Глава пятая
Семьдесят пять минут
Пока они уверенно продолжают падать, отдаляясь от «Лаерта», Кэрис скручивается, чтобы посмотреть на воздушный манометр сбоку ее ранца, затем смотрит на баллон воздуха Макса прямо перед собой. Семьдесят пять минут. После этого разговора у них осталось на пять минут меньше воздуха. Господи. Она пробегает руками по его ранцу, нащупывая разные отсеки на гладкой рифленой поверхности.
— Я спрошу у Озрика о выбрасываемом углекислом газе.
Кэрис печатает, быстро шевеля пальцами, ее руки двигаются перед Максом. Технология считывания движений практически моментально превращает сокращения мышц девушки в комбинации букв, а буквы — в интуитивный ввод текста и наконец текст — в наиболее вероятное слово в контексте. Неправильные предложения заменяются одним взмахом. Система практически безупречна, между тем, как и большинство программных обеспечений, иногда выдает опечатки в режиме автокоррекции. Кэрис останавливается, чтобы прочитать ответ Озрика.
— Ты скажешь мне почему? — спрашивает Макс.
— Да. — Она находит кнопку ручного управления на его ранце и сразу кладет на нее палец, размышляя, стоит ли нажимать. — Озрик говорит, кислород хранится в верхней части, — читает Кэрис со стекла своего шлема, — с диоксидом углерода в медной сетке прямо под ним.
— Хорошо. О чем ты думаешь? — спрашивает он.
Рука Кэрис все еще играет с пластиковой кнопкой.
— Ты пробовал использовать воздух в качестве топлива. Почему бы не попробовать углекислый газ? Он нам все равно не нужен.
— Ох.
— Стоит попробовать.
Макс корчит гримасу:
— Разве это не очевидно? Я идиот.
— Нет, — говорит Кэрис. — Все дело в том, что он не хранится в газообразной форме. Скафандр замораживает вытесненный углекислый газ в вентиляционном потоке. Вся система представляет собой радиатор.
— Что означает…
— Это замороженный блок. А чтобы использовать его в качестве топлива, нам нужно остановить его заморозку.
— Хорошо, — говорит он. — Сообщи мне, когда придумаешь, как это сделать.
Она замирает и смотрит на него.
— Извини. Ты разбираешься в этом лучше меня.
— Надо полагать, это я и Озрик, — говорит Кэрис, чтобы успокоить его. — Углекислый газ заморожен в медной сетке при температуре минус сто сорок градусов. — Она изучает сводку от Озрика. — Затем он попадает в охладительную камеру и подается обратно в наши шлемы, чтобы не запотевало лицевое стекло. Поэтому нам нужно будет… — Кэрис умолкает, обдумывая это, — прервать поток до того, как углекислый газ попадет в медную сетку и заморозится.
— И как мы это сделаем, гений?
— Нам нужно будет извлечь отсек с медной сеткой.
Макс удивлен:
— Ты хочешь отсоединить часть ранца, здесь?
— А у нас есть выбор? — спрашивает Кэрис.
— Что, если ты его уронишь?
— Он повиснет в невесомости. Или ты можешь подержать его для меня.
— Но тогда, — голос Макса становится тише, — углекислый газ определенно не будет выходить из наших скафандров. Мы начнем дышать им.
— Это не важно, ведь мы направимся обратно к «Лаерту».
— Это будет важно, если мы потеряем сознание, — приводит он разумный аргумент.
— Это не будет иметь значения, если мы вернемся обратно.
Он замолкает лишь на долю секунды.
— Ладно. Давай попробуем. — Его сердце бешено колотится, когда он отворачивается от нее, облегчая ей доступ к своему ранцу. — Делай свое дело. Вперед, команда, — говорит он.
— Хорошо. Я достану твой отсек с медной сеткой, отсоединю охладитель, и без этих двух охлаждающих элементов газ должен быть достаточно теплым…
— Меньше предположений, пожалуйста. Давай более определенно.
— Газ должен быть достаточно теплым, — повторяет она, открывая среднее отделение его скафандра. — А затем я использую поток выходящих газов в качестве воронки. — Она секунду колеблется, после чего нажимает на отлитую пластиковую кнопку, сдвигая ее в сторону. Отделение выезжает вперед и открывается, выпуская дымок. Кэрис выталкивает секцию пальцами, конусообразная сетка скользит дальше, совсем ледяная. Кэрис сжимает ее корпус, затем вынимает сетку, оставляя ее парить в космическом вакууме, в свободном падении, также, как они. — Держи, — говорит она, мягко подталкивая сетку к Максу, который ловит ее руками в перчатках.
— Озрик, — набирает Кэрис, — мне нужны инструкции, чтобы освободить поток выходящих газов Макса.
— Привет, Кэрис. Я должен предупредить, что удаление медной сетки приведет к гиперкапнии у Макса.
— Дай определение гиперкапнии.
— Потеря сознания. Выходящий поток газов сгенерирует один фунт вытесненного углекислого газа, но Макс в своем скафандре вдохнет в три раза большее количество CO2 за тот же отрезок времени. Этого не хватит, чтобы продвинуть Макса вперед, но, безусловно, негативно скажется на его дыхании и состоянии сознания.
— Насколько далеко это его продвинет?
— Не очень, Кэрис, до того как он наверняка впадет в гиперкапническое состояние.
— Дай мне этот конус. — Тон Кэрис такой резкий, что Макс вздрагивает.
— Что?
— Мне нужно поместить его обратно.
Он передает ей проволочную сетку.
— Реинтеграция необратима.
— Извините, Кэрис. Сетчатый фильтр молекул представляет собой сложную часть физики.
— Снисходительный засранец, — бормочет она, и Макс смотрит на нее.
— Как видите, удалив прилегающую сетку, вы получили прямой доступ к основному запасу кислорода в скафандре Макса.
Кэрис медлит.
— У тебя все в порядке? — обеспокоенно спрашивает Макс.
Она поворачивается к нему, сдерживая улыбку.
— Подержи конус секундочку, можешь? Мы попробуем кое-что другое.
Макс выглядит растерянным.
— Это был план Б, — объясняет она. — А сейчас мы применим план В.
— План получше?
— Да.
— У нас было девяносто минут, Кэри. Теперь… — он смотрит на индикатор и закусывает губу, — семьдесят три. Давай попробуем что угодно, чтобы получить больше.
— Хорошо, — говорит она. — Давай вычислим, как нам воспроизвести эту химическую реакцию.
— Реакцию?
— Я собираюсь изменить химическую формулу кислорода в твоем баллоне. — Она указывает на его ранец. — Сзади.
Макс стонет:
— Химия. Это никогда не было моей сильной стороной. Я не продвинулся дальше изучения птиц и пчел.
Она смотрит на него с удивлением:
— Макс, это была биология.
* * *
В первый раз, когда она увидела его снова, он каким-то образом оказался перед ней в очереди за обедом, громко смеясь над чем-то, чего она не услышала. Столовая
ЕКАВ была наполнена голосами и резким треском кухонных сковородок. Он подзагорел, поэтому контраст его смуглого лица, пятнистой, покрытой веснушками переносицы с белыми зубами был поразительным. Закрыв глаза, Кэрис через силу сдержала порыв не повернуться и не ускользнуть, в то время как адреналин нарастал — парень выглядел таким, каким она хотела его видеть. Он не такой уж неземной экземпляр. Обычный человек. Она посмотрела вниз на свой форменный голубой топ, сделала глубокий вдох и наклонилась вперед, якобы изучая ассортимент мяса.
— Это говядина? — спросила Кэрис довольно громко, и обслуживающее устройство запищало. Там, в начале очереди, он не повернулся на ее голос, и она мысленно выругалась. Она вышла из очереди. — Думаю, сегодня я хочу овощей, — добавила Кэрис и медленно побрела к прилавку с овощами, теперь всего в нескольких дюймах от него. — Можно мне брокколи, пожалуйста? — обратилась она к обслуживающему устройству, краем глаза заметив, как он повернулся. — И немного картофеля, если есть.
— Жареного? — сказал он, встав рядом с ней, но обращая свой вопрос к устройству. — Знаешь, существует секретный рецепт отличной жареной картошки. Хочешь, скажу какой? — Не дожидаясь ответа, он прошептал: — Это гусиный жир.
— Некоторые вещи никогда не меняются, — промолвила Кэрис.
— Однако, — произнес Макс, повернувшись и посмотрев на нее, — кажется, все изменилось.
— Привет, Макс.
— Кэрис. — Он почтительно поклонился, его взъерошенные вьющиеся волосы торчали во все стороны.
— Ты помнишь, как меня зовут, — сказала она, забирая свою тарелку. — Приятно удивлена тем, что увидела тебя здесь.
— Какая ты чудная. Говоришь, будто так и должно было случиться, но на самом деле из всех мест на Земле…
— …ты вошел именно в мою столовую, — закончила она. — Это несколько неправдоподобно. Как ты?
Улыбка исчезла с его лица.
— Я хотел позвонить тебе.
— Неужели? — Кэрис опешила от такой резкой смены темы, но пыталась этого не показывать.
— Правда. — Он говорил всерьез.
— Ничего страшного.
— Я каждый день на протяжении двух месяцев сдерживал себя, чтобы не набрать твой номер. Моя семья…
Кэрис оттолкнулась бедром от прилавка с овощами.
— Ты немного забегаешь вперед, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал непринужденно. — Я полагала, мы могли бы поговорить о погоде.
Он улыбнулся, но не ответил.
— Хорошо. — Она вздохнула. — Ты не позвонил.
Макс помедлил.
— Я думал, мы вскоре поймем, что слишком разные.
Они были одеты в одинаковые футболки ЕКАВ, держали одинаковые подносы, стояли в одной и той же столовой на Воеводе 6. Кэрис посмотрела на него ироничным взглядом.
— Я не знал, что сказать, — добавил он.
— Зато ты много чего говорил, когда мы встретились, — поддразнила его девушка, — на куче разных языков.
— Это было неплохо, не так ли? — спросил он.
— Очень хорошо. — Он просиял, и она почувствовала, как у нее внутри все расцветает. — Так гладко.
— Это не специально, — ответил он. — Я ничего не изображал для того, чтобы произвести на тебя впечатление…
Она подняла бровь.
— Разве лишь это тебя впечатлило? — спросил Макс.
Они рассмеялись, и он украдкой окинул ее взглядом: поджарая, сильная от подготовки в ЕКАВ, с длинными рыжевато-коричневыми волосами, спадающими по плечам, и несколькими прядями, которые сверкают золотом в искусственном свете столовой.
— Рад снова видеть тебя.
— И я тебя.
— Проводила какие-либо импровизированные музыкальные вечера в последнее время?
— Не то чтобы, — ответила она. — Я стараюсь держаться подальше от мужчин, размахивающих гитарами.
— Правильное решение, — сказал Макс, когда стены вспыхнули зеленым светом, означающим начало послеобеденных занятий. — Черт, — выругался он, — я еще даже не поел, а уже надо возвращаться обратно. — Он начал укладывать свой обед между двумя кусками хлеба. — Любимое блюдо моего младшего брата. Кент съест что угодно, если оно выглядит наподобие сэндвича, — объяснил он.
— Его зовут Кент, как политика?
Макс кивнул:
— Один и тот же человек. Назван в честь нашего любимого основателя утопии.
Кэрис изо всех сил старалась не поморщиться.
— Что тут скажешь? Мои родители — глубоко верующие люди. Слушай, мы можем увидеться снова?
— Не уверена, — ответила она.
— Пожалуйста!
— Не знаю. — Она, взяв тарелку в другую руку, издавала нечленораздельные звуки, размышляя.
— Сегодня вечером?
— Я не могу…
— Пожалуйста, Кэрис. Я хочу тебе кое-что показать. Это то, что бывает лишь раз в жизни. — Она опять рассмеялась, и он состроил гримасу. — Я только что снова проиграл это у себя в голове, и да, все действительно звучало как прием пикапа. Но, шутки в сторону, сегодня вечером должно произойти нечто, на что я собирался посмотреть сам, однако мне очень хотелось бы взять тебя с собой. Ты могла бы освободиться?
— Возможно.
— Пожалуйста!
— Полагаю, — сказала она, поддаваясь, — если ты появишься у двери моей квартиры и это действительно именно то, что бывает лишь раз в жизни, я могла бы подумать над тем, чтобы выйти.
— Замечательно, — ответил Макс, придавливая куском хлеба свой ланч. — Я зайду за тобой в десять. Ты не пожалеешь.
— Я не поеду на этом.
— Хотя бы попробуй — на нем отлично ездить.
— Ни в коем случае.
— Попробуй.
Макс и Кэрис стояли на улице возле ее дома, глядя друг на друга через гибридный велосипед. Макс призывно повернул к ней руль, а она скрестила руки на груди.
— Ну давай, я взял этот для тебя, — уговаривал он. — Мой стоит за домом.
— Нет, Макс. Меня пугает не велосипед, а другие люди на дороге.
— О да, это весьма справедливо — люди здесь сумасшедшие.
— Да, черт возьми, и они определенно правы. Я не сяду на это, когда мимо пролетают трамваи со скоростью сто километров в час.
— Ты предпочла бы прогулку пешком?
— Точно, — ответила она. — Извини.
Вздохнув, он покатил свой любимый велосипед в боковую аллею, там прикрепил его к земле жидким замком, который достал из кармана и размазал по всему переднему колесу. Замок затвердел, и Макс попробовал толкнуть велосипед — убедиться, что его нельзя сдвинуть с места.
— Подожди.
У Кэрис возникло необъяснимое чувство, будто она, не желая быть легкой на подъем, каким-то образом уже портит воспоминания о сегодняшнем вечере. А ведь когда-нибудь в будущем она могла бы оглянуться назад и вспомнить, как они мчались на велосипедах по ночному городу, как ее волосы развевались на ветру и Макс, радостный, оборачивался к ней. Она знала, что это был один из тех случаев, когда ей стоит прекратить самой преграждать себе путь, пренебречь осторожностью; знала, что Макс может оказаться человеком, больше реагирующим не на то, как этот вечер выглядит внешне, а на энергию настоящего момента.
— Принеси велосипед обратно, — промолвила она.
Макс заулюлюкал и энергично снял замок.
— Ты не пожалеешь об этом, Гэри.
Она шлепнула его по руке.
— Кэрнс. Кэри — если питаешь ко мне нежные чувства. Болванка — если нет.
Он поставил велосипед перед ней.
— Ты поняла. Теперь садись на него. — Он улыбнулся, и она перекинула ногу через раму, вырвала его из рук Макса и полетела вниз по улице в поток ночного транспорта.
Он помчался на другом гибридном велосипеде к Кэрис, ожидающей его на светофоре.
— А ты чертовски быстра. Я думал, ты не чувствуешь себя уверенно с подобными вещами.
— Тебе нужно слушать внимательнее, — громко сказала она. — Я говорила, что боюсь других людей на дорогах. Не себя. — Светофор вспыхнул зеленым, и девушка сорвалась с места, ее инстинкты пилота рвались наружу, когда она виляла по стальным трамвайным путям. Серебристый гибридный трамвай тянулся рядом с ней, сияющие поршни длиной в весь вагон втягивали кислород с каждым толчком и движением насоса.
— Кэрис, — окликнул ее Макс. Она не слышала. Кэри! Эй, Болванка!
Она повернулась назад к нему:
— Что?
Он улыбнулся:
— На втором повороте налево, на Пасео.
— Мы едем в супермаркет? — удивленно спросила она.
— Нет, дурашка. Может, позволишь мне направлять тебя?
— Это не порадует мое эго, — ответила Кэрис и опять влилась в поток транспорта, свет фар освещал ее силуэт.
— В таком случае… — Макс включил ускоритель, резко подрезав другого велосипедиста, и мгновенно отклонился на спуск с тротуара, чтобы набрать скорость.
Кэрис, в свою очередь, проехала мимо первого поворота налево, переключившись на ручное управление и быстро крутя педали, она сменила передачу, повернула за угол и круто развернулась, обогнав Макса на пути к супермаркету.
— Ради бога, — сказал он, запыхавшись, когда подъехал на несколько секунд позже.
— Не нравится проигрывать? — поддразнила его девушка.
Он спустил ноги на землю и отдышался.
— Я больше за командную игру.
— Тогда куда мы направляемся?
— Сюда, — сказал Макс, и они поехали рядом, поддерживая беседу на скорости сто километров в час.
Остановились возле забора с выкованной из железа геральдической лилией, древние перила едва удерживали разросшуюся живую изгородь, грозившую вывалиться на дорогу. Макс и Кэрис слезли с велосипедов, закрепили их и направились ко входу, практически скрытому за диким кустарником. Макс отпер железные ворота, с силой толкая их, чтобы открыть, и вместе с Кэрис прошел сквозь них, нерешительно ступая в темноте. Узкая тропинка, извиваясь, вела к мощеной лестнице.
— Нам можно… — Она передумала и начала подниматься сквозь тени.
— Скорее всего, нет, — ответил он приглушенным голосом. И через секунду добавил: — Нет фонарика?
— Нет.
— Жутко.
Они в тишине прошли по лестнице. На вершине небольшой возвышенности тропинка расширилась и открыла вид на город, светящийся в темноте, смешанную картину из стекла и стальных конструкций внутри крошащихся испанских руин. Прямо перед ними, в тени, был невысокий купол с закрытыми ставнями на крыше. Дерево обветрилось, вокруг двери росли сорняки и кустарники.
Кэрис уставилась на здание перед ними.
— Это обсерватория?
— Пойдем.
Макс взял ее за руку, она, подскочив от его прикосновения, быстро пришла в себя и направилась с ним к зданию. Он несколько раз толкнул дверь, которая таки поддалась, после чего парень с девушкой пробрались внутрь.
— Как ты?..
— По-моему, ты задаешь много вопросов.
— Я начинаю слегка паниковать, когда нахожусь в полном неведении. Мне нравится знать, каким образом все устроено и где я. Как ты нашел это место? Почему мы тут? Я понятия не имела, что такие до сих пор есть.
— Я нашел ее пару недель назад. Она старая, еще тех времен, когда наблюдение за космосом велось в основном с Земли.
— Вау. — Кэрис сделала несколько шагов внутрь крошечного здания и положила руку на большую деревянную балку, разделяющую помещение, как брус на лодке. — Здесь используется только видимое освещение?
— Я так не думаю.
— Он оснащен лишь видимым светом, — поправляя Макса, с легкой насмешкой в глазах сказала Кэрис. — Это действительно старое оборудование.
Он добродушно пожал плечами:
— Хочешь посмотреть?
— Он все еще работает? — Сильно удивленная, Кэрис бросила взгляд на Макса.
— Вот почему мы здесь. — Он начал подготовку: открыл заплесневелый деревянный ставень и подтолкнул телескоп к иллюминатору. — Сегодня последняя ночь за ближайшие тридцать лет, когда ты невооруженным глазом можешь увидеть Сатурн из этой части Земли.
— А как же космические миссии?
— Невооруженным глазом, — повторил он с улыбкой. — Над нами, там, где мы находимся прямо сейчас. Я хочу показать тебе кольца Сатурна.
— Это очень романтично.
Макс озорно улыбнулся:
— Иногда я могу блеснуть.
— Я заметила.
Он подвел Кэрис к телескопу:
— Поворачивай линзу, чтобы регулировать резкость.
Она наклонилась и ахнула. Прямо в окуляре был Сатурн: маленький, серый и круглый, идеально окольцованный дымчатыми линиями.
— Он выглядит как на картинке. Это не может быть реальностью.
— Но он есть. — Макс подошел к ней сзади. — Я слышал, чем дольше смотришь, тем лучше видно.
Пока ее глаза привыкали, а облако астероидов над Землей двигалось в сторону, чернота ночного неба сделала сферу более резкой, и Кэрис увидела, что оттенки колец Сатурна пурпурные. Макс приблизился еще на один шаг.
— Удивительно, не правда ли?
— Захватывающе. — Она, повернувшись, улыбнулась ему, затем снова наклонилась к окуляру. — Я хочу как-нибудь слетать туда.
— Это было бы невероятно. Я люблю звезды.
— Я тоже. — Кэрис молча вглядывалась в кольца Сатурна, пока ее глаза снова не фокусировались на планете. — Ни один из пилотов ЕКАВ не мог долететь дальше мезосферы Земли, с тех пор как появились метеоры.
— Ты полетишь.
— Надеюсь, — сказала она, когда метеоритный дождь засветил изображение в телескопе, на мгновение затенив планету. — Хочется увидеть ночное небо без фейерверков — я все еще не поднималась выше стратосферы.
— Чем же ты тогда занимаешься целыми днями?
Она улыбнулась, все еще глядя на Сатурн через линзу, когда планета опять возникла в темноте.
— Космические агентства всегда набирали пилотов. Я пилотирую шаттлы ЕКАВ в земной атмосфере, учусь летать выше — в настоящее время это в основном симуляции и параболические полеты. Но в один прекрасный день в ближайшем будущем у меня появится возможность добраться до пояса астероидов и, вероятно, попробовать найти пути выхода. Они сейчас наносят астероидное поле на карту. Я хотела бы увидеть Сатурн без пояса камней, загораживающих обзор.
— Увидишь, знаю, что увидишь. — Он нежно поднял ее волосы и поцеловал в заднюю часть шеи.
Она прижалась к его руке, и он пробежал большим пальцем вниз по ее обнаженному плечу.
— А чем ты занимаешься целый день? — спросила она, стараясь говорить непринужденно.
Макс отпустил ее волосы, и они прядями упали на ее спину, пока он неподвижно стоял за ней.
— Я думал, буду в команде поваров, готовить для астронавтов типа тебя, — ответил он, — но меня продвигают по линии области питания и исследований.
— Интересно.
— Это, конечно, неожиданно для кого-то, кто совсем недавно работал полный рабочий день на трех работах. — Его рука скользнула по изгибу ее плеча к талии.
— Напомнишь?
— Посыльный в магазине, шеф-повар и преследователь девушек, похожих на Кэрис.
— Я помню. — Она помедлила. — Ты так делаешь со всеми девчонками?
— Кэри, — произнес он недрогнувшим голосом, — думаю, буду честен, если скажу: все, что я делаю с тобой, — это впервые.
— Что, например?
— Не знаю… Вламываюсь в заброшенные обсерватории, чтобы понаблюдать за небесными событиями, происходящими один раз за всю жизнь. Продолжаю что-то с тобой. Размышляю над тем, какая на вкус кожа у тебя на шее. — Она покраснела, и он рассмеялся. — Ты другая, и это заставляет меня думать о том, есть ли у меня шанс тоже стать другим.
Она повернула голову и посмотрела Максу в глаза, прижавшись к нему.
— Но мы не можем нарушать правила. Я не хочу, чтобы меня уволили.
— За эти невинные отношения? — спросила Кэрис, сохраняя непринужденный тон. — Я не могу поверить, будто они заморачивались бы по такому поводу.
— Лучше поверь. До меня доходили разные слухи: людей просили уйти, когда они сознательно нарушали правила и принципы. — Макс опять поцеловал ее в шею. — Посмотри еще раз на ночное небо, — прошептал он. — Сфокусируйся на кольцах.
Она снова наклонилась, а он держал Кэрис за талию, все еще чувствуя ее дыхание на себе. Пока девушка смотрела на кольца Сатурна, видимые последний раз за ближайшие тридцать лет над тем местом, где они стояли, Макс руками проводил круги по ее шее и спине, прижимая и согревая ее.
