#Волк седьмой

Я закрыла дневник охотника. Новая история оказалась длиннее предыдущей.

– Он не очень-то удачливый парень, а? Я имею в виду, что он ни разу так и не поохотился нормально на волков.

– Может, все еще впереди, – расслабленно произнес Слэйто. Окруженный сумерками, он тихо светился белой магией.

– А как зовут автора дневника? Здесь ни разу не названо его имя.

– Наверное, оно настолько скучное, что издатель решил его не упоминать.

Солнце почти село. Вокруг в тополях стрекотали неведомые букашки. История о замороженных мертвецах была отдалена на сотни километров и лет от этого места и от нашего времени, но мне почему-то казалось, что автор дневника смотрел на мир моими же глазами. Здесь и сейчас он третьим моим компаньоном сидел у костра, словно незримая тень. Воздух стал прохладнее, словно мы все попали в ледник. Я зябко передернула плечами.

– Эта книга – она была написана очень давно, да, Слэйто? Такой вычурный слог, города, которых давно нет на карте, – вроде Лакцины. Так почему же наука и искусства были там так развиты? Хирурги, которые получили образование в университетах, ха. Я слышала, что подобное обучение хотели организовать в Ярвелле, но не хватило профессоров. Любой наш врач – это лекарь из деревни или городской мясник, только и знающий, что можно отрубить. Как так получилось, что за сотни лет все знания Королевства не развивались, а тихо сгнили? Боги, автор дневника рассказывает, что он ходил на оперу! Я много читала об этом, но даже представить не могу, как это выглядит.

– Громкоголосые люди распевают непонятные вирши. Тебе бы не понравилось, – улыбнулся Слэйто. Аэле прикорнула у жениха на плече, и он накрыл ее до подбородка своим плащом. – Нам с тобой, Лис, достался не худший мир, но он и правда отличается от того, в котором жил охотник на волков. Королевство за две последние сотни лет умудрилось разрушить само себя чуть ли не до основания. Тут война, там мятеж. Лакцину стерли с лица земли задолго до нашего рождения. Но, читая эту книгу, я думаю: а может, это и хорошо? Учитывая, какие люди там жили.

Он резко замолчал. Затем аккуратно уложил Аэле на землю и поднялся, словно к чему-то прислушиваясь. Я на всякий случай тоже встала, но кроме стрекота букашек не расслышала ничего.

– Прекрасная песня, – заметил Слэйто.

Только тут я обратила внимание, как странно изменился характер свечения магии вокруг него. Белые язычки словно начали ритуальный танец, реагируя на что-то, неслышимое моему уху.

– Я ничего не слышу.

– Эта песня предназначена только для мужчин, полагаю. – Он тряхнул головой. Затем еще раз, словно пытаясь избавиться от наваждения. – Неудивительно, что они все уходили. Даже с моей магической защитой сложно ей противостоять.

– В песне тебя куда-то зовут?

Я посмотрела на спящую Аэле. Укрытая плащом Слэйто, она крепко спала на земле, подобно маленькому зверьку, свернувшись калачиком. Это к лучшему, незачем брать ее туда, где может быть опасно. Сам маг стоял в серебряном свете нарождающейся луны, словно статуя. Его бледно-зеленый камзол поблескивал от всполохов белой магии. В этот миг Слэйто тоже походил на молодой тополь – цветом одежды и неподвижностью.

– Я понял, – кивнул он невидимому собеседнику. – Это вроде зачаровывающей песни. Меня зовут прийти в одно место неподалеку. Говорят. Да много что говорят: про любовь, покой, долг, который я смогу отдать. Это очень успокаивающая песня. Словно посреди войны я встретил мать, и она меня утешает.

– Тогда идем, – сказала я, поднимая с земли меч в ножнах. – Познакомимся с твоей матушкой. И расспросим ее, зачем ей столько мужчин.

Когда я была еще ребенком, то прочитала множество страшных книг. И в каждой описывалась одна и та же обстановка, предшествующая кошмару. Дело обязательно происходило ночью, в каком-нибудь жутком месте – заброшенном доме или дремучей чаще. Герой обязательно предчувствовал надвигающуюся опасность. И непременно наличествовали мурашки на спине, капельки холодного пота на лбу и пугающие звуки.

В реальности все выходило иначе. Все самые страшные события в моей жизни происходили при свете дня. Наказание, которому подверг меня Принц, битва с людьми-голубями, битва с толпой в Штольце, Взрыв в Сиазовой лощине… Бой на Перешейке с тем, во что превратился Поглощающий, тоже происходил не в кромешной тьме. Поэтому нынешней ночью, когда мы со Слэйто, словно две серебряные тени, скользили между высоких тополей, страха я не испытывала. Деревья шуршали листвой, букашки продолжали трещать, ночь была воплощением мира и спокойствия.

Мой товарищ особенно не переживал, судя по тому, как уверенно он шел. Мы почти не говорили, я следовала за Слэйто, двигавшимся на призрачный зов, который звучал только у него в голове. Но я все же полюбопытствовала, не страшно ли ему.

– С тобой рядом? Как можно бояться, – рассмеялся он.

Я так и не поняла, шутил он или был серьезен.

Мы углубились в тополиные посадки. Вокруг были и молодые деревца, и старые великаны, увешанные метровой величины пуховыми сережками. Теперь кроны деревьев смыкались над нами, не пропуская ни малейшей крупинки лунного света, а мягкие лапы тополей спускались до самой земли, подобно белым ватным канатам. Приходилось руками раздвигать эти белоснежные шторы, чтобы двигаться дальше. В темноте, да. Но без страха.

Внезапно мы вышли к поляне, которой было не место на плантации. Она была хорошо освещена лунным светом. Темно-зеленая трава под ногами мягко пружинила. Откуда-то издалека доносилось кряхтение, словно какой-то трудяга рыл землю и задыхался, – но мы не видели ни одного человека. Слэйто потянул меня за руку; я порадовалась, что он был в перчатках. Маг вывел меня на середину поляны. Здесь потопталась не одна пара ног: трава была плотно примята. Пока я оглядывала поляну, откуда-то сверху прозвучал кристально чистый женский голос:

– Откуда здесь оно-женского пола?

– Наши песни не должны звать их-женского пола, – прибавил второй голос, на мой слух, мало отличавшийся от первого.

Ответил им более зрелый:

– Всегда есть возможность ошибки, мы. Может быть, оно-женского пола достаточно сильно, чтобы выполнить великую роль.

Все это время мы со Слэйто стояли как вкопанные. Не знаю, чем он был занят, но лично я пыталась определить источник звука. Сложно сражаться с врагом, которого не видишь. Голоса заспорили, судя по всему, обо мне. Но на этот раз они звучали хором, и разобрать отдельные фразы было невозможно. Наконец самый взрослый голос заключил:

– Оно выглядит сильным. Оно сможет стать отцом. Мы подарим этому-женского пола такую привилегию. Ведите их в место.

Я собиралась уже обнажить меч, когда Слэйто удержал мою руку и едва заметно покачал головой. Предлагал ли мой спутник мне притвориться одурманенной, как и он, чтобы выяснить больше о наших врагах и пропавших селянах? Отлично, играть так играть…

Они спустились стремительно, словно упавшие ветви. Да они и были ветвями, в каком-то смысле этого слова.

Сложно описать то, что предстало перед нашими глазами, используя мой скудный словарный запас. Я повидала на своем веку немало чудовищ и монстров, и в человечьей шкуре, и в их истинном, зверином обличье. Но ничего подобного ни разу не встречала.

Передо мной и Слэйто, спустившись с вершины тополя, оказались два массивных существа. Они напоминали огромные женские фигуры: с неестественно длинными руками и такими же пальцами, изогнутыми вытянутыми шеями. Кожу им заменяла серебристая тополиная кора, вместо волос серебрился тополиный пух. Они походили на русалок с нежными человеческими лицами, сросшихся с деревьями. Женщины-деревья были… беременны. Животы выпирали под худыми ребрами и налитыми грудями.

Существа – я пока не решалась как-либо их назвать – не проявляли агрессии. Они мягко подхватили нас руками-ветвями и перенесли через густую крону тополя на другую поляну. Они двигались так, словно летели. Но я заметила, что ниже колен ноги женщин-деревьев представляли собой крупные корни, которые уходили в основания тополей, росших вокруг. То, как легко эти создания перенесли нас, доказывало, что, несмотря на внешне безобидный вид, эти пуховые дамы обладали невиданной силой. Выше меня в два раза, неимоверно сильнее. И как, Войя подери, вообще можно воевать с деревьями? Оставалось только хранить спокойствие и следить за развитием событий.

Древесные руки мягко опустили нас в загон. Иного слова для деревянной клетки без потолка не приходило на ум. Кроме нас тут томилось еще несколько мужчин. Женщины-деревья исчезли, и я посчитала, что можно говорить.

– Здравствуй. Как дела? Хорошая ночка, да? – Я коснулась рукой плеча сидящего около меня парня. Но он лишь отрешенно покачал головой.

– У них помрачено сознание. Песня, которую они слышат, лишает их воли.

Голос донесся с другого конца клетки. Такой знакомый и почти родной. Сердце защемило, я боялась обернуться.

– Но как сюда попала леди, да еще и сохранившая ясность мышления?

– Подумать только… В прошлый раз ты не хотел называть меня «леди» из-за моего меча… А теперь называешь так незнакомую мечницу. Теряешь хватку, да, Гардио…

Это был он. Щурясь, мой «отвратительный блондин» вышел под лунный свет. Он сильно изменился за прошедшие годы, но это, пожалуй, ему даже шло. Ухоженная борода, подстриженные кудри стянуты в хвост шелковой лентой. Седые пряди появились не только у меня. Он повзрослел и возмужал, хотя я бы сказала, стал степенным. Это был уже не вольный путешественник, а мужчина, ищущий дом.

Он смотрел на меня, возможно, полминуты, пытаясь узнать кого-то под личиной загорелой разбойницы-ока. Его долгий взгляд впервые раскрыл мне, насколько я изменилась…

– Лис, – наконец хрипло произнес Гардио. – Это просто невероятно!

– Предлагаю отложить задушевные разговоры до более спокойной поры, – заметил Слэйто. – Наши древесные друзья возвращаются.

Странные создания сновали вокруг. Только сейчас я заметила, что их не двое и не трое. По крайней мере с десяток «дев», если можно было их так назвать, спускались из крон и поднимались на верх тополей. Все они были заняты какой-то работой.

– Как ты умудрилась попасть сюда? Я не видел здесь ни одной женщины.

Я кивнула на Слэйто:

– Он привел меня. Ведомый какой-то песнью.

– Это еще более странно, – сказал Гардио таким тоном, словно он еще не решил, можно ли нам доверять. И обратился к моему компаньону: – Как ты сопротивляешься их колыбельной?

– А ты сам? – вопросом на вопрос ответил Слэйто.

Они стояли друг напротив друга, словно два щенка, скалящих зубы и прижимающих уши, но за которыми без улыбки все равно невозможно наблюдать. Забавно, подумалось мне, а ведь они оба блондины. Мой, Войя подери, нелюбимый тип мужчин. Гардио в большей степени, Слэйто – в меньшей, но что есть, то есть.

Я расхохоталась. Мужчины удивленно переглянулись и уставились на меня.

– У нас, по-вашему, есть время для глупых вопросов вроде как и почему? Меня интересует только, что это за создания, зачем им мужчины Тополиса, можно ли их убить и как нам выбраться из этого загона.

Гардио скрипнул зубами. Новая Лис ему не нравилась. Предыдущая тоже не сразу вызвала в нем дружеские чувства. Но Лисенка это хотя бы волновало, она очень хотела нравиться людям. А вот Бешеная Лисица впервые задалась вопросом, зачем вообще было загонять себя в клетку ради старых, уже не действующих связей.

– На кое-какие из твоих вопросов я могу ответить, – произнес наконец Гардио. – Эти существа называют себя древние-мы, и судя по внешнему виду, они кто-то вроде духов деревьев. Мужчин они приманивают песней. Если быть точным, колыбельной на умершем языке Заокраины.

– А ты на удивление хорошо осведомлен о мертвых языках, – холодно заметил Слэйто. Он стоял, опираясь спиной на плетеные прутья стенки загона, и продолжал буравить взглядом Гардио.

Боги, мужчинам всегда надо делить территорию и выяснять, кто главный.

– А я вообще молодец, – в тон ему ответил Гардио. – Эти мы похищают только молодых сильных парней и мужчин. Они их помещают в этот загон и держат в состоянии помраченного сознания. Откармливая…

– Они их едят, – сделала я очевидный для меня вывод и нервно стиснула рукоятку моего меча. Рубит ли он дерево? С Поглощающим он справился неплохо, но насколько глубоко корундовый меч сможет прорубить ветку, корень, ствол?

– Нет, не едят. Нас тут заставляют приседать и бегать. Им нужны сильные мужчины, а не разжиревшие кролики. Судя по тому, что я слышал… Это покажется странным – но мы нужны им для размножения.

Мы со Слэйто ошарашенно переглянулись. Я собралась с духом и спросила:

– Они все с животами… Это значит?.. Ты и эти деревья?

– Определенно не я, – помотал головой Гардио. – Когда парень приходит в форму, его уводят. И больше он сюда не возвращается.

– Так сколько ты уже здесь?

Внезапно оба мужчины притихли. Я тоже предпочла замолчать, когда заметила, что над клетью зависла одна из древних-мы. Мой взгляд задержался на ее животе, покрытом корой, как и вся она. По поверхности древесной кожи ветвились прожилки или вены, словно это была живая плоть. Правда, у человека вены не пульсируют так часто и не испускают легкого сияния.

Я следила за тем, как монстр поправлял ветки, образующие плотную крышу над загоном. Человек и эта деревяшка. Возможно ли появление новой жизни от такого союза? И кто же в итоге появляется на свет?

Древесная дева поднялась в крону: бесшумно и быстро. Мы могли продолжать разговор.

– Я здесь вторую неделю. Пришел сюда сам. Их песня… Я слышу ее, понимаю, что в ней говорится, и могу противостоять ее воздействию. Возможно, на меня эти чары не действуют, потому что мой отец все мое детство возился с магическими артефактами, а я находился рядом и наблюдал. Может, это что-то вроде вакцины от магии? В любом случае, я пришел сюда, надеясь помочь людям, но, как видите, не очень преуспел. Многих парней, которые находились здесь, когда я пришел, уже забрали древние-мы. Те, которые приходили позже, тоже исчезли. А я оставался…

Гардио замолчал. Две недели в загоне – это тяжело даже для такого оптимиста. Однако блондин смог взять себя в руки и продолжил:

– Я оставался, потому что знал, как они нас отбирают. Исследуют, насколько силен мужчина, достаточно ли вынослив, хорошо ли слышит их команды-колыбельные. Приходилось балансировать на грани – поддерживать в них надежду, что из меня еще можно вырастить приличного… кхм, самца. Иначе они бы меня убили, как того несчастного, который показался им слишком старым.

– Что происходит, когда парней забирают отсюда? – осторожно спросила я.

– Не знаю.

Мы помолчали. Я пыталась прикинуть, какие шансы у нас выбраться из загона и всей этой истории.

– Ты у нас маг, – обернулась я к Слэйто, и окутывающая его магия сверкнула, словно ответила мне за него. – Что будем делать?

– Маг? – настороженно переспросил Гардио. – Даже не знаю, хорошо это или плохо. Ты из-за моря? А то, знаешь ли, маги нашего Королевства – это не те парни, с которыми я хотел бы оказаться запертым в одной клетке.

Мы снова вынужденно умолкли. Древесный монстр с женским лицом спустился между ветвями над загоном и подцепил древесными пальцами молодого мужчину, безучастно сидевшего в углу. Тот только всхлипнул, прежде чем скрыться среди листвы.

– У меня есть идея. Но не знаю, одобришь ли ты мои варварские методы, – улыбнулся Слэйто, снова напомнив мне, что он не от мира сего. Слишком нелепо выглядела его лучезарная улыбка посреди ночи в загоне. – Не стоит бояться, Лис. Ничто не остановит нашу боевую пару.

– Тройку, – мрачно прибавил Гардио. Ему мой новый компаньон не нравился. Совсем.

– Деревья боятся огня, верно? Мы устроим небольшой пожар.

– Мы оставили огниво возле мельницы, – напомнила я. Потом потрогала толстые прутья загона и добавила: – Это молодая лоза, полная соков. Будет ли она гореть, даже если мы найдем источник огня?

Слэйто улыбнулся еще шире, как обладатель самой важной тайны.

– Что ты знаешь о магическом огне, Лис?

Много что, хотелось ответить мне: пылающие здания приютов и монастырей Штольца, неуемная ярость, разбитые людские сердца. Вот что такое магическое пламя. Вместо этого я просто кивнула:

– Продолжай.

– Пока одни древесные девы примутся тушить этот загон, другие нас достанут, и мы сможем проследить, куда уносят пленников и что там с ними делают. А потом, придумаем что-нибудь еще.

– Ужасный план, – высказал недовольство Гардио.

Но Слэйто не требовалось наше одобрение, он уже ощупывал своими тонкими пальцами прутья загона.

Повернувшись ко мне, Гардио спросил с негодованием:

– Лис, где Атос?

Из всех вопросов, какие Гардио мог задать о времени, прошедшем после нашего расставания, он выбрал единственный, причинявший мне наибольшую боль. Я отступила на шаг от старого друга.

– Где Атос? – упорствовал он, скорее бессознательно. Гардио уже видел ответ на моем лице. – Ах, проклятье! – Блондин с размаху пнул стену загона так, что она затряслась. – Нет, не может быть…

Воздух наполнился странным запахом. Сладковатый дым, вот что это. Обернувшись, я увидела, что Слэйто уже осуществил задуманное, быстро и ловко.

Ярко-оранжевое пламя, совершенно неестественного для огня цвета, карабкалось по лозе и скорее покрывало ее копотью, чем сжигало. Но маг оказался прав. Деревья-девицы заверещали. Одним мощным рывком они смели крышу. Очень сильные создания, будет проблематично их убивать, тут одного огонька не хватит.

Нас по очереди начали выхватывать из загона. Прежней осторожности как не бывало. Меня, например, просто взяли за ногу и подняли головой вниз, словно тряпичную куклу. Пленников оставляли то тут, то там снаружи. Мы больше не были главной заботой древних-мы. Огонь вселял в них ужас и трепет.

Слэйто схватил меня за руку и потянул в лишь ему известном направлении. Гардио кинулся за нами. Над головой раздавались крики:

– Откуда взялся оранжевый убийца?! Кто допустил! Мы негодуем!

– Они-мужского пола под колыбельной! Они не могли привести убийцу!

– Воды! Воды! Погибель!!!

Словно ночные тени, мы перебегали от одного ствола к другому, стараясь не попадаться под руки-крючья деревянных дев. Хотя те и не думали нас ловить. Однако даже случайное их касание могло бы переломать нам добрый десяток костей.

Мы оставили позади поляну с загоном. Повинуясь не слышимому мне зову, Слэйто вывел нас через плотный ряд тополей на открытое место. Оно было меньше поляны и скорее напоминало очищенную от деревьев полосу земли. Но тут царила особенная атмосфера. Мой внутренний уловитель магии разрывался. В глазах потемнело, а во рту пересохло. Тут совершались ритуалы более древние, чем все известные мне до этого времени. Это подсказывала мне собственная темная сущность.

Здесь находились всего две древние-мы. Одна из них старым скрипучим голосом подбадривала другую:

– Аккуратнее, мы. Давай тихонько. Не налегай.

Древесное создание, к которому она обращалась, чуть слышно постанывало. Оно свешивалось с ближайшего дерева, но нам была видна только спина. Желая разглядеть картину целиком, мы обошли эту странную пару.

Перед древо-девой на коленях стоял молодой мужчина, которого за пару минут до пожара вынул из нашего загона один из монстров. Парень был обнажен по пояс, и тонкие древесные пальцы подобно спицам пронзали его кожу вокруг лопаток и вдоль позвоночника. На руках древней-мы светились такие же жилы, какие раньше я видела только на округлом животе этих существ. Сейчас сияние было насыщеннее. Казалось, светлячки проложили дорожки от ее живота к пальцам, проникающим под кожу человека. Что-то перетекало из нее в тело мужчины. Что-то живое и пульсирующее.

С криком древняя-мы отстранилась от своей жертвы. Только в этот момент я заметила, что ее округлый живот опал. Женщина-дерево со старым голосом заботливо приобняло «роженицу».

– Теперь все хорошо, мы. Это ведь твои первые дети? Ты выбрала хорошее оно-мужского пола. Сильное и выносливое. Оно пройдет многие мили, прежде чем упадет там, где твой приплод укоренится и пустит свои ветви к нашему небу. Уважь отца своих детей, мы. Оно отнесет их в новый дом, умрет и станет их пропитанием. Их подпиткой.

Мужчина был все еще под властью волшебной колыбельной. Он не проявлял никаких эмоций. Просто стоял на коленях, покачиваясь, с наполовину закрытыми глазами. Под его кожей на спине наметились бугорки, слабо светившиеся в темноте.

– Выходит, вы сажаете лес, – произнес Слэйто. Он сказал это так, как будто «роды», которые мы наблюдали, не были чем-то ужасным и противоестественным. Он просто отметил, чем они заняты и уточнил это.

При этих словах старуха-дерево отшатнулась, и «роженица» едва не упала на землю: ее удержала лиана, которая тянулась от соединенных колен и уходила в крону гигантского тополя.

– Они-отцы… И оно-женского пола. – Древесная старица быстро овладела собой и оглядела нас. По коже-коре ее лица тянулись жесткие морщины-трещины, глаза поражали глубиной и спокойствием. – Стоило догадаться, что огонь не возник сам по себе.

– Можешь называть нас людьми, так выйдет короче. Нас так называют все, кто не использует нашу плоть как подпитку для своего потомства.

Во мне кипел гнев. Впервые за долгое время я переживала за кого-то, кроме себя самой.

– Люди, значит?.. Я не вижу здесь ни одного человека, – старица пожевала растрескавшимися губами и сплюнула древесный сок на землю. – Колдун, проклятое дитя и правитель. Что вам надо?

– Мы освободим каждого мужчину здесь. А потом пойдем путями тех, кто уже унес ваши семена. И сожжем каждого вашего отпрыска, всех до единого. – Гардио достал из-под короткого плаща палаш.

Но палаш? Помнится, Гардио был копейщиком.

– И что же ты собираешься сделать, человек, который не слышит моих колыбельных? Изрубишь меня в щепки? – Монстр явно издевался, а может, просто тянул время до прихода своих сестер.

– Постой, – сказала я, и, как ни удивительно, Гардио кивнул и послушался. Соотнеся все, о чем я узнала за последние годы, я задала единственно верный вопрос: – Вы тоже ожидаете Коронации?

При этих словах старухины ноги-корни свились под коленями подобно змеям. На ее лице отразилась тревога, но древняя-мы через мгновение подавила свои чувства.

– Проклятое дитя так много знает. Учитывая, сколько в тебе тьмы, это не удивительно… Когда тебя привели, молодняк негодовал… – Она ласково погладила полулежащую древо-деву по пуховым волосам. – Но они слишком юны и ничего не заметили. А я решила понаблюдать, что ты за птица и зачем явилась к нам.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Мы все ждем Коронации. Вы тоже ее ждете – просто этого еще не знаете.

– Кого будут короновать? – подал голос Слэйто.

Старица задумалась.

– Если скажу вам, и кто-то из вас уйдет живым отсюда, это принесет беды. Доставайте ваши ножички. Сейчас вы узнаете мощь древних-мы!

– Вы что, действительно собираетесь драться с ними? – чуть удивленно сказал Слэйто, переводя взгляд с меня на Гардио и обратно. – Вы и вправду видите разницу между этими деревьями и человеческими родителями?

– Мы не похищаем и не убиваем чужих мужей. И это только первый аргумент, – обозленно ответил Гардио. Щеки его раскраснелись, он явно негодовал.

– Ну, люди, конечно, делают это изощреннее, не так прямолинейно… Но за примером далеко ходить не надо. Уже около пяти лет в Королевстве пылает война, удовлетворяя амбиции очень узкого числа людей. Они убивают тысячи себе подобных в борьбе за власть, за право продолжить род на самой плодородной земле, и оставить ее в наследство именно своим отпрыскам.

– Твои слова мудры, маг, – древесная старуха засмеялась, потрескивая и шурша.

– Я не одобряю войн, – прорычал Гардио. – И это несправедливое сравнение.

– А как тебе другое? Например, когда некоего наследника короля, сопливого юнца, спасают из захваченного замка? Солдаты проливают свою кровь, лишь бы мальчик выжил. Телохранители, которых мальчик знал с детства, погибают один за другим. А что особенного в этом сопляке? Только его королевская кровь. Поэтому бедолагам и в голову не придет роптать, они с верой в свой долг примут смерть. Все ради детей короля и продления его рода. И это всегда было так…

– Да как ты смеешь! – Даже при тусклом лунном свете было видно, что глаза Гардио расширились от ужаса.

– А обычаи Кармака, которые упразднили менее ста лет назад? Тренировать подрастающих двенадцатилетних солдат-мальчишек на пленниках, захваченных на приграничных территориях и превращенных в рабов? А то, как в Издоре убивают матерей-шлюх, как только их дочери достигают возраста, достаточного, чтобы сменить свою родительницу на бордельном ложе?..

– Замолчи!

– А что ты скажешь…

– Заткнитесь оба!

Я достаточно слушала их пререкания. Когда-то роль ангела и демона в моей жизни выполняли Атос и Гардио. Но тот и другой не воплощали собой абсолютное зло или абсолютное добро, просто один из из двух ребят был чуть жестче, а другой верил в справедливость. И между ними была я – мечущаяся душа, жаждущая обрести ориентиры.

Время все изменило. Теперь у меня были собственные точки опоры. Гардио уже не напоминал прошлого себя, да и кто знает, что произошло с ним за прошедшие годы. А Слэйто не был похож на Атоса. Генерал легиона Алой Розы скрывал свои надежды и мечты под толстым слоем гордыни и максимализма, потому что так проще жилось и было меньше шансов, что почувствуешь боль за кого-то другого. Он был мальчишкой, который ничуть не меньше, чем я или Гардио, верил в то, что определенная часть человечества заслуживает спасения. Стоявшему сейчас передо мной белому магу и вправду не совсем была присуща человечность. Его чувства были погребены под толщей равнодушия.

Я ощущала это той моей частью, которая была восприимчива к магии. Слэйто в самом деле не жалел людей. Не потому, что он был жесток, а потому, что смотрел на них, не сравнивая с собой. Я видела проблески человечности в нем во время нашего путешествия. Но это были слабые, затухающие всполохи. Его интересовали лишь Аэле и он сам, возможно, еще наемница из Ларосса – но только как подходящий объект для дальнейших исследований.

Что ж, мне предстояло порвать этот замкнутый круг. Лисенок с юга, может, и стал бы прислушиваться к кому-то из этих мужчин. Но Лисица взяла дело в свои руки.

– Меня не волнует ваше мнение, господа. Я собираюсь поджечь этот тополиный сад, потому что лично мне он не нравится. Потому что именно я против высаживания семян на спину людям. И видят боги, я ненавижу монстров, какую бы цель они не преследовали. И это правосудие по мнению Лис. Вопросы есть?

Слэйто, на чье лицо вернулась спокойная чуть расслабленная улыбка, обычно показывающая, что ему абсолютно плевать на происходящее, медленно поднял руку, как ученик, сомневающийся, стоит ли спрашивать строгого учителя.

– Нет, Слэйто. Я спросила риторически – мне плевать на твои вопросы. Ты должен мне за шлем – и поэтому сейчас поступишь, как хочу я.

– Это все очень занимательно, проклятое дитя, – проскрипела древесная старица. – Но я слышу, что пожар затушили. Ваше исчезновение вот-вот обнаружат. Мои сестры придут сюда. И что же ты будешь делать?

Я развернулась к старому деревесному существу. Вокруг меня начали подрагивать язычки черного пламени. С ними словно выплескивалась наружу, в прохладный ночной воздух моя ярость. Я вытащила из ножен свой корундовый меч и направила его на древнюю-мы. Черный камень с трещиной на лезвии поглощал любой свет, падавший на него.

– В этом мире все приходит и уходит: друзья, чувства, мысли, а вот это остается. Самый надежный предмет в мире – сосредоточие моей силы.

– Твой меч не перерубит и моего ростка, дитя, – прошелестел старый монстр.

– Зато прожжет, не так ли, Слэйто? Может, стоит озарить эту ночь?

Я боялась, что он не поймет меня с одного слова, потому что нельзя было больше медлить. Я слышала шелест приближающихся сестер древней-мы. Они спешили сюда, чуя опасность. И старая женщина-дерево тоже была готова броситься на нас и вонзить в горло каждому свои высохшие пальцы-ветки, пустить кровь, а потом разорвать нас на кусочки.

Но маг все понял верно. В один прыжок достигнув меня, он резко провел ладонью по поверхности меча, словно срезал воздух над ним. Мгновенно вслед за его ладонью мой меч начали пожирать языки ярко-оранжевого пламени. Корундовый клинок вспыхнул в ночи ярче любого факела.

Результат превзошел все мои ожидания. Я уже представляла, с каким треском будет врезаться мой меч в сухое дерево, но лезвие неожиданно прошло через древесную плоть монстра, словно горячий нож сквозь масло. Старая древо-дева оказалась не так проста. Забыв о своей заботливости во время родов, она прикрылась роженицей. И та первой приняла удар моего меча.

Даровал ли ему эту небывалую остроту магический огонь? Или же древние-мы в принципе были гораздо мягче, чем казались? Кто знает. Старая женщина-дерево прикрывалась молодой сестрой, и хотя я отсекла той кисть и часть головы со скальпом, роженица, кажется, не испытывала особой боли. У нее не было сил защитить себя, и старая древо-дева орудовала ею как щитом, а та казалась безвольной куклой в ее руках. Да, я могла кромсать этих монстров, но, похоже, это им не особенно вредило.

– Зри в корень! – раздался крик у меня за спиной. Я так и не поняла, кто это кричал. У меня не было времени обернуться. Старая женщина-дерево не только защищалась: ее длинные сучковатые ладони уже несколько раз пронеслись в паре сантиметров от моего лица. Что за «зри в корень»? Хотя.

Я одним ударом отсекла роженицу от тополя, перерубив тянувшийся от нее и уходивший в крону корень, один из тех, какими были связаны с деревьями все древние-мы. И тогда монстр закричал.

Я никогда не слышала столь чудовищного крика. Высокий и тонкий, он пронзил воздух и заставил сердце остановиться. Вместе с молодой роженицей закричала и старая женщина-дерево. Ей вторили несколько десятков голосов с другой поляны. Все древо-девы кричали, как будто они испытывали невыносимую боль, словно разделили ее с отсеченной сестрой. Но вот крик прервался. И в ту же секунду отрезанная древняя-мы взорвалась, обдав меня древесным соком и усыпав листвой и щепками.

Лицо старой древесной женщины, которой теперь нечем было себя защищать, исказила гримаса ненависти:

– Ты убила нас!

– Пока еще не всех, чудовище, – произнесла я и двинулась к ней. Судя по звукам за спиной, на подмогу сестрам подоспели новые древо-девы. Надеюсь, у Гардио и Слэйто хватит сил им противостоять.

– Расскажи мне о Коронации, существо. И тогда я убью тебя следующей – тебе не придется снова и снова переживать смерть всех своих сестер. Я не могу оставить тебе жизнь – кто знает, где в следующий раз ты решишь пустить корни. Но быструю смерть вполне могу подарить.

С поляны донесся новый крик. Старая женщина-дерево присоединилась к нему. Меня этот вой уже не испугал. Ребята успешно сдерживали толпу живых тополей.

– Проклятое дитя, откуда в тебе столько злобы? Откуда столько тьмы? Зачем ты стремишься разрушить то, чего не понимаешь? Древние-мы были здесь задолго до людей. Новый оборот колеса – и мы снова здесь, чтобы растить свои сады. Зачем ты пытаешься остановить то, чему суждено сбыться?

– Монстров не было в Королевстве, – возразила я, взмахнув перед ней мечом.

Раздался новый крик, старая древо-дева отпрянула.

– А как много из истории Королевства ты знаешь, проклятое дитя? Как далеко в прошлое ты можешь заглянуть? Для тебя зверолюди и древние-мы это чужаки. А для нас вы, люди, лишь сор на нашей земле. Кто дал тебе право судить нас и вершить над нами казнь?

– Вы убивали людей.

– И ты убивала. Да ты же с головы до ног в крови, проклятое дитя. Уже миновали годы с тех пор, как ты последний раз плакала над убитым тобой созданием.

– Речь не обо мне, старая ведьма. Мы говорим о Коронации.

– Значит, шансов нет, – вздохнула древняя-мы. – Ты можешь вырубить нас всех, но ты не остановишь надвигающийся рассвет. Я видела в древесных снах, как из железных дверей выходит Король. И голова его увенчана людскими черепами, и ноги его обуты в кожу ваших детей, и лицо его умыто слезами ваших стариков.

Старая женщина-древо наклонилась ко мне так близко, что я почувствовала смрад ее дыхания.

– Я видела, как проклятое дитя одно встанет против его армии. И я видела твою смерть, – прошептала она мне в лицо. – В одиночестве. Рядом не будет никого.

Почувствовала ли я страх? Ощутила ли горечь? Думаю, я даже не поверила старой древо-деве. Когда ты молод и полон сил, твоя смерть в полном одиночестве где-то в будущем кажется не более чем страшной сказкой.

– Ты пытаешься напугать меня словами о смерти и называешь меня проклятым дитя, но знаешь ли ты, монстр, насколько я проклята на самом деле?

Я двинулась вперед, а древняя-мы отпрянула и лишь своими длинными пальцами скребнула по моей заокраинской броне, не причинив вреда.

– Я не боюсь смерти, умирать вообще легко.

Корундовый меч со свистом рассек воздух и срезал пару пушистых тополинных серег с макушки древесной женщины, которая пригнулась, пытаясь уклониться от удара моего оружия.

– Но не это главное…

Мой меч, пылая огнем Слэйто, вновь очертил дугу возле противника. В воздухе пахло кипящей древесной смолой и растопленным камином. Сладковатый дым застилал глаза, но разве мне это могло помешать?

– Вся суть в том, что я не боюсь жить.

В глазах старой женщины-дерева отразилось непонимание, и мы застыли, как две соляные скульптуры с Симма. Я – с поднятым мечом, она – защищая тело иссеченными руками.

– Я большую часть жизни думала, что страх смерти – это трусость. Но главной трусостью оказался страх жизни с тем грузом, что ты тащишь за собой. Жить сложнее, только поймешь ли ты это, монстр?

Древняя-мы выжидала. В ее глазах светилась мудрость, но, кажется, мои слова были для нее неинтересны и неясны.

– В общем-то, ты права. Я – проклятое дитя, обреченное на жизнь. И ты сильно ошиблась, пропустив меня сюда. Если перед тем как попасть в ад, ты встретишь друзей-монстров, передай им…

Оранжевое пламя меча посинело, и теперь корундовый клинок блестел в ночи подобно яркой молнии. Я опустила меч, и он, ломая сучья, руки, врезаясь в древесную плоть и неистово полыхая, рассек древнюю-мы сверху донизу.

– Я иду.

Вместе с последним хрустом старой сухой деревесины раздался крик – громче, чем все предыдущие, прозвучи они даже разом. Словно кричали все тополиные плантации вокруг.

Я развернулась и увидела своих помощников. Палаш Гардио и сабля Слэйто светились умеренным оранжевым пламенем. Мужчин окружали десятки древо-дев, четыре или пять древних-мы лежали в пыли с подрубленными ногами-корнями.

Мне пришло в голову, что мы можем не справиться: монстров еще было порядочно. Но тут древо-девы прекратили кричать и начали падать, словно подкошенные, одна за другой.

Они валились с противным хрустом, а вокруг начали облетать тополя… Еще пару мгновений назад по-весеннему зеленые, они желтели на глазах и роняли золотую листву на тела древо-дев, укрывая их изысканным осенним саваном.

Возможно, я подрубила главный корень этого сада? Что найдут тут жители Тополиса, когда придут сюда поутру? Одни бревна и сучья или монстров, ответственных за похищения их мужчин?

Все эти вопросы роились у меня в голове, но я не была уверена, что меня волнуют ответы на них. Я стерла с лица зеленоватый сок и направилась к моим спутникам.

Гардио выглядел вымотанным и совсем старым. Может, собственная борода делала его таким? Или же мой давний друг и вправду состарился в течение всего нескольких минут ожесточенной битвы? Слэйто же, напротив, выглядел бодрым и свежим, словно только что предпринял увеселительную прогулку. Он пучком травы очищал свою саблю от древесного сока.

– Аэле там одна, она могла проснуться и испугаться, обнаружив, что нас нет рядом. Пожалуй, нам следует пойти обратно.

– Если позволишь. – Гардио коснулся моей руки. – Я бы хотел поговорить с Лис о прошлом. Без посторонних ушей.

Маг пожал плечами, словно говоря: «Мне-то что за дело». Потом взглянул на меня:

– Ты знаешь, где нас искать. Если только не решишь остаться с ним…

Меня немного покоробили слова Слэйто. Мне казалось, что мы преодолели немало испытаний вместе, чтобы доверять друг другу. Но он так смотрел на меня и Гардио… Может, просто боялся потерять ценного компаньона?

– Я скоро догоню тебя. Передавай привет нашей соне-лежебоке.

Слэйто кивнул и, развернувшись на каблуках, покинул поляну, усеянную следами битвы, – щепками, отрубленными ветками и рассеченной древесиной.

– Мы будем говорить об Атосе? – спросила я, поддев носком сапога валявшуюся на земле кисть древо-девы. Смотреть Гардио в глаза я бы не смогла – это было бы то же самое, что не мигая смотреть в свое прошлое. Этому я так и не научилась.

– А в этом есть смысл? Я уже понял, что его нет среди живых.

– Тогда, может, поговорим о королевской линии Штольца?

Он вздрогнул, словно я ударила его наотмашь. Но не ответил на мой вызов.

– Кто этот парень, Лис? Он не похож на человека… Ты в дурной компании, и сама ты…

– Честно говоря, я устала от того, что меня судят все кому не лень. Ну, что ты мне скажешь, защитник справедливости? Ты был лгуном все это время, но у тебя хватает наглости сейчас указывать мне на мои недостатки?

Над поляной, заваленной останками монстров Тополиса, повисло молчание. Я присела на бревно, которое, возможно, еще полчаса назад мечтало о том, что серебряные тополя вырастут и зацветут по всему Королевству. Бр-р!

О чем говорят старые друзья, которые не виделись достаточно, чтобы забыть друг о друге? «Как ты постарел. Как ты изменилась. Почему твое лицо в шрамах? Как случилось так, что мы потеряли общего друга?». У меня никогда не было друзей, с которыми я бы расставалась на долгий срок. Я не знала, что должна сейчас сказать, и поэтому просто молчала.

– Мне кажется, тебе стоит пойти со мной. – Из-за того, что прозвучала в тишине, эта неожиданная фраза меня особенно удивила. Я подняла глаза на моего «отвратительного блондина», чьи волосы достаточно поседели, чтобы не считать его таковым. – Ты хоть представляешь, что сейчас творится в Королевстве?

Мурашки пробежали по спине вверх к самому затылку.

– Они готовятся к войне? – Я подавила судорожный смешок. Мне было страшно, гораздо страшнее, чем перед битвой с древесными женщинами.

– Война. – Гардио рассмеялся, но это был нездоровый смех. Нервный, надорванный. – Война давно проиграна, Лис. Они вжились в нашу культуру. Они среди нас. Их столько, что я уже не знаю, где люди, а где монстры. – Он перевел дыхание. – В каждом городе, в каждом регионе, не замеченные никем – они живут семьями, кланами, родами. У них есть свои улицы.

– Это не может быть правдой, – прошептала я. – Я не так давно была в Лароссе. Там нет чудовищ. Обычные люди.

– Ты в этом уверена?

Тут меня уже затрясло. Может, я просто запрещала себе об этом думать? Может, всегда видела что-то боковым зрением? В темноте и тишине, бродя по улицам, не замечала ли я в промелькнувшем лице звериной сущности? Монстры не порождали во мне той вспышки магии, что вызывали Поглощающие с их Уделами или Слэйто. Они не были порождением волшебства. Другими, отличными от нас – это точно, но не магическими созданиями. Мое восприятие на них не распространялось. И, видят боги, у меня было предостаточно дел помимо того, чтобы заниматься разглядыванием теней в подворотнях.

– Они нянчат соседских детей и пекут хлеб для стражи, шьют платья на продажу и критикуют городские власти. Они рядом на расстоянии вытянутой руки, они соседи почти любого человека в Королевстве. В деревнях их меньше, ведь чужаков там не любят. Но большие города. Появление там новых лиц – обычное дело. И мало кто замечает, что за каждым таким лицом теперь прячется звериная сущность.

– Что им надо?

– Оружие, им все еще нужно оружие.

– Они собирают его для битвы?

Гардио покачал головой и опустился рядом со мной на бревно:

– Это не для нападения и не для защиты. Они ищут самое кровавое оружие, которое стало причиной горя и боли. Мечи героев, пики наемников, щиты, обагренные кровью. Они скупают его, воруют, отбирают силой. Чем страшнее история меча – тем ценнее он для монстров. Я видел, как на аукционе в Кармаке за двуручник полевого командира Тахоса двое участников взвинтили цену до небес.

Он снова замолчал. Его большие мозолистые ладони нервно поглаживали колени, залитые древесным соком.

– За подобные артефакты на аукционах знатоки всегда готовы выложить золотые горы, – заметила я.

– Ты не поняла, За этот меч на аукционе торговались два монстра. Для каждого из них было жизненно важно получить меч в личную собственность. Ты бы видела, как убивался проигравший… а через пару дней новый хозяин меча, забрав его с собой, ушел в никуда с одним из караванов. Я так и не смог отследить его путь. Как не смог отследить ни один из таких караванов. Они исчезают! Магия, вероятно. Но оружие куда-то утекает.

Я рассматривала свой корундовый меч, весь липкий от тополиного сока.

– Мое оружие тоже повидало довольно крови. Почему они не пришли за ним?

– Корунд. – Гардио провел по темному камню пальцами, словно проверяя остроту лезвия. – Они ищут только обагренное кровью железо, похоже, это для них имеет ключевую ценность.

– То есть ты не знаешь, зачем монстрам оружие и куда они его увозят. Не знаешь ровным счетом ничего.

– Поэтому ты мне и нужна. – Его лицо помрачнело. – Я один не справляюсь, и меня преследует пара недоброжелателей. Мне необходим помощник, который видел истинную личину этих тварей и верит, что в Королевстве творится неладное.

– Я на другой нити бус, Гардио, – сказала я как можно мягче и взяла его ладони в свои.

Но он, словно не услышав меня, продолжал:

– Сначала надо найти тех несчастных парней из Тополиса, которые ушли отсюда с семенами в теле. Очистить их, если получится. Если нет, – он судорожно сглотнул, – убить. Затем двинуться на север. Я надеюсь, что там мы найдем единомышленников.

– Смотри. – Я резко дернула за кисти, которые свешивались с обшлагов его запыленного камзола. – Видишь одну нить? И вторую? Гардио, мы пересеклись два года назад, и пересеклись сейчас, но наши нити опять расходятся. Я сейчас участвую в другой игре.

– Но.

– Дослушай! – Я свела кисти и нити, идущие от них, вместе. – Возможно, когда закончу свои дела на юге, я тебе помогу. Найду тебя, и вместе мы подумаем, что можно сделать. Но сейчас, – я вновь развела нити, – я просто иду по другому пути.

Гардио обхватил мое лицо ладонями и сжал так сильно, что мне показалось, будто у меня сейчас треснет череп.

– Атос тоже шел своим путем! – Я не ожидала услышать столько злости в голосе моего друга. – Он тоже обещал, что мы вместе решим, что делать с монстрами! И где он, Войя тебя подери? Я один, а против меня все монстры Королевства. Мне страшно, Лис. Я вижу, что ты уже не ребенок, – поэтому и обращаюсь к тебе как ко взрослой. Мне страшно, и мне нужна твоя помощь.

Видимо, он не прочитал на моем лице ответ, которого так ждал. Гардио отпустил меня и закрыл руками глаза. Потом, не убирая рук, он глухо проговорил:

– Ты уйдешь с этим парнем и тоже погибнешь. Он маг, и я чувствую, что от него несет смертью. Я собственно даже не уверен, что он сам живой.

– Я доведу Слэйто и его невесту до Белой башни на юге. Я помогу им открыть ларец, который они ищут. А потом помогу тебе. – Я погладила Гардио по растрепавшимся волосам. – И я даже знаю, как помочь тебе сейчас. Ты должен найти ока по имени Извель. Я не видела ее очень давно, но уверена, что она, как и ты, ищет сведения о монстрах. Скорее всего.

– Ока? – Гардио так удивился, что даже отнял руки от лица. Я заметила, что его глаза блестят. Для меня слезы непозволительная роскошь. – Разве ока не просто веселые ребята – гадалки и хироманты? Разве их могут интересовать дела Королевства?

Я засмеялась:

– Думаю, Извель тебе в красках опишет, что она думает о таких, как ты. Впрочем, мне кажется, вы поладите. Отыщи ближайший токан, найди его старосту и расспроси. Извель – заметная фигура, тебе подскажут, где ее искать.

– Я боюсь за тебя, – тихо проговорил Гардио.

– И глупо. Атос мертв. – я на миг задумалась, но, покачав головой, тут же добавила: – А я жива. Моя воля к жизни настолько сильна, что я отпугнула саму смерть два года назад. Мы еще повоюем, Гардио. Но не здесь и не сейчас.