покопаться в вашем сайте. Они обнаружили кучу жучков; на каждой странице Infos установлены куки, они встраиваются в браузер и регистрируют личные данные пользователей, причем такие, которые абсолютно для этого не предназначены. Вы не только не предупреждаете посетителей сайта, хотя обязаны, но и собираете слишком большой объем данных. При помощи Dataxiom, сопоставляющей файлы, вы вычисляете каждого, кто зашел на ваш сайт. И загоняете эту информацию рекламодателям, чтобы реклама была более адресной.
Но самая большая проблема в том, что среди партнеров Dataxiom есть политические партии. Поскольку вы новостной сайт, собранные вами данные о посетителях позволяют, помимо прочего, выяснить политические взгляды пользователей. Так что в зависимости от того, какие статьи человек у вас читает, Dataxiom может определить, отнести ли его к определенной левой или правой партии. Я плохо понимаю, как обойти это в статье, но мне не хочется разоблачать практики Infos на самом Infos. Думаю, однако, что это может представлять интерес для других изданий. Короче, если из-за этого ты окажешься в дерьме, я пока помолчу. В свое время ты ради меня пожертвовал Vox’ом. Так что я вполне могу придержать статью, если тебе так будет лучше.
Кристофу показалось, что глаза у него вылезают из орбит. Он сел, взял компьютер, лежавший на коленях (от идеи предохранять свои сперматозоиды он отказался сто лет назад), и переставил на журнальный столик; надо было перевести дух.
Я по уши в дерьме, была его первая мысль. За ней почти сразу пришла другая – я в океане дерьма. Ему не было нужды спрашивать Марианну, уверена ли она в том, что говорит. Во-первых, психоригидные люди вроде нее имеют то преимущество, что все по десять раз перепроверяют, а во-вторых, его это ни капли не удивило. Больше того, он готов был спалить свой компьютер, если выяснится, что идея подписать договор с Dataxiom исходила не от Луи с Паломой. Это повышало расценки на рекламу на сайте. Чем реклама более адресная, тем она дороже.
Но есть и положительный момент, подумал Кристоф: теперь ему уже не надо задаваться вопросом, что делать. Тирада Клер насчет его трусости, которую он считал совершенно незаслуженной применительно к семье, была вполне справедлива в том, что касалось его поведения в Infos в последнее время. Он должен был орать, ругаться, грозить уволиться, еще когда разразился скандал с накруткой посещаемости. Он этого не сделал – помимо прочего, чтобы сохранить жизнь, которую выстроили они с Клер и которой она его теперь попрекала, не замечая всей иронии ситуации. Он согласился со всем, что прежде ненавидел. Согласился с присутствием Паломы. Но теперь ему не отвертеться.
Он взял статью Марианны и начал править.
Два часа спустя, получив от нее седьмое письмо с вопросом, не злится ли он, он отослал ей “новый вариант, я позволил себе добавить туда несколько важных моментов, если ты не против, завтра выкладываю его на главной странице Infos”. Открыв документ, она увидела заголовок, и глаза у нее полезли на лоб:
На этом сайте мы воруем ваши данные
Все проведенное ею расследование осталось неизменным, но в начале и в конце он добавил разъяснения, как Infos и Dataxiom обращаются с данными пользователей.
Пока вы читаете эту статью, в ваш браузер встраивается жучок. Когда вы уйдете с сайта, он будет отслеживать все ваши действия, каждый сайт, который вы посетите; затем эти сведения совместятся с данными вашего банка, с данными, почерпнутыми с ваших карт постоянного покупателя, со всеми следами, которые вы оставили в сети и в офлайне.
Она написала:
Ты уверен? Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? И в том, что они по-любому сотрут твою статью, как только ее увидят?
Он ответил:
Не волнуйся, я ее выложу на зеркале сайта. И да, я знаю, что делаю. Хоть раз в жизни. В любом случае хуже быть уже не может.
Месяц спустя Поль вполне готов был присоединиться к этому утверждению. Хуже быть не может. Кристофа увольняли с работы за серьезную провинность. Он снискал уважение всех сетевых журналистов Франции, но Поль плохо понимал, на что годится это уважение. Даже задницу не подотрешь. Но по-настоящему Поля тревожило другое: от Софии уже три дня не было никаких вестей. Сперва он думал, что с ней что-то случилось. Уже собирался обзванивать больницы, но вдруг обнаружил, что она по-прежнему выкладывает в сеть свои фотки. То она опробует новый маникюр, то выходит от парикмахера, то поглощает блинчики с подружками. И не отвечает ни на звонки, ни на эсэмэски, ни на мейлы Поля. Он ничего не понимал. Только один раз, видимо устав от его преследований, она прислала короткое “для меня ты умер, ублюдок, ненавижу”. Он спросил у Марианны, что он опять такое натворил, но она вполне искренне не понимала, в чем дело.
Он лежал на кровати и без особого успеха пытался дрочить. На компе половину экрана занимал порноролик с какой-то азиаткой и тремя чернокожими, а другую половину – твиттер Софии. Он попытался сосредоточиться на постанываниях азиатки, но в каком-то уголке мозга все равно вертелся вопрос – почему? Раз в жизни он был классным с девицей, делал все, как надо, выкладывался, был влюбленным, и милым, и заботливым, а эта шлюшка вдруг – раз, и его не переваривает? Без всяких объяснений?
На звонок в дверь он сначала не обратил внимания. Одной рукой держа себя за член, другой он пытался писать на стене Софии в Фейсбуке. Пустая затея, ведь она удалила его из друзей и забанила. В дверь позвонили снова, уже настойчивее. Он пришел в себя. Наверняка это она. Он встал, натянул штаны и пошел открывать.
Когда один из трех стоящих перед ним мужчин вытащил заламинированное удостоверение со словами: “Полиция, мы пришли произвести обыск в вашей квартире”, он вспомнил фразу Кристофа: “Хуже быть уже не может”. Он был совершенно ошарашен.
– Позвольте войти, месье.
Он, как дурак, отступил назад, пропуская их, и смотрел, как трое мужиков, двое в кожаных куртках и один в парке, осматривают его гостиную. И только потом начал как-то реагировать.
– Да едрить вашу мамашу, вы кто? Какого хрена вы ко мне приперлись?
Один из так называемых полицейских протянул ему пачку бумаг:
– Обыск.
Четвертый, возникший неизвестно откуда и облаченный в черный плащ, подошел к нему:
– Вам знакомо название PenisInc?
Поль почувствовал, как кровь застыла в жилах. И выговорил:
– Нет.
Мужчина возвел глаза к небу со смертельно усталым видом:
– Нет, вы послушайте этого комика. Перестаньте валять дурака хоть на минуту. Если мы здесь, значит, нам все известно. Так что избавьте нас и себя от этого цирка.
Поль сосредоточенно думал: “Молчать, не кивать, ничем себя не выдать”.
– У вас есть ордер на обыск? – спросил он с наигранной решительностью.
Мужик в парке повернулся к Кожаной куртке № 1:
– Так, гони мои двадцать евро, я же говорил.
– Блин, – проворчал первый коп, шаря по карманам джинсов.
– Я же сказал, все просто, в восьмидесяти процентах случаев они считают, что попали в американский сериал.
Черный плащ с улыбкой объяснил Полю:
– Ордера на обыск существуют в Соединенных Штатах. Во Франции их нет. А вы все тем не менее их требуете.
– Ой, мы, кажется, помешали месье, скажите пожалуйста! – весело воскликнула Кожаная куртка № 2, войдя в гостиную с открытым ноутбуком Поля в руках; азиатку как раз имели с двух концов. Все дружно захихикали.
– А я нашел кое-что получше. Бухгалтерскую книгу.
Поль повернул голову. Мужик в парке рылся в папках на его столе и размахивал тетрадью, в которой Поль – какой же я долбодятел, подумал он, – старательно записывал все финансовые операции, связанные с PenisInc.
Полицейский в плаще приказал:
– Ок, изымаем. Комп тоже. И бумаги из банка не забудьте.
– Ага, я нашел договор на брюссельский счет.
Потом он обернулся к Полю:
– Давайте не будем попусту терять время, есть здесь еще что-нибудь, что забрать?
Поль не шевельнулся.
– А! Я нашел наличку! – воскликнул Парка, поднимая коробку из-под печенья, где Поль держал свою заначку.
– Э-э… Можно узнать, в чем меня обвиняют?
– Ни в чем. Вас подозревают в уклонении от уплаты налогов и в интернет-мошенничестве.
Поль чуть было не закричал, что его метод удлинения пениса – не мошенничество, ведь он работает, но сдержался.
– Подпишите, пожалуйста, протокол обыска.
Коп протянул ему бумаги и шариковую ручку. Но Поль ударился в амбицию. Вот, он нашел решение, сейчас он все это прекратит.
– Нет. Я отказываюсь.
Коп пожал плечами:
– Нико, с тебя еще пятнадцать евро.
Поль увидел, как он что-то помечает на листках.
– Вы что делаете?
– Как что, пишу, что вы отказались подписать.
– И?..
– И все. Теперь это значится в протоколе. Нет-нет, забрать ваши вещи это не помешает.
Марианна варила себе макароны на обед, когда в дверь постучали. Она пошла открывать и в изумлении застыла на пороге.
Перед ней был Поль.
Он пробормотал “прости меня” и разревелся на слове “меня”. Она обняла его, рыдающего, и втащила в квартиру.
– Позвони Кристофу, – всхлипнул он.
Одной рукой по-прежнему обнимая Поля за шею, другой она достала из кармана толстовки телефон и сказала Кристофу, чтобы волок свою задницу к ней, причем срочно.
Кристоф приехал через двадцать минут.
Марианна указала ему подбородком на Поля, скрючившегося на полу у самого дивана. Кристоф развел руками – ничего не понимаю.
– Сама не знаю, – ответила Марианна, – он ничего не сказал. Пришел, разревелся и вот уже минут пятнадцать валяется тут в полной прострации.
Поль поднял голову и посмотрел на них. Вернее, живой труп Поля словно привстал из гроба, где разлагался уже не первый год.
– Я… Я… Блин, простите…
Марианна с Кристофом уселись на пол рядом с ним.
– Вот… – Поль вздохнул. – Блин… вы меня возненавидите…
Марианна и Кристоф обменялись встревоженным взглядом. Поль, не отрываясь, глядел на свои ботинки и раскачивался взад-вперед.
– Сегодня утром ко мне заявились копы. Из-за PenisInc.
– О нет, – выдохнула Марианна.
– Да. Вынесли комп, бумаги из брюссельского банка и… мою бухгалтерскую книгу.
Кристоф схватил Поля за руку.
– Соберись и объясни все по порядку. Зачем они приходили?
– С обыском. Им уже все было известно. Они точно знали, что искать. Я влип.
– Поль, ответь, где упомянуто мое имя.
– Ну… В бухгалтерской книге я записал все суммы, которые тебе давал, и те бабки, что отдал Кристофу, в самом начале.
– С фамилиями? – уточнил Кристоф.
– Да.
Марианна повалилась на пол, навзничь.
Несмотря на полную тишину, которую нарушал только шум дождя, бившегося в шаткие окна гостиной, Кристоф поднял обе руки:
– Так, спокойствие. Без паники. Надо найти адвоката. Я знаю одного приятеля Клер, он может нам помочь. По-моему, мы ничем особо не рискуем, кроме налоговой проверки.
– И что это значит? – спросила Марианна, разглядывая трещину на потолке.
– Ну… Придется возместить не задекларированные в налоговой деньги и, наверно, штраф заплатить…
– Ок, то есть возмещать будем ближайшие лет тридцать. Нам крышка.
– По-моему, меня посадят, – сказал Поль.
После консультации по видеосвязи с адвокатом Кристоф спустился в бакалею и купил две бутылки рома. По его мнению, это была единственно адекватная реакция. Он предупредил Клер, что, скорее всего, вернется поздно. Она прислала эсэмэску, спросила, где он. Надо же, все-таки еще немножко интересуется его делами. Он снова, как и каждый день, повторил себе, что если бы ей суждено было от него уйти, она бы уже ушла.
Следующие три часа они провели за методичным распитием бутылок, чокаясь за все, что только можно.
Было еще не очень поздно, около десяти вечера, но если бы кто-то посторонний увидел, как они втроем валяются в гостиной – расхристанная Марианна на раскладном диване, а Поль и Кристоф просто на полу, среди разбросанных стаканов и чипсов, – он бы решил, что на дворе четыре часа утра.
– Будь лапочкой, потрудись дойти до туалета и блюй там, – попросила Марианна мутным голосом.
А потом стала декламировать стихи – как делала за последний час каждые десять минут:
Юность моя не была ли однажды ласковой, героической, сказочной, – на золотых страницах о ней бы писать, – о избыток удачи! Каким преступленьем, какою ошибкой заслужил я теперь эту слабость? Вы, утверждающие, что звери рыдают в печали, что больные предаются отчаянью, что мертвые видят недобрые сны, – попробуйте рассказать о моем паденье, рассказать о моих сновиденьях! А сам я теперь изъясняюсь не лучше последнего нищего с его бесконечными Pater и Ave Maria. Разучился я говорить! Однако сегодня мне верится, что завершилась повесть об аде. Это был настоящий ад, древний ад, тот, чьи двери отверз сын человеческий. Все в той же пустыне, все в той же ночи, всегда просыпается взор мой усталый при свете серебристой звезды, появленье которой совсем не волнует Властителей жизни, трех древних волхвов, – сердце, разум и душу. Когда же – через горы и через пески – мы пойдем приветствовать рождение мудрости новой, новый труд приветствовать, бегство тиранов и демонов злых, и конец суеверья; когда же – впервые! – мы будем праздновать Рождество на земле? Шествие народов! Песня небес!
Она выдержала мелодраматическую паузу и прошептала:
Рабы, не будем проклинать жизнь!
– Офигенная какая штука, – пробормотал Поль.
– Ну так. Это Рембо. После этого он перестал писать и уехал.
– А… Только я что-то не догоняю. Это что значит?
Марианна сделала рукой какой-то малопонятный жест:
– Это значит, что я поступлю, как он. Завяжу с интернетом.
– И что делать будешь?
– Что-нибудь настоящее. Вроде лотарингских кишей. Лотарингский киш – это гиперреально.
– Угу… Реальность же сплошное дерьмо. И вообще, что это такое? Другие, с которыми вечно невозможно сойтись?
– Бессмысленные социальные коды.
– Нет, – отрезал Кристоф. – Реальность – это заполнить налоговую декларацию. Пора уже понять, Поль…
– Да пошла она в жопу, эта налоговая декларация. Срать я хотел на это общество, на его гребаных копов и говенные законы. Я ничего плохого не сделал.
Марианна издала негодующий звук:
– Спустись на землю, Поль. Мы проиграли. Праздник кончился. Интернет и общество сплавились воедино. Наше убежище от нас убежало. И ничего ты с этим не поделаешь. Остается только платить. – Она повернула голову к Кристофу. – А ты что будешь делать?
– Получил предложение от одной политической партии. Хотят использовать интернет для победы на выборах. Профилировать избирателей с помощью Big Data и вести более эффективные избирательные кампании.
– Я слишком набрался, ничего не понимаю, что за хрень вы несете, – сказал Поль.
– Ну, если ты напишешь в Фейсбуке, что на тебя напали на улице, тебе могут прислать сообщение на эту тему. – Кристоф наклонился и налил себе еще стакан. – Но поскольку это значит похоронить демократию, я как-то не уверен, что возьмусь за такую работу.
Несколько секунд они сидели в молчании.
– Как вы думаете, это хорошо, что мы все трое встретились? – Голос у Кристофа был очень серьезный. Почти трезвый.
– Здрасьте… Что это ты вдруг? – спросил Поль с некоторой досадой. – Ясное дело, хорошо.
– Я имел в виду… Нет, правда, у вас нет ощущения, что с тех пор, как мы все трое знакомы, мы друг другу не приносим ничего, кроме геморроя?
– Слушай, чувак, вот ты сейчас очень обидно сказал.
Марианна приподнялась на локте и свесилась с дивана, чтобы взглянуть Кристофу в лицо:
– Нет, ты что, серьезно? Ты в самом деле жалеешь, что с нами встретился? Мы для тебя такая обуза?
– Не сердитесь. Я про нас всех говорю.
– Во всяком случае, вопрос совершенно дурацкий. Поезд ушел.
– Ок, – согласился Кристоф. – Тогда представьте, что мы вернулись в август 2006 года. Вы только что получили от меня мейл. Но на сей раз вы знаете, что будет дальше. Что в итоге мы окажемся там, где оказались, то есть здесь. В нынешней ситуации. Вы бы мне все равно ответили?
Повисло гнетущее молчание.
– Ага! – воскликнул Кристоф. – Вот видите!
– Погоди, – оборвала его Марианна. – Я просто всерьез задумалась, хочу ответить тебе по-настоящему.
– Но это значит, что ответ вовсе не очевиден.
– Не гони, – уточнил Поль. – Просто мы только что узнали, что на годы засели по уши в долги перед налоговой. Тут задумаешься.
Они снова замолчали. Через несколько минут Поль обронил:
– И все-таки, согласитесь, славно порезвились…
– Да.
– Это точно.
– И потом, у вас что, другие друзья есть?
– Э-э… – Марианна кашлянула. – Вообще-то да. Есть несколько.
– У меня тоже, – подтвердил Кристоф.
– Нет, ну кончайте! Я хочу сказать, такие друзья, как мы трое. Мы связаны друг с другом, даже, можно сказать, друг другу суждены.
Кристоф глупо заржал, а Марианна ответила:
– Поль, это все очень мило, но надо называть вещи своими именами. Между нами вообще нет ничего общего.
– Вот потому я и говорю, что это судьба.
– В данном случае судьба носит имя “интернет”, – отозвался Кристоф.
– Пффф… Интернет – это просто компьютерные коды, которые чуть было не изменили к лучшему этот мир.
