ГЛАВА 18

Мои слова вызвали у учителей кратковременный ступор. Все головы обернулись в мою сторону. На лицах присутствующих, за исключением, быть может, Лонера и графа Экхимоса, было написано изумление. Но прежде чем кто-либо успел открыл рот и невежливо посоветовать мне помолчать, пока «большие дяди и тети» решают судьбы мира, мастер Ворг прокашлялся и хрипло заявил:

— Пусть Невзун договорит. Мне интересно послушать его выводы.

Я ожидаемо для всех смешался и даже позволил себе занервничать, однако потом перехватил напряженный взгляд ректора и вынужденно кивнул.

— Хорошо, я попробую. Только не судите меня строго, я все-таки не заговорщик.

— Да говорите уже, Невзун, — устало потребовал мастер Рух. — Если, конечно, вам есть что сказать.

— Кое-что есть, — медленно проговорил я и, сделав коротенькую паузу, с видимой неохотой начал: — Когда я выяснил, чем занимаются мои светлые коллеги, и увидел святилище, то довольно быстро пришел к тому же выводу, что и вы, мастер Мкаш: молодым людям кто-то помогает. Их определенно направляли, подсказывали, что делать, снабжали инструментами и артефактами… Согласитесь, боевые жезлы в закромах академии просто так не валяются. Полноценных учебников по некромантии тоже осталось немного, тем более пособий для практических занятий. Но у адептов они были. Да и влияющий на разум амулет света — редкая вещица. Академия хорошо защищена, поэтому пронести мимо ворот такой мощный артефакт…

— Задача абсолютно невозможная, — с ноткой раздражения поторопил меня друид. — Мы все это знаем, Невзун.

— Очень хорошо, — ничуть не смутился я. — Но тогда вы должны понимать: раз подобные вещи все-таки появились, значит, доставили их не через ворота. Отсюда и вывод — за парнями не просто присматривали и помогали, им помогали именно здесь. И сделать это мог лишь кто-то из преподавателей.

— Надеюсь, меня вы не подозреваете, Невзун? — высокомерно вздернула нос пришедшая в себя маркиза.

Я ее проигнорировал.

— Когда это стало очевидно, возник вопрос: занимался ли этим кто-то из помощников или же центральная фигура заговора контролировала все лично. Сперва я решил, что для личного присмотра это как-то мелко. Ну, знаете, такой великий умелец, хитрец и почти что гений — и вдруг утирает сопли малолеткам? Маловероятно, решил я и довольно длительное время считал, что здесь работает кто-то попроще. К примеру, бывший ученик. Речь же идет не просто о человеке, возжелавшем познать секреты бессмертия и перекроить мир по своему усмотрению — мы говорим именно о маге, точнее, о светлом маге, которого все мы ежедневно видели рядом и ничегошеньки не подозревали.

— Почему это сразу о светлом? — сухо осведомился алхимик. — Может, злодей как раз темный и просто прикрывался нашими коллегами?

— Если бы Темная гильдия была жива и кто-нибудь из мэтров мог сюда проникнуть, я бы, может, с вами и согласился, — признал я частичную правоту мага. — Все-таки для светлых — слишком большой размах. Смело, рискованно, сильно отдает непререкаемым превосходством. Это действительно в духе некромантов. Но мэтров старой закалки больше нет. И даже для того, чтобы наскрести людей на новый курс темного отделения, руководству академии пришлось приложить немало усилий. Не говоря уж о том, что руководить заговором должен был зрелый человек. Опытный и с весьма впечатляющими магическими способностями. Из некромантов же у нас есть только мэтр Кромм.

Лонер изобразил кривую ухмылку и демонстративно приподнял свою культю.

— А также мэтр Гриммор де Фугг.

Молодой человек вздрогнул, когда на него обратились все взгляды, во многих из которых проступила снисходительная усмешка, и густо покраснел. Причем так по-детски, что счесть его ужасным злодеем, похоже, не смогла даже недалекая маркиза.

— Как видите, — заключил я, — вероятность участия этих темных в заговоре настолько ничтожна, что во внимание может не приниматься.

Преподаватели поспешно отвели глаза от неопытного парня и старого, циничного, но абсолютно беспомощного мэтра, и невпопад закашлялись.

— Значит, остаются только светлые, — развел руками я, словно извиняясь за такой очевидный вывод. — И вот тогда я начал рассуждать… Смотрите сами: у нас есть полноценная, состоящая исключительно из светлых магов организация, о которой не имеет понятия даже Совет. Организация хорошо замаскированная и существующая на протяжении многих лет. Правда, для полноценного заговора ее цель показалась мне довольно странной — зачем так упорно биться над старыми черновиками и ограничиваться только этим, если можно свергнуть короля, распустить Совет или придумать что-то помасштабнее? Для чего так долго заниматься экспериментами и исследованиями, если их результаты не применяются на практике? Произошедшее в моем баронстве наглядно свидетельствует о возможностях этих людей. Но дальше разгула хамелеонки в одном отдельно взятом месте они почему-то не пошли. Вся нежить, созданная в лабораториях, до сих пор прячется на окраинах, не особенно стремясь добраться до столицы. Темные маги похищаются незаметно, хотя из этого давно можно было раздуть очередную войну. За прошедшие годы Сазул легко превратился бы при желании в заполоненные нечистью болота. Можно было свергнуть власть, установить свои законы, а потом мирно почивать на диване и наслаждаться безоговорочной победой… Однако этого почему-то не происходит. Нежити действительно много, с ней идет борьба, но какая-то вялая, без огонька, как будто ее умышленно сдерживают сверху, желая поддержать шаткое равновесие. Король у нас не дурак и вроде пока не собирается умирать. Академия продолжает работать, даже новые программы придумала после того, как объявили амнистию некромантам. Возродила традицию совместного обучения, но почему? Почему все так чинно и неторопливо, хотя, казалось бы, угроза реальна? Выходит, к власти заговорщики не стремятся? Трон или кресло главы Совета захватывать не собираются? Согласитесь, это странно, если только тот, кто стоит за всем, уже не имеет достаточного для своих целей влияния и на Совет, и на короля.

Я медленно обвел глазами аудиторию.

— Потом мне пришла в голову другая мысль: когда человеку, страстно увлеченному какой-то идеей, удается чего-то достичь и сделать так, чтобы придуманная им система работала без его участия, в какой-то момент перед ним встает выбор — что делать дальше? Все ключевые посты он уже передал доверенным лицам, личного контроля не требуется — все работает само. Есть кому позаботиться о возможных сбоях, проблемах, трудностях. Остается только сидеть на месте и ждать результата. Но разве тот, кто столько лет упорно добивался успеха, может вот так просто самоустраниться и ничего не делать? Думаю, нет. А самое важное для него что? Или, вернее, кто?

— Ученики, — сглотнул мастер Рух, расширенными глазами посмотрев на окаменевшего ректора. — Он должен увеличивать число своих последователей.

— Верно, — одобрительно кивнул я. — И сделать это проще всего здесь, у вас на виду. Потому что академия дает не только прямой доступ к легковнушаемым адептам, но и представляет собой прекрасное убежище, где никто и не подумает искать злодея.

— Я даже слушать это больше не хочу! — свернула глазами маркиза, демонстративно отвернувшись.

— А я бы послушал, — задумчиво отозвался мастер фон Берден, оценивающе поглядывая в мою сторону. — Все это звучит очень и очень осмысленно.

Мастер Ворг криво усмехнулся.

— Мне тоже нравится ход его мыслей. Продолжайте, Невзун. Ваша теория весьма правдоподобна.

— Спасибо, мастер, — серьезно поблагодарил я. — Мне пришлось поломать над ней голову. Надеюсь, вы не сочтете за дерзость признание, что поначалу я подозревал абсолютно всех?

— Это вполне естественно, — снисходительно кивнул целитель. — Но меня больше интересует, к какому выводу вы пришли. Насмов мы еще выслушаем. А пока я хочу знать, насколько вы талантливы, молодой человек. И, как старый опытный интриган, убедиться, правильно ли я выбрал себе ученика.

Как ни напряжена была обстановка, но преподаватели все же позволили себе слабые улыбки. Я тоже неопределенно улыбнулся и отвесил старику короткий поклон.

— Думаю, вам понравится.

— Очень на это надеюсь, — проскрипел Ворг и тут же согнулся в приступе сильного кашля.

Я терпеливо подождал, пока он судорожным движением вытащит из-под плаща бутылку с зельем и отхлебнет оттуда драгоценный настой, и только потом продолжил:

— На самом деле задумка была великолепной. Наш злодей имеет доступ к Совету, если не напрямую, то через кого-то. Имеет влияние на его решения… Полагаю, идея с амнистией, способной выманить на свет попрятавшихся по норам некромантов, была отнюдь не случайной. Он также имеет доступ во дворец и некоторое отношение к королевскому окружению. Без этого королевская гвардия еще лет тридцать назад должна была устроить решительное наступление на нежить и вычистить пораженные земли огнем и мечом, а не мяться в нерешительности, ограничиваясь единичными стычками. Этот человек безусловно умен — создать такую организацию и поддерживать в ней жесткую иерархию далеко не каждый сумеет. Он хитер и очень предусмотрителен, раз столько времени сумел оставаться в тени. Он определенно светлый маг с очень хорошими познаниями в области темного искусства. И, вероятно, прекрасный знаток порталов, потому что почти все его лаборатории были оборудованы если не полноценными телепортационными арками, то хотя бы переносками. Кроме того, он достаточно богат, чтобы без сожаления тратить средства на дорогостоящие исследования. И невероятно упорен, потому что никто другой на его месте не стал бы ждать десятилетиями, чтобы получить ответы на свои вопросы. Плюс он превосходно знает историю. Посвящен во многие тайны обеих гильдий. Одержим идеей бессмертия, но при этом хочет достичь его лишь для себя одного.

— Почему вы так решили, Невзун? — удивился граф де Регилль.

— Потому что в противном случае он бы не стал работать тайком. Имея такие связи, он поставил бы дело на широкую ногу. Привлек к этому известных мастеров, нашел тех, кто согласился бы оплатить их работу, минимизировал свои собственные траты, сосредоточившись на результате. Кроме того, уже сейчас все заинтересованные лица в магическом сообществе непременно обсуждали бы его успехи и неудачи. А он этого не хотел.

— Может, он собирался продать свой секрет за большие деньги? У нас достаточно богачей, которые выложили бы, не раздумывая, огромные суммы, чтобы получить шанс на вторую жизнь.

Я поморщился.

— Если бы этому человеку понадобились деньги, он бы обратился в Совет. Однако наш злодей не просто гордец — он предпочел провернуть все тихо. Никого не привлекая, кроме абсолютно проверенных людей. Нет, я думаю, поначалу он просто не был по-настоящему уверен в успехе. А когда стало что-то получаться, решил, что первым делом добьется бессмертия для себя. И, честно говоря, подумав обо всем этом, на роль главного злодея я сперва выбрал вас… мастер Умдобр.

Под моим взглядом ректор удивленно приподнял одну бровь. Кто-то из преподавателей задумался, кто-то удивился, а кто-то и искренне возмутился подобными инсинуациями. Но поскольку сам ректор выразительно промолчал, позволяя закончить мысль, то никто не проронил ни слова. И я одобрительно кивнул, по достоинству оценив оказанное доверие.

— У вас есть нужные связи, магистр, а также знания и полный доступ в хранилище академии, где могли сохраниться старые книги. Вы прекрасный знаток истории. Хороший маг. Вхожи в Совет. Вас знает и уважает король. Вы, безусловно, умны. Обладаете опытом руководителя. И, вероятнее всего, именно с вашей подачи была изменена программа обучения студентов и взят курс на постепенное сближение темных и светлых адептов.

— Верно, — впервые разлепил губы архимаг. — Прошение в Совет подавал именно я. И к моей просьбе прислушались, поскольку наши коллеги наконец осознали, что последствия войны так просто преодолеть не удастся. К этому магическое сообщество придется приучать, начиная с юного возраста, чтобы хоть через несколько поколений свести к минимуму взаимную неприязнь.

— Это была хорошая идея, — согласился я, по-прежнему маяча у двери. — Даже, можно сказать, слишком хорошая, потому и подозрительная. Именно она позволила светлым студентам без помех изучать азы темного искусства, и наоборот. Но с учетом того, что тут творилось, ваша инициатива выглядит несколько… тревожной.

— Тем не менее вы все же передумали? — спокойно осведомился ректор.

— Мои призраки следили за вами непрерывно. И убедились, что вы не только практически не покидаете академию, но и, оставаясь в полном одиночестве, когда уже не нужно носить маску и притворяться тем, кем вы не являетесь, добросовестно исполняете свои обязанности, а также честно пытаетесь разобраться в происходящем.

— Ну спасибо, — хмуро ответил ректор. — Позже мы еще с вами поговорим о взломе охранных заклинаний в моем кабинете и несанкционированной слежке. Похоже, у вас разносторонние таланты, молодой человек, и некоторые из них я предпочел бы держать под контролем.

— Вообще-то я не взламывал ваш кабинет, — со вздохом признался я, ни капли не солгав. Конечно, это — работа Нича. — У меня на такое не хватило бы сил. Но от разговора увиливать не буду: вы в своем праве.

— Продолжайте, — так же хмуро велел мастер.

Я, изобразив неловкость, громко шмыгнул носом.

— Потом я подумал на тех, кому вы доверяли больше всего: на мастера Руха и леди де Ривье. Господин друид, судя по манере его речи, когда-то имел отношение к королевским дознавателям и, соответственно, обладал многими нужными качествами, а миледи входит в Совет магов, что само по себе не могло не настораживать.

— Невзу-у-ун? — угрожающе протянула огневица, а ее глаза опасно сверкнули.

— Я думал о вас плохо совсем недолго, — обезоруживающе улыбнулся я, старательно избегая ее грозного взгляда. — Лишь до того дня, пока не узнал, что ваш отец был ярым противником войны гильдий и до самой своей смерти считал, что уничтожение доброй половины магического сообщества является результатом заговора. Он полагал, что все мы были обмануты. Его подняли на смех и глумились даже после смерти, которая, на мой взгляд, пришла к нему неоправданно рано. После его ухода вы продолжили непростое дело, добившись пересмотра решения Совета об отказе в правах темным магам. И именно вашими усилиями закон об амнистии все же увидел свет. Конечно, можно было предположить, что вы как профессиональная интриганка таким образом выгораживали себя, прикрывая свои темные делишки, но вы были честны со мной и всеми своими адептами, леди. Даже в мелочах. А кроме того, вы плохо разбираетесь в пространственной магии. Поэтому я считаю необходимым принести извинения. Это были не вы, миледи. Мое почтение.

Графиня опешила, а я уже повернулся к Мкашу.

— Что же касается вас, мастер, то решение о вашей непричастности к последним событиям я принял гораздо позже, когда призраки добыли неопровержимые доказательства вашей невиновности.

— Даже знать не хочу, что вы там узнали, Невзун, — процедил разгневанный маг.

Я только пожал плечами.

— Пожалуй, все согласятся, что мастера Свима, мастера фон Бердена и мастера де Фугга из числа подозреваемых можно исключить — они слишком молоды для столь грандиозной интриги. Мастер Зодис Краш подходит по возрасту, но он настолько увлечен своими зельями, что ничто иное его просто не интересует. На одном из уроков я умышленно изменил состав одного из зелий, но он даже не стал выяснять, зачем это было нужно. И продемонстрировал удивительное равнодушие, когда я завел разговор о новых видах нежити.

— Проверял меня, паршивец? — недобро сузил глаза пожилой маг.

— Как и всех, мастер Краш, — примиряюще заметила остывшая графиня де Ривье. — Как и всех… Полагаю, вы сможете высказать свое возмущение позже. Давайте же дослушаем Невзуна.

Я благодарно ей кивнул.

— Потом я заинтересовался личностью госпожи маркизы.

Лилитана де Ракаш встрепенулась и с презрением взглянула на соседей.

— Я тут абсолютно ни при чем!

— Безусловно, — коротко поклонился я. — При всех своих достоинствах у вас не получилось бы так талантливо сыграть… саму себя. Поэтому вы вне подозрений.

Ректор поспешил спрятать усмешку, вызванную моим непрозрачным намеком, но маркиза этого не заметила. Удовлетворившись ответом, она еще выше вздернула очаровательный носик и надменно замолчала.

— Графа Экхимоса мы тоже исключим, поскольку его сиятельство не обладает магическим даром, — отсалютовал я своему бывшему опекуну. — Мастер Лиурой спас мне жизнь, поэтому подозревать его с моей стороны было бы настоящим свинством. Мастер Гриндер Ворг… Ну, это мастер Гриндер Ворг. Про него мне пока нечего сказать. А вот мастер де Регилль и леди де Фоль… Тут я, честно говоря, надолго растерялся.

— Почему же это? — слегка оживился старый целитель, на всякий случай еще разок отхлебнув из бутылки.

Я задумался.

— Они оба — члены Совета магов. И имели доступ к нужным документам. У них есть необходимые навыки, знания и обширные связи. Средства… Влияние на короля… кто-нибудь помнит, что фамилия де Фоль имеет непосредственное отношение к одной из ветвей правящей династии? И когда милорд ректор задумается об отставке, его место, скорее всего, займет именно вышеупомянутая леди…

На губах госпожи де Фоль появилась странная улыбка.

— В целом все верно, Невзун. За исключением того, что я не претендую ни на трон, ни на кресло ректора. Мне вполне хватает забот в Совете, чтобы избегать дополнительных трудностей. К тому же мастер Умдобр был и остается моим почтенным супругом. И мне совершенно ни к чему портить ему репутацию, занимаясь какими-то сомнительными проектами.

— Супруг — это серьезный аргумент, — вынужденно согласился я под тихий шепот преподавателей. Видимо, не все знали. — Так что если и подозревать вас в заговоре, то сразу обоих.

— А что? — игриво склонила головку госпожа ректор. — Это было бы забавно.

— Шари, сейчас не время для шуток, — недовольно нахмурился магистр.

— Как скажешь, дорогой. Я просто хотела снять напряжение.

Я едва не улыбнулся, услышав необычные нотки в голосе строгой и вечно серьезной магессы, и только тогда окончательно вычеркнул ее из своего списка.

— Судя по всему, остался только я? — воспользовавшись паузой, поднялся со своего кресла граф де Регилль. — Не так ли, Невзун? Вы лишь обо мне не сказали ничего хорошего.

Я тяжело вздохнул.

— Просто я все еще пребываю в сомнениях и до конца не уверен, насколько вы причастны к этому делу.

— Вот даже как? — пренебрежительно усмехнулся его сиятельство. — Но я ведь тоже вхожу в Совет, имею доступ в академию. Смею надеяться, что достаточно умен. Имею неплохие таланты в области пространственной и воздушной магии… Мне, кстати, интересно, почему вы остальных членов Совета сюда не пригласили? Могли бы исхитриться. Если уж подозревать, то всех!

— Остальных уже успели проверить мы, — невозмутимо откликнулся кто-то из насмов, о которых все, похоже, почти забыли. — И только вас последнюю пару недель не было в городе.

— Чудно! — с наигранным воодушевлением воскликнул де Регилль и всплеснул руками. — Мне теперь что, перед вами оправдываться?! Только из-за того, что какой-то юнец счел меня организатором непонятного заговора?!

— Не нужно ни перед кем оправдываться, — подала голос молчавшая до этого Хисса. — Просто просмотрите одну небольшую запись. Господин ректор, вы не активируете артефакт?

Слегка растерявшись от неожиданности, магистр все же сообразил, что от него требуется, и поспешил сжать переданную насмешницей следилку.

Над артефактом, едва сработал рунный ключ, возникло надменное лицо отпрыска господина наблюдающего, а затем зазвучал и высокомерный голос: «И ты тут, Невзун. Снюхался с этими падальщиками, да? Небось обломали тебе зубы наши старшие? А теперь примчался за помощью этого недоумка, чтобы прыгать вокруг них уже на пару?»

Чуть позже тот же голос, только истерично-ненавидящий, взвыл: «Темные твари! Уничтожу вас всех! Давить вас надо было еще тогда! Убийцы! Упыри! Будьте вы про!..»

После чего изображение сразу сменилось, и вместо молодого графа возникло совсем другое лицо — обреченное, уставшее, но полное такой уверенности в своей правоте, что от сочетания с тем, что говорил светлый, становилось жутко.

«Это кто-то, кто хорошо знает наш распорядок. Видит регулярно наши ауры. Думаю, что он общается с каждым из нас едва ли не каждый день. Для ректора он слишком хорош, хотя… Я уже ничему не удивлюсь. Ему ведь не все подходят: говорят, он приглашает лишь тех, кто больше других способен к темному искусству».

Шипение и кратковременный обрыв записи.

«Темных осталось мало. В Сазуле война — нежить и все такое. Армия не справляется, окраины обезлюдели, крестьяне бегут. А мы можем хоть что-то… Только за это приходится дорого платить».

Снова шипение. И еще один обрыв, за которым не слышно моего голоса.

«Когда ему кто-то нужен, он присылает вестника. Обычный листок бумаги, сложенный в виде птицы. Подбрасывает в комнаты, под парты, в книгохранилище. Однажды даже у Ворга в лечебнице под труп подложил. Хорошо, что старик в тот день задержался и ничего не заметил. Он просто указывает, где найти тут или иную книгу. Мы находим, учим, потом возвращаем на то же место. Сроки тоже определяет он. Мы лишь выполняем».

Шипение.

«С нашего курса — трое. С четвертого и пятого — столько же. С третьего — де Регилль и его команда. Кто с седьмого и выше, я не знаю — мы их почти не видим. И они всегда в масках… У них точно есть выход в город, а подобрать бездомного или припозднившегося пьянчугу в подворотне — проще простого. Но порой и на нас самих тренируются, когда учитель велит. Он считает: мы должны знать, что делаем, и обязаны прочувствовать все на себе. Поэтому требует иногда, чтобы мы друг на друге… Без этого нас не допускают к самостоятельной практике. Думаешь, мы не знаем, каково это — лежать на жертвенном столе? А мы знаем. Все там когда-то были. Так что ты зря подумал о нас плохо. И мы всех излечиваем. Нам нужны только эмоции для ритуала».

Очередной пропуск, и снова — все тот же обреченный голос:

«Мы не видим карт — куда приведут, там и остаемся. На час или на всю ночь. Наши перстни на это время теряют активность, поэтому-то я и думаю, что помогает кто-то из преподавателей. Один раз были на заброшенном погосте — зомби поднимали. Другой — возле какой-то деревеньки, строили слабенький круг для преобразования нежити. А как-то раз нашу группу даже в окрестности столицы забросило. Там-то мы на второй пласт посвященных впервые и наткнулись».

Ректор с каменным лицом остановил запись и недобро глянул на внезапно побелевшего графа.

— Я чего-то не знаю, де Регилль? — неестественно ровно осведомился он, и господин надзирающий с видом человека, внезапно потерявшего смысл жизни, медленно опустился на место.

— Мой сын… Он тоже кого-то пытал?!

Вопрос ректора, если граф его и услышал, остался без ответа. Но этого уже не требовалось: в голосе светлого было столько тоски, столько жуткого понимания, смешанного с бессилием и ощущением собственной вины… Я был вынужден признать, что несколько перестарался, устраивая проверку для отца графенка. Он был буквально убит горем.

— Моя репутация уничтожена. Фамилия обесчещена. Не могу поверить, что это был мой сын… Святые небеса, что же мне делать?!

Когда он сгорбился и закрыл руками лицо, я с видом провинившегося ребенка взглянул на ректора, в глазах которого, обращенных на смущенного меня, появилось грозное предупреждение.

— Зато мы точно выяснили, что он ни при чем, — тихонько пробормотал я, потупившись. — И вообще, это было только предположение.

— Ваши предположения, Невзун, слишком дорого обходятся! — фыркнула маркиза. — К тому же ни одно из них так и не привело нас к результату!

— Вы сказали обо всех, — неожиданно поддержал ее мастер фон Берден. — Но виновного, как обещали, так и не нашли!

— Разве? — удивился я. — По-моему, я всего лишь доказал, что в этой комнате у него не осталось сообщников.

— Вы так в этом уверены, молодой человек? — прищурился мастер Ворг.

Лиурой, упорно хранящий молчание, дернулся как от удара, но глаз от пола поднять не посмел. А я обидчиво насупился.

— Сомневаетесь во мне, мастер? Я же могу и доказать.

— Сделайте одолжение, — уже без особого интереса и даже с толикой пренебрежения отозвался старик. — Обидно было бы потратить столько времени, выслушивая ваши доводы, но так ни до чего и не договориться.

Я моментально перестал изображать оскорбленную невинность и, приняв независимо-отрешенный вид, сделал последний шаг.

— Что ж, позвольте тогда добавить к рассказу несколько дополнительных деталей. Начну с того, что из присутствующих в этой комнате людей магические контракты с насмами есть у четверых: это господин ректор, о чем вы прекрасно знаете; я; мэтр Лонер, о чьем контракте за давностью лет все позабыли; а четвертый участник… Мастер Мкаш, не подскажете, почему некоторое время назад вы согласились нанять звезду для проведения одной несложной работы в Локре? Вы ведь до сих пор не расплатились, верно?

Друид вздрогнул от неожиданности и шальными глазами уставился на мое спокойное лицо.

— Откуда вы знаете?!

— Та метка, которая все еще присутствует в вашей ауре, очень похожа на проклятие, — бесстрастно пояснил я. — И я был твердо в этом уверен до тех пор, пока не узнал, что точно такую же метку оставляет после себя тесное общение с демоном. Младший он или старший — особого значения не имеет. Суть в том, что если вы его уничтожили или находились поблизости от места, где это произошло, ваша аура изменится так, как если бы ее много лет назад зацепило смертельное проклятие.

Да. У меня такая метка тоже была до опустошения светлого резерва. То-то Нич удивился.

— Подробности чужих контрактов насмы, как вы знаете, не раскрывают, — решил добить его я. — И за последнее время в их правилах ничего не изменилось. Но некоторое время назад присутствующая здесь звезда была нанята неким лицом, чтобы уничтожить проникшего в наш мир демона. Причем их наняли до того, как это в действительности произошло. Конечно, о вашем участии в этом деле я мог только догадываться, потому что прямых доказательств не было, а насмы отказались назвать имя заказчика. Тем не менее, являясь действительно хорошим целителем, вы бы ни за что не пропустили момент, когда вас «прокляли». Да и ректор, и мастер Ворг этого бы не допустили. Мне показалось маловероятным такое развитие событий, поэтому я и подумал о другом варианте. И, судя по вашему лицу, он действительно имел место. Но раз еще раньше я успел выяснить, что вы непричастны к похищениям, травле и убийствам темных, то ответьте мне, пожалуйста, на другой вопрос: кто попросил вас это сделать? Кто сказал вам о демоне? И кого вы уважали настолько, что, даже сильно удивившись подобной просьбе, просто не смогли отказать? — Ответа я ждать не стал и обратился к мастеру Умдобру: — Господин ректор, вы не отрицаете, что подали в Совет идею об изменении программы обучения для младших курсов. Весьма, надо сказать, необычную и несколько, на мой взгляд, преждевременную. Скажите, вы сами додумались до этой мысли или же вам ее кто-то подсказал?

Магистр замер, изумленно округлив глаза, а я уже направился дальше.

— Мэтр Гриммор де Фугг…

— Я ни в чем не виноват! — испуганно шарахнулся в сторону молодой некромант. — Невзун, вы сами сказали!..

— Вы не виновны в том, что происходило в академии. Но несколько лет назад, когда это только начиналось, вы были здесь единственным мэтром. Мэтр Кромм пришел позже. Поэтому именно на ваши плечи легла забота о вверенных вам учениках. Из того, что рассказал нам оракул, известно, что некоторых учеников похитили прямо из академии, сымитировав их смерть во время учебных поединков. Подобные поединки происходят по строгим правилам, и присутствие кураторов с обеих сторон на них обязательно. От светлой стороны мог прийти любой из преподавателей, но за темных адептов отвечали именно вы. И их раны, прежде чем отдать целителям, тоже должны были проверить именно вы, дабы удостовериться, что они действительно серьезны. Я вполне могу поверить, что вы не сильны в целительском искусстве и во время осмотра могли что-то упустить. Однако, безусловно, смертельные раны и раны, которые можно вылечить, вы обязаны различать. И поэтому у меня к вам тоже появился вопрос: почему, зная о том, что в действительности смерть ваших учеников могла быть предотвращена, вы все же позволяли объявлять об их гибели? И почему, если у вас возникли сомнения, а они не могли не возникнуть, вы же не первый год на свете живете, да и обучал вас из-за отсутствия других претендентов — светлый маг, — вы не озвучили их ректору?

На Фугга стало больно смотреть, но я уже отвернулся.

— Господин де Регилль, господин де Регилль! Я понимаю, что вам сейчас очень трудно, но все же прошу вас ненадолго вспомнить о своих обязанностях.

— Что еще вы от меня хотите, Невзун? — измученно отозвался граф, с трудом отнимая руки от резко постаревшего лица. — Думаете, я тоже в этом участвовал?

— Нет. Но вы можете сказать, какой пост должен занимать маг, чтобы иметь влияние на Совет. И наверняка припомните человека, который, не являясь его постоянным членом, все же пользуется у вас достаточным уважением, чтобы время от времени изменять ваше решение.

В глазах у графа что-то изменилось, а из груди вырвался судорожный вздох.

— Госпожа де Ривье.

— Я слушаю вас, Невзун, — встрепенулась погруженная в раздумья графиня. — У вас ко мне остались какие-то вопросы?

— Недавно мне стало известно, что в последние несколько лет вы совмещаете должность члена Совета и одновременно являетесь хранителем архивов столичной ратуши.

— Да. Это так.

— Не могли бы вы сказать, у кого из знакомых вам архимагов хватило бы знаний и таланта, чтобы незаметно проникнуть в архив и исправить записи, касающиеся некоторых учеников? Я в курсе, что архивы прекрасно защищены. Но некоторые из них, как выясняется, не полны.

— Но это абсолютно невозможно!

— Господин ректор подскажет вам, какие именно дела вам стоит просмотреть, — бесстрастно заметил я. — И я уверен, что многие из упомянутых там имен окажутся вам знакомы. А теперь вопрос к вам, леди Шариэль де Фоль.

— Спрашивайте, — поразительно тихо откликнулась магесса.

— Вы вхожи во дворец в любое время. Прекрасно знаете характер короля. Помните, каким его величество был, например, двадцать лет назад… Скажите, вам не показалось, что с тех пор его поведение необъяснимо изменилось? К примеру, он стал более медлительным, безынициативным, внушаемым? Таким, что позволил нежити без сопротивления захватить окраины своего королевства? Или не увидел очевидного и упустил момент, когда ее можно было раздавить одним ударом? Быть может, в последние годы он стал проявлять странную нерешительность в отдельно взятых вопросах? Или слишком доверять мнению тех, кто на первый взгляд не должен вмешиваться в государственные дела? Мог ли он, скажем, издать нелепый указ о разделе моего баронства между ближайшими соседями? Заставить графа Экхимоса бросить все силы на борьбу с нежитью в чужих землях, но при этом палец о палец не ударить, чтобы ему помочь? Или установить странное опекунство над мальчишкой, о котором даже не знал? Без возражений пожаловать бастарду титул, а потом дать такую ссуду, чтобы тот никогда не расплатился. Скажите, в его ли стиле такие странные решения? А если нет, то с чем это могло быть связано? И кто был способен незаметно, но почти постоянно влиять на разум его величества?

— Святые небеса! — ахнула госпожа ректор, потрясенно прикрыв рот ладошкой. — Невзун! Но это же…

Я холодно улыбнулся.

— У всех этих решений есть лишь один автор. Самое важное он, разумеется, взял на себя, что-то полегче поручил помощникам. Вернее, лучшим ученикам, один из которых не так давно, кстати, стал королевским лекарем, другой устроился в столичную ратушу на должность королевского регистратора, третий занимался исследованием порталов, четвертый с младых ногтей интересовался темным искусством… Всех их объединяет одно — предрасположенность к ментальной магии, которая были умышленно сокрыта от Совета магов. Ну и, конечно же, общий учитель, который по праву считается одним из наиболее опытных, знающих и уважаемых архимагов. Но добровольно покинул Совет магов каких-то десять или пятнадцать годков назад. По старости лет, как он во всеуслышание заявил.

В наступившей оглушительной тишине, в которой все до одного взгляды обратились на единственного человека, который соответствовал моим характеристикам, я невозмутимо сложил руки на груди и задал свой последний вопрос:

— Не так ли, мастер Ворг?