Глава 24
Дневник Майка. Запись двадцать первая

– Фред? Эстер? Что вы здесь делаете? Входите, входите, – сказала Кэрол, жестом приглашая пару внутрь.

Фред взглянул на наш арсенал.

– А можно? – спросил он Кэрол.

– О, это мой зять и его друзья, – ответила та, как будто в приеме, который мы оказали Фреду, не было ничего особенного.

– Кэрол? – произнес я.

– Все в порядке, Майк. Это мои соседи, они живут дальше по дороге. Фред и Эстер Шпретцены, – объяснила она и тут же взволнованно спросила: – А где дети?

Джек и Джилл – оказалось, именно так звали детей – вошли через заднюю дверь. Тревис впустил их почти в ту же секунду, когда Кэрол открыла дверь их родителям. Свое решение он объяснил тем, что зомби погода не заботила, а дети стояли обнявшись, чтобы согреться. Почему их звали Джек и Джилл, даже не спрашивайте. Когда дело доходит до выбора имени для ребенка, родители порой решают проявить чувство юмора. Спросите несчастного по имени Оранджелло. Он точно скажет, что нет ничего клевого в том, чтобы тебя назвали в честь маминого любимого блюда. Впрочем, бывают примеры и похуже.

Кэрол проводила Фреда и Эстер в гостиную и усадила как можно ближе к камину. Было очень забавно наблюдать, как Фред изо всех сил старается держаться подальше от Би-Эм в стесненном пространстве комнаты. Вполне вероятно, Фред раньше никогда в жизни не видел человека с таким темным цветом кожи, не говоря уж о таких впечатляющих размерах. Тревис привел детей – судя по виду и росту, близнецов. Им было не больше восьми. Я им совершенно не завидовал, зная, в каком мире им придется расти. Генри следовал за ними по пятам – он уже давно для себя понял, что дети в этом возрасте роняют больше еды, чем съедают.

От меня не укрылось облегчение, которое промелькнуло в глазах у Шпретценов, когда они уселись у камина и поняли, что они, пусть ненадолго, оказались в безопасности. Фред первым нарушил молчание:

– Я… Я пошел посмотреть, отчего забеспокоились лошади. – Он сдержал всхлип, а Эстер погладила его по спине. – Они поднимались на дыбы и громко ржали. В последний раз такое было, когда вокруг сарая шастала стая койотов, пытаясь забраться внутрь.

– Но в такую погоду ни один койот не вылезет из норы, – закончила за него Кэрол.

Фред посмотрел на нее покрасневшими глазами.

– Нет, койотов не было. Дверь сарая была открыта нараспашку. Я взял дробовик наизготовку и вошел внутрь. В первом стойле кишели они. Они повалили моего рабочего коня и раздирали его на части. Он все еще был жив! – воскликнул Фред. – Никогда не забуду его полные ужаса глаза. У него на губах пенилась кровь, он лягался из последних сил. А мне оставалось только наблюдать.

Он всхлипнул, а Эстер все гладила его по спине.

– Потом один из них, видимо, заметил меня и поднялся. Очень быстро. Никто из них не двигался так быстро. Если бы не мясо моего Хэнка, застрявшее у него меж зубов, я бы решил, что это человек. Черт, может, он и был человеком! Спросить я как-то не догадался. Но он убил Хэнка, и я решил, что имею право поступить с ним так же. Каким бы голодным он ни был.

– Все в порядке, Фред, – успокаивающе сказала Кэрол. – Ты поступил правильно.

Он благодарно взглянул на нее.

– Я хотел броситься на него, но он подскочил ко мне так быстро, что я едва успел спустить курок. Попал ему в бок. Куски плоти разлетелись по стене. Но ему все было нипочем. Он пошел в наступление. Наверное, я немного опустил ствол, потому что следующая пуля попала ему в колено. Боли от этого он тоже, судя по всему, не почувствовал, но упал. Его товарищи даже не смотрели в нашу сторону. Хэнк уже перестал лягаться. Патроны у меня кончились, а в стойлах оставалось еще три лошади. Если бы даже у меня и было достаточно патронов, я бы не успел перебить их всех, прежде чем они бы убили меня. Знаете, я, как истинный фермер, люблю своих лошадей, но на втором месте после Бога для меня все равно стоит семья.

Эстер положила руку на плечо Фреду.

– Их было так много… Я понимал, что не сумею отстоять дом. Поэтому я загрузил наши вещи в пикап и собрался поехать к двоюродному брату в Бисмарк.

Тут я не мог согласиться с его планом. В город, пусть и в такой маленький, как Бисмарк, лучше было не соваться.

– Мы отъехали миль на восемь от дома, и тут я понял, что слил весь бензин в генератор.

Кэрол ахнула:

– И вы пять миль шли по морозу? Боже!

– Они живут в тринадцати милях отсюда и считаются соседями? – недоуменно спросил я.

– Фред, сколько именно их было? – спросила Джен.

Фред пустыми глазами смотрел в огонь. Прежде чем он ответил, прошло несколько долгих секунд:

– Штук семь или восемь.

Он поежился.

Би-Эм тем временем снова опустился на диван. Казалось, он вот-вот потеряет сознание. С точки зрения логистики, Шпретцены только что мне все запороли. Как ни посмотри, места еще для четверых у нас просто не было. Даже если я каким-то чудом сумею убедить себя, что выживание МОЕЙ семьи намного важнее, чем их жизни, Трейси ни за что не позволит мне их бросить.

– Мы отстоим этот дом, – сказал я. – Или здесь и погибнем.

Теперь, когда у Кэрол остался лишь один вариант, он перестал ей нравиться.

Джен сразу поняла, что к чему я клоню.

– Как думаешь, сколько у нас времени на подготовку? – спросила она.

– Пожалуй, до завтрашнего вечера, – ответил я, глядя на Джастина.

Тот печально кивнул в подтверждение моих слов.

– Что делать будем? – продолжила Джен.

– Для начала вот что… – Я навел винтовку на Джастина. – Отдай мне оружие.

– Папа?! – воскликнула Николь.

– Тальбот! – присоединилась Трейси.

– Батюшки! – вскричала Эстер.

Даже не помню, когда я в последний раз слышал это выражение.

– Я могу помочь, пап, – серьезно сказал Джастин.

– Хотел бы я в это верить, сынок. Очень хотел бы. Но сейчас не могу. Отдай мне оружие, или я тебя пристрелю, – произнес я без всякой угрозы.

И все же Джастин еще ни разу не слышал, чтобы я говорил увереннее. Само собой, в детстве я не раз предупреждал его, что он получит хорошую трепку, если еще хоть раз сделает то или это, но все это были пустые угрозы. Мои последние слова к ним не относились.

Я видел, как завертелись шестеренки у него в голове, пока он пытался прикинуть, как может развиваться эта ситуация. Однако я не намерен был позволить ему добровольно загнать себя в могилу.

– Ты проиграешь, – просто сказал я.

– Тальбот, что ты творишь? О чем ты вообще? – воскликнула Трейси, подходя ко мне ближе.

Я даже не взглянул на нее.

– Трейси, больше ни шагу! Если попытаешься мне помешать, я уложу его на месте!

– Послушай… – начал Фред, поднимаясь на ноги.

– Нет, это ты послушай, Фред! Я понятия не имею, кто ты такой, и мне вообще-то плевать. То, что ты заявился сюда, и так подвергло мою семью опасности. У меня, видите ли, есть все эти тупые качества, которые называют принципами и честью. Эти СЛОВА, скорее всего, разрушат все, что мне небезразлично в этом гребаном мире. ТАК ЧТО ОПУСТИ НА ДИВАН СВОЮ ЗАДНИЦУ и не давай мне повода избавиться от тебя вместе со всеми твоими проблемами!

Фред не стал спорить. Трейси подошла еще чуть ближе, но все равно никак не могла мне помешать. Джастин быстро переводил взгляд с моих глаз на дуло винтовки и на мой побелевший палец, лежащий на спусковом крючке. По-моему, кто-то настраивал его рискнуть. У него на лбу выступил пот, глаза забегали быстрее.

– Джастин, остановись, – спокойно сказал я. – Ты проиграешь.

– Как и ты, Майкл Тальбот. – Джастин произнес слова, рожденные в чьей-то другой голове. – Сколько ты проживешь с мыслью, что убил собственного сына? – Он хрипло усмехнулся. – Чем тебе помогут твои принципы и честь? – Он (или она) усмехнулся снова.

– Пап, помоги мне! – воскликнул Джастин, силясь не позволить своей неуправляемой руке выхватить пистолет из кобуры.

– Отдай мне Томми, – сказал кто-то голосом Джастина, – и я верну тебе сына. – Джастин ударил кулаком себе в грудь. – По крайней мере, на время.

И снова раздался хриплый хохот.

– Отдать тебе Томми? И что потом? Оставишь нас в покое? Может, еще и мирное соглашение подпишем? Устные договоренности – не мой конек.

Улыбка сошла с губ Джастина.

– Посмотрим, как ты будешь острить, умирая…

Джастин согнулся пополам, когда на него обрушился кувалдообразный кулак Би-Эм.

– Боже, мне что-то надоела ее болтовня, – сказал здоровяк, после чего снова упал на диван и практически сразу заснул.

Трейси подскочила к Джастину. Я подошел и забрал у него пистолет. Жена посмотрела на меня. Внутри нее бурлили боль и ярость, но куда направить их, она не знала. Мой поступок был ужасен, но это было неизбежное зло.

– Джен, Трев, свяжите его и отведите в подвал.

Трейси встала на ноги. Казалось, Везувий вот-вот извергнется снова. Но она видела то же самое, что и мы. Все знали, что Джастин представляет угрозу. Отмахиваться от этого и дальше было нельзя.

– Трейси, я просто хочу, чтобы его не было рядом, пока мы будем возводить укрепления. – Она согласно кивнула. – Он на прямой связи с врагом. Что видит он, видят и они.

– Но он мой сын, – всхлипнула Трейси.

Джен и Тревис посмотрели на меня, ожидая дальнейших распоряжений. Я кивнул.

– Спустите ему несколько одеял. И еще кое-что. – Джен остановилась. – Завяжите ему глаза.

– Зачем, Майк? – спросила Трейси, но уже без нажима.

– Мам, чем меньше он знает, тем меньше знает она, – ответил за меня Тревис.

Трейси отошла от нас, закрыв лицо руками.

– Кэрол, надо поговорить, – сказал я, дождавшись, пока Джен и Тревис разместят Джастина в подвале и вернутся наверх.

У меня были наброски плана, сценарий которого в целом сводился к тактике «сделай или умри». Как ни странно, Кэрол не стала противиться моим идеям. Следующие несколько часов мы обсуждали, что может пойти не так и как с этим справиться. Список возможных проблем рос в геометрической прогрессии.

– Майк, это самоубийство, – сказала Джен, когда мы в двадцать третий раз проходились по всем пунктам.

– Не совсем. Наши шансы на успех составляют пять-шесть процентов, – улыбнулся я.

– Бред собачий, – бросил Би-Эм. – От силы три-четыре.

Кэрол, Фред и Эстер побледнели от нашего черного юмора.

– Майк, в твоем плане есть серьезный недостаток, – заметила Джен.

Я рассмеялся. Что еще мне было делать?

– Только один?

– Ты прекрасно меня понял, гад, – огрызнулась она.

– Да, недостаток серьезный, признаю. Но с этим ничего не поделаешь.

Джен согласно вздохнула.

Наконец мы полностью сформулировали свою идею – слово «план» мне не очень нравится, ведь оно подразумевает, что дело может увенчаться успехом, в то время как «идея» звучит достаточно абстрактно.

– Я… – начала Трейси.

Но я ее перебил:

– И думать не смей. – Само собой, она начала протестовать. – Это не обсуждается.

Я не повысил голоса, но сказал это с такой силой, что мои слова смогли бы осадить и морского пехотинца. Но Трейси не сдавалась.

– Майк… – снова начала она.

– Нет, – сказал я и поднял руку. – Слушай, за двадцать три года брака я уже понял, что глава семьи у нас ты. Да даже дети это поняли. Черт, это понял даже Генри!

– Ага, точно понял, – подтвердил Томми.

– Спасибо, – кивнул я.

– Не за что, – улыбнулся он.

– За эти долгие годы я лишь несколько раз брал бразды правления в свои руки. – Трейси кивнула. – И сейчас я снова это сделаю. Сейчас мы поступим по-моему, Трейси. Других вариантов нет.

– Майк, – с пафосом произнесла она, – с чего ты вообще взял, что я позволю тебе сражаться в одиночку? Мы давно женаты и всегда встречали трудности вместе, какой бы страшной ни была угроза. Я не могу оставить ни тебя, ни детей.

– Но разве ты не понимаешь? – сказал я, коснувшись руками ее лица. – Если ты останешься со мной… детей придется оставить.

Она отшатнулась от меня.

– Ты не можешь заставить меня выбирать! – вскричала Трейси.

– Я и не позволяю тебе выбирать, Трейси. Решение уже принято. К тому же ты ведь слышала Би-Эм: у нас только четыре-пять процентов вероятности, что это сработает.

– Я сказал, три-четыре, – поправил меня Би-Эм.

– Спасибо тебе, здоровяк, – саркастически бросил я.

– Все ради вас. Да, кстати, я остаюсь.

– Твою ж мать! – Я повернулся к нему. – Би-Эм, мы ведь не так договаривались.

– Хочешь поспорить? – угрожающе спросил он.

– Ладно, Би-Эм, жизнь твоя – тебе ею и разбрасываться.

– Майк, ты же сказал, что план может сработать, – отчаянно пробормотала Трейси.

– Милая, я просто неудачно выразился.

– Да уж, пап, неудачнее не бывает, – заметил Тревис.

– Да что ж сегодня такое с галеркой? – спросил я небеса. (Ответа не было… Неудивительно.)

– Пап, еще один стрелок вам не помешает, – сказал Тревис.

– НЕТ! – в унисон воскликнули мы с Трейси.

Что ж, хотя бы в этом у нас не было разногласий.