16
Хонда выяснил, что Тору родился в 29-м году Сева двадцатого марта: если Йинг Тьян умерла позже, то его предположения теряли всякий смысл, поэтому он всячески пытался уточнить это, задействовав все свои связи, но время шло, и неизвестность оставалась, так что он вплотную занялся процедурой усыновления.
От сестры-близнеца Йинг Тьян Хонда слышал только, что Йинг Тьян умерла «весной», и очень жалел, что не уточнил дату. Хонда запросил американское посольство, узнал там адрес сестры, которая уже вернулась с мужем в Америку, снова и снова посылал туда письма, но от нее не было ни слуху ни духу. В конце концов он обратился к приятелю яз Министерства иностранных дел, отправили запрос в японское посольство в Бангкоке и получили ответ, что этим вопросом занимаются, после чего ни звука.
Можно было бы не считаться с расходами, но, страдая старческим нетерпением и изрядной скупостью, Хонда спешил только с усыновлением и перестал выяснять дату смерти Йинг Тьян. Ему это стало в тягость.
Тогда, в 27-м году Сева, нервная система Хонды, которого увлекал классический принцип деления состояния на три части, была молодой и гибкой. Теперь, когда классическая точка зрения рухнула, Хонда, напротив, настаивал на ней и рассорился по этому поводу со своим консультантом по имущественным вопросам, который был младше его на пятнадцать лет.
За прошедшие двадцать три года его состояние увеличилось по меньшей мере в пять раз и составляло один миллиард семьсот восемьдесят миллионов иен. Полученные им в 23-м году Сева триста шестьдесят миллионов иен без остатка были разделены на три части по сто двадцать миллионов и вложены в землю, ценные бумаги и банки. Вложенные в землю капиталы увеличились в десять раз, ценные бумаги увеличили капитал в три раза, банковские вклады уменьшились.
Хонда, как и те джентльмены с широкими отложными воротниками, которые играют в бильярд в клубах английского типа, предпочитал устойчивый доход. Он был склонен скорее презирать спекуляции, как в те времена, когда быть джентльменом значило владеть «достойными, надежными» акциями компаний «Токё-кайдзё», «Токё-дэнрёку», «Токё-гасу», «Кансай-дэнрёку». Все эти акции, которыми он особенно не интересовался, увеличили вложенный в них капитал втрое, и благодаря прибыли в пятнадцать процентов налог, которым облагались его доходы, даже не заслуживал упоминания.
Акции — как предпочтения в выборе галстука: не может пожилой человек повязать галстук с модным узором, яркий или широкий. Не нося такой галстук, он может не получить сулимых им выгод, зато благополучно избежит опасности, которая вполне реальна, веди он себя по-другому.
С 35-го года Сева в течение десяти лет японцы, как и американцы, постепенно научились определять возраст человека по тому, какими акциями он владеет. Со временем некогда высоко котировавшиеся на рынке акции теряли свое достоинство и превращались практически в «темных лошадок». И обычной стала ситуация, когда производитель деталей для транзисторных приемников регистрировал годовой объем продаж» в миллиард иен, и акции стоимостью пятьдесят иен начинали стоить тысячу четыреста иен.
Озабоченный достоинством акций, Хонда тем не менее никак не интересовался выгодой, которую может принести земля.
В 29-м году Сева стало очень выгодным строить дома, которые потом сдавали внаем американцам, вблизи американской военной базы в Сагамихара. Тогда дороже стоило строительство, чем земля. Хонда по совету своего консультанта, не интересуясь домами, купил в том месте десять тысяч цубо незастроенной земли по цене триста иен за цубо. Сейчас она стоила семьдесят-восемьдесят тысяч за цубо, земля, которая обошлась ему когда-то в три миллиона иен, поднялась в цене до семисот пятидесяти миллионов.
Конечно, это следовало бы назвать счастливой случайностью: были земли прибыльные, были и неприбыльные. Но все-таки ни один цубо не подешевел. Теперь ему было жаль, что он в свое время не взял половину того леса в горах, за который получил триста шестьдесят миллионов.
Погоня за деньгами давала удивительный жизненный опыт. Стоило Хонде подумать, что будь он посмелее, мог бы увеличить свое состояние в несколько десятков раз, как тут же приходила мысль о том, что он не лишился состояния именно благодаря тому, что придерживался надежных способов, и ему оставалось думать, что путь, по которому он шел, самый удачный. Но слабое сожаление и недовольство все-таки оставались. Эти ощущения сталкивались с тем, что можно было бы назвать недовольством по поводу собственного характера, поэтому появление в некотором роде нездоровых эмоций было неизбежно.
Хонда приобретал душевное равновесие, когда, соглашаясь с тем, что это невыгодно, защищал принцип деления состояния на три части, так как это был его собственный взгляд на вещи. То был принцип старого капитализма, почитавший триединое божество. В этой последней надежде на возможную гармонию со свободной экономикой было что-то священное. Она же символизировала уравновешенность и непомерное достоинство джентльменов, с каким они относились к народам колоний, страдавшим от первобытных неустойчивых монокультур.
Существовали ли еще подобные вещи в Японии? Пока не изменится налоговая система, пока различные предприятия не вернутся к управлению, основанному на собственном капитале, пока банки не перестанут требовать в залог под кредиты землю, весь этот огромный заклад — территория Японии, невзирая на все классические законы, не перестанет расти в цене. Этот рост остановится только тогда, когда остановится развитие экономики или когда появится правительство из коммунистов.
Прекрасно зная все это, Хонда считал, что верен старым призракам стабильности и надежности. Он застраховал жизнь и считал себя глупым защитником стоимости денег, стоимости, которая с каждым днем падала. По-видимому, у него сохранились давние иллюзии по поводу системы золотого стандарта, связанной со временем, в котором так бурно жил Исао.
Мечты о прекрасной гармонии, родившиеся под влиянием учений о либерализации экономики, давно исчезли, но и диалектическая неизбежность марксистской экономики тоже оказалась весьма ненадежной. Вещи, гибель которых была предсказана, продолжали жить, вещи, развитие которых было предсказано (в общем-то развитие шло), превратились в совсем другие. Для чистых понятий места не оставалось.
Это было так просто — верить в то, что мир катится в пропасть, в двадцать лет Хонда, наверное, так и полагал, но нельзя было не считаться с тем фактом, что мир не может рухнуть, если человек, как по катку, скользит по его поверхности к смерти. Кто станет скользить по льду, зная, что тот треснет? Или человек, зная, что лед никогда не треснет, потеряет от скольжения всякое удовольствие? Проблема в том, проломится ли лед тогда, когда ты по нему скользишь, а у Хонды время было уже ограничено.
И даже в отпущенное ему время проценты и разного рода прибыль понемногу будут расти.
Люди считают, что таким образом состояние постепенно увеличивается. Реально оно увеличится лишь в том случае, если удастся догнать процент повышения цен. Однако этот рост, изначально опирающийся на принципы, противоположные жизненным, может существовать лишь за счет постепенного разрушения того, что принадлежит жизни. Увеличить процент — это все равно что позволить термитам грызть время. Постепенный рост доходов, где бы то ни происходило, сопровождается скрежетом, с каким термиты добросовестно грызут время.
И тогда люди начинают замечать, что время, которое, рождает процент прибыли, и время, в котором они живут, это совершенно разные вещи…
Эти мысли снова и снова приходили к Хонде, когда он, слишком рано проснувшись, ради забавы принимался, лежа в постели, представлять, как это все выглядит.
Проценты за ссуду, насколько хватало глаз, буйно, словно мох, росли на равнине времени. Мы не можем угнаться за ними. А все потому, что наше время по пологой дороге постепенно, но неизбежно ведет нас к краю обрыва.
Это в молодости Хонда считал, что самосознание имеет отношение только к себе самому. В емкости с прозрачной водой, которую ты собой являешь, черным, утыканным иглами морским ежом всплывает твоя сущность; осознание и есть самосознание — так считал Хонда, когда был молодым. «Вечное вращение подобно бурному потоку». Потребовалось целых тридцать лет, чтобы, познав в Индии этот тезис, постичь его в каждодневной жизни.
В старости его самосознание наконец вернулось к осознанию времени. Слух Хонды стал различать скрежет термитов, с каким они грызут кости. Минута за минутой, секунда за секундой время, которое никогда не повторится, ускользает от людей, потому что сознание их так слабо и так незрело. В старости он узнал, что каждая капля времени насыщена, она способна даже опьянить. Капля чудесного времени, похожая на густую каплю редкого вина… Время уходило, как уходит из тела кровь. Старики, теряя ее, засыхают и умирают. Это была расплата за тот чудесный миг, когда горячая кровь сама по себе опьяняла, а ты поленился остановить время.
Да. Уже будучи стариком, он начнет постигать, что время способно опьянять. А когда научится этому, у него уже не будет достаточно вина. Почему же он не стремился остановить время?
Упрекая себя, Хонда все-таки не считал, что прекрасное мгновенье он не остановил по лени или трусости.
Ощущая на закрытых веках свет разлившейся зари, Хонда, лежа в постели, в душе вел разговор с собой: «Нет, просто в жизни у меня не было такого момента, когда я желал бы сказать: „Остановись, мгновенье!". Мою судьбу, если что-то подобное у меня было, можно выразить именно так — „Он не сумел остановить время".
У меня не было того, что зовется апогеем юности, а потому не было и мгновенья, которое стоило бы остановить. Остановить его нужно на вершине. Но я не разглядел эту высшую точку своей юности. И, как ни странно, не жалею об этом.
Нет, не жалею даже о том, что юность прошла как-то мимо. Когда подходит кульминационный момент, вот там и нужно остановить время. Но я не согласен с тем, что эту вершину пытается разглядеть сознание. Потому что именно я заставлял сознание без отдыха трудиться, я жил, ни на минуту не давая ему уснуть. Для того чтобы разглядеть вершину, одного сознания недостаточно. Нужна помощь судьбы. Но я хорошо знаю, что мне была дана самая что ни на есть обычная судьба.
Проще всего объяснить это тем, что вершиться судьбе мешала моя сильная воля. Может быть, так оно и есть? Может быть, воля не есть осадок судьбы? Между свободной волей и детерминизмом существует заданное природой деление на высших и низших, как то, что лежит в основе индийских каст. Конечно, воля принадлежит к кастам бедняков.
В молодости я был с этим не согласен. Я считал, что воля каждого человека связана с историей. И куда направилась эта история? Эта спотыкающаяся на каждом шагу нищенка?
…И все-таки некоторые наделены небесным даром — они способны остановить время в высшей точке своей жизни. Я своими глазами видел таких людей и потому верю в это.
Какие возможности, какая поэзия, какое счастье — суметь остановить время в тот миг, когда на вершине, куда ты так стремился, твоих глаз коснется сияние белого снега. В этот момент и склоны, словно обнажившие душу горы, и альпийские травы уже рождают предчувствие, предощущение высшей точки времени.
Ты понимаешь, что еще немного и время перестанет идти вверх и сразу, без передышки начнет безостановочный спуск вниз. По пути вниз многие наслаждаются тем, что могут неспешно пожать плоды своих усилий. Но во что превратится весь этот урожай? Ведь на том пути и дорога, и вода стремительно падают вниз.
А, вот оно — вечная красота тела! Именно ею отмечены те, кто может остановить время. Сейчас, за шаг до вершины, где человек намерен остановить мгновенье, он становится божественно прекрасен.
Красота человеческого тела, живущего предощущением белизны снега на горной вершине. Злополучная чистота. Холодок презрения. В такие минуты красота человека чудесным образом сливается с красотой горной серны. С ее гордо поставленными рожками, влажными добрыми глазами, приподнятым копытцем передней в белых пятнышках ножки. На ее голове покоится туча с сияющей горной вершины. И вся она преисполнена гордого одиночества.
А я не подниму руку, прощаясь с теми, кого оставил внизу, оставил жить там, где течение времени не остановить. Если я вдруг на улице в прощальном жесте подниму руку, то скорее по ошибке остановится такси.
Не в состоянии остановить время, я продолжал останавливать такси. Для того чтобы меня с моей непоколебимой волей отвезли в другую точку земли, в другое место, туда, где тоже я не остановлю течение времени. Только для этого. Без поэзии, без высшего блаженства.
…Без поэзии, без высшего блаженства! Вот оно, самое важное. Я знаю, что секрет жизни только в этом.
Ты остановишь время, но в круговороте человеческого существования тебя ждет другая жизнь. Это я уже тоже постиг.
Тору, как и мне, не дано испытать ни этой смутно тревожной поэзии, ни высшего счастья. Так я и буду его воспитывать».
…В этой точке своих размышлений Хонда окончательно проснулся: боль, осевшая в разных местах тела, и забитое мокротой горло подтвердили начало дня, подчинившись рабской обязанности снова собрать рассыпавшийся во время сна на части организм, он поднял свое тело с постели так, будто устанавливал старый складной стул. В комнате стало светло. Он привык сообщать о том, что встал, через установленный рядом с изголовьем домофон, но сейчас вдруг передумал: пошел за лакированной шкатулкой, достал оттуда документы Тору и внимательно перечитал нужные места.
«Результаты расследования, проведенного на предмет усыновления»
Номер бюро М 2582
Номер запроса 1493
Господину Сигэкуни Хонда
45-й год Сева 20 августа
Акционерная компания справочно-детективное агентство «Дайнити»
Фамилия и имя Ясунага Тору
Год рождения 29-й год Сева го марта (16 лет)
Зарегистрирован по адресу Префектура Симидзу, район Ихара, Юи 6-152
Нынешний адрес Префектуру Симидзу, город Симидзу, Фунабара 2-10, дом «Мёва»
(1) Сведения о данном лице
1. Биография (опущено)
2. Физические данные (опущено)
3. Характер и поведение
Имеет ясную голову и, судя по исключительно высокому коэффициенту умственного развития (IQ159), обладает очевидной одаренностью. Личности с показателем IQ выше 140 встречаются очень редко, их всего о,6 процента, в то время как показатель IQ 100 имеют 47 процентов. Достойно всяческого сожаления, что такой талантливый ребенок в силу сложившихся обстоятельств — мальчик рано потерял родителей и воспитывался в бедной семье дяди — был вынужден прервать обучение. При этом следует сказать о его человеческих качествах — он не кичится своим умом, добросовестно и преданно выполняет свою однообразную работу, начальство и сослуживцы любят его за скромность. Ему еще только шестнадцать, поэтому о его поведении особенно говорить нечего, слухи о том, что он заступается и серьезно относится к помешанной девушке по имени Кинуэ, которую в округе дразнят и над которой смеются, вовсе не говорят о каких-то противоестественных отношениях, а свидетельствуют о его доброте и человечности. Эта Кинуэ как бога почитает Тору, который младше ее по возрасту.
4. Интересы и склонности
Увлечений как таковых не имеет, в выходные дни посещает библиотеку, ходит в кино, бывает в порту Симидзу, где рассматривает корабли, но склонен к одиночеству и чаще развлекается один. Несмотря на то, что он несовершеннолетний, курит, но это представляется неизбежным следствием однообразной работы и полного одиночества в служебные часы. Во всяком случае, никаких связанных с этим отклонений в здоровье не обнаружено.
5. Холост или разведен
Естественно, холост.
6. Взгляды и дружеские связи
Может быть, в силу возраста, не имеет ни малейшей склонности к радикальной политической деятельности, даже питает, скорее, отвращение к любой политической деятельности, в компании отсутствует профсоюз служащих, но он не замечен в причастности к движению за создание профсоюза и т. п. Несмотря на возраст, знаком с огромным количеством литературы, интересы в этой области чрезвычайно разнообразны, но сам книг не собирает, а с энтузиазмом посещает библиотеку и благодаря неординарной памяти легко усваивает содержание книг. Незамечено, чтобы он читал книги, содержащие радикальные идеи, он скорее стремится к приобретению энциклопедических знаний. Поддерживает дружеские отношения с несколькими товарищами еще по школе, но близких друзей у него нет.
7. Вероисповедание
В доме умерших родителей исповедовали буддизм, но лично он слабо интересуется религией, не принадлежит ни к каким новым религиозным сектам и продолжает отказываться от настойчивых уговоров верующих примкнуть к какой-либо из них.
(2) Семья (опущено)
(3) Происхождение, родословная, родственные связи
Прослежены отцовская и материнская линии, вплоть до дедушек и бабушек — признаков душевных заболеваний не замечено, (далее опущено)
