Глава 16. День второй

С чувством глубокого умиротворения я лежала в объятиях Кауса, наслаждаясь тем, как он нежно рисовал пальцами замысловатый узор на моей коже.

– Ты когда-нибудь купалась в океане под звездами? – вдруг спросил он, а в глазах заиграли ласковые, озорные огоньки.

– Нет, не доводилось.

– А хотела бы?

– Возможно…

Интересный вопрос. Это может быть романтичным. Не успела я осмыслить услышанное, как оказалась по самые уши в теплой морской воде. Совсем забыла, с кем я тут разговариваю. Фациес в секунды перенесся к океану, погрузившись со мной в соленую гладь.

– Желания имеют свойства исполняться, когда рядом есть я, – шептал мне мужчина, крепко прижимая к себе.

– Но не так же быстро, – взмолилась ему в ответ, проверяя на своих мокрых плечах ночную прохладу.

Были слышны легкие всплески воды и наше дыхание в тишине, темнота вокруг постепенно начала приобретать очертания благодаря мягкому свечению мириадов звезд, которыми оказалось усыпано все небо. Берега вокруг не наблюдалось. Мы были одни где-то посреди океана, мерно покачиваясь на его волнах. Он закинул мои ноги к себе на поясницу и, поддерживая спину и затылок руками, начал целовать в шею, заставив слегка запрокинуть голову.

– Смотри наверх, – тихо произнес Каус, предлагая оценить переливающийся звездный ковер, раскинувшийся над головой.

Небольшие волны ласкали меня так же нежно, как его руки и губы, вызывая в теле легкий отклик, и еще я почувствовала, как мужчина подо мной снова возбуждается.

– Только не здесь, – закапризничала, глядя ему в глаза.

– Почему? – услышала его шепот на своих губах.

– Я не умею плавать… Вдруг здесь акулы…

– Со мной ты не утонешь, – улыбнулся Каус. – Обещаю…

– Мне холодно… – Я была уверена – это станет более веской причиной вернуться обратно.

Романтика романтикой, но заниматься любовью в морской пучине не для меня даже с самим Императором.

– Тогда душ?

И не дожидаясь ответа, мы вернулись на виллу под струящиеся бисером серебристые капли горячего дождя. Каус одним движением развернул меня к себе спиной, не допуская даже возможности ему возразить, и начал поглаживать мои плечи, смывая с кожи соль. Мягко провел пальцами по лопаткам, изучая их очертания, затем спустился ниже, не спеша исследуя мое тело. Он сделал шаг, и мой висок обожгло его дыхание:

– Какая ты красивая, Еня… Мне продолжать?

И услышала легкий смешок на свое кивание.

Фациес продолжал гладить мои ягодицы, подбираясь к внутренней поверхности бедер, пока его пальцы не дотронулись до самого сокровенного, сразу взорвавшегося от нежной ласки в ответ. Я хотела развернуться к нему, но мужчина не дал мне этого сделать, продолжая удерживать в объятиях. Он сжал мою грудь, играя с отвердевшими сосками, а мне пришлось удерживать равновесие, упираясь руками в стенку душевой кабины. Я наслаждалась и потоками воды, что стекали по коже, мягко массажируя сотнями мелких струек, похожими на прикосновения его пальцев, и разгоралась все сильнее.

Нежные ласки внизу, на щиколотках, икрах, подколенных ямочках подсказывали мне, как наслаждается мной мужчина, получая от игры эстетическое удовольствие. Его вожделение передавалось мне, разжигая внутри неимоверную бурю переживаний, среди которых было и желание подчиняться ему, и некоторый страх от ненасытной тяги сапфира, и доля стыда от такого настойчивого интереса. Я трепетала в мужских объятиях, я требовала продолжения.

– Каус, пожалуйста! – из моего горла вырвался хриплый стон.

И тогда, нежно целуя меня в шею, он овладел мной, наполняя каждую частичку души пламенным исступлением и восторгом. Как же стало жарко! Тело тут же откликнулось, с радостью принимая мужчину, неуклонно приближая меня к верхней точке накала. Каус забавлялся, то снижая, то увеличивая темп и глубину погружения, вызывая очень яркие ощущения. Он упивался игрой и в конце концов заставил меня стонать от яркого удовольствия. Мои пальцы царапали стекло, не оставляя следов, до тех пор, пока меня не снес сокрушительный ураган наслаждения как квинтэссенция и апогей нашей страсти. Каус на мгновение остановился, а затем продолжил, поражая своей выносливостью, чтобы через несколько минут присоединиться к моей, еще более сильной, второй кульминации.

Благодарный чувственный поцелуй в ключицу и огромное махровое полотенце, в которое меня завернули бережно, как маленького ребенка, уложив в спальне, сделали меня счастливой. Это была забота любящего мужчины, и как же мне это понравилось!

– Тебе надо поспать, – ласково звучал голос Кауса, убаюкивая меня в кровати.

Ночь прошла без сновидений. Я проснулась, когда солнце стояло уже высоко, и первое, что увидела, – это сапфира, который лежал рядом и смотрел на меня весело и по-хулигански. А что мы ночью вытворяли? И тут же смутилась, вызвав у него тихий смех.

– Привет, – произнес он. – Надеюсь, я был не слишком напористым в твой первый раз?

Да он издевается! Кровь лишь сильнее прилила к моим щекам. Я быстро отвернулась, пытаясь спрятаться под покрывало, но не успела, пойманная сапфиром. Он развернул меня к себе и нежно впился в мои губы ласковым поцелуем, потом коснулся губами виска, подбородка… И начал спускаться ниже и ниже…

О не-е-ет… Не сейчас…

Я уперлась руками в его плечи, понимая, что с таким же успехом можно заставить подвинуться каменную стену, и едва ли не закричала:

– Хочу есть! Мне надо умыться и привести себя в порядок!

Какая-то из причин оказалась веской, раз сапфир остановился, но он тихо сказал, улыбаясь мне такой хитрой-прехитрой улыбочкой:

– И не надейся… надолго… от меня избавиться.

Я выскользнула из его объятий и быстро направилась в ванную. Охватив взглядом комнату, душевую кабину, вновь вспыхнула от смущения, вспоминая возвращение с океана. Вот это да-а, Евгения Лярина! Даже и представить себе не могла, что ждет тебя… В доме на море, в обществе самого Императора.

Закутанная в полотенце, гордо продефилировала мимо Фациеса на выход, отметив на себе его странный взгляд. Он следил за моими перемещениями, точно хищник, и, открыв дверь своей спальни, даже не удивилась, встретив Кауса и там. Пожалуй, если так будет продолжаться, на милые улыбки пусть не рассчитывает. Так ведь и мания преследования появится.

Я подошла к шкафу, открыла дверцу и остановилась в размышлениях.

– Еня, – сказал он, приобнимая меня. – Вот это надень… Голубые цветы замечательно оттенят твои глаза.

Легкий полупрозрачный, чуть выше колен сарафан с тонкими лямками прекрасно сел по фигуре. Я смотрела на себя в зеркало довольная. И честно говоря, не знала, чему радовалась больше – тому, как подошла вещь, или взгляду Кауса, полному восхищения. Он снова приобнял меня и переместил нас на кухню.

В холодильнике нашелся чудо-йогурт, который оказался очень кстати именно сейчас. Я надорвала фольгированную обертку и загребла ложечкой кремовую массу, отправила ее в рот, вдруг заметив на себе изучающий взгляд сапфира. Ой… Так ведь и поесть не даст. Недолго думая, быстро задала вопрос:

– Где живут сапфиры?

– На Альфераце… – Он продолжал следить за моими действиями. Не помогло…

– И какой он, ваш мир?

– Люди там жить не смогут. Условия не позволят.

Я уже доедала, когда заметила, как близко успел подойти ко мне Каус. Мужчина обхватил меня руками, поднял и посадил на стол, встав между ног. Он с жадностью смотрел на мои губы, а потом вдруг поцеловал, слизывая что-то языком.

– Сладкая, – прошептал он, плотоядно глядя на меня.

– Что?

– Капля… которую ты уронила… себе на подбородок…

В следующее мгновение он снова накрыл мой рот поцелуем, жгучим и настойчивым. Нахальный, он требовал ответа, обхватив мою голову руками и не разрешая вывернуться. В конце концов захватил мой язык в плен и начал нежно его истязать. Сейчас сапфир вел себя более грубо и нахраписто, выплескивая из себя какую-то животную страсть сродни игре дикого зверя, заражая меня неистовостью.

Я слышала, как на пол полетела какая-то посуда, чашки, ложки, оставшиеся еще со вчерашнего вечера, превращая кухню в черт знает что. Но все это было не важно в том порыве, который охватил нас неуправляемой стихией, заставляя искать на кухне наиболее удобное место.

Трусики оказались порванными и отброшенными в сторону, а платье задрано чуть ли не к груди. В этот раз он не стал дожидаться согласия, а просто взял меня стремительно и бесцеремонно. Я лишь удивилась тому, какой оказалась влажной к тому моменту, что не почувствовала дискомфорта от его мощных и сильных толчков. Наслаждение настигло быстро… как раз вместе с ним… Хотя меня он не дожидался, удовлетворяя себя в первую очередь.

Каус стоял молча и не спешил меня отпускать, с нежностью и благодарностью обнимая.

– Похоже, я становлюсь зависимым… – глухо прошептал мне на ухо, а в небе раздался гул двигателей реаплана. – Твои друзья прибыли, – хмыкнул Фациес. – Сразу пойдешь встречать или приведешь себя в порядок?

За это он получил увесистый звонкий шлепок по спине. Засмеялся и переместился со мной в комнату.

Я вышла на террасу, когда стихли двигатели военного летающего корабля. По дорожке к дому в сопровождении фомальгаутцев шли две знакомые фигуры, и сердце затрепетало от радости, возвращая к реальности, а на лице расцвела улыбка. Я почувствовала, как к спине прикоснулся Фациес.

– Мне нравится видеть тебя счастливой, – сказал он, решив встретить со мной тех, за кого я так просила.

– А как же защитное пространство?

– Защиты стоят, не переживай…

Знал бы ты, за что я по-настоящему переживаю, сидя здесь, как в золотой клетке…

Когда Лайн и Алейна приблизились и поняли, кто стоит перед ними, они сильно растерялись.

– Ваше императорское величество, – склонились они в поклоне. – Мы так благодарны…

– Не стоит, – произнес Фациес, жестом отпуская охрану, – благодарите Евгению. – И, перед тем как исчезнуть, добавил, весело глядя на меня: – Пожалуй, оставлю вас. Иначе они так и будут бояться слово сказать.

Мои друзья смотрели на меня как на редкостный экспонат, с удивлением и восторгом. И как только исчез Император, Алейна заключила меня в теплые, большие объятия.

– Милая, я так рада, что ты цела и невредима! – воскликнула она. – Когда за нами пришли на Шахривар, я думала, это шутка… этот приказ вернуться на старое место службы. А тут… ты!

– Как видишь, совсем нет, – улыбнулся Лайн, осматриваясь. – Это замечательное место… Я скучал по острову…

– А Император… – продолжала рассказывать дифдианка. – Он же появился сразу после твоего исчезновения. Думала, от страха с ума сойду. Он со светящимися глазами… Живой, настоящий, и стражники…

– Меня искал, – произнесла я, с удовольствием наблюдая за радостными лицами друзей.

– Пойду-ка, я к себе, – откланялся лягуд. – Нас все же вызвали на работу, а не болтать, – и сбежал в дом, пока через несколько минут оттуда не раздался дикий вопль Лайн Шаха:

– Это что тут такое с моей кухней произошло?

Я вспыхнула от стыда, потому что поняла какой там бедлам устроили мы с Каусом. Алейна хитро улыбнулась:

– Скорее всего, не только кухня пострадала?

– Алейна… – взмолилась я, на что дифдианка недоуменно пожала плечами:

– Девочка моя, ты еще такое дитя. Неужели думаешь, что Император просто за хлопанье ресничек изменил бы собственный приказ?

– Признаться, я думала, он понял, что оказался несправедлив к вам.

– Глупости. Это ты зацепила его как женщина, вот и старается тебе понравиться. – И тут же тень пробежала по ее лицу, отображая печаль. – Эльза… Император тебя так просто не отпустит теперь… Да еще и на Растабан.

– Уверена, что Каус выслушает и изменит свое решение насчет линеров, – твердо произнесла я. – Хотя бы насчет девочки.

Слова дифдианки о чувствах Фациеса ко мне обнадежили, но вот Алейна как-то странно покачала головой, отводя взгляд. Она ушла наводить порядок в доме, а я – готовиться к разговору с Каусом. Хотелось верить, что я, как любимая женщина, смогу изменить мир, были же прецеденты в нашей истории. Взять ту же Елену Троянскую. Ну, или хотя бы помогу Эльзе…

В задумчивости я качалась на качелях под пальмами недалеко от дома. Там же меня нашел Император.

– Ждешь?

Вокруг глаз сапфира появилась сеточка морщинок, а на губах расцвела ласковая улыбка. Я видела, он в хорошем настроении. Это было как раз на руку. Я посмотрела на него и недовольно пробурчала в ответ:

– Мне было стыдно…

– Это еще почему?

– Мои друзья увидели, что мы вели себя как… весенние зайцы, – буркнула я.

Каус громко рассмеялся, подхватив меня с качелей на руки, а спустя мгновение прижался к щеке носом, с наслаждением вдыхая мой запах:

– Вкусная моя… Ничего страшного. Они взрослые люди… – заглянул мне в глаза. – А как бы ты хотела, чтобы у нас было? Скучно и без переживаний?

– Не знаю… – Я улыбнулась своим мыслям. – Но на кухне мы устроили тако-ой разгро-ом…

– Пусть привыкают. Это надолго.

– Что значит надолго? – Я вытаращилась на него в недоумении. – Ты собираешься меня здесь закрыть навсегда?

– Это место безопасно.

– Но… – Мне совсем не понравился ход его мыслей. – А как же мои друзья, занятия в жизни, развитие?

– Придется об этом на какое-то время забыть.

– На какое? – Я надеялась на хороший ответ.

– Не знаю. Может быть, и надолго.

– Каус, это даже хуже, чем тюрьма!

– Ты ведешь себя как молодая ослица, девочка, – поморщился Фациес.

– Опусти меня на землю, – потребовала я и, оказавшись на твердой земле, возмутилась: – Как ты меня только что назвал? Ослицей?

– Ты – упрямая и несносная!

– Ослица?

– Ничего не понимаю, почему ты считаешь это определение как нечто ругательное?

Вот тут началась ситуация, которая случается, когда кобыле или, правильнее, ослице попадает шлея под хвост. Больше я не сдерживалась, решив высказать ему все, что думаю, выплескивая из себя негодование своей судьбой:

– Ты разрушил мою жизнь, лишил общения с людьми и перспективы. Ты и твои жестокие законы! А теперь запираешь меня здесь, как куклу, игрушку, чтобы с ней играться в свободное время!

– Замолчи, Евгения. – Я заметила, как Каус начал злиться. – Ты не понимаешь, о чем сейчас говоришь.

– Куда уж мне, малолетней дуре! Я лишь знаю, что запер ты меня здесь, и нет никакой разницы, остров это или Растабан.

– Не сравнивай. – Глаза Фациеса потемнели от недовольства.

– Рас Фард хотя бы держал себя в руках, – вырвалось прежде, чем я поняла, что только что произнесла.

– Что ты сказала? В каких таких руках?

Я замолчала, но мужчина схватил меня за плечи, приблизился. На лице играли желваки, глаза потемнели от гнева.

– Он к тебе приставал? – негодовал сапфир.

– Не собираюсь ни в чем перед тобой оправдываться.

Фациес выдохнул, выпустил меня и отошел на несколько шагов, что-то обдумывая, а затем вернулся более спокойным.

– Я постараюсь решить проблему твоей несвободы побыстрее, – глухо произнес он.

– Отлично, – буркнула я, не собираясь сдаваться.

Неужели заставила к себе прислушаться? Ответ-то неопределенный. Но раз уж ситуация так разыгралась, надо попробовать все разрешить прямо сейчас.

– Спасибо тебе за друзей, Каус, – попробовала я подсластить пилюлю. – Они не виноваты в том, что полюбили друг друга.

Мужчина молчал, испытующе глядя на меня. Чувствую, догадался, о чем пойдет речь. Кто я для него? Маленький человек, чьи шаги можно просчитать наперед… И совсем не хочет мне помогать в этом тяжелом разговоре…

– Я хотела попросить тебя вернуть родителям Эльзу. Она их ребенок.

На лице Фациеса не дрогнул ни один мускул, но в его голосе я услышала холод:

– Это они просили тебя заступиться?

– Нет. Ты же знаешь, Эльза осталась там. На Растабане с Фардом.

– Я не могу открыть измерение ради одного человека, тем более для линера.

– Чем тебе линеры не угодили?

– Они наведут беспорядок в системе.

– Какой беспорядок? Они же такие же, обычные люди. – Я приблизилась к Каусу и взяла его за руку, меняя тактику, уговаривая.

– Даже если измерение будет открыто на миг?

– Этот миг может привести к непоправимому.

– То есть – нет?

– Нет.

Вот так. Аморф в золотой клетке с родителями ребенка и Эльза с непредсказуемым Рас Фардом, который ждет меня на Растабане. Стало так обидно… Ну прям очень-очень. Я развернулась, глядя мокрыми от слез глазами на Фациеса:

– Не смей приближаться ко мне. Ни на шаг. Ненавижу тебя, Император. Твои законы и порядки.

– Ты такой еще ребенок, Еня…

Уголки его губ дернулись вниз. Задела, значит. Он прищурился, оценивая мой поступок, а затем просто исчез, заставив меня разрыдаться от разочарования.

Разговаривать с друзьями и ужинать я отказалась. Просто ушла к себе в комнату и легла спать пораньше. Засыпала я долго, так хотелось надеяться на чудо. Чуда не случилось. Каус Фациес больше не появлялся.

Злой и раздосадованный Император вернулся на Альферац.

Глупая девчонка! Не понимает, что он хочет сделать как лучше. На острове Евгения в безопасности до тех пор, пока он не выяснит, кто хочет ее убить. Нет же, взбрело ей в голову, что он специально ограничивает ее свободу. Как будто думает, что сможет спрятаться от него где-нибудь в другом месте.

Хотя…

При мысли о Рас Фарде злости прибавилось, он скрипнул зубами. Этот знает, как Евгения похожа на Минерву. Опальный сапфир сделает все, чтобы ему отомстить. Даже ценой чувств и доверия незаинтересованной девушки, ее способностей. Наверняка Фард к ней приставал. Он же чувствовал, что Еня недоговаривает об общении с Расом. Это смущение о каких-то воспоминаниях с Растабана, о которых ему, Фациесу, не узнать.

Но в любом случае, даже если Рас Фард и пытался, то ничего не добился. Он, Каус, у нее был первым. Какая нежная и страстная она была в его объятиях… Как отзывалась на поцелуи и ласки… А как сладко пахнет ее кожа… Каким-то цветочно-ванильным ароматом… При мыслях о девушке в паху все заныло и налилось тяжестью. Он и сам не ожидал тогда, что желание обладать Евгенией станет настолько сильным и всепоглощающим, что он забудет о своем обещании, которое себе же и дал, – не трогать ее до тех пор, пока она сама не потянется к нему и не попросит. Девушка умудрилась вызвать в нем приступ дикой ревности только от мысли, что может думать о ком-то из прошлого, и решил доказать ей, что лучшим будет именно он, Каус Фациес, Император девяти миров.

А сейчас, вместо того чтобы наслаждаться друг другом… Ну зачем она придумывает лишние сложности? Да, ему жаль этого маленького ребенка, но сделанного не вернешь. Рас Фарду не нужно давать лишний повод. Конечно, девочку можно перенести сквозь измерение с помощью аморфа, но рисковать жизнью и здоровьем Евгении он не хотел и не собирался. Только ждать. Ждать смирения или крайней точки накала, чтобы раз и навсегда решить проблему.