Глава девятая, в которой мы ненадолго отвлечемся от первого делового радио и вернемся на год назад, чтобы посмотреть, что происходило в издательском доме «Московские новости» в период запуска радиостанции.

Это история реального бизнеса и реальной жизни, а в реальности новое не появляется вдруг. Business FM возник на руинах «Московских новостей», но это произошло не мгновенно. Хотя мои герои-менеджеры и рассматривали радиостанцию как альтернативный проект, для инвестора это не было так очевидно. Прошел почти год, прежде чем он тоже осознал, что проект Business FM может быть не только коммерчески успешен, но и эффективно решает PR-задачи, под которые в свое время приобретался издательский дом. Все это время «МН» оставались «тяжелым роялем», привязанным к ноге молодого динамичного бизнеса. Проекты сосуществовали, хотя никакой редакционной синергии добиться было немыслимо.

Решение о закрытии газеты было болезненным и несло в себе огромный репутационный риск, поэтому его долго откладывали. Но однажды, под грузом обстоятельств, оно все-таки было принято.

Я душегуб, я негодяй. Уволил 80 человек и убил Никиту Хрущева. Я плохой…

В «Московских новостях» работал внук Хрущева, Никита Сергеевич Хрущев, он работал там 25 лет, архивом занимался. Эдакий старожил, любимец коллектива. И однажды я его уволил, потому что не понимал, что он делает. Никаких личных чувств. Просто в коллективе был человек, который не выполнял никакой полезной функции. Он был лишним и был уволен. Но так трагически случилось, что через несколько месяцев после этого он умер. И коллектив «Московских новостей» дал мне понять, что это я его убил.

Помню, как в ту ночь лежал в кровати с Сонькой и мне было страшно. Я убил человека. Я его уволил, он вошел в депрессию и умер. Нет таких слов, чтобы описать это чувство, реально страшное чувство. Невозможно, нестерпимо, настолько страшно внутри, что я себя съедал.

Потом пришло возмущение. Во-первых, это не так. Он был болен и умер. Он умер бы и без моей помощи. Во-вторых, я исполнял свой долг. Поступил правильно с точки зрения бизнеса. На мне лежала ответственность за всех людей в коллективе, за то, чтобы бизнес функционировал и кормил их всех. В том числе и тех, кто считал меня негодяем. Значит, надо было уволить одного человека, который не делал работу, и сэкономить деньги для компании. И в-третьих, я уже понимал, что пришло время закрывать газету. Два года я пытался реформировать этот проект, влить в него новую жизнь. Все было тщетно. Теперь от меня уже ничего не могло зависеть и было не важно, кто прав, а кто виноват. Очень скоро все эти люди останутся без работы, и несколько месяцев ничего не могли решить в жизни Никиты Сергеевича Хрущева.

Осенью 2007-го мы вплотную столкнулись с финансовыми проблемами. Инвестор и раньше выполнял обязательства крайне неаккуратно. Но теперь перебои финансирования стали носить почти системный характер. Что это значит?

«Почти системный» – это значит, что вплоть до последнего дня я не знал, смогу выдать зарплату или нет. «Московские новости» по-прежнему выходили в свет и требовали огромных денег. Передо мной был вечный выбор: кому дать зарплату в первую очередь – радиостанции или издательству.

В стране нет закона о холдингах, в глазах надзорного органа мы были сборище ООО-шек. И хотя юридически Business FM была отдельным предприятием, но инвестиции в проект не были защищены целевым назначением. Гайдамак просто выдавал некую сумму куском, и требовалось распределить ее так, чтобы хватило на всех. Это было очень похоже на молодую семью, в которой на иждивении живет парализованный дедушка.

Де-факто газета висела на балансе «Объединенных медиа» и стоила больше, чем радиостанция, притом что радиостанция уже тогда приносила стабильный доход, а «МН» приносили ноль. Мы палили по четверти миллиона долларов в месяц, а в обмен не получали ничего, кроме мифического влияния. Как конвертировать это влияние в деньги? Наверное, это знал Гайдамак, но не мы.

Ладно. Пока он платил, мы молчали: дело хозяйское. Но осенью 2007 года ситуация изменилась. Было очевидно, что при нестабильном финансировании газета просто утянет нас в могилу. Теперь решение вопроса о судьбе издательского дома всецело ложилось на мои плечи.

Коллеги давно понимали, что газету необходимо как можно скорее закрыть, и не упускали случая напомнить мне об этом. Их правота была очевидна, но я все же продолжал искать выход. Прежде всего, потому, что радикальное решение содержало в себе огромный репутационный риск.

Любое движение в медиа всегда будет перед глазами населения. Если какой-то олигарх купил газету, все об этом будут писать, все об этом будут болтать. А чтобы закрыть газету, да еще такую известную, с историей… Тут уж – готовься к самому худшему. Нужно обладать немалым мужеством, чтобы пойти на это.

Ты можешь купить яхту за $30 млн, вывести из страны НДС на миллиард, захватить месторождение где-нибудь под Нижневартовском… об этом никто не узнает. Разве что пара чиновников. А если я уволил Никиту Хрущева и еще 80 человек в «Московских новостях» – вот об этом будет знать вся Москва. И всякий напишет, что я негодяй. Таковы правила игры.

Но главное, было безумно жаль усилий, времени, денег.

Принять решение о закрытии «Московских новостей» означало признать, что деньги выброшены на ветер. А с ними сотни часов работы, нетривиальные идеи, надежды, энергия… Пока мог, я продолжал искать выход.

Нами была проделана огромная работа по налаживанию системы логистики и хранения. В России это вообще архисложно, а для нас было почти невозможно из-за того, что газета была когда-то в руках Ходорковского. Мы столкнулись с негласным запретом на распространение в сетях, в парламенте, в правительстве и на больших мероприятиях. Проведенные нами в конце 2005 года опросы населения свидетельствовали, что москвичи просто не знают о существовании такой газеты. Якобы она была когда-то в Советском Союзе, но уже давно прекратила свое существование. Мне пришлось стать постоянным гостем в администрации президента, подружиться с очень влиятельными людьми и проявить чудеса красноречия, чтобы восстановить репутацию издания.

Титаническими усилиями мы обеспечили распространение «МН». Она стала появляться у людей. Материалы газеты стали включать в press-clipping, который каждое утро ложится на стол Путину и каждому члену Совета Федерации. Все это стоило серьезных денег и усилий.

Про фонд заработной платы говорить не буду, и так все понятно. А сколько стоит печатать газету за границей! И зачем она вообще была там нужна?

Аркадий Александрович считал, что газета должна быть за границей. Моя газета!..

«Московские новости» отягощали нас не только финансово, но и структурно и психологически. Создать какую-либо редакционную синергию было невозможно. Мы работали над созданием медиахолдинга, объединяющего динамичные, современные, узконаправленные деловые продукты. Старались привлечь на работу не просто лучших специалистов, но еще и людей, разделявших наши идеи. Молодых, ориентированных на достижения, гибких, думающих о будущем. Как, скажите на милость, могли они уживаться с пенсионерами из «Новостей»? О какой корпоративной культуре мы могли говорить? Это были абсолютно разные люди. Отцы и дети – иначе не скажешь.

Однажды мы попытались провести общую вечеринку для сотрудников. Мероприятие получилось настолько странным, что больше мы подобных попыток не предпринимали.

Практически сразу после провала нашей реформы и отказа от концепции Володи Бородина стало ясно, что вся деятельность Третьякова сводится к произнесению вдохновенных речей. Для меня до сих пор загадка, как профессионал может быть настолько недальновидным.

Первый год, пока Business FM не вышла в эфир, бездеятельность Виталия Товиевича можно было, хоть и с натяжкой, списать на «монопольное» положение – у Аркадия Гайдамака другого СМИ не было. Но после бешеного успеха радиостанции, когда стало очевидно, что она станет не только прибыльным, но и очень влиятельным информационным ресурсом, убыточные «Московские новости» оказались абсолютно бесполезны. Тем не менее в редакции газеты царил сонный благостный мир, какой можно позволить себе, разве что если собираешься жить вечно.

Теоретически ситуацию можно было разрешить тремя способами. Первый – самый «теоретический» – вывод проекта на федеральный уровень и существенное увеличение тиража. Этот путь мы даже не рассматривали – нам он был не по карману.

Второй путь казался более реалистичным: продать газету. Мы пробовали, однако безуспешно. Никто ее не покупал. Даже за бесценок никто не покупал. Это была личная игрушка Аркадия, и никому, кроме него, она была не нужна.

Наконец, был третий путь. Можно было предпринять еще одну попытку реформы. Откровенно говоря, эта идея никого не вдохновляла. Мы были увлечены новым проектом, все у нас получалось. Снова рыться в старом хламе не хотелось вовсе. И все же я решил попробовать. Не мог не попробовать. Это был мой первый большой медиапроект, и я хотел его разрулить, чтобы сохранить лицо. Очень хотел.

Перебои в финансировании начались годом позже, но я чувствовал, что дела Гайдамака не слишком хороши и ситуация ухудшается. Времени практически не оставалось. Еще чуть-чуть – и все. Действовать надо было немедленно и наверняка. Было предельно ясно, что третьей попытки не будет.

Первым делом следовало поменять главреда. А для этого требовался такой главный редактор, чтобы «главнее не придумаешь». И в августе 2006-го я его нашел.

В российских медиа немало громких фамилий. Но что ни говори, есть только две фамилии, которые вызывают священный трепет у любого информационщика. И обе звучат одинаково: Яковлев. Егор Владимирович Яковлев, общепризнанный лидер российской демократической прессы эпохи Горбачева, и его сын Владимир Егорович Яковлев, основатель издательского дома «Коммерсантъ».

Как только я узнал, что Владимир Яковлев прервал свой затянувшийся отпуск и снова появился на московском горизонте, я обратился к нему с предложением заниматься «Московскими новостями» «с расширенными полномочиями».

Задумано было красиво, классно.

Яковлев!.. Во-первых – фамилия, наследственность. Его отец когда-то рулил «Московскими новостями», и в то время это было самое влиятельное издание страны, рупор перестройки. Во-вторых, Владимир Егорович сам по себе клевый дядька и окружает себя стильными молодыми людьми. В-третьих, репутация, которой любой позавидует!

Он был живой легендой. Человеком, который создал новый стандарт информационной журналистики и самый успешный медиапроект в истории новой России. Когда я встречался с ним в офисе, наши редакторы – тоже, в общем-то, не последние люди на рынке – вели себя, как школьницы на концерте поп-звезды. Выскакивали из студий, просто чтобы на него посмотреть, а потом неделю делились впечатлениями.

Да. Задумано было красиво. Но не случилось. Видно, не судьба мне работать с главными редакторами любимой газеты.

Я представил Яковлева Гайдамаку в середине августа, а в конце августа Соне подошло время рожать и я повез ее в Австрию.

Миша родился 11 сентября. Я был счастлив и спокоен. У меня родился сын, запустился учебный радиоцентр. Все шло как нельзя лучше, появилась надежда, что и в «Новостях» все наладится. Я разыграл отличную комбинацию: убедил Аркадия уволить Третьякова, привел Яковлева… и на три недели выпал из процесса. Как выяснилось, зря.

Пока я возился с женой в Австрии, Владимир Егорович подготовил и успел даже подписать с Аркадием Александровичем меморандум о структуре управления издательским домом. Выдающийся документ.

В соответствии с этим документом Яковлев получал 30 % акций «Московских новостей» в собственность, а остальные 70 % передавались ему в управление на два года. Это было чересчур. Взять 30 %. За что? За то, что ты сын Яковлева? Или за «Коммерсантъ»? Но со времени продажи «Коммерсанта» почти десять лет прошло, а новых проектов не появилось…

К счастью, у меня есть способы узнавать новости своевременно. Узнав эту новость, я в тот же день прилетел в Москву и все запорол. Просто взял этот меморандум из рук Аркадия и разорвал. Такие вещи – пожалуйста, без меня!

Было обидно. Но ничего поделать было нельзя. Вторая попытка реформы провалилась, даже не начавшись. Судьба издательского дома была решена в тот день, когда я порвал злополучный меморандум, хотя формально «Московские новости» просуществовали еще целый год.

Как показало время, и для нас, и для Владимира Егоровича Яковлева все было к лучшему. Перспективы в «Новостях» не было. Ровно через два года после этих событий начался кризис, и мы были вынуждены закрывать куда более перспективные и менее затратные проекты (газету Business & FM, журнал «Популярные финансы»), так что у «Московских новостей», очевидно, тоже не было шансов выжить. Но даже если не брать в расчет кризис, начни Яковлев работать у нас, неизвестно еще, как бы все сложилось, но тогда он наверняка упустил бы «Сноб».

Закончился 2006 год, радиостанция запустилась и окрепла, 2007-й близился к концу. За две недели до Нового года, я пришел к Аркадию в офис и произнес давно подготовленный текст:

– Продать «Новости» невозможно. Батурина не покупает… Никто не покупает. Никому они не нужны… Нам они тоже теперь не нужны. У нас есть гораздо более влиятельное СМИ – Business FM, которое к тому же приносит доход. Нет никакого смысла сжигать по четверти миллиона в месяц и искусственно поддерживать жизнь в коматозном проекте. Я сам все сделаю, возьму на себя весь негатив, дайте только отмашку. Прямо сейчас. Через две недели закончится действие трудовых договоров. Если за эти две недели мы не проведем все процедуры и не закроем газету до Нового года, контракты автоматически пролонгируются. Будет катастрофа…

Гайдамак согласился.

На следующий день я приехал в редакцию и зашел в кабинет Третьякова. Виталий Товиевич был в приподнятом настроении, и мне пришлось некоторое время послушать о его планах на будущее. Он как раз рассказывал мне о том, как замечательно мы будем работать в следующем, 2008 году.

Потом я сообщил ему о наших планах. Последовала немая сцена в духе гоголевского «Ревизора». Я попрощался и вышел.

И все. Закрыли газету.

Англоязычное приложение Moscow News и торговую марку «Московские новости» продали РИА «Новости». Продали за бесценок. Предлагали им также и концепцию Бородина с нашим пилотом, но тогда им это было не нужно.

Из многомиллионного проекта с 80-летней историей нам удалось вынести только два ценных актива: сеть киосков на Тверской и главного бухгалтера Севу Минькова. И еще неоценимый опыт.

Началась новая глава в нашей жизни. Business FM окрепла и набирала рейтинг, мы строили планы по созданию новых проектов под зонтиком бренда.