Книга: Джихад одинокого туриста
Назад: Глава 23
Дальше: Глава 25

Глава 24

Четверг. День, 19.10.
Я начал спуск пребывая под впечатлением — бегущая вдоль улиц прозрачно-серая вуаль разрывов, вздрагивающие машины…
Остановившись на промежуточной площадке я закурил и чуть отдышался, остро пожалев об отсутствующем алкоголе. И продолжил опускаться, дав себе слово нажраться до синих свиней при первой же возможности.
Через десяток этажей я остановился вторично, косясь вслед улетевшему монстру. Обитателям соседнего квартала можно было посочувствовать — справедливость и порядок теперь несли им. Бухало знатно.
Озарение пришло с запозданием — улицы пусты. Оставшиеся семь этажей я проскочил за шесть секунд. И морально готовый играть в лотерею на нейтралке помчал в соседний двор. Машинка стояла на месте. Две свежие дырки в багажнике, заднее стекло с белым пятном в сетке трещин — красотке досталось. Я заглянул под кузов — ничего не текло, шины радовали приятной округлостью.
Щелчок центрального замка. Открыв дверь я залез в африканскую жару салона. Ключ на старт. Завелось. Я облегченно вздохнул и загнал тахометр в красное. Изнасилованный «на сухую», движок заголосил. Выждав пару секунд я отпустил газ — будем считать ты прогрелась, дорогая.
Что еще?
Сложив приклад я сунул автомат под пассажирское сиденье, положив туда же часть купюр. Прикрыл ковриком кончик ствола. Все, трогаю.
Выезд со двора. Косо освещенное ущелье улицы. Метров через пятьсот сумрачный каньон кончался перекрестком и продолжался переулком. Тем самым. С танком. Усыпанная битым стеклом дорога блестела.
Первая. Красная машинка, рыча, начала разгон. Вторая. Третья. Промелькнул угловой дом, над перегибом асфальта показался верх танковой башни. Переключаясь на четвертую, на скорости далеко за сотню я выскочил в центр внимания — на перекресток с шоссе.
Туканье пулемета. Край глаза отметил разлетающийся асфальт. Ненавижу публичность!
По кузову звонко бумкнуло. Б…ть! Я дернул руль, уводя машину с прямой. Взгляд в зеркало — асфальт за спиной рвало в клочья.
Перекресток кончился — я влетел в изрытый ямами танковый переулок незамедлительно измерив глубину первой. Бум! Подвеску с лязгом пробило, руль рвануло из рук. Вторая — удар в днище, грохот. Передок подкинуло и голова достала потолок. Во рту появился мерзкий привкус железа.
Стоящий танк быстро приближался к подпрыгивающей машине. Я отпустил газ и кинул взгляд на танк. Пушка дрогнула и я опять газанул, направляя машину вплотную к зубастой гусенице. Пронесшись между ней и рябой стеной, поравнявшись с массивной кормой я ударил по тормозам. Дрожь АБС в пятке, нагоняющая пыль. Довернув, я остановился за рычащей стальной тушей и задрав лапы кверху вывалился в пыль. Густой запах солярки и гари. Свобода воняла. Вдохнув смесь я повернулся к урчащей жопе танка и заорал, — Турист! Турист!
Гул сервоприводов — башня избушки начала разворот. Сердце ухнуло. Хруст камешков сзади, сильный удар по спине. Я упал на асфальт ободрав руки. Перекатившись набок я увидел вооруженный силуэт на фоне стены. Военный опускал автомат и заносил ногу. Получив ей по бедру и закрываясь от следующего удара я заорал, — Турист! Рашен!
Удары прекратились. Меня рывком поставили на ноги, ткнули в зубы ствол, поволокли к машине. Испытующий взгляд темных карих глаз из-под каски. Василиск, бля. Чего он хочет? Я поморщился и стараясь демонстрировать покладистость, тупо повторил:
— Рашен турист!
Карие глаза стали бешеными. Короткая, звенящая, яростно-вопросительная тирада. Мой недоумевающий взгляд. Он сделал шаг назад и приподнял автомат. Выстрел в воздух. На меня снизошло спокойствие — здесь и сейчас мне только пули не хватает.
— Рашен турист, — медленно и отчетливо проговорил я. — Май докъюметс, — я похлопал себя по нагрудному карману. — Ок?
Глянув на военного и не увидев отторжения я медленно залез в нагрудный карман, вытянул паспорт и держа перед собой, застыл.
Злость в глазах солдата сменилась раздумьем. Зрачки качнулись на паспорт, вернулись к лицу. Брать бумаги он не спешил. Лязг на башне. Я скосил глаза. Из откинувшегося люка показался шлемофон. Танкист высунулся из башни и окликнул моего конвоира. Сердитый ответил, не сводя с меня глаз и ствола — похоже он не только сердит, но и опытен. Танкист выполз наружу и гремя по железу снизошел. Подойдя к нам он сперва оглядел машину, потом мельком — меня. Приблизившись, через стекло заглянул в салон и пожав плечами вынул паспорт из моих рук. Перелистав и раскрыв на странице с фотографией, он поднял глаза сравнивая с оригиналом.
— Хер Белофф?
Германофил, твою мать. Под Роммеля косишь? Я кивнул — Белофф. И хер есть.
Конвоир в каске глянул «Роммелю» через плечо, задержавшись взглядом на цветном изображении.
— Рашен?
Слава богу, и до тебя доперло.
— Йес, — опять кивнул я.
— Кар? — кивок в сторону машины.
— Рент кар, — пояснил я.
— Ду ю хев докъюментс он вэ кар?
Сдурел? Еще права спроси.
— Ин хотел, — я показал головой в сторону города.
— Опен! — рука танкиста указала на багажник.
«Пехота» и «танки» отступили. Под прицелом одного ствола и четырех недоверчивых глаз я переместился к багажнику. Ствол показал «открывай!». Щелкнув замком я поднял дверь. В багажнике лежал одинокий серый чемодан — наследие покойного француза. Автоматчик привстал на цыпочки, заглядывая внутрь.
— Опен кейс!
Ясен пень. А вдруг у меня там… Фантазия отказала и я молча щелкнул замками. Под крышкой обнаружилась груда шмотья, пляжные тапки и бритвенная пена лежащие в художественном беспорядке — багаж паковали в спешке. Я сделал морду поприветлевее, попытавшись изобразить растеряно-дружелюбную улыбку. Получилось не фонтан. Танкист брезгливо поворошил бельишко двумя пальцами, махнул рукой и подумав, вернул паспорт.
— Гоу! — жест рукой показал — вали.
Второй покосился на первого. Похоже махра был младше.
Я кивнул танкисту и засунул паспорт в карман, пытаясь сложить в голове вопрос про аэропорт и отель. Не судьба — из-за угла вывалила небольшая куча военного народа. Даже не успел рассмотреть их толком — опять по спине, по морде, потом — носом в капот. Не ограничившись мордобоем, пришельцы стянули запястья пластиковым хомутиком и позволили выпрямиться. Неизвестная рука вытянула из кармана паспорт, охлопала карманы и потаенные места. Найденное разложили тут же, на капоте.
Оживленный обмен мнениями за спиной. Естественно — ни хрена не понятно. Из общего гвалта выделился холодный голос Роммеля. Помалкивая, я разглядывал свою тачку — в крыше виднелась свежая дырка. Я покосился на салон. Автомат по-прежнему лежал под передним сиденьем. Пустой салон насквозь просматривался с улицы. Едва угадывающаяся выпуклость на пассажирском коврике внимания не привлекала. Что там искать? Хотя… возможно я погорячился, не выкинув автомат…
Рук коснулось железо. Нож разрезал пластик, оцарапал запястье и вернул свободу. Меня опять развернули, вернули паспорт и одобрительно хлопнули по плечу.
— Ю а лаки! Вэлкам, херр Белофф!
Мой ответный, душевный, тренированный «Чиз». Улыбнувшись, я собрал барахло с капота. Бабла уже не было. Спрашивать я постеснялся. Как и про отель с аэропортом. Лучше свалить. Пока опять не началось…
Усевшись в машину и повинуясь указующему персту военных я поехал, куда послали. К морю.
Четверг. Вечер, 19.45
«Прислушиваясь» к машине я неторопливо подъезжал к блок-посту. Тачка вроде была жива.
Вот и пост. Я тормознул. Шлагбаум, бетон, неприветливые лица. Стволы. Старший уже общался с кем-то по рации. Я посидел под прицелом, пока он не закончил бухтеть. Полосатая палка поднялась, автомат показал «проезжай». Я тронул машину.
Набережная началась метров через двести. Небоскребы торчали слева, но я поехал прямо. Остановившись у парапета перед пляжем я заглушил мотор и, открыв дверь, закурил. Начинало темнеть — солнце ушло за дома, подсвечивая красным треть небосвода. За пределами заката небо было темно-синим, переходя в черноту над гладкой водой. Пляж, с раскиданными по нему зонтами, был пуст. Широкую безлюдную набережную прострелила цепочка зажегшихся фонарей. Ближайший ко мне моргая, загудел. Прогревшись, он налился желтым обрисовав подле себя посветлевший круг асфальта. Город на глазах обретал внешние признаки жизни. Меня потихоньку начало «отпускать». Отняв сигарету от губ я мельком увидел свою руку. Грязна. Искупаться?
Сказано — сделано. Спустившись к воде и скинув пропотевшее грязное тряпье, я рухнул в море с желанием смыть с себя четыре последних дня.
Не смыв грехов, вода взбодрила. Поплескавшись и проводив закат я вылез в сумерки новым человеком. И подобрав шмотье, неуклюже поковылял по крупной гальке к набережной. Возле моей машины стояла полицейская. Оба служителя закона были закованы в «броню» и вооружены «до зубов». Один сквозь стекло вглядывался в салон, второй оглядывал набережную. При виде появившейся из-за парапета голой фигуры с мокрыми волосами мент моргнул.
— Добрый вечер, — поздоровался я по-русски.
Первый поднял бровь, второй обернулся.
— Драствуйте, — наконец нашелся он. — Что ви сдес делаете?
— Плавал в море, — пояснил очевидное я.
Менты переглянулись.
— Это ваша машина? — наконец продолжил опрос второй.
— Прокатная.
— Простите?
— Рент кар, — я перешел на английский я.
— У вас есть документы?
Кивнув головой и пробормотав, — Ван момент, плиз, — я вытряс паспорт из рубашки.
Пока его читали при свете фонаря я открыл багажник. Один отвлекся, составив мне компанию. Не смущаясь наблюдателя я распахнул чемодан, принимаясь копаться в шмотках, прикидывая размер и уместность. Джинсы и шлепки подошли, майка оказалась великовата, мешковато повиснув на торсе.
Отдав паспорт, мент поинтересовался, — Где вы поселились?
— Пока — нигде, — и «включил дурака» по-полной, — Поблизости есть отель?
Одевшись, я оказался гораздо ближе к образу «цивилизованного белого человека». Возможно, это удержало его от комментариев. Хотя ему хотелось. Но… Богатые белые придурки до этого понедельника приносили деньги его стране. Сегодня был четверг. Но, инерция — великая вещь. Белых принято гладить по шерстке.
— Мы вас проводим, — дипломатично ответил он.
Четверг. Вечер, 20.30
Конвой из двух машин — моей и полицейской проехал по набережной и свернул к одному из зданий. Миновав пару БТРов, стоящих при въезде подобно каменным львам мы подъехали к подъезду. С обеих сторон стояли машины. Я припарковался у микроавтобуса с надписью «Пресса». Пресса тихо урчала двигателем. Водитель с любопытством оглядел наш конвой, задержавшись взглядом на отверстиях не предусмотренных конструкцией Астры. Подмигнув любопытному я задрал голову оглядывая здание. Однако. Я поднял взгляд выше. Еще выше. И слегка пошатнулся, улыбнувшись — верхний край дома упирался в космос. Я дошел.
— Отель? — уточнил я у ментов, и получив подтверждение вошел в разъехавшиеся двери. Бдительные менты не торопились отъезжать, следя за мной сквозь стеклянную стену. Пятиэтажное фойе циклопических размеров, напоминало убранством дворец падишаха. Черный мрамор и золото, кожа и хрусталь. Восточный пафос зашкаливал. С одной из стен падал настоящий водопад, втыкаясь в озеро приличных размеров. На дальнем берегу, под пальмами расположился уютный ресторанчик. Два стола не пустовали. Это хорошо. Но позже.
Закончив с осмотром и сглотнув слюну я пересек фойе размером с городскую площадь, подойдя к стойке администрации. Длинный ряд часов наверху показывал время Москвы, Парижа, Нью-Йорка и чего-то там еще.
Набриолиненный служка в черном выпасал меня от входа, отметив конвой у дверей. Да и сказать прямо — гостей «тут и сейчас» было не навалом.
— Гуд ивнинг, сэр.
— Добрый вечер, — поправил я его.
Тот согласно кивнул. — Чем могу служить?
— Хотел бы снять номер.
— Отель располагается на пятьдесят шестом этаже.
— Чудесно.
Служивый деликатно пояснил, — Сейчас там небезопасно. Особенно в номерах с видом на город.
— Не хотел бы переплачивать, — больше для себя, чем для него пробормотал я.
Самообладание клерка дало трещину. — Мы не можем гарантировать гостям полную безопасность.
— Ничего страшного. Я даже не буду включать свет, — успокоил его я. — Какова цена? — поинтересовался я светски.
— Президентский номер сейчас стоит сто пятьдесят, бизнес — восемьдесят.
— А с окнами на город?
— Я бы не рекомендовал…
— Все же?
— Двадцать.
Жадные, суки — могли бы доплатить. Мыслью делиться я не стал.
— Возьму бизнес, — определился я.
— С видом на город?
— Точно.
— Минуту, сэр.
Получив карту гостя и отдав зарядить телефон я вернулся на улицу и показав «прописку», «отпустил» конвой. Забрав чемодан и деньги, но оставив оружие я прошел к лифту и набрал высоту.
Первое, что бросилось в глаза, когда я вошел — плотно задернутые шторы. Славно, на местные красоты я уже насмотрелся. Голод подгонял, но сперва — неотложное. Трофейный чемодан упал на кровать. Бритва, пена и туалетная вода сразу же были отложены в сторону. Прочее я проинспектировал наскоро и поверхностно. Покойник оказался неряхой — ни одной чистой шмотки. С известной натяжкой за чистое сошли мокасины.
Ладно. Будем решать проблемы по мере поступления. Я взял трубку местного телефона. Гудок был. Найдя в памятке номер ресепшен я попросил вызвать боя.
Стук в дверь не заставил ждать.
— Постирать и погладить! — кивнул я пришедшему на отложенную мной кучку грязного белья.
— Сто долларов, — с ходу объявил цену бой. Похоже, скидки распространялись только на проживание.
— Можешь найти мне чистую одежду? — осенило меня.
Служащий оценивающе осмотрел меня.
— А что вам нужно?
— Штаны или джинсы. Рубашка.
— Я скоро, — ответил бой, исчезая.
Закрыв за ним я зашел в ванну. Душ, бритье, осмотр себя на предмет повреждений. Синяк на ноге, синяк на спине, синяк на скуле. След от пули начал подживать, следы ожога сошли с загорелой лысины. Похлопав по выбритым щекам ладонью смоченным в чужом Бэрбери я услышал стук. Бой принес барахло. Выбрав из предложенного я облачился в джинсы и поло. Обошлось в пару сотен. Переживу. Зато все было новым.
Ждать больше не было сил. Жрать! И быстро!
Четверг. Вечер, 21.20.
Ресторан в лобио встретил относительным многолюдьем. Это смотрелось непривычно — отвык. Я оглядел публику — семеро посетителей были в погонах. Большую часть остальных, если не ошибаюсь, составляли журналисты. Кто еще носит с собой в таком количестве профессиональные камеры и кейсы с аппаратурой? Ближе остальных сидели двое патлатых, говорливый пузанок и ухоженная брюнетка. Мой оценивающий взгляд. Ее ответный. По мне — вполне.
Оставив знакомства на потом я дошел до стойки и подождав бармена, перечислил:
— Жаренное мясо, хлеб, кофе, виски. В любой последовательности.
Бармен кивнул и включив кофе-автомат одной рукой, второй достал и налил горячительного. Я отпил, улыбнулся и достал сигареты,
— У вас курят?
Ответом была пепельница.
Через двадцать секунд подоспел кофе. Моя улыбка стала шире — мечты начали сбываться.
— Гуд ивнинг, — донеслось из-за спины.
Я обернулся — пузанок.
— Добрый вечер, — ответил я на том же наречии.
Толстяк залез на соседний табурет, — Вы не возражаете? — и без паузы, — Дэн Симмонс, стрингер. Сейчас пашу на Би-би-эн.
— Ты уже сел, Дэн, — констатировал я, — А что такое стрингер и би-би-эн?
— Стрингер — временный репортер. Би-би-эн — новостное агентство.
— Ты не расскажешь новичку, что здесь творится?
Толстяк поморщился — вопрос сняли с его же языка.
— Война, — он попробовал обойтись «малой кровью».
— Кого с кем? — развил я.
— Кто из нас репортер? — шутливо возмутился он.
— А — новичок? — я машинально парировал, пристально наблюдая за подносом в дверях кухни. Проследив мой взгляд, прикипевший к парившей тарелке и заметив прыгнувший кадык пузан смирился, поняв, что ближайшие пять минут я не смогу разговаривать по техническим причинам. Боже, как он ошибался!
— Ок, слушай.
Вооружившись ножом я подвинул к себе стейк. И подбодрив Дэна кивком, отмахнул первый кусок мяса. Ам.
На первую половину стейка ушло пять секунд. На второй я вспомнил, что диетологи советуют жевать пищу. И на последний четверти заставил себя следовать их советам. А изумленный моим аппетитом Дэн — говорить.
Стейк кончился на первой фразе: «Они называют себя новым Халифатом».
— Ты слишком нетороплив для журналиста, — резюмировал я. И отодвинув тарелку взял стакан за талию, а быка — за рога, — Кто побеждает?
— Исламисты, — сознался Дэн.
Я отхлебнул. — Дорога в аэропорт свободна?
— Да.
— Тут есть комендантский час?
— С восьми до шести.
— И чем вы занимаетесь в этой дыре?
— Пьем. И снимаем панорамы с крыши, — повинился он.
— А как же репортажи?
— Правительству нужна «хорошая пресса».
Умоляющие глаза. Меня они не тронули — мало ли что, кому надо. Для меня он был бесполезен.
— Извини, дружище. Я отойду.
Захватив стакан я дошел до стойки портье, забрал свой телефон и набрал Терминатора. Зажав трубку плечом я принялся разгуливать у водопада, поочередно, то — отпивая, то — затягиваясь.
— Привет, я выбрался. К тем самым небоскребам. Вы где?
— В аэропорту. Когда подъедешь? — На его заднем плане было довольно шумно.
— Тут комендантский час. Самое ранее — к семи утра.
Сашка замялся.
— Во сколько вылет? — угадал я.
— Пять двадцать.
— Утра?
— Ага.
Я подумал.
— А как с билетами?
— За четыре цены — без проблем.
— Сдай мой. Не хочу рисковать.
— Ладно. Твое оставим в аэропорту.
— Привет парням, — я дал отбой и вышел на улицу, остановившись у подъезда. Расклад поменялся — я остался один. Без друзей и обязательств.
На скупо освещенной набережной было пусто. Броневики на въезде застыли, как неживые. Над темным морем, из-под облаков торчал нижний край гигантской, темно-желтой луны. Ее отсвет делал мир зловещим. Смотря на грозную путеводную звезду я поежился и затянулся. От моря тянуло холодом и ночью. Именно в этот момент я отчетливо понял, почему не радуюсь окончанию своей личной войны — я не хотел возвращаться в пропахший говном мир. Что там делать?
А здесь?
Глоток из стакана, как попытка уйти от вопроса. Поймав сам себя, я поставил емкость на ступеньку.
Смотри шире.
Что я хочу от жизни?
Смысла? Или процесса, как такового?
Друг, мой, — обратился я сам к себе, — Тебе по-хрену мир и люди. Ты не будешь счастлив, достигая чужих целей. Поскольку тебе насрать на мнение тех, кто их ставит. Но ты не удосужился определить свою. Коли так, — плыви по течению. Блистательно просрав первые тридцать три года, начинай делать тоже самое с вторыми. Не факт, что их будет столько же, но… Счетчик пошел.
Я сплюнул и пнул стакан. Жалобный звяк из темноты. Восточные мудрецы оказались неправы. Не иметь желаний может быть также херово, как иметь. С почти физическим ощущением утекающего времени я вернулся в здание и поднялся к себе. Спать. Утро вечера мудренее.
Назад: Глава 23
Дальше: Глава 25