Косой почуял наступление непогоды загодя. «Не мешало бы до ненастья подкрепиться», - решил он.

Привстав на широко опушенных задних лапах, заяц пошевелил ушами, покосил по сторонам глазами. Все спокойно. Выпрыгнув из ямки, мягкими скачками, потешно вскидывая зад, он направился по утрамбованной тропке в осинник, полакомиться сочной горьковатой корой.

Там уже кормилось немало окрестных собратьев. Обглодав с недавно поваленного ветром дерева несколько веток, сытые зайцы долго играли в догонялки, а под утро разбежались кто куда. Наш косой направился в укрытый снегом многоярусный бурелом.

Пробежав по нему несколько раз туда и обратно, сделал скидку, петлю, затем снова скидку и вдруг громадным прыжком сиганул в сторону, нырнув в снег между валежин. Одновременно сбоку звонко щелкнул промороженный ствол. Заяц хоть и привычен был к таким прострелам, все же невольно вздрогнул.

Надеясь вновь повстречаться с приглянувшейся ему в прошлом году кокетливой рысью, Лютый в эти дни частенько посещал эти места и еще издали приметил предательски торчащие из снега темные кончики ушей. Заяц лежал не шевелясь. И не беда, что идет снег. Под ним тепло. От горячего дыхания снежинки перед его носом уже растаяли и не мешают дышать. Услышав легкое похрустывание сминающихся под лапами крадущейся рыси снежинок, заяц выскочил из лунки и так припустил вниз по склону, что поднял белый шлейф снега. Кот, хотя и был сыт, повинуясь инстинкту, бросился следом.

Косой домчался до обрыва и кубарем покатился вниз. Внезапно, пронзительно вереща, он растянулся на снегу.

Налетевший Лютый занес когтистую лапу. Заяц, съежившись от ужаса, тоненько и жалобно запричитал. Кот, вспомнив, как спасали заваленную камнями лису, желая заслужить похвалу Корнея, взял горемыку в пасть и понес в скит. Беляк, оцепенев от страха, только изредка всхлипывал.

Увидев Лютого, несущего живого зайца, Корней сразу догадался, что косой нуждается в помощи. Осторожно ощупав съежившегося трусишку, скитник обнаружил у него вывих задней лапы.

— Ну ты, Лютик, молодец. Никак в лекари метишь?! — И одним движением руки вправил сустав на место. Косой даже не успел пикнуть. Он повертел головой, присел на снег и умчался со всех ног прочь от спасителей.

Кот громко заурчал. По его морде заблуждала довольная улыбка.

Этой же зимой произошло событие, заставившее скитников изрядно поволноваться. Зато благополучное завершение чуть было не грянувшей беды заметно прибавило уважения не только к Корнею, но и его верному другу — Лютому.

Началось все с безобидной вылазки ватаги ребятишек на Лысую горку. По своим старым следам детвора довольно быстро добралась до нее и с гиканьем принялась кататься на салазках, не обращая внимания на снегопад и все усиливающиеся порывы ветра. Забыв обо всем на свете, ребятня без устали взбиралась на горку и вновь и вновь скатывалась с нее, соревнуясь, кто выше взлетит на ухабах и чьи санки укатятся дальше всех.

Самый старший Егорка, желая щегольнуть перед малышней, сиганул с самого крутого откоса. Разогнавшиеся салазки взлетели так высоко, что встали дыбом, и Егорка, рухнув с них на сучкастую валежину, сильно поранил ногу.

Дети помогли парнишке подняться, но идти самостоятельно он не мог. Ребята связали двое санок и уложили на них раненого. Пока возились, пурга разыгралась в полную силу. Перепуганные дети, впрягшись в лямки, двинулись по заметаемой на глазах тропе, но впопыхах пошли не по той, что следовало. Вскоре они поняли, что заблудились, но уже совсем стемнело. Хорошо еще, что хватило ума и не стали плутать всю ночь в поисках дороги, а сразу забрались под густые лапы огромной ели и, обнявшись, дожидались там утра.

Вечером, когда никто из ребят не объявился, в скиту поняли, что они в беде. Мужики, не мешкая, разошлись на поиски, но обнаружили лишь наполовину занесенные снегом одни сломанные салазки. Поиски продолжили в той стороне, куда смотрел их передок.

Женщины и старики, оставшиеся в скиту, истово молились и отбивали без устали поклоны, прося у Господа милости и сохранения жизни их любимым чадам.

Пурга не унималась, и поэтому ель, под которой спали замерзающие дети, разыскали уже на исходе дня, и не кто иной, как Корней, правда, по подсказке Лютого. И, слава Богу, не опоздали — все были живы, хотя и пообморозились.