Софа была застелена гладким холодным покрывалом. Девушка, лежавшая на покрывале, с недоумением осматривала тёмную нетопленную комнату. Справа софа упиралась спинкой в стену. Прямо перед глазами располагалось небольшое окно без занавесок, наполовину закрытое массивным ящиком допотопного телевизора. Левее высился неудачный гибрид серванта и комода. Ещё левее – второе окно, тоже ничем не прикрытое. Перед окном круглый стол с двумя задвинутыми деревянными стульями. Девушка могла поклясться, что никогда прежде не бывала в этой комнате! Чей это дом? Как она здесь очутилась? Почему раздета?

Вся её одежда состояла из трусиков и бюстгальтера.

Сырой промозглый воздух пробирал до костей, и кожа покрылась гусиными пупырышками. Что-то холодило грудь. Девушка положила ладонь поверх. Украшение! Она пощупала цепочку, пробежала пальчиками вдоль диска оправы, прикоснулась к кристаллу, вставленному по центру, и… окончания пальцев словно прожгло!

Кухня Таис, утопленная во тьме… Застывшая светящаяся «мишень»… На этом воспоминания обрывались. Что с Лёшей?! Где он?! Откуда взялся талисман? Ответов не находилось.

Алька нерешительно спустила ноги со своего ложа и тут же с визгом их поджала. Возле рамы софы уткнулся лицом в дощатый пол человек. Кто это?! Не прошло и секунды, как она его узнала:

– Лёша!!! Ты живой?! Ты спишь, да?! Почему на полу-то? Голые доски, даже половичком не покрыты… А ты тоже раздет, как и я! Совсем ведь замёрз, бедный… Сейчас, Лёшенька, я тебя втащу и согрею…

Чтобы втянуть его на софу, пришлось изрядно потрудиться, Алька даже вспотела. Когда её усилия увенчались успехом, укрыла Лёшку покрывалом и крепко к нему прижалась. Девушка уже не всхлипывала, а ревела в голос, вспоминая все злые слова, брошенные в пылу ссоры другу в лицо. А он, не помня обиды, примчался её выручать! И ещё говорил, что кругом перед ней виноват… В чём, интересно?! В том, что она такая дура?!

– Прости меня, Лёшенька, прости! Как же долго тебя не было! Целую вечность! Ты даже представить не можешь, как мне было без тебя тоскливо!

Губы юноши шевельнулись.

– Почему не могу, Аль? Очень даже могу… представить.

Текли мгновения. Они не размыкали объятий и почти не дышали, растворившись в ощущении блаженства оттого, что снова были вместе.

– Аль, когда всё закончится, обещай, что попросишь у тёти Липы ключи от дачи. И мы поедем туда вдвоём – только ты и я… Обещаешь?

– Зачем же откладывать, Лёш? Разве мы сейчас не вдвоём?

– Не совсем. Кроме нас, здесь ещё Ермунганд и…

Алька подскочила.

– Ермунганд?! Где мы?!

– Не знаю. Нас сюда перенёс талисман, чтобы мы помогли Соне. Ермунганд похитил её и держит где-то поблизости.

– Откуда взялся талисман?

– Долгая история, расскажу на досуге. Сейчас мы должны вытащить Соню, и как можно быстрее! Но боюсь, это окажется не просто.

– Ты опять собираешься схлестнуться с этим выродком?! – вскричала в ужасе Алька. – Нет!!! Лёша, я тебя не пущу! Он дважды чуть не убил тебя!

– Соня в беде, потому что помогала нам. Я ни за что не втягивал бы тебя, но ей потребуется помощь. Ты ведь знаешь, как этот гад развлекается… Я не смогу заниматься Ермунгандом и Соней одновременно. Она будет на твоём попечении.

– Он тебя убьёт! – прошептала Алька, поняв, что отговаривать друга бессмыссленно.

– Не убьёт, если ты не разучилась пользоваться талисманом. Помнишь, как Синголь отводила стрелы и копья?

Девушка кивнула.

– Пули точно так же. Встаём!

Их одежды на стульях не оказалось. Ящики комода тоже были пусты.

– Лёш, почему мы раздеты?

– Так вышло. Наши вещи остались сушиться в другом месте.

– И что?! Мы пойдём почти голыми?

Сдёрнув с софы покрывало, Лёшка накинул его Альке на плечи:

– Считай, у тебя королевская мантия!

Ковровая дорожка, покрывавшая пол вытянутого коридора, скрадывала скрип половиц. В отличие от дачи тёти Липы, в этом коридоре не держали лишних вещей, так что можно было не опасаться наделать грохота, налетев впотьмах на что-нибудь. Стены украшали оленьи рога, кабаньи головы, медвежьи шкуры и фотографии. Но пару, настороженно продвигавшуюся по коридору, интерьер интересовал в последнюю очередь.

– Аль, слышишь звуки?

Девушка замерла, вслушиваясь.

– Что-то знакомое… Точно! Композиция для перформанса Таис!

– Значит, и «гетера» здесь. – Лёшка поморщился. – Будь наготове.

Алька сжала талисман. Щель неплотно притворённой двери светилась тускло-красным. Слегка приоткрыв дверь, Лёшка заглянул внутрь.

Длинный деревянный стол посреди комнаты был накрыт как для романтического ужина и уставлен свечами, дававшими больше копоти, чем света. В камине сухо потрескивали дрова. Облачённая в чёрное газовое покрывало, Таис извивалась перед зеркалом.

– «Гетера» в комнате одна, – шёпотом сообщил Лёшка. – Ермунганда нет, Сони тоже.

– Позволь с Таис я поговорю сама. – Скинув «королевскую мантию», Алька отодвинула друга и распахнула дверь: – Где вы прячете Соню?! Отвечай, Таис!

Реакции танцовщицы, грациозно прогибавшейся на полу, стоило позавидовать! «Гетера» взвилась, как выпущенная из арбалета стрела, и оторопело полыхнула зеленью глаз. Однако постаралась скрыть своё замешательство и усмехнулась:

– Это ещё что за явление девы в нижнем белье?!

Заметив за Алькиной спиной Лёшку, Таис побледнела, но продолжила в том же развязном тоне:

– Вижу, дева со своим рыцарем! И оба в неглиже! Очень интересно! Может, мне к вам присоединиться?

Алька поднесла к глазу кристалл, и Таис заткнулась.

– Дай мне свою одежду!

«Гетера» развернула чёрное газовое покрывало и беззвучно протянула партнёрше.

– Не это! Дай нормальную одежду и обувь.

Покопавшись в шкафу, занимавшем правый угол комнаты, Таис принесла кожаные брючки, водолазку, джемпер, куртку и резиновые сапожки.

– Клади сюда. Принеси одежду для Лёши.

– Для него ничего подходящего нет. – Голос «гетеры» утратил выражение и сделался абсолютно бесцветным.

– Най ди! – потребовала Алька и, передав Лёшке талисман, стала облачаться со скоростью солдата, поднятого по тревоге.

Как и ожидалось, одежда Таис оказалась ей в самый раз. Вернулась «гетера» и подала Альке кальсоны, махровый халат и толстые шерстяные носки:

– От всего остального бабушка избавилась.

Вот и выяснилось, где они! В охотничьем домике покойного генерала!

Кальсоны, когда-то обтягивавшие дородные генеральские телеса, с Лёшки спадали. Вытащив резинку на внутренней стороне пояса и завязав узлом, он добился того, что кальсоны стали на нём держаться. Полы халата сходились у него за спиной, но в кармане обнаружился пояс, и Лёшка затянул его потуже. Покончив с экипировкой, он обернулся к Таис:

– Веди нас к Соне.

Когда Таис указала, где вход в погреб, Алька навела на неё кристалл и приказала спать. Лёшка оттащил рухнувшую снопом «гетеру» в сторонку, чтобы не загораживала путь, и привлёк к себе подругу:

– Аль, помнишь наше самое первое совместное лето? Мы отдыхали на море… Было раннее утро, и пляж ещё пустовал. Я сидел у кромки прибоя, строил крепость из мокрого песка, и тут появилась девочка. Она подошла бесшумно, словно соткалась из рассветных лучей. Вскинув голову, я вдруг увидел её – тельце, загорелое до черноты, волосы, выбеленные солнцем, трусики в красную полоску. Как и мне, ей было лет пять. Девочка протягивала мне раковину: «Смотри, что я нашла. Это тебе в подарок. Там целое море внутри». Я недоверчиво поднёс подарок к уху и в самом деле услышал гул. Девочка радостно улыбалась, довольная тем, что смогла подарить мне целое море, а я застыл с раскрытым ртом. Небо, море, песчаный берег разом померкли – я видел только её! Она была такой… Неотразимой! И я влюбился в неё сразу. На всю жизнь.

Алька вцепилась в Лёшкины плечи! Её друг не любил говорить о чувствах. Когда она пыталась вытягивать из него признания, смеялся: «Чувства, Аль, выражаются делами». Услышать от Лёши такие слова означало одно: он не исключает самого страшного исхода и на всякий случай прощается.

– Теперь за дело. – Лёшка мягко отстранился. – Подними талисман. На счёт три вышибаем дверь. Потом немедленно займись Соней. Как только она сможет двигаться, выбирайтесь из погреба. Не задерживайтесь там ни секунды! Раз. Два. Три!

И он со всей силы ударил ногой в дверь.

Всё, воздух закончился! Соня захрипела, пальцы, пытавшиеся ослабить удавку, разжались. В этот момент раздался грохот! Дверь сорвалась с петель, по верёвке словно полоснули острым лезвием, и Сонино тело мешком рухнуло вниз. В два прыжка оказавшись рядом, Лёшка заозирался в поисках врага. Но того скрывала тьма, притаившаяся во всех углах. Лишь пятачок в центре погреба, где застыл нелепо одетый юноша, был словно высвечен прожектором.

Соскользнув по лестнице следом за другом, Алька освободила Сонину шею от петли и стала оттаскивать тело. Держа Соню под мышки, Алька дёргала её изо всех сил, но продвигалась с каждым рывком не более чем на пару сантиметров. Такими темпами им никогда не добраться до лестницы! Алька навела кристалл и попыталась привести Соню в чувство. Она посылала в сознание Сони образ за образом: летнее утро; яркая зелень, омытая ночным дождём; звонкий птичий щебет, аромат сирени… Её память невольно скакнула к майской ночи, в которую они с Лёшкой вышли из регрессии. Рука об руку, они тогда стояли в саду тёти Липы, вдыхали запах цветения и любовались звёздным небом. Как обычно, друг был одет в голубые джинсы и белую футболку. Наверное, Лёшкин образ удался Альке лучше остальных, поскольку Сонины глаза приоткрылись.

– Лёша? – шевельнулись пухленькие губы.

– Он здесь. – Алька мотнула головой вправо. – Но ты должна отсюда уходить. Повернись на бок. Теперь вставай на четвереньки. Я буду помогать.

Соня последовала указанию и удивилась лёгкости, с которой ей удалось повернуться и встать. Словно кто-то наполнял силой её ослабевшее тело. Соня оглянулась туда, где должен был находиться Лёша, и вскрикнула.

Алька, до этого момента полностью сосредоточенная на подопечной, резко обернулась. Из затемнённого угла в двух метрах от Лёшки торчало дуло, нацеленное ему в лицо!

– Генерал был страстным поклонником охоты, – раздался из тьмы издевательский голос. – Чего я только не нашёл в его арсенале, который вдова покойного оставила в этом доме! Для тебя вполне сгодится старый добрый винчестер семидесятой модели. Из него можно охотиться на любого зверя – от крысы до слона. Наш генерал отдавал предпочтение кабанам и медведям, так что его карабин предназначен для патронов с калибром пули семь шестьдесят два. Этот калибр тебе уже знаком, но вчерашние стрелки оказались редкостными болванами. Обойма рассчитана на пять патронов. Впрочем, понадобится лишь один. Он разнесёт тебе башку, и твои мозги заляпают это чудесное помещение. Но ты не огорчайся за интерьер. Чувствуешь, как воняет? Здесь всё и так уже загажено жирной свиньёй, которую вы примчались спасать. Как же я ей признателен! Не подозревал, что она окажется такой великолепной наживкой! Поделись напоследок тайной, Первый, чем тебе так дорог этот нуль?

Алька за Лёшкиной спиной навела кристалл на дуло винчестера. Не дожавшись ответа, Ермунганд продолжил:

– Ну, ладно, забирай свой секрет в могилу. А я не так скрытен, как ты, и мне приятно делиться с тобой планами. Когда твои мозги займут достойное место рядом с дерьмом и блевотиной, я наконец-то уединюсь с твоей подружкой. Меня так возбуждают воспоминания о нашем танце! Жаль, что тебе не придётся услышать сладострастных воплей, которые огласят этот интимный погребок. Хотелось бы видеть, как твоё лицо осветится радостью за нас, но, увы, не придётся. Когда же крики утихнут, я перейду к её истинному образу. Разве можно забыть дивный жемчужный Свет?! Однажды я обещал принять в себя его весь, до последнего лучика, пришло время сдержать слово. Остаётся ещё жирная свинья и бледный клоп внутри неё, но они меня совсем не задержат. И на закуску, так сказать, пообщаюсь с тобой в истинном образе.

– Тебе никто не говорил, что ты слишком много болтаешь? – сквозь зубы процедил Лёшка.

В ответ – вспышка и сухой хлопок выстрела. Соня, вскрикнув, зажмурилась.

– Что? – удивился Ермунганд.

– Не можешь попасть с двух метров? – усмехнулся Лёшка. – Дисквалификация!

Последовал второй выстрел, третий, четвёртый, пятый.

– Обойма закончилась? Окончательная дисквалификация. Переходим в истинный образ!

Фигура юноши в комичном одеянии начала стремительно наполняться Светом. Из углов выплеснулся мрак, затопил погреб, сдавил Свет, как недавно на том же самом месте удавка стягивала Сонину шею. «Сейчас тьма поглотит его окончательно», – ужаснулась Соня, теряя остатки воли. Почувствовав, что ноги больше не держат, она осела на пол и спрятала лицо в ладонях.

– Вставай и пошли. – Алька легонько потянула Соню за руку, и та отняла ладони от лица. – Выбираться придётся впотьмах, нащупывай ступеньки руками.

– Где Лёша? – едва слышно спросила Соня.

– Не знаю.

Алька старалась говорить спокойно, но скрыть звучавшую в голосе тревогу не получалось. В отличие от Сони, она видела, как из кристалла внезапно вырвался синий луч. На мгновение проявились фигуры Лёшки и Ермунганда и тут же пропали вместе с синим лучом.

– Лёши здесь больше нет, как и твоего мучителя. Поднимайся, я буду помогать.

Соня снова подивилась лёгкости, с которой удалось подняться.

– Двигайся медленно, ступенька за ступенькой, – наставляла её сзади Алька.

Соня помнила, что в прошлый раз она добралась до пятой ступеньки, а затем… Нет, не думать об этом, иначе не удержаться.

– Не волнуйся, ты не упадёшь, я тебя страхую.

Соня начала карабкаться.

– Молодец! Остался совсем пустяк, всего две ступеньки! – подбадривала из-за спины Алька и вдруг вскрикнула: – Стой!

Соня испуганно замерла.

– Что за мертвяк у нас тут лезет из подвала? – насмешливый вопрос шёл сверху. – Твоё место под землёй!

Холодная босая нога ударила Соню в переносицу, и без того травмированную столкновением с ребром полки. От боли искры посыпались из глаз, и, опрокинувшись, Соня полетела вниз.

Голая лампочка болталась под низким потолком прямо над головой, и тускло светилась. Померещилось, что это петля. Соня вздрогнула, а вздрогнув, обнаружила, что лежит на ком-то. Неужели она раздавила Алю?! Соня перекатилась на бок, освобождая от своей массы уткнувшуюся ничком в земляной пол девушку.

– Аль, ты цела?

Застонав, Алька попыталась встать на четвереньки. Её растрёпанные пшеничные волосы подметали грязный пол. Над Алей возвышалась Таис, завёрнутая в чёрное газовое покрывало. Бледное лицо с кроваво-красными губами и зелёными глазами, горящими, как у дикой кошки, было страшно.

– Снимай мою одежду! Покрасовалась, и будет! – В руках «гетера» сжимала топор, нацеленный на Алькину шею.

– Брось топор! – прохрипела Соня.

– Ты правда этого хочешь? – Таис сделала замах, словно собиралась швырнуть топор в Соню. – Не боишься, что не поймаешь?

– Что я тебе сделала? – всхлипнула Соня. – За что вы меня мучаете?

– Мне? Ничего! И я тебя не мучаю. К тебе у меня претензий нет, а к этой воровке есть. – Таис указала топором на Альку, силившуюся приподнять голову. – Ты долго ещё будешь возиться? Снимай мою одежду! Я из-за тебя мёрзну!

Устав от бесплодных попыток выпрямиться, Алька упала на спину и едва уловимым движением поднесла что-то к глазу. Топор вырвался из рук Таис, отлетел в сторону и с хрустом вонзился в деревянную полку.

– Одежду я верну, не беспокойся, – пообещала Алька. – Приятных снов!

«Гетера» повалилась на пол. Алька напрягла силы и поднялась.

– Прости, Соня. Я не думала, что она очнётся так быстро. Сейчас мы повторим попытку выбраться. Лёша просил ни секунды здесь не задерживаться.

В комнате, где Таис готовилась к романтическому ужину, царил полумрак. Свечи почти догорели, в камине тлели угли. Алька подкинула поленьев, и язычки пламени с весёлым треском принялись облизывать дрова. Покопавшись в массивном шкафу, девушка вытащила безразмерную вязаную кофту, шерстяные носки и вязаные рейтузы, сунула их под мышку и обернулась к Соне:

– Отдыхай, я пойду за Таис. А то она там концы отдаст.

Когда Алька вернулась с «гетерой», Соня спала, положив локти на стол и уткнувшись в руки лицом.

– Достань сотовый и набери Лену, – приказала Алька.

Таис слушалась с исполнительностью робота.

– Положи телефон на стол. Садись к камину и грейся.

Ни на секунду не выпуская «партнёршу» из-под прицела кристалла, Алька подняла сотовый. Долго никто не откликался, играла какая-то глупая мелодия. Наконец мотивчик прервался.

– Что с Соней? – завопили в ухо.

– Немедленно бери такси и приезжай. Таис, диктуй адрес!

Лена попросила позвать сестру. Алька отказалась будить Соню:

– Она измучилась и спит. Выезжай как можно быстрее.

Лена передала кому-то телефон, и Алька услышала:

– Бонжюр, милая!

Облачённая в вязаные шмотки своей бабушки, Таис застыла на стуле возле камина, прямая и неподвижная, как изваяние египетской богини.

– А я ведь действительно могла убить тебя… – тихо сказала «гетера».

– Знаю, – повернулась к ней Алька. – Хотела заслужить любовь этого выродка. Ты совершила ошибку, Таис! От него тебе не дождаться даже благодарности, не то что любви. Внутри он чёрен и пуст, поэтому менять обличья может, а испытывать любовь – нет. Для любви внутри нужен Свет, а не пустота. Неужели ты не поняла, что у него лишь одна страсть – причинять страдания! Посмотри, что он сделал с Соней! Зачем ты ему помогала?!

– В его присутствии я теряю волю. Готова сделать всё, что он прикажет. – Таис начала всхлипывать.

– И в кого ты превратишься, угождая ему и дальше? В серийного убийцу?

– А сама-то! – Таис, близкая к истерике, почти кричала. – Только и делаешь, что пляшешь под дудку своего Чудовища!

Заметив, что проснулась Соня, Алька сурово бросила «гетере»:

– Проси прощения!

«Зачем Аля делает это? – удивлялась про себя Соня. – Зачем добивается от Таис чего-то столь же противоестественного, как самоубийство, к которому меня подталкивал мой мучитель? Таис так же способна на раскаяние, как её маньяк на любовь!»

«Гетера» послушно встала, словно собиралась произнести тост, и сжала руки у груди:

– Я виновата перед тобой, Соня. Прости, если сможешь.

Таис казалась вполне искренней. «А моё желание залезть головой в петлю разве было притворным?» – спросила себя Соня и отвернулась от «гетеры».

– Аль, позвони Лене.

– Уже позвонила. Лёша встретил твою сестру и отвёл её к нашим друзьям. Они едут сюда все вместе, думаю, скоро будут.

– Расскажи о ваших друзьях, – попросила Соня.

– О, это долгая история, – рассмеялась Алька. – Я встретилась с ними при весьма необычных обстоятельствах…

Дойдя до момента, когда кошки мадам Добрэн набросились на коротышек, Алька потянулась вперёд за бананом. Это её и спасло! Воспользовавшись тем, что девушки увлеклись и забыли о ней, Таис неслышно подкралась сзади и со всего размаха опустила кочергу на Алькин затылок. Но вместо головы удар приняло плечо. Охнув, Алька уткнулась лицом в стол, «гетера» занесла кочергу для повторного удара. Соня с криком вскочила и, схватив бутылку шампанского, предназначавшуюся для романтического ужина, запустила ею в Таис. Тяжёлая бутылка ударила по кровавокрасному рту, отбросив «гетеру» назад. Зажмурившись от боли, Таис замотала головой, кочерга полетела на пол. Со всей проворностью, на которую была способна, Соня обежала стол и схватила орудие. Таис попятилась к двери.

В этот миг дверь распахнулась.

– Девочки, что вы творите?!

Одна из девушек обернулась затравленным зверем, сверкнув на входивших дикими зелёными глазами. Обеими ладонями она зажимала рот, по подбородку и шее обильно стекала кровь, капая на вязаную кофту. Одежда второй, свирепо наступавшей на неё с кочергой, была чудовищно грязна. Всё лицо в разводах, синяках и кровоподтёках.

– Соня, что с тобой?! – Ленины и без того выпуклые глаза вылезли из орбит.

– Эта гадина хотела убить Альку дважды. Сначала пыталась зарубить топором – не вышло! И в благодарность за то, что Аля её одела, заботясь о её здоровье, тварь чуть не проломила Але череп! – Соня снова замахнулась на Таис кочергой. – Если б я не заехала ей бутылкой по зубам…

– Вы что, совсем здесь озверели?! – закричала Лена.

– Йа, Ю, посмотрите, что с Алей. Лена, приводи в чувство сестру, – приказала француженка и крепко сжала плечи Таис. – Здесь есть раковина с водой? Пойдём попробуем помочь твоему рту.

Присутствие нейтральных людей, не замешанных в событиях, происходивших в охотничьем домике, подействовало на Соню успокаивающе. Она послушно отдала кочергу сестре и присоединилась к незнакомцам, хлопотавшим возле Али. Внезапно тела Сони и Альки утратили плотность и пошли волнами, подобно миражам в пустыне. Когда мадам Добрэн вернулась, ведя за плечи Таис, то застала в комнате лишь изумлённую Лену и растерянных специалистов по регрессии. Француженка невозмутимо покопалась в сумочке, нашла болеутоляющее и протянула «гетере», лишившейся пяти зубов. Закончив оказывать помощь, повернулась к своим спутникам:

– Где девочки?

– Исчезли! А чуть ранее Соня сообщила, что Лёха тоже пропал. Что будем делать?

– Ждать.