Туман появился внезапно. Неестественно плотный и больше похожий на проклятье, чем на природное явление.

Бесшумно спустившись с гор и накрыв собой немалую часть близлежащего леса, он скатился вниз, накрыв недавно расчищенные поля. И теперь медленно подбирался к притулившейся у подножия гор деревушке.

Когда он приблизился вплотную, в одном из крайних домов распахнулась дверь, и на пороге появился немолодой, но еще полный сил мужчина. При виде стремительно тонущего в сером мареве поля он вздрогнул, а потом обернулся и тревожно крикнул:

— Туман возвращается!

В доме спиной раздался вскрик и звон разбившейся посуды.

— Всевышний, за что?! Сперва отец, потом дочь… кто теперь? Вэйр?!

Мужчина тяжело вздохнул и с болью посмотрел на супругу: Малуша… красивая она. До сих пор еще очень красивая — златогривая, синеглазая, румяная, а в поясе почти так же стройна, как в тот день, когда он впервые ее увидел.

— Мама? — беспокойно отозвался из глубины комнаты еще один голос, и мужчина перевел взгляд на сына: в прошлый раз его лишь чудом миновала беда, оставив на память грубую метку — рваный шрам на пол-лица, который Вэйр ни тогда, семь лет назад, ни тем более сейчас не боялся рассматривать в зеркале. — Отец, что случилось?

— Ты должен уехать, — хмуро сообщил хозяин дома, решительно закрывая дверь. — Туман уже близко. И на этот раз он идет за тобой.

Вэйр растерянно обернулся к матери, но та только кивнула.

— Уходи, сынок. Так надо.

— Не спорь, — поджал губы мужчина, заметив, что сын возмущенно вскинулся и открыл рот, чтобы возразить. — И уходи немедленно. Это приказ.

Вэйр побледнел от ярости, но отец смотрел сурово, почти зло, сжимая пудовые кулаки. А мама, напротив, будто омертвела — сквозь щель в приоткрытой двери она тоже увидела безобразные клубы, неумолимо приближающиеся со стороны леса. Еще час-два, и они накроют деревню, погрузив жителей в оцепенение, больше похожее на смерть.

— Отец, за что ты меня позоришь? Я не стану бегать от опасности! — попытался возразить Вэйр, но мужчина, быстро шагнув вперед, вдруг со всей силы отвесил ему тяжелую оплеуху.

— Вон, я сказал! Чтоб ноги твоей здесь больше не было!

Юноша с тихим стоном упал на одно колено, но мягкие ладони матери тут же подхватили и с удивительной силой потащили прочь. Она что-то быстро говорила по пути, незаметно глотая соленые слезы, но Вэйр не слышал — в ушах до сих пор звенело, а левая щека горела от незаслуженной обиды.

— Прости, — прошептал Вэйр, с трудом держась на ногах. — Прости, мама…

Негнущимися пальцами взяв протянутый ею заранее собранный мешок, он оглянулся на замершего возле стола отца, но тот демонстративно смотрел в сторону.

— Я не прощаюсь, — тихо пообещал юноша, с тяжелым сердцем переступая порог. — Сейчас я принимаю твою волю и ухожу. Но я вернусь, обещаю. И это будет скоро.

Мужчина даже не обернулся. Но когда за сыном закрылась дверь, обессиленно рухнул на лавку и устало сгорбился, закрыв руками кривящееся лицо.