Глава 11
Дневник Майка. Запись девятая

– Так, теперь помогите мне установить эти штуки, – сказал я, обращаясь ко всем. Би-Эм в одиночку схватил одну из решеток. Тревис, Брендон и Алекс подняли другую. – Би-Эм, помощь нужна? Давай ее сюда. Нужно соединить две секции, чтобы они образовали букву А…

Би-Эм напрягся, жилы у него на шее вздулись, как толстые веревки. Он один потащил тяжеленную решетку на указанное место.

– Черт, Би-Эм, что ты тягаешь? Тачки?

Пол содрогнулся, когда он опустил решетку. Я взял пару наручников, подвинул к решетке стол, чтобы достать до верха, и скрепил две секции, отступив от края примерно на фут. Внизу я сцепил их парой штурмовых поясов, чтобы они не расходились в стороны, как юбка у чирлидерши. Алекс предложил скотчем примотать к основанию получившейся клетки полицейские дубинки, которые теоретически должны были спасти ее от падения при неизбежной атаке.

– И что ты хочешь с этим сделать, Тальбот? – спросил Би-Эм.

Он знал ответ. По-моему, ему просто хотелось, чтобы кто-то произнес его вслух.

– Бывал в аквариуме? – поинтересовался я.

– А что, похоже, что бывал?

Как ответить на этот вопрос, я не знал. Выбрать правильный ответ было нереально, а мне вовсе не хотелось испытать на себе какой-нибудь прием из кунг-фу в исполнении Би-Эм. Я поступил так, как поступил бы на моем месте любой благоразумный человек… и проигнорировал вопрос.

– В больших аквариумах бывают такие подводные тоннели, где люди могут посмотреть на рыб и акул в естественной среде обитания. Мы сейчас организуем такой же тоннель для зомби.

– А в конце будет сувенирный магазин? – спросил Брендон.

Все расхохотались.

– Неплохо, Брендон, – в конце концов заметил я, когда смех утих, и вытер слезы. МУЖСКОЙ ПРИНЦИП: пустить слезу при свидетелях вполне допустимо, если она вызвана особенно громким смехом или победой любимой команды на соревнованиях, например победой «Ред Сокс» на Мировой серии 2004 года.

– Пап, – сказал Тревис, указывая на окна. – Думаешь, они знают, что происходит?

Нельзя сказать, чтобы зомби стояли спокойно: они все еще без толку махали руками, пытаясь ухватить любого, кто по глупости окажется слишком близко, и издавали негромкие, тонкие стоны, которые, пожалуй, свели бы меня с ума задолго до смерти от холода. И все же их руки двигались уже не так активно, а стоны стали существенно тише. А взгляды у многих даже казались задумчивыми, как будто зомби пытались осмыслить развитие событий.

– Давайте-ка немного проредим это стадо и дадим им другую пищу для размышлений, – сказал я. Запасного плана на случай провала у нас не было.

– Майк, патронов у нас, прямо скажем, кот наплакал, – заметил Брендон.

Впрочем, я и сам это знал. Накануне вечером я долго думал, сколько боеприпасов прихватить с собой, и сильно недооценил наши потребности.

– Нам не нужен шквал огня. Хватит и того, чтобы они вспомнили, что мы здесь главные. И внимательнее с решеткой – лучше обойтись без рикошета, – объяснил я.

Тревис, Би-Эм и Брендон выстроились в линию, взяв оружие наперевес. Все остальные отступили как можно дальше.

– Эй, Трев, пожалуй, тебе тоже лучше посторониться. Дробь разлетится в разные стороны и отскочит от прутьев.

Это лишь отчасти объясняло мое желание убрать сына с линии огня. Вторая, более важная причина заключалась в том, что он слишком уж хотел убивать. Я за него боялся. Жажда крови может сыграть злую шутку даже с самыми сильными мужчинами, а мой сын был еще слишком юн для того, чтобы ей противостоять. В Ираке я навидался такого сполна: стоило жажде крови поселиться внутри тебя, и уже ничто было не в состоянии от нее избавить. Целые отряды отправлялись в деревушки, затерянные в горах, и вырезали там всех и каждого: мужчин, женщин, детей, коз – все едино. Им было просто необходимо проливать кровь и всюду сеять смерть. Высшее командование, как правило, скрывало такие инциденты, обычно организуя ракетные удары по селениям ради уничтожения всех улик.

– Не боись, пап, я зарядил его обычными патронами, – с улыбкой ответил Тревис.

– Вот дерьмо, – буркнул я.

Какой смысл выживать, если приходится так пачкать свои души? Может, я и не святой, но я все же опасаюсь того, что скажет Бог, когда я предстану перед вратами рая, держа в руках жалкие обрывки своей истерзанной души.

«Что ж, Майкл Тальбот, что такого ты сделал в своей жизни, чтобы заслужить вход в святейшее из святилищ?» – спросит меня Бог, или святой Петр, или Будда.

«Я выжил», – скромно отвечу я.

Да с таким же успехом можно заорать: «Синий! Нет, нет, желтый!!!» – и улететь в бездну (чтобы понять эту шутку, нужно быть фанатом фильма «Монти Пайтон и Священный Грааль». Если же вы прожили жизнь, не посмотрев одну из величайших комедий, снятых человеком, фиг вы сейчас найдете работающий DVD-плеер, уж извините).

Скудный завтрак и так не слишком ладно улегся у меня в желудке, и усугублять ситуацию мне не хотелось. Я снова зашел в камеру, где находились Николь и Трейси. Джастин лежал спиной к окнам и притворялся спящим, но сомневаюсь, что хоть кто-то действительно мог спать среди всего этого шума. Томми сидел в углу, держа в руках нераспечатанную пачку «Поп-Тартс». То, что он так и не открыл ее, гораздо красноречивее говорило мне о том, что он ужасно расстроен, чем горестное выражение на его лице. Я хотел было спросить у него, в чем дело, но тут раздался первый залп. Как и все остальные, я прикрыл уши руками. Через минуту стрельба прекратилась. Еще через пятнадцать рассеялся удушливый дым.

Я подошел к Томми и положил руку ему на плечо:

– Порядок, Томми?

Томми поднял на меня глаза.

– Он близко, мистер Ти, – выпалил он.

– Райан вернулся? – спросил я, надеясь услышать хоть одну хорошую новость.

– Нет, это кто-то другой, – угрюмо ответил он.

У меня сжалось очко. Не знаю почему – такой уж стала моя невольная реакция на слова Томми. Судя по всему, мое тело решило, что так будет правильно, вот и все. Я снова повернулся к окнам и заметил, что зомби больше не видно.

Снова почувствовав надежду и расслабив сфинктер, я спросил:

– Вы всех сняли?

– Не, Майк, они сами ушли, – ответил Брендон.

– Вот сукины дети! Это что-то новенькое. Обычно они от судьбы не бегают.

Мы видели не одну сотню зомби, что шли прямо под градом пуль, не останавливаясь, хотя их «однокашники» падали один за другим. В том, что эти зомби додумались, что не стоит оставаться у окон, не было ничего обнадеживающего.

– Пап, мы уложили с десяток, а то и больше, – сияя, сказал Тревис.

Би-Эм с опаской подошел к окну, чтобы лучше оценить нанесенный ущерб и наши шансы на успех.

– Что там, Би-Эм? Видишь что-нибудь? – спросил Алекс.

– Ага, жуть просто. Они отступили футов на сто и стоят там, смотрят на меня.

– Сколько их? – уточнил я.

– Пара-другая… сотен.

«Вот так всегда! Стоит только чего-то пожелать… И ведь говорила мне мама, точнее формулируй желания», – с раздражением подумал я.

– Они просто стоят широким полукругом. Ребят, об заклад биться не буду, но складывается впечатление, что они ждут чего-то.

– Или кого-то, – добавил я.

– Майк, а что, если зомби под окнами просто отвлекали наше внимание? – спросил Алекс, нахмурившись от этой новой мысли.

Я еще оправился от потрясения, вызванного сообщением Би-Эм, что мы попали в окружение.

– Это как, Алекс?

– Ну, мы же знали, что им до нас не добраться… Подозреваю, что и они это знали. Но они намеренно не давали нам подойти к окнам, – объяснил Алекс. – Чтобы мы не могли узнать, сколько их снаружи.

– Или они просто пасли нас, – подытожил я. Ситуация менялась быстрее, чем я успевал это осознавать.

– Майк, что происходит? Складывается впечатление, что ты знаешь больше, чем говоришь, – заметил Алекс.

– Не совсем так. Это просто предчувствие. Никаким знанием я не обладаю, но сдается мне, чем быстрее мы отсюда уберемся, тем будет лучше.

Алекс не сводил с меня пронзительного взгляда, как будто пытаясь понять, что именно я предчувствую. Но объяснить точнее я не мог.

– Брендон, ты с такой дистанции стрелять сможешь?

– Да без проблем, Майк. Тут всего сотня футов. В Миссури я стрелял по сусликам с сотни ярдов.

– Делай по выстрелу каждые несколько секунд, чтобы им в голову не пришла безумная идея вернуться. Кажется, им не очень-то хочется снова умирать. Джен, готова ко второму заходу с дверью?

В ответ та затоптала сигарету и мрачно кивнула.

– Би-Эм, сколько человек нужно тебе в помощь, чтобы протолкнуть наружу нашу клетку? – спросил я.

– Да ладно, Тальбот, ты серьезно? – ответил он, глядя на меня так, словно я спросил, под силу ли ему самому нарезать свой стейк.

– Ладно, Би-Эм, но учти, что времени у нас мало. Разгоняться некогда. Эта хрень, наверное, полтонны весит.

– Прикрывай мою задницу. Я дотащу эту штуку до фуры.

– Алекс, надень на себя как можно больше одежды, но так, чтобы сохранить маневренность. Перчатки не забудь.

– Почему бы мне просто не побежать? Они в сотне футов от нас, а мне надо пройти только шесть. Я, конечно, не Спиди Гонзалес, но с такой форой и черепаха успеет.

– Сдается мне, Алекс, едва мы откроем дверь, они удивят нас новым сюрпризом.

– Да, наш план становится все лучше и лучше, – проворчал Алекс, поднимая с пола тренировочные штаны, которые использовал в качестве подушки.

– Еще пара недель со мной – и ты станешь настоящим янки.

Алекс пробормотал что-то по-испански, видимо ругательство, причем весьма цветистое. Его жена даже сочла нужным прикрыть уши своим детям.

Одевшись, Алекс стал напоминать борца сумо – его впору было катить к месту назначения. Однако, когда я сообщил ему об этом, он не нашел в моем наблюдении ничего смешного и недвусмысленно дал мне понять, что оно совершенно неуместно. Мы подтащили решетки к двери, и Би-Эм размял мышцы, готовясь. Джен взялась за ручку. Алекс истекал потом, ожидая самого короткого забега в истории человечества. Брендон сдерживал толпу зомби. Мы с Тревисом встали по обе стороны двери, чтобы при необходимости прикрыть Би-Эм. План был продуман до мелочей и, как по мне, на бумаге выглядел бы чертовски круто. Правда, бумага должна была быть туалетная, ведь он очень скоро обратился настоящим дерьмом.

– Готовы? – спросила Джен.

«Нет», – подумал я, но все равно кивнул.

Дверь распахнулась, и мы очутились в аду (на самом деле началось настоящее светопреставление, но первый вариант кажется мне более поэтичным. Может, я и веду битву за собственную жизнь, но это не значит, что я начисто лишился литературного чутья). Мои предчувствия, к несчастью, оправдались. И почему меня посещают только плохие предчувствия? Неужели нельзя было хоть разок предчувствовать, какие номера выпадут в лотерее? В таком случае я бы пережидал апокалипсис в собственном укрепленном замке где-нибудь в горах возле Вейла.

Когда Джен отошла от двери, первые зомби попытались ворваться внутрь. Видимо, они прятались у внешней стены, на случай если мы откроем дверь. Другого объяснения быть не могло. Тревис выстрелил из дробовика, и я тут же оказался забрызган мерзкой смесью из осколков костей и мозгового вещества. На губах появился солоноватый металлический привкус крови. Было бы у меня время, чтобы осознать произошедшее, меня бы стошнило. Те зомби, которых сдерживал Брендон, хлынули в сторону бреши в нашей обороне, как только пал первый из их собратьев.

Клетка медленно поползла вперед. Одновременно с этим произошло несколько событий. Во-первых, я почувствовал отвратительный вкус сырых внутренностей, скользящих по пищеводу. Во-вторых, я понял, что скорости нашего продвижения и близко не хватит для того, чтобы успеть подобраться к фуре раньше наших обезумевших фанатов. В-третьих (что, возможно, важнее всего), я осознал, что дверной порожек высотой от силы в сантиметр вот-вот станет причиной затора. Би-Эм уже протащил клетку примерно на фут и набирал скорость. Тревис тем временем палил из дробовика, не подпуская противника слишком близко.

Я понимал, что, как только решетка упрется в порог, она застрянет, и весь наш план накроется медным тазом: мы уже не сможем закрыть входную дверь, а потому нам останется лишь принимать собравшихся на ужин гостей. Не хватало лишь красной дорожки. Добро пожаловать в наш ресторан, где подают вкуснейшие студенистые мозги!

– ТАЩИ НАЗАД! – проорал я.

– У меня получится, Тальбот, – проворчал Би-Эм.

– Пап, патроны кончились! – воскликнул Тревис. – Берегись!

Я повернулся, чтобы прикрикнуть на Би-Эм, но тут встретился взглядом с Тревисом, и ужас в его глазах сказал мне все без слов. Остаток моей жизни измерялся секундами. Джен выстрелила, и от грохота ее пистолета мое правое ухо перестало слышать. Подойди она чуть ближе – и я бы стал счастливым обладателем свинцовой серьги. Мир вокруг меня как будто сжался: я чувствовал лишь горький запах дыма и слышал оглушительный звон в ушах. Кажется, Тревис что-то кричал, но я не разбирал слов. Би-Эм не обращал внимания на мои мольбы. Джен, похоже, все еще палила из пистолета, но теперь я слышал только глухие хлопки, как будто в соседней комнате кто-то шлепал ребенка по попке.

На решение у меня оставалось не более пары секунд, хотя в реальности выбора у меня не было – как в тех случаях, когда меня о чем-то просила жена. Она ПРОСИЛА, потому что так поступают в цивилизованном обществе, но ОТКАЗАТЬСЯ я на самом деле не мог.

Пока Би-Эм не перегородил дверь наглухо, я обошел нашу треугольную клетку и вошел в «острый» угол. Би-Эм посмотрел на меня, как на сумасшедшего, но при этом не остановился. Когда я вцепился в прутья, до порога оставалось от силы несколько сантиметров.

Именно в этот момент я горячо поблагодарил судьбу за свою приверженность сурвивализму: всю жизнь я был убежден, что мир рано или поздно плохо кончит, и годами поддерживал себя в приличной форме. Я пробегал десятки и сотни миль, поднимал десятки и сотни тонн (само собой, не зараз). В армрестлинге мне Би-Эм было не победить, даже если бы я использовал обе руки и ногу в придачу, и все же во мне была скрытая сила, которую никто не замечал. Я чуть согнул колени и подпрыгнул, словно я Супермен, решивший перескочить через небоскреб. Конечно, в итоге получилось совсем не так круто, как у Человека из стали. В спине как будто что-то раскололось. Меня обожгла боль, которая красным маревом залила мне глаза. Она была всепоглощающей. Весь мир стал алым, пока я упорно боролся с силой притяжения. Сердце вырывалось из груди. Все клетки моего тела пропитались адреналином. Я рванул вверх, и алый занавес боли чуть приоткрылся. В эту секунду то ли чуть приподнялись прутья, то ли у меня подогнулись колени – что-то точно не выдержало.

Но решетка перевалила через порог! Может, я больше никогда не смогу ходить прямо, но в том, чтобы передвигаться, согнувшись в три погибели, как наши далекие предки (если, конечно, вы верите в эволюцию), нет ничего страшного, если ты остался жив. Впрочем, радовался я недолго. Би-Эм безостановочно двигался вперед, но до фуры оставалось еще два фута, когда о своем присутствии заявили первые незваные гости.

Сквозь дым я видел, что Би-Эм уже не один толкает тяжеленную решетку, но и общих усилий было недостаточно. Зомби хотели прорваться в участок, и первым у них на пути стоял я. Что ж, стрелять можно и в полусогнутом положении.

Первые зомби чуть притормозили, ударившись о прутья, но надолго их это не задержало. Эти гады были обучаемы и умели приспосабливаться к обстоятельствам. Они снова рванули вперед. Я оказался совсем один в ловушке с врагом. Винтовка стреляла как будто без моего участия. Зомби падали. Во все стороны летели осколки костей, капли крови, куски внутренностей. Да, я едва мог видеть от жгучей боли и практически ничего не слышал, но ЗАПАХ, чудесный ЗАПАХ я различал прекрасно. Боже, в каком жестоком мире нам выпало жить!

Этот запах чуть не лишил меня желания жить. Я упал на одно колено, когда оборонительная атака развернулась в полную силу. Словно бордовые ленты, в меня летели кишки, из которых вываливалось содержимое. Я содрогнулся от рвотного спазма. Последним, что я увидел, прежде чем отключиться и удариться лицом о землю, стала детская ручонка с крохотными пальчиками, на одном из которых все еще было розовое колечко с изображением куклы Барби, упавшая сантиметрах в десяти от меня.

Я почувствовал низкую вибрацию, когда решетка достигла фуры и ударилась о кабину, а потом кто-то подхватил меня сзади под мышки и втащил обратно в участок. Запах дерьма, который теперь, наверное, навсегда поселился у меня в носу, стал чуть менее интенсивным, а вот боль в спине и ногах существенно обострилась. Глаза вновь заволокло алой пеленой, а я лишь подумал, что у меня наконец-то появился прекрасный повод не танцевать, даже когда этого просит жена. (Вернитесь к абзацу о ПРОСЬБАХ.)

Меня бесцеремонно протащили еще несколько футов, но мне все уже было нипочем. К этому моменту боль достигла своего пика и уже не могла стать сильнее. Прошло немало долгих минут, прежде чем я смог хоть немного оклематься. Боль отступала медленно, как отлив. Волны вновь и вновь набегали на берег, но каждая следующая была чуть меньше предыдущей. Дней пять, может, шесть, и я даже смогу почувствовать себя человеком.

– Майк! Майк! – кто-то настойчиво звал меня и тряс за плечо.

Меня снова окатило волной боли.

– Перестань, твою мать, – слабо сказал я, вяло отмахиваясь.

– Прости, Майк, – ответил Алекс.

Я бы, конечно, заверил его, что это пустяки, но, чтобы солгать, требовалась энергия, которой у меня просто не было.

– Майк, что делать, когда я добегу до фуры и заведу ее?

Мне хотелось сказать ему, чтобы он сразу гнал в аптеку за обезболивающим, а затем нашел бы маленькую азиаточку (и плевать, насколько она симпатичная), которая сумеет промассировать каждый сантиметр моего ноющего от боли тела. Но на это опять же требовались силы, а особой надежды на исполнение моих желаний не было. Так был ли смысл?

– Майк?! – Он чуть снова меня не встряхнул, но в последний момент сдержался, заметив, видимо, отчаяние в моих глазах. – Как только я тронусь с места, проход в участок останется открытым.

– Благими намерениями… – пробормотал я.

Об этом я как-то не подумал. Мне казалось, стоит нам добраться до фуры, как дальше все сложится само собой. На самом деле все было не так просто. Стоит фуре отъехать, наш ресторан откроет свои двери. «Мозгер Кинг», «МакМясальдс» – назовите как угодно. Дьявол в деталях!

– Может, некоторые зомби и последуют за фурой, но остальные ломанутся к вам, увидев доступ, – продолжил Алекс.

Би-Эм грохнулся на пол рядом со мной. Даже в моем состоянии я видел, как он измотан. У него на лбу блестели капли пота размером с монету. Рубашку было хоть выжимай. Уронив голову на грудь, он тяжело дышал.

– Молодец, Тальбот, – сказал он, не поднимая головы.

– И ты, Би-Эм, – ответил я сквозь стиснутые зубы.

– Ты спину себе не сорвал?

– Вполне возможно, Би-Эм, – хмуро буркнул я. – Но мне за девками не бегать, я женат.

И даже в этот такой момент я сумел его рассмешить.

– Майк, – не унимался Алекс.

– Да, чуть не забыл…

Скорее, пожалуй, даже не забыл, а просто решил не обращать внимания на нежелательные обстоятельства.

– Что такое? – спросил Би-Эм, подняв глаза.

– Как только фура отъедет в сторону, у нас начнется день открытых дверей.

Би-Эм с секунду просто смотрел на меня, обдумывая новую информацию.

– Очевидно, эту часть плана ты продумать не успел? – безучастно заметил он.

А затем он сделал нечто совершенно неожиданное – разразился смехом. Удержаться было невозможно. Я тоже расхохотался, периодически прерываясь на стоны, и из глаз у меня покатились слезы. Не буду врать, какая-то их часть объяснялась болью, но большая все же безудержным хохотом.

– Майк, какого хрена? – спросил Алекс так серьезно, что я снова чуть не надорвал себе живот (хотя в свете последних событий это выражение лишилось доли своего очарования).

– Прости, прости, – сказал я, прижимая ладонь к животу, чтобы унять мышечные спазмы. – Ладно, баста. Прости.

Но сосредоточенность Алекса снова рассмешила меня. Би-Эм и вовсе катался по полу, то и дело колотя по нему кулаком в порыве веселья.

– Ладно, закончили, – сказал я, улыбаясь от уха до уха, что уже могло считаться серьезным прогрессом.

Би-Эм сел и вытер ладонью широкий лоб.

– Фух… Я все.

Он посмотрел на меня, и отчаяние на моем лице снова его развеселило. Би-Эм расхохотался так громко, что даже зомби на секунду сдержали свои стоны.

Через несколько долгих секунд Би-Эм наконец смог выдавить из себя вопрос:

– Что, проглотил чуток?

– Что проглотил? – наивно спросил я, чувствуя, как вспенивается желчь у меня в желудке.

– Тальбот, у тебя на подбородке кусок какой-то хрени, которая весьма напоминает печень.

Я рассеянно смахнул обличающую меня улику, при этом содрогаясь от отвращения.

– А что случается с тем, кто съедает мясо зомби? Он тоже становится одним из них? – спросил Эдди, один из ребятишек, которые до этого не издавали ни звука.

О, дети, разве не хочется порой со всего размаху припечатать их головой о стенку?

Би-Эм взглянул на меня так, словно у меня был ответ на вопрос парнишки.

– А я откуда знаю? – наконец сказал я.

– Наверное, инфекция попадет в кровь, только если у тебя есть язва или что-нибудь такое, – авторитетно предположила Джоанн.

– И что, Тальбот, есть у тебя язва? – спросил Би-Эм без единого намека на недавнее веселье.

– Черт, Би-Эм, даже если и есть, думаешь, сейчас подходящий момент, чтобы всем об этом объявлять?

Би-Эм, похоже, не знал, что лучше – пристрелить меня или снова расхохотаться.

Тут на выручку пришла Трейси.

– Би-Эм, да ему плевать на всех, кроме себя, откуда у него язва? – сказала она.

Этого оказалось достаточно. Угроза на лице Би-Эм снова сменилась улыбкой. Оставалось только надеяться, что Трейси и Джоанн правы, а Эдди может убиться об стену. Желудок урчал, с трудом переваривая кусочки зомби.

Я был на волосок от того, чтобы снова не расхохотаться вместе с Би-Эм, но этот рискованный шаг вполне мог привести меня в комнату с мягкими стенами. Но что, если подумать всерьез? Когда ты безумен в разумном мире, все просто, как алгебра: помножь минус на плюс – и получишь минус. И на том спасибо. Но когда ты съезжаешь с катушек в бредовом, ненормальном мире, минус умножается на минус – и в результате выходит плюс. По-моему, я наконец познал истину. Как говорится, если не можешь одолеть врага, просто сойди с ума и наслаждайся жизнью.

Пока я размышлял о прелестях безумия, Би-Эм окончательно взял себя в руки и теперь смотрел на меня.

– Так какой у нас план, Тальбот?

– А? Черт, с чего ты взял, что у меня есть план?

– Тальбот, я довольно давно тебя знаю. И не припомню, чтобы хоть раз у тебя не было плана. Не важно, хороший это план или плохой – главное, что он есть всегда.

– Что ж, тебе он точно не понравится.

– Согласно этому плану меня должны сожрать эти уроды? – спросил Би-Эм, кивая головой в сторону двери.

В течение следующей минуты (на план это походило не слишком, поэтому хватило и шестидесяти секунд) я описывал, что нужно сделать.

– Да, ты прав. Не нравится мне это, – простонал Би-Эм.

Он поднялся на ноги, разминаясь перед новой задачей.

Я посмотрел на него умоляюще.

– Да ладно? – переспросил он, но я лишь продолжал смотреть на него щенячьими (как я надеялся) глазами. – Хорошо, – сдался он в конце концов, покачав головой.

Он зашел мне за спину, подхватил меня под мышки и поднял с такой легкостью, словно я весил не больше мешка с собачьим дерьмом (каковым я себя и чувствовал). Мои ноги разошлись, и колени хрустнули как ружейный выстрел. Я сделал три-четыре неуверенных шага и тут наконец почувствовал, что поясница распрямилась.

– Ну ты и тип, Майк, – заметил Алекс.

– Вот и жена мне то же самое говорит, – ответил я, тщетно пытаясь размять кулаком морской узел нервов, который, скорее всего, уже навсегда вошел в длинный перечень моих больных мест.

– Не льсти себе, – осадила меня Трейси.

Она тоже попыталась массировать мне спину, но тут, пожалуй, и двух лет непрерывной работы лучших шведских массажисток было бы недостаточно.

– Пап, ты в порядке? – Николь подошла и обняла меня, но мне и показалось, что ей лишь хотелось убедиться, что я не падаю. Подтверждая мое подозрение, она шепнула мне на ухо: – Можешь на меня опереться.

– Нормально, – соврал я.

Она все поняла. Забавно – родители пытаются оградить детей от суровой правды даже тогда, когда она всем очевидна.

– Пойдем, Тальбот. Давай быстрее с этим покончим, – угрюмо сказал Би-Эм, стоящий в другом конце комнаты.

Алекс согласно кивнул.

– Папа? – промолвила Николь с тревогой на лице.

– Я в порядке, – ответил я, изо всех сил стараясь, чтобы моя шаркающая походка напоминала поступь кокни, а гримаса боли – счастливую улыбку, которая обычно красовалась у меня на лице. Весь мир – театр, а люди в нем – актеры, но вряд ли за эту роль мне светила премия «Эмми».

– Алекс, ты готов? – Вопрос не имел смысла, но не озвучить его было неправильно.

Бедняга истекал потом под горой надетой на него одежды. Осознание того, что ему предстоит пробежать сквозь строй голодных пожирателей мозгов, не добавляло ему спокойствия. Он смотрел на меня, как на умалишенного. «Что ж, мой план уже работает. Литий, я иду к тебе!»

– Внутрь или наружу? – спросил Би-Эм.

Все же сарказм рано или поздно убьет меня.

– Что это, название книжки о сексе?

Но Би-Эм уже не был так бесшабашно весел, как пару минут назад.

– Решетки, Тальбот, что с ними делать?

– Тащи внутрь, – мрачно велел я.

– Я так и знал! Два фута туда, шесть футов обратно…

– Я просто пытаюсь заверить тебя, что ты вносишь огромный вклад в это колоссальное предприятие. Здесь нужна командная работа, мы все должны взять себя в руки и креативно подойти…

– Тальбот, заткнись на хрен, – взмолился Би-Эм. – Я работал проектным менеджером, прежде чем решил ограничить влияние стресса на свою жизнь. С зомби я справиться могу, а вот с этой корпоративной галиматьей… Тут и говорить нечего. Я поклялся, что, если еще хоть раз мне придется выслушать чопорный конференц-звонок или посмотреть показушную презентацию, я сдерживаться не буду и замочу всех к чертям.

– Так уж и всех?

– А что, до полицейского участка долго ехать не придется!

Я понял намек и заткнулся.

Через пару минут я уже стоял у двери и наблюдал за тем, как зомби с двух сторон напирают на наш импровизированный тоннель. Изо рта вырывались облачка пара. Он был таким узким, что руки зомби практически соприкасались на середине – прогулка для Алекса предстояла та еще. Я содрогнулся, представив, как эти зараженные руки тянутся вперед и касаются тела, и понадеялся избежать такой участи.

– Би-Эм, придется полностью вытолкнуть решетки наружу, – сказал я.

– Надеюсь, ты не передумаешь, – проворчал Би-Эм.

– Зомби так и прут, втащить решетки назад мы не сможем.

Алекс стоял рядом со мной. Упакованный в кучу одежек, он походил на огромный шар для боулинга, на который натянули свитер. Стоило ему бросить взгляд на тоннель, как у него на лбу выступили капли пота. Впереди было сплошное море рук и ногтей. Как по команде, мы обернулись и посмотрели на Джастина, который сидел в дальнем углу участка. Чтобы заразиться, было достаточно и царапины.

– Майк, что-то мне уже не нравится эта идея, – признался Алекс.

– Если пригнешься, пройти можно, – ответил я, сам не веря в свои слова.

Сейчас проход действительно был свободен, но при виде Алекса зомби могли ринуться вперед.

Все это время Брендон стоял у меня за спиной, ожидая дальнейших инструкций.

– Вот дерьмо, – буркнул он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Мы все разделяли его мнение.

– Я слыхал, смерть от переохлаждения не так уж плоха, – заметил я с нотами смирения.

Би-Эм был на взводе. Он немного разрядился, несколько раз выстрелив в растущую толпу мертвецов. Как только падал один зомби, на его месте появлялись двое других. Мы не могли расчистить Алексу путь. Во-первых, мы боялись случайно задеть его, а во-вторых, у нас просто не было того количества патронов, чтобы обеспечить шквальный огонь. Казалось, мы плотно застряли в этой дыре.

– ЧЕРТ! – проорал я.

Словно мне в ответ тотчас взвыл ребенок, долго сдерживавший свой рев.

– Простите, – смущенно бросил я.

В участке стало тихо, как в церкви.

– Мамочка, я тут санки нашел, – восторженно сказал один из мальчишек.

– Тихо, Эдди, не мешай, – цыкнула на него мать.

Я повернулся на их голоса, отчаянно желая отвлечься от того, что происходило снаружи, и подошел к маленькому Эдди, который подозрительно напоминал крошечного старичка. Мать прижала его к себе и заслонила от меня.

– Мистер Тальбот, он ничего такого не имел в виду, он просто лазил тут повсюду… ну, знаете… так все детишки делают, – нервно пробормотала она. – Я… я обещаю, он больше не будет мешать.

– Ничего страшного, мисс…

– Джоди. Джоди Ибарра.

– Все в порядке, Джоди. Можно мне поговорить с Эдди?

– Да… конечно, – взволнованно ответила она.

Она была похожа на кошку, которой слишком часто наступали на хвост. Тронешь такую – а она уже мчится прочь.

Я присел на корточки и сразу же пожалел о своем желании оказаться на одном уровне с Эдди. Колени напряглись, словно из них вот-вот готовы были вырваться искрящиеся шутихи. Впрочем, раз я уже присел, можно было сразу перейти к делу.

– Эдди, что ты там нашел? – спросил я своим самым милым тоном, который никак не сочетался с гримасой боли, исказившей мое лицо. Колени и спину обжигало адским огнем.

Эдди с опаской посмотрел на меня, пытаясь понять мои истинные намерения. Но все же он не смог сдержать восторга – в конце концов, ему было всего шесть лет.

– Я нашел санки!

– Можно мне на них взглянуть?

Эдди с подозрением покосился на меня, как будто я хотел отобрать у него самое дорогое. Я прекрасно его понимал, правда, ведь он потерял практически все, чем когда-то владел. Но полицейский щит, который он держал в руках, мог разом решить все наши проблемы.

– Само собой, там их целый шкаф.

– Здорово! Поможешь мне подняться?

Мальчишка посмотрел на меня так, словно я спятил.

– Взрослые такие смешные, – сказал он.

Должен признать, Эдди оказался гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд. Он даже не поморщился, когда я практически всем весом навалился ему на плечо, пытаясь подняться подобно Лазарю. У Лазаря, однако, получилось лучше.

– Покажешь мне, где стоят эти санки?

Эдди отскочил, когда мое правое колено щелкнуло, как хлопушка.

– Ого! Вот это да! Можете еще раз так сделать?

– Лучше я голову летучей мыши откушу.

Мальчишка задумался, пытаясь прикинуть, шутка ли это, и если нет, то как скоро я смогу осуществить задуманное, ведь он бы не отказался на это посмотреть.

Минуту спустя мы с Брендоном, Тревисом, Алексом и Би-Эм стояли за спиной у сияющего Эдди, который невероятно гордился собой, сумев отыскать в участке то, что понравилось всем нам.

Я вытащил из гардероба шерифа огромную пыльную коробку. В ее боку зияла неровная дыра. Эдди вспыхнул, когда все обратили на нее внимание.

Потрепав его по голове, я сказал:

– Ты молодец, пацан.

Он расправил плечи вне себя от радости.

Би-Эм завершил начатое Эдди. На пол вывалились еще «санки» в количестве трех штук, а вместе с ними не менее десятка тазеров в форме пистолетов, несколько коробок с патронами для дробовика в мягкой оболочке, пара баллонов со слезоточивым газом и пять противогазов.

– Какого хрена в полицейском участке у черта на куличках хранится столько крутых штук? – спросил Брендон.

Я покачал головой.

– После одиннадцатого сентября, – объяснил Би-Эм, – когда федералы решили, что террористы могут скрываться где угодно, они разослали такие комплекты практически в каждый полицейский участок страны.

– Так вот на что идут наши налоги, – саркастически заметил Алекс.

– Ага. Зато теперь все это барахло спасет нам жизнь, – ответил я.

Алекс согласно кивнул.

Тревис принялся собирать с пола коробки с патронами. Может, повреждения от них и были меньше, но кое-какой ущерб нанести они все же могли.