#Волк двенадцатый

Не было пассов руками или магических заклинаний на неизвестном языке. Слэйто глубоко вдохнул, его мышцы и жилы напряглись, а затем он выдохнул. Послышалось потрескивание, и густой горячий воздух вокруг нас вдруг наполнился миллиардами искрящихся снежинок. Одновременно вокруг опор моста начал появляться тонкий ледок.

– Когда я скажу, мы должны побежать, как никогда не бегали. Через мост на ту сторону. Я не знаю, на какое время моя магия сдержит зло, таящееся в этом озере, поэтому мы не дадим ему даже лишней секунды.

Аэле кивнула, но почему-то отошла от своего жениха. То ли перемены в нем ее испугали, то ли то, с какой легкостью он творил магию. Я обхватила девушку за плечи. Довести ее до противоположного конца моста любой ценой стало теперь моей задачей.

Пушок, до этого мирно спавший, вскочил, словно ужаленный. Остывший воздух и снежинки, видимо, напугали зверя. Он метнулся и исчез в зарослях ивы. Я порадовалась, что Аэле лишь проводила его взглядом. Если бы сейчас она начала кричать, что мы должны схватить зверя подмышку и перенести его на другую сторону озера, это создало бы лишние сложности. Лис предпочел убежать – и меня это вполне устраивало.

Слэйто становился все бледнее и уже напоминал восковую куклу. Руки мага были опущены вдоль тела, а кончики его пальцев нервно подергивались, словно он перебирал струны невидимого музыкального инструмента. Челюсти были сомкнуты настолько плотно, что мне будто бы слышался скрип зубов. Мне вдруг захотелось взять его за руку и подбодрить. В конце концов, он ведь делал это для нашей безопасности, а не для того, чтобы пугать свою невесту. Но я должна была держать девушку… И охранять ее, а не его.

Затем Слэйто снова выдохнул и слегка подул в сторону озера. Вода покрылась рябью и в таком виде начала застывать. Но самое важное – вдоль моста, едва поднимающегося над водой, начали расти ледяные пики. Больше всего это напоминало миниатюрные горные хребты. Они с оглушительным треском росли ввысь – зеленоватые, как и озерная вода.

– Возьми меня за руку, – произнес маг голосом, напоминающим шелест бумаги. – А другой крепко держи Аэле. Это будет самая длинная пробежка в твоей жизни.

Я только хмыкнула. Да что он знает о беге – о том, как бежать наперегонки с ветром. Через вербовые рощи, где маленькие птички мертвыми падают с деревьев, словно оторвавшиеся от веток перезрелые плоды.

Но я все же подошла и сжала его ледяную ладонь. В другой моей руке покоилась горячая ладошка Аэле. Я оказалась центром… или разделителем?

На размышления времени уже не осталось. Вода в озере начала бурлить, словно закипая, сопротивляясь ледяному плену. Пузыри, поднимавшиеся к поверхности, лопались, с омерзительным треском легко ломая хрупкий ледок. Между тем ледяные пики стали срастаться над мостом, образуя ледяной туннель. С виду слишком тонкий, но полностью отгораживающий нас от воды с обеих сторон моста. С негромким «хрусть» сомкнулись последние пики, и из туннеля на нас дохнуло морозом. Озерная вода бушевала. Но мы продолжали стоять.

– И последнее. – Слэйто почти шептал. Я вдруг поняла, что он не очень прочно стоит на ногах. Мага шатало, словно он перебрал браги. Он сжал мою руку почти до боли, и светлая и темная магия затрещали между нашими ладонями. – Побежали!

И мы побежали, словно за нами гнался сам Войя. Первые пару десятков метров казалось, что ничего не происходит. Озеро кипело, но ни один звук не проникал в наш ледяной проход снаружи. Сквозь тонкую искрящуюся стенку я краем глаза заметила, что пузыри стали крупнее.

Аэле бежала на удивление быстро, для принцессы в изодранном платье и на каблуках. Она коротко дышала, словно маленькая собачка. Слэйто несся, как большая летучая мышь, но его продолжало мотать из стороны в сторону.

А затем началось. У жителей Тилля есть выражение: «Биться как рыба об лед». Обычно это означает невозможность выполнить что-либо. Что ж, озерные «рыбы» тоже не могли исполнить свое желание – добраться до нас. Но то, что они выделывали, ужасало.

Сотни русалок, крупных и мелких, с мужскими и женскими телами, начали выпрыгивать из воды на наш туннель. Обрушиваясь на ледяные стены всем своим весом, пытаясь пробить их когтями. Они молотили хвостами о казавшуюся такой хрупкой поверхность, а затем снова скрывались в озере. Я видела русалок самых разных цветов. Мерзкие призрачные создания, похоже, выбирали для преображения не только зеленчаков, но и озерных форелей, карасей, купельков, сомов. Я не могла хорошо их рассмотреть через лед, но видела глаза – белесые рыбьи плошки, полные тупой злобы.

Что случилось? Эти монстры явно не собирались требовать у нас железного оружия. Похоже, русалкам хотелось лишь одного – убить нас.

Слэйто споткнулся и чуть не упал. Мы с Аэле остановились.

– Нельзя… останавливаться, – прохрипел маг. – Рано или поздно они пробьют лед.

– Пока нет ни трещинки. Ты в порядке, любимый? – Девушка с опаской коснулась щеки мага и тут же отдернула руку, словно обжегшись.

Не ответив, Слэйто потянул меня за руку, и мы снова побежали. Я могла представить, что будет, если твари пробьют лед. Водяная толща проглотит нас. Я даже не успею обнажить меч, а Слэйто вспомнит весь ужас, который пережил в детстве, когда тонул. И нам повезет, если мы успеем захлебнуться раньше, чем почувствуем, как русалки объедают нашу плоть. А Аэле? Я искоса посмотрела на мою спутницу – сколько решимости в ее милом личике! И так быстро бежит… Я бросила взгляд на ее ноги, и моя спина покрылась мурашками. Девочка скинула туфли еще на берегу. Теперь она бежала по заледеневшему настилу моста и обжигала ноги только ради того, чтобы мы не задерживались. Я даже через подошвы сандалий чувствовала холод льда. А она бежала по нему босиком без единой слезинки.

Но как только я снова посмотрела вперед, то испытала громадное облегчение: мы почти добежали! Рыбьи монстры не смогли разбить лед! Какая-то сотня метров, и мы достигнем безопасного берега. Твердой земли.

Воодушевленная казавшимся столь близким спасением, я не заметила бурление по левую сторону от моста. Обратила внимание уже тогда, когда озерная вода фонтаном взметнулась в воздух. Русалки больше не бросались на стены туннеля. Он все замерли, с благоговением всматриваясь в бурлящую воду.

– Лис, не отвле…

Мощный удар сотряс наш ледяной коридор. Всех троих свалило с ног. Аэле вскрикнула: то ли лед обжег слишком сильно, то ли она ободрала колени. Пока мы, барахтаясь, пытались встать, на верх туннеля обрушился следующий удар. Лед затрещал.

– Что это за рыба такая?! – вскричала Аэле, и я увидела, что, несмотря на слезы, бегущие по не слишком чистому личику, она в ярости.

– Не рыба… – выдохнул Слэйто, за локоть поднимая свою невесту и ставя ее на ноги.

Удары не повторялись, но мы, как и русалки, застыли, зачарованно наблюдая, как из толщи воды озера поднимается какой-то шар. Вернее, живой, пульсирующий купол, по бокам которого извивались щупальца, похожие на гигантских змей. Лед хоть и скрадывал детали, но позволял разглядеть огромного монстра, не менее десяти метров в окружности, во всей красе.

– Осьминог… – прошептала я. Этой твари было совсем не место в пресном озере.

– Надо бежать. – начала Аэле, но ее прервал голос откуда-то извне. Хриплый, булькающий, словно горло говорящего было заполнено водой.

– Что за беспорядок тут, деточки? Зачем разбудили мамулю?

Над шарообразным телом осьминога поднялась сросшаяся с ним женская фигура. От человека осталась лишь верхняя часть, все, что ниже пояса, словно сплавилось с телом осьминога. Я могла рассмотреть обвисшие груди, сероватую кожу, местами покрытую чешуей. Лица не было видно, но глаза освещали наш туннель белым светом, словно два фонаря.

На вопрос чудовищного осьминога последовал многоголосый ответ русалок. Напоминавший скрежет и вой одновременно. Счет шел на секунды. Завороженная ужасным зрелищем, Аэле стояла, приоткрыв рот. Слэйто прислонился к стене туннеля. Магу явно было дурно, помощи от него ждать не стоило.

– Да что вы говорите, – пророкотал осьминог. – Мамочкин ужин хочет сбежать? Мамочкин ужин прячется в ледяной коробке?.. Люблю коробки со сладкими сюрпризами, – расхохотался монстр.

Берег был уже совсем близко, я схватила Аэле и потянула ее что было силы, надеясь, что Слэйто возьмет себя в руки и побежит сам. Но маневр не ушел и от глаз огромного монстра: осьминог вновь обрушил одно из своих громадных щупалец на ледяную крышу туннеля.

– Шустрая еда. – Словно шлифуя ледяную поверхность, щупальце прошлось по стенке тоннеля. – Магический лед – а еда-то с волшебством? Интересно. Лишь бы изжоги не было.

Новый удар оказался так силен, что ледяная стенка не выдержала. Из пролома мне на лицо упали капли озерной воды. А еще в туннель проник запах рыбы, протухавшей пару дней в жаркой тени.

Но самым ужасным оказалось то, что от удара Аэле отбросило на стенку тоннеля, и она, похоже, сильно ударилась головой, потому что сползла вниз, точно тряпичная кукла. Я обернулась: Слэйто стоял на коленях, наклонив голову и обхватив ее руками. Похоже, я единственная из нашего отряда осталась в строю.

– Эй, тварь! – заорала я во все горло. – Мыльный пузырь, я с тобой разговариваю. Впервые столкнулась с кем-то, кого не так-то просто убить?

– Какая разговорчивая еда, – лениво заметил осьминог. – Наверняка будет изжога.

Тонкий кончик щупальца проник в образовавшуюся в туннеле брешь и начал стремительно вращаться, расширяя отверстие. Он оказался прямо между мной и лежащей без сознания Аэле. Добраться до девушки теперь было невозможно: покрывавшие щупальце с одной стороны омерзительного вида присоски хищно причмокивали. «Надо вынести Аэле, а еще и поднять Слэйто, весь фокус в том, чтобы сделать и то, и другое, да еще и быстро».

– Ударь щупальце, – прохрипел маг сзади.

Я пока твердо стояла на ногах, и ширина туннеля, образовавшегося на мосту, где могли разъехаться две небольшие повозки, позволяла развернуться. Так почему бы и нет? Я выхватила меч из ножен и нанесла рубящий удар по извивающейся конечности. Черный каменный клинок, словно резиновый, отскочил от щупальца. Он отлетел настолько неожиданно и так резко, что мне чуть не вывихнуло плечо.

– Корундовый меч? – В голосе чудовища проскользнула нота удивления. – Девочка с корундовым мечом? Да тобой же малышей пугают среди моего народа! Мамочка думала, ты просто миф.

– Приятно слышать, что меня боятся, – проорала я в потолок, и меня в ответ обдало новой волной смрада.

– Боятся? Что ты, не льсти себе! Так… Тебя заметили… Нас слишком много, чтобы бояться одинокой девочки с мечом из черной смерти.

Щупальце дернулось в мою сторону, и я попыталась отбить его. Результат был такой же, как и в первый раз: разве что не звеня, меч отскочил.

– На мне две тонны чешуи, еда, – пророкотала женщина-осьминог. – Она прочнее любой брони…

На середине фразы под щупальцем монстра промелькнула тень. Я говорила, что двигаюсь быстро? Ха! Слэйто с легкостью меня в этом превзошел. Он проскочил мимо щупальца, пока я отвлекала чудище разговором, а затем подхватил Аэле без видимого усилия, словно пушинку, и бросился к берегу.

Осьминог и я смотрели ему вслед. Маг выскочил на берег, перекинул девушку через плечо и скрылся в ивовых кустах.

– Ты только подумай, – почти сочувственно проговорил монстр. – Использовал тебя как приманку, чтобы сбежать. Ты одинока, девочка с мечом, никто с тобой рядом не задерживается, верно? Просто дай мне тебя съесть. Мои дети окружат тебя, и ты больше никогда не будешь одна.

Я смотрела на берег, как последняя дура, в надежде, что кусты зашевелятся и маг вернется. Какая наивность. Ему надо было спасти Аэле, он говорил это не раз и не два. Только она имеет ценность для него и для мира. А я просто в очередной раз попалась на удочку, поверила в то, что кому-то есть до меня дело.

В горле образовался плотный ком. Происходи это все до Взрыва, мои щеки были бы уже мокрыми от слез. Но я не могла плакать. Поэтому, как всегда, расхохоталась.

– Вот же засранец! Лишил тебя двух основных блюд, уродина. Осталась только я – на десерт.

Я оглянулась, пытаясь прикинуть расстояние до берега, который мы покинули. Туннель за спиной был цел. Осьминог, похоже, разгадал мое намерение.

– Десерт, даже не думай бежать назад. Я просто обрушу весь мост. Мои дети разорвут тебя в клочья, и мне не достанется ничего. А я люблю свежее мясо – и поэтому ты все еще жива.

Сражаться я не могу, убегать – тоже. Путь вперед перекрыт щупальцем. Довольно скоро монстр разворотит верх туннеля и просто подхватит меня и вытащит наружу. Положение выглядело безвыходным.

– Такая несчастная и одинокая, что даже есть жалко… – размышляло между тем чудовище. – Брошенная друзьями, покинутая. В желудке Мамочки тебе не будет одиноко.

И вдруг догадка вспыхнула у меня в голове. Я выпрямилась в полный рост и направила конец бесполезного меча на осьминога:

– Ты боишься меня, тварь. Я не могу даже поцарапать тебя, стою в западне, но ты все равно боишься. Дело не в том, что ты не хочешь делить мое мясо со своими выродками. Ты сейчас в раздумьях! Прикидываешь, что я могла такого сделать, чтобы уничтожить голубятню в Крылатой пещере и сад Тополиса. Думаешь, что у меня есть какой-то секрет.

Тварь склонила свою человеческую половину над пробитым сводом тоннеля. Невыносимо пахнуло тухлой рыбой. Теперь я могла разглядеть бездонные блеклые рыбьи глаза, мерцающие безумием, и осклизлую, словно налепленную с чужого лица кожу. Рот чудовища приоткрылся, обнажив два ряда мелких и острых зубов:

– Никто тебя не боится, проклятое дитя. Просто одна сумасшедшая белка возле Карнака без устали несет ересь о пророчестве. Ты веришь в пророчества, десерт? Лично я – нет. Когда Король займет престол, я прибуду на Коронацию. Я буду в первых рядах, и он одарит меня своей любовью. И тогда, плача от счастья, я расскажу, как сожрала маленькую одинокую девочку в Заячьей пади. И что в этом не было ничего от пророчества.

Краем глаза я уловила движение. Одна из русалок прижалась к ледяной стенке туннеля. Как ребенок вглядывался бы в темноту морозной ночи, так монстр, закрыв глаза от света приложенными к вискам уродливыми ладонями, всматривался в глубину туннеля. Он разглядывал меня, пока остальные русалки смотрели только на свою Мамочку. Внезапно любопытная русалка повернулась к берегу и, увидав что-то там, нырнула в озеро. Осьминог тоже развернулся.

На берег неспешно вышел Пушок. Как лис мог оказаться на той стороне, да еще и так быстро? Одни быстрые лапы не донесли бы его туда в обход озера, пока мы пересекали его по мосту, то есть по прямой. Лис отрывисто тявкнул, оставаясь на безопасном расстоянии от воды.

– Закуска? – удивился монстр.

Затем зашевелились ивовые кусты, и показался Слэйто. Он шел, как мертвец из детских страшилок: его водило из стороны в сторону, ноги заплетались, увязая в песке, голова безвольно моталась из стороны в сторону. Маг дошел до места, где стоял лис, и рухнул на колени. Я не видела его глаз, он не смотрел в мою сторону – но сердце заныло. За мной вернулись?

– Зачем ты вернулся, ужин, – с легким недовольством произнес человек-осьминог и переместился в сторону от моста, перестав надо мной нависать. Похоже, он был недоволен, что нашему с ним разговору помешали.

Слэйто поднял глаза. Даже со своего места я видела, насколько они красные. Это «след» после приема наркотика? Или это означает, что он употребил новую, большую порцию «элеевых слез»? Маг не смотрел на меня, его взгляд был прикован к осьминогу.

– Знаешь, не стоило тебе со мной связываться, – произнес Слэйто, чеканя слова.

Невероятно, он шептал, но я расслышала каждое слово, хотя нас разделяло порядочное расстояние.

Монстр впервые рассмотрел Слэйто, без сил сидящего на коленях в песке.

– Салана-но-равэ? Чего тебе надо? У меня с твоей братией нет никаких дел. Ты даже не человек. Убирайся прочь!

Как бы грозно ни звучал голос чудовища, в нем сквозил страх. Щупальца соскользнули с туннеля и в бессильной ярости начали бить по воде. Салтана-нове? Саланта-ма-ранэ? Чего? Не человек? Что ж, предсказуемо. Что же ты сделаешь, маг?

Слово, которое использовал осьминог, вертелось на языке. Казалось знакомым. Заокраинский язык? Похож, но нет.

Тем временем Слэйто резко погрузил руки в песок по локти. Они вошли в него, словно горячий нож в масло. Светлая челка прилипла к взмокшему лбу мага. Песок вокруг него начал слабо мерцать голубоватым светом.

– Может, у моего народа и нет с тобой дел. – Слэйто продолжал шептать, но каждое его слово будто било наотмашь. – А может быть, ты пытаешься посягнуть на что-то мое.

– У салана-но-равэ нет своего или чужого. Вам ни до чего нет дела! – Голос монстра сорвался на крик.

– Она – моя, – сказал маг, выдохнув пару снежинок.

После этого от его рук молниями понеслись к воде язычки магии. Не светлой или радужной, которую я привыкла видеть, а белые той холодной ослепительной белизной, которая окрашивает смертельные снега Тилля. Белый, вывернутый из ярко-синего. Белый, созданный холодом.

Как только она достигла озера, магия побежала по воде, словно по сотне паутинок. И всюду, где протягивалась тонкая нить, вода превращалась в лед.

Русалки заверещали. Они все пытались спастись – уплыть, нырнув, скрыться под водой, – но тех, которые находились недалеко от берега, уже задевали белые нити магии. И они превращались в уродливые ледяные скульптуры. Несколько нитей достигли и осьминога, но монстр двумя ударами чудовищных щупалец разбил приближающийся лед.

– Не стоит обижать деток при Мамочке. Ты мог бы уйти, маг, но теперь ты умрешь здесь, – сказало чудовище и медленно, подобно большой каравелле, развернулось от моста и направилось к берегу.

Слэйто не поднимал головы, возможно, он был без сознания. Но то, что осьминог отвлекся, давало шанс мне.

Я стрелой вылетела из туннеля и, расшвыривая песок ногами, побежала к Слэйто, споткнувшись, рухнула возле него. Когда я подняла его голову, положив взмокшую ладонь ему на лоб, то подтвердились худшие мои опасения. Несмотря на широко распахнутые глаза, маг был без сознания, если не хуже. Один зрачок был расширен, другой сузился. Я не раз наблюдала подобное у наркоманов в Лароссе. Видимо, весь запал мага ушел на заморозку озера, и теперь он просто отключился. Сзади послышался чмокающий звук. Я почти против воли повернула голову.

Осьминог возвышался над озером. Мамочка подплыла настолько близко, насколько смогла, и открыла рот. Не тот, с помощью которого она разговаривала, а тот, которым ела, в нижней части своего сизого тела. Из усеянной кривыми зубами в зеленой тине полости пахнуло мертвечиной. Вот откуда исходило зловоние. В такую пасть поместилась бы и лошадь с приличной телегой. Щупальца монстра потянулись к нам со Слэйто.

– Вы разозлили Мамочку. Время стать едой.

Щупальца взметнулись и со звуком хлыста распрямились, опускаясь на берег. Их длины хватило, чтобы Мамочка вцепилась мертвой хваткой нам в ноги и потащила нас по вспаханному мной песку в замерзающий пруд. Я даже не пыталась обнажить меч, он бы все равно не пробил чешую. Только лихорадочно соображала, что предпринять. Радовало лишь то, что, стащив Слэйто с места, Мамочка не прекратила действие магии. Озеро продолжало покрываться льдом, и русалки вмерзали в него, издавая горестные крики.

Как только я коснулась воды, поняла, почему так вопили русалки. Вода была как жидкий лед. Даже если тварь не дотащит нас до рта, я просто окоченею, а Слэйто захлебнется… Я обернулась и увидела, как безвольно он сползает в воду. «Она – моя» – надо же было такое сказать!

Сейчас я была гораздо ближе к смерти, чем когда стояла в ледяном туннеле, – но страха больше не испытывала. За мной вернулись, я была нужна кому-то – пусть даже лишь как телохранительница или защитница. Пусть так.

Ледяная вода окутала меня, как саван. Она же привела в чувство мага, я услышала его подводный крик, который вырвался лишь воздухом из легких. Пасть осьминога была уже близко: челюсти размыкались и смыкались.

В голове мелькнула мысль: «Самоубийственно, но может получиться! Там нет чешуи. Один шанс на миллион, что меня не перемелет». Мамочка подтянула меня к пасти, и я медленно достала меч из ножен. Под водой ударить сложно, но на моей стороне всегда была удача. Я выживала в переделках и похуже, поэтому сдаваться было нельзя.

Я подплыла к пасти животного, норовя попасть в ротовую полость, пока монстр не свел челюсти. Один из острых зубов задел мое плечо, но боли я не чувствовала, только азарт. Легкие разрывались без воздуха, действовать приходилось быстро. Уперев ноги в нижние десны твари, я вонзила меч по рукоятку в мягкое небо и выдернула его, с силой рванув вниз. Ткани пасти разошлись легко, воду замутила черная кровь, а где-то сверху завыла от боли человекообразная часть Мамочки. Язык, поднявшийся со дна пасти, вытолкнул меня. Я была легко ранена, но осьминог молотил щупальцами по воде вокруг себя. В любое мгновение Мамочка могла оглушить одним из них меня, и тогда прощайте надежды на счастливый исход. Голова разрывалась – организму срочно требовался воздух, – но следовало сделать кое-что еще, прежде чем всплывать.

Слэйто! Его надо найти. Я огляделась и довольно быстро заметила мага. Светлые волосы ореолом обрамляли его голову, напоминая гигантскую светлую медузу.

Он в сознании или снова ушел в мир сновидений? Маг был напуган до смерти, это точно. Его глаза светились под водой уже не красным, а розоватым цветом, будто угасающие угли. Кошмар его детства вернулся: он тонет и ничего не может поделать. Я увидела, что его ногу все еще обвивает щупальце осьминога. Между тем вода мутнела все сильнее – вероятно, я нанесла серьезную рану мамочке, и та с каждым движением теряла все больше и больше крови. Боль и ярость заставляли монстра вращаться из стороны в сторону в поисках «еды».

Я поднырнула под Слэйто и попыталась отогнуть кончик щупальца, чтобы высвободить ногу мага. Ничего не вышло. Перед глазами из-за отсутствия воздуха поплыли темные пятна. Неожиданно ледяная ладонь Слэйто, гораздо холоднее, чем окружающая нас вода, охватила мое запястье. Я подняла взгляд и увидела…

В глазах мага не было твердой решимости, свойственной героям, он не молил: «Оставь меня, спасайся сама!». Никакой пафосной жертвенности, о которой так любят петь барды Королевства. Там был бесконечный испуг и просьба о помощи, в которых я узнала себя так, словно в зеркало посмотрела. Я поклялась, что дотащу этого ха-ро-нфу до его проклятой белой башни на юге, и утроила усилия.

Оторвать от ноги Слэйто щупальце, оторвать щупальце… Еще немного… Вдруг в щупальце вцепились длинные когтистые пальцы. Рядом со мной в воде оказалась русалка. Мерзкая тварь с длинными и острыми зубами. И она не пыталась убить ни меня, ни Слэйто. Напротив, монстр принялся остервенело рвать когтями щупальце. Ему не составило труда вырвать несколько полос плоти, и после этого чудовищный отросток ослабил свою железную хватку, позволив мне освободить Слэйто. Затем русалка подхватила нас, обняв своими уродливыми руками поперек туловищ, и одним мощным рывком выбросила на поверхность.

Все это происходило так быстро, что я вряд ли сумела бы защититься, напади на нас эта тварь. Но монстр не напал, он спас нас, как бы абсурдно это ни звучало.

Первый глоток воздуха был прекрасен, но все же он отозвался невыносимой болью в легких и в голове. Я попыталась грести, но толку не было. Слэйто кашлял где-то справа. Между тем вода озера застывала вокруг нас все быстрее. Криков русалок стало меньше. А Мамочка… Что ж, видимо, всего одна рана ослабила ее настолько, что лед и ее смог одолеть. Она возвышалась над озером огромным замороженным истуканом, а лицо ее застыло в яростном крике.

Русалка продолжала толкать нас к берегу, но даже когда мы почувствовали почву под ногами и могли сами идти, полурыба-получеловек пыталась поддерживать меня. Наконец мы с магом упали на сухой песок у кромки воды.

– Ноги, – прохрипел Слэйто. – Убери ноги. Вмерзнешь в озеро.

Я поспешно подтянула к себе ноги в сандалиях, остававшиеся в воде. Воздух был все таким же удушливо жарким. Даже не верилось, что мы все еще на юге, после путешествия по туннелю из льда и купания в ледяной воде. Я взглянула на озеро.

Русалка все еще стояла неподалеку от берега и смотрела на нас. Я не могла прочитать какую-либо эмоцию на обезображенном лице. Ниже пояса чудовище покрывала радужная чешуя – значит, раньше это существо было зеленчаком. Рыбой, из чьей чешуи в Раздолье Флавис делают прекрасные украшения для девушек. А кем было это существо теперь и почему оно нам помогло? Не эта ли русалка пыталась разглядеть меня через стену ледяного тоннеля, когда Слэйто унес Аэле на берег?

Маг пошевелился:

– Ты не делала никаких одолжений рыбам? Потому что у меня стойкое ощущение, что тебе только что вернули долг.

Лед вокруг русалки наконец образовал кольцо, и последнее, что она успела сделать, – это прижать руки к костлявой груди, словно баюкая ребенка или намекая на что-то. Затем ее покрыла изморозь, и она застыла.

– Одолжение рыбам, ну что ты, – я выдохнула и села. Тихо, на мягких лапах к нам подошел Пушок и влажным носом ткнулся мне в руку. Вдали затихали последние крики русалок, а в небе кружили беспечные чайки. Мир вернулся на круги своя.