31 марта, четверг
Впереди опять был длинный день, который абсолютно нечем занять. Когда-то Влада выбрала Егора не только из-за денег. Ее привлекал круг общения Егора, совсем не такой, как у Степы. И действительно, она сейчас знала многих журналистов и актеров, и вообще интересных людей. Жаль только, что никому из них нельзя было позвонить, как звонят обычным друзьям и знакомым. Она для всех была просто женой Егора Кривицкого. Даже не так, она была женой сына Максима Кривицкого. То есть никем. Максима Ильича больше нет, и даже Егора нет, а сама Влада никому не нужна.
Зазвонил телефон. Влада поморщилась, посмотрев на экранчик.
— Да, Галя, — стараясь говорить поласковее, произнесла в трубку.
— Извините, Влада, — залепетала трубка. — Вы насчет меня не разговаривали? Понимаете…
— Разговаривала, — перебила Влада. Не хватало еще выслушивать про чужие проблемы. Своих хватает. Вообще-то, сиделка больше не была нужна, но Влада решила повременить. — Разговаривала. Свекровь пока думает, но я ее уговорю. Ей действительно нужна помощь.
— Понимаете, я работаю только до конца недели…
— Я помню, — опять перебила Влада. — Самое позднее завтра я вам позвоню.
Вчера Влада действительно звонила свекрови, но о сиделке не заикнулась, конечно. Как-то само собой выяснилось, что Инна купила для свекрови редкое лекарство, Влада вызвалась его привезти.
Настроение и так было плохое, а разговор его совсем испортил. Влада оделась, спустилась в ближайший ресторан позавтракать, без аппетита съела отлично приготовленную рыбу.
Похоже, настроение так сильно испортилось, потому что ей было искренне жаль дуру-сиделку. Она бы, Влада, сразу просекла, что ее обманывают и никакой работы не будет, а эта дурочка верит.
Врут, когда говорят, что дуракам счастье.
Впрочем, счастья нет и для умных.
Раздражение хотелось выплеснуть, и Влада позвонила Людмиле, порадовавшись, что занесла домашний номер Ильи в телефонный справочник.
— Мне надо с тобой поговорить, Люда, — тихо сказала Влада.
— Говори. — Она явно не мечтала пообщаться с Владой.
— По телефону? — засомневалась Влада. — Вообще-то, разговор не телефонный.
— Ну приезжай, если хочешь.
Влада стерпела. Ей действительно было необходимо поговорить с Людмилой.
Вернулась от ресторана к своему дому, но в квартиру подниматься не стала, сразу села в машину и поехала к Людке.
От этого разговора зависело многое. Никто, кроме Влады, не знал, как много зависело от этого разговора.
Недовольства на лице Люда скрыть не пыталась, но на это Владе было наплевать.
Пройти в квартиру хозяйка не предложила. Влада прислонилась плечом к косяку двери и для начала вздохнула.
— После убийства Егора кто-то забрался ко мне в квартиру…
— Надеюсь, ты сообщила в полицию?
— Нет. Я поменяла замки. И в то же время кто-то залез в квартиру Инны.
— А кто это — Инна? — без интереса спросила Люда.
Спросила без интереса, но на самом деле ей было очень интересно, Влада видела.
— Это тетя Егора.
— А-а.
Из глубины квартиры послышался шорох, Люда прислушалась. Шорох не повторился.
— Так вот. Я долго не могла понять, что могли у нас искать…
— И как, поняла?
— Поняла, — кивнула Влада, достала из сумки расписку в получении денег и сунула Людмиле под нос. — Тебе это знакомо?
— Знакомо. — Люда отчего-то улыбнулась, но Влада этого не заметила и не насторожилась.
— Ты ведь мечтала ее получить?
Людка не ответила, стояла, нагло улыбаясь. Влада почувствовала, что закипает.
— У тебя коричневый «Опель». И вот как забавно, коричневый «Опель» видели недавно около моего дома и около дома Егоровой тетки. Как раз в тот день, когда Егора убили.
Теперь собеседница перестала улыбаться, но посмотрела на Владу с жалостью. Пожалуй, это выводило из себя еще больше.
— А еще ты была рядом с местом убийства, когда погиб Егор.
Люда прислушалась к чему-то в квартире. Ребенок спит, поняла Влада, заговорила тише.
— Ты не хочешь что-нибудь объяснить перед тем, как я пойду в полицию?
Хозяйка вздохнула, повернулась, исчезла за поворотом коридора. Вернулась с листом бумаги, сунула Владе.
Это был нотариально заверенный возврат долга. Илья вернул Егору пять миллионов почти сразу. Давно.
— Можешь взять, если хочешь, — кивнула Люда. — Это копия. Цветной ксерокс.
Вот на чем Егор поймал Илью. Илья продал фирму, чтобы расплатиться.
— А в тот вечер я была в парикмахерской, можешь проверить. Моя парикмахерша позвонила, предложила меня принять. И я согласилась. Она перед этим две недели болела. Хороший мастер, кстати. Хочешь, порекомендую?
Влада протянула лист с печатями нотариальной конторы Людмиле и медленно пошла по лестнице вниз.
Конечно, Людки не могло быть во дворе у Инны, когда убили Егора. И в полиции не идиоты, и тоже не поверили бы, что мать троих детей станет рисковать свободой из-за давней истории с фирмой.
Просто Владе обязательно нужно было в этом убедиться, и она убедилась.
Спускалась по лестнице Влада медленно. И неожиданно подумала, что, если по Егору искренне горевали только мать и тетка, то по Владе горевать станет только одна мама.
Время делилось на то, которое шло без Степана, и то, когда он был рядом. Без него Таня все время его ждала, даже когда, казалось бы, совсем о нем не думала. Это ненормально, ничего хорошего в этом не было, и еще недавно Таня не поверила бы, что такое может с ней случиться. Она всегда считала себя спокойной и уравновешенной.
Любовь — это несчастье, говорила одна из маминых подруг. Мама с ней не соглашалась, спорила. Любить нужно только себя, учила подруга. По крайней мере, никогда не разочаруешься.
Одно время Таня тоже пыталась в себя влюбиться, но у нее ничего не вышло.
— Я весь день тебя ждала, — пожаловалась Таня, когда, наконец, в двери зашуршал замок.
— Я тебя тоже, — серьезно ответил Степан.
Шершавый свитер под его курткой колол щеку, но Таня могла стоять так вечно, чувствуя на себе его руки.
— Ты голодный? — как и полагается хорошей жене, спросила она.
Она будет отличной женой, она научится вкусно готовить и обеспечит уют и комфорт в их жилище. Дело было за малым — чтобы Степан сделал ей предложение.
Конечно, он был голодный. Она кормила его купленным по дороге в кулинарии ужином, и только мысль о Владе, которую Таня никак не могла отогнать, портила идиллическую картину. Ревность — отвратительное чувство, но Таня не знала, как ее победить.
— Как у Влады дела? — как бы между прочим спросила она, убирая со стола тарелки.
— Не знаю, — пожал печами Степан.
— Позвони ей.
— Зачем? — поморщился он.
— Позвони! Вдруг у нее еще что-нибудь случилось.
— Если случилось, сама позвонит.
— Позвони!
Таня не смогла бы объяснить, почему настаивает. Наверное, потому что ей легче слышать, как он разговаривает с бывшей невестой при ней, чем где-то без нее. Она ревнивая истеричная дура.
Степа нехотя поднялся, вернулся с телефоном, включил громкую связь, положил аппарат на стол.
Влада ответила тихо и как-то слабо, как умирающая.
— Привет, — равнодушно сказал Степан. — Как дела?
— Степа, я себя очень плохо чувствую, — с заминкой ответил слабый голос.
Она не ждала его звонка, обрадовалась и сказала первое, что пришло в голову.
— Что с вами, Влада? — спросила Таня, наклонившись над телефоном.
— Не знаю. Меня тошнит и мне хочется спать.
— Мы сейчас приедем! — Таня стала поспешно одеваться.
— Перестань, — покачал головой Степан, с удивлением наблюдая за ней. — Ничего Владе не сделается. Если ей действительно плохо, вызовет «Скорую».
— Поедем, Степа. Поедем!
Ехать ему не хотелось, ему хотелось лежать, прижимая Таню к своему плечу.
Конечно, он поехал. Он поехал бы на край света, если бы Тане этого хотелось.
Ничего ужасного с Владой не было. Абсолютно ничего, похожего на отравление. Вид усталый, но у всей Москвы усталый вид к концу марта.
Поездка обернулась глупостью, Таня на себя разозлилась. Она быстро натянула куртку и переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда оденется Степан.
— Сте-опа, у меня комп сегодня не загружался, — вспомнила Влада, провожая их в прихожей. — Посмотришь?
Стоять одетой у порога было глупо, снова раздеваться — еще глупее.
— Я подожду тебя около машины, — сказала Таня и захлопнула за собой дверь.
Почти одновременно хлопнула соседняя дверь. На площадку вышла полная женщина лет пятидесяти, улыбнулась Тане, поздоровалась. Таня ответила.
— Вы Владочкина подруга? — мягко поинтересовалась соседка, входя вместе с Таней в лифт.
— Да, — соврала Таня.
— Какое горе! — покачала головой женщина. — Такая чудесная была пара!..
Таня кивнула — ужасное горе, чудесная пара.
Внизу женщина вышла из лифта первой, замерла, ухватившись за перила лестницы.
— Вам плохо? — остановилась рядом Таня.
Женщина достала из кармана носовой платок, вытерла испарину на лбу.
— Ничего. Устала просто. Со мной такое часто бывает.
— Вы давление меряете? — доктор включился сразу, Таня даже заговорила другим тоном. — Я врач. Кардиолог.
— Меряю, когда не забываю. Если давление повышенное, таблетки пью.
Женщина начала спускаться по лестнице, Таня пошла следом.
— Вам нужно обязательно показаться врачу. Снять кардиограмму.
— Сил у меня нет в поликлинику идти, — призналась дама, открывая дверь подъезда, и улыбнулась Тане. — Такие очереди! Там здоровый человек заболеет. Да и хорошего врача найти трудно.
Лицо у женщины было отечным, болезненным. Таня порылась в сумке, достала визитку, протянула женщине.
Визитки ей изготовил отчим. Таня отказывалась, но он настоял. Отчим оказался прав, сейчас визитка пригодилась.
— Позвоните мне, если надумаете обратиться к врачу. Я найду хорошего специалиста.
Ольге Петровне вечно не хватает денег. Она наверняка не откажется съездить к больной.
— Спасибо вам, — улыбнулась женщина. — Я ведь здесь приходящая няня. Хозяева целый день на работе, а я с малышом сижу. Мне нравится.
Они остановились на дорожке, ведущей к подъезду.
— Знаете, я ведь видела Владочку в тот вечер, когда Егора убили. Малыш спал в коляске, а я ходила по дорожке туда-обратно. Сначала Егор вышел из подъезда, уехал, потом Влада. Почти сразу за ним. Кто бы мог подумать!..
Мимо пробежала девочка лет двенадцати, поправляя наушники в ушах. Таня подвинулась, пропустила девочку.
— Это я потом узнала, что Егора убили. У нас тут одна женщина работает, из Узбекистана. Она у моих хозяев квартиру убирает и у Влады. Она и рассказала.
Дверь подъезда хлопнула, показался Степан. Таня простилась с новой знакомой.
— Что с компьютером? — косясь на Степана, поинтересовалась Таня.
— Все в порядке с компьютером, — фыркнул он. Потом посмотрел на Таню и улыбнулся. — Говорит, что утром загрузить не могла.
Она промолчала. Влада зачем-то специально задержала Степана. Господи, неужели Таня всегда будет его ревновать и никогда не сможет быть по-настоящему счастливой?
Впереди из желтой машины такси выбралась пассажирка. Степан подождал, пока освободится дорога.
Зазвонил телефон, он достал из кармана аппарат, недовольно ответил:
— Да, Влада, — немного послушал и протянул трубку Тане.
Влада уточнила, как нужно принимать препараты, которые Таня ей порекомендовала. Препараты, по сути, были простыми витаминами, к тому же Таня подробно написала все на бумажке.
Таня повторила наставления, Влада выслушала и напоследок спросила:
— Вы познакомились с моей соседкой?
Смотрела из окна, как Степан выходит, не иначе.
— Так, поболтали немного, — объяснила Таня. — Она видела, как вы уезжали из дома в день убийства.
Таня вернула телефон Степе, принялась разглядывать мелькавшие огоньки горевших в домах окон. Вечерний город был красив, дома подсвечивались неброско и аккуратно. И редкие обвитые проводами стволы деревьев выглядели очень неплохо. По такому городу приятно гулять по вечерам. Жаль только, что гулять в Москве можно только три месяца в году. Ну, если очень повезет, то три с половиной.
Все было хорошо в ее жизни, а ей хотелось плакать. Ей всегда будет хотеться плакать, пока Влада присутствует в их жизни. Она, Таня, истеричная дура.
Степан резко подал машину вправо, прижался к тротуару. Таня с удивлением на него посмотрела, но ничего спросить не успела. Он одним движением прижал к себе ее голову и принялся целовать. Сначала Таня хотела признаться, что ужасно его ревнует, а потом забыла об этом и больше не думала ни о чем.
Только глупая мысль, что она очень долго была одна и от этого ужасно замерзла, а теперь потихоньку отогревается рядом с ним, мелькнула и пропала.
