Глава шестая
1
В первую очередь, об этом пошла речь на открывшемся в пять часов вечера 20 марта в зале канцелярии Читинской уездной милиции съезде участковых начальников. Начальник уездной милиции отсутствовал по болезни, не появился в первый день, тоже сославшись на болезнь, и начальник 5-го участка Лукьянов. Съезд, а по сути – обычное совещание, начальник поручил вести старшему агенту уездного угрозыска Ивану Ивановичу Бойцову.
Заслушали доклады об обстановке на участках, приняли к сведению прозвучавший с трибуны упрек Бойцова о несвоевременности информирования с мест уездного управления о происшествиях уездного характера.
Рассказал Иван Иванович собравшимся подробности раскрытия дел об убийстве бурята Гомбоева и путевого обходчика Лосицкого, сообщил, что по этим делам задержаны и допрашиваются более десятка бандитов, входящих в разбойничью шайку Ленкова.
На второй день на съезде появился областной инспектор Антонов. Сразу же весь разговор перешел на проблемы обеспеченности милиционеров.
– Товарищи! Обязан доложить, что зачастую, не имея никаких средств к существованию, – взволнованно говорил, не выходя к трибуне, с места, начальник 1-го участка Сидельников, – милиционеры отказываются от служебных командировок, а входящие в состав участка волости, как вы все знаете, разбросаны довольно протяженно. И, таким образом, остаются без милицейского внимания. Но, товарищи, видя нагое и голодное состояние милиционеров, репрессивных мер против их отказа от выполнения распоряжений принимать не могу, совесть не позволяет наказывать за это! Ни обмундировать, ни накормить не можем – как с людей спрашивать, о какой дисциплине вести речь? О какой, наконец, борьбе с уголовщиной говорить? Вот откуда такие наши неутешительные результаты!
– Вношу предложение! – поднялся начальник 4-го участка Якушев. – Предлагаю просить правительственного инспектора Забайкальской области товарища Антонова войти с ходатайством перед правительством ДВР о выдаче сотрудникам милиции содержания полностью, на сто процентов!
– Правильно! Давно пора! Поддерживаем! Голосуем за вхождение с ходатайством! – слышалось из зала.
Так и постановили.
– И по обмундированию! Когда же решим этот вопрос? Люди совершенно раздеты!
– Даешь вторую резолюцию!
– Товарищи! – Антонов выдержал паузу. – Уважаемые товарищи начальники участков! Понимаю вашу боль, нужды каждого милиционера… Стараемся все эти вопросы в правительстве решить. Но с деньгами, товарищи, сложно… Теперь по вооружению. Получаем, товарищи, от Нарревармии трехлинейные винтовки, патроны…
– С винтовкой несподручно идти на налетчика, особенно при задержании! Не развернешься! Наганы нужны! В достаточном количестве! – выкрикнули из зала.
– И с таким прошением обратились! – Антонов начал терять спокойное расположение духа, с которым он явился на съезд. – Думаю, положение поправим. Но поймите, товарищи! Армия тоже не излишки отдает! Но, ещё раз повторяю, военмин товарищ Блюхер в курсе наших запросов… Теперь об амуниции. К весне некоторые предметы обмундирования сотрудникам будут выданы…
– Так уже и не зима! – снова крикнул кто-то с места.
– Товарищи, поспокойнее! – постучал о граненый графин с водой секретарь съезда Растворов. – Дайте товарищу Антонову обрисовать положение…
– Да знаем мы положение! Сроки назовите, конкретно, что будет?
– Пошив обмундирования уже размещен, весь вопрос в оплате этих заказов, – продолжил Антонов, у которого окончательно испортилось настроение. – Пока наличие остаточных средств у правительства крайне мало. Но идёт накопление! По мере накопления всем сотрудникам будет отпущено всё, что положено по закону. Однако хотел бы сказать о другом. Трудности велики, но такое, товарищи, время. Да, мизерное жалованье, но тем не менее это не означает, что на службу надо принимать черт знает кого! Некоторые идут на взятки, вершат преступления по должности. Сегодня арестован целый ряд сотрудников органов милиции за такие дела. А бывший начальник Нерчинско-Заводской уездной милиции систематически расхищал госценности, прибрал несколько тысяч золотом и бежал за границу! Вот куда ушли деньги простых милиционеров! Или совершенно недавнее вопиющее событие. В нашем областном управлении 8 марта стоявший на посту милиционер Кулаков, которому было поручено охранять документы и ценности управления, польстился на дармовое угощение водкой, допустил к посту преступников! Они же его тяжело ранили и ограбили кассу! Вот так! Все это, товарищи, получает нежелательный общественный резонанс – население ропщет на милицию, называя сотрудников грабителями и дармоедами, сидящими на шее народа. За такими фактами, товарищи, не видно благородных примеров, а они имеются. Вот например, посмотрите, здесь присутствует товарищ Лукьянов, начальник пятого участка с центром в селе Кенон.
Антонов благосклонно кивнул объявившемуся на съезде Лукьянову, протянул в его сторону руку.
– Думаете, он живёт без трудностей? Никуда они не делись! Но тем не менее люди здесь подобрались сознательные. Потому и нанесен серьезный удар по преступникам, разгромлена первочитинская шайка…
– Да ты, Тимофей, герой! – подтолкнул плечом Лукьянова сидевший с ним рядом Никифор Васильев, сотрудник уездного управления. Скосил глаза на цепочку, свешивающуюся из кармана гимнастерки Лукьянова. – Хм, а тут говорят, что мы бедные и разутые! У тебя же, погляжу, цепь золотая, небось и часы тоже не оловянные?
– Да нет, не олово, – горделиво ответствовал Лукьянов. Небрежно отстегнул пуговку на кармане, вынул плоскую золотую луковицу.
– Богато! – покачал головой Васильев. – И как тебе урезанного жалованья на такие цацки хватает?
– Жалованья, как тебе известно, получаю половину от назначенных тридцати шести рублей, а это долги мне отдают, да дядька помогает.
– Он у тебя небось свистнутое в восемнадцатом годе из Читинского казначейства золотишко нашел!
– Баламут ты, Никифор! Слушай лучше товарища Антонова. Дюже умный мужик!
– Нам с его ума ни одеться, ни щец похлебать с мяском!
– А ты иди к нам в участок служить, авось и на земле полегче будет. Тем паче, што у нас выручка взаимная, ребята многим делятся…
– Подумаю, однако! – засмеялся Васильев, но так, чтобы говорливого начальника на трибуне не спугнуть.
Васильев пришел на работу в милицию еще в ту пору, когда у руля областного управления стоял Василий Михайлович Сокол-Номоконов, а в его помощниках ходил Иван Иванович Бойцов. С Бойцовым Никифор сдружился крепко, дружбы этой не теряли.
Когда закончилось заседание, Васильев отозвал друга в укромный уголок.
– Вот что тебе, друже, хотел бы сказать. Не нравится мне наш именинник!
– Не понял, о ком ты?
– Ну, слышал же, как Антонов с трибуны нахваливал начальника пятого участка…
– А, вот оно что! – Бойцов с интересом поглядел на товарища.
– Оно, оно… – кивнул Васильев. – Что-то шиковать стал Лукьянов в последнее время. Мы ж с тобой его помним, когда он на службу пришел – заплата на заплате, прореха на прорехе. А теперь? Коня справил доброго, сам округлился, часиками золотыми поигрывает!
– Золотыми? Я у него и железных не видывал.
– Сегодня мне хвастался золотой цацкой. Мол, долги отдают…
– Может, и отдают… – задумчиво проговорил Иван.
– Получается, напрасно волну гоню? Богатые должники… Откель тока они у голытьбы образуются? По-моему, Тимоха занимал все время, а не у него…
– А скажи мне, Никифор… Обстановку ты по уезду знаешь. Ничего тебе в глаза не бросилось в итогах работы участков?
– Да вообще-то… Ты мне поконкретнее…
– А вот, обрати внимание. Возглавляемый Лукьяновым пятый участок включает в себя две волости и Черновские копи. Так? В Кенонскую волость входят села Кенон, Верх-Читинское и Домнинское селение. А в Титовскую – остальная вся округа Читы. И где больше всего грабят крестьянские обозы и постоялые дворы? Причем, заметь, нагло, не боясь, что нагрянет милиция или сядет на хвост…
– Понятное дело! Самые очаги – ближние пригороды Читы и Ингодинская долина…
– Вот то-то и оно. Но почему, друже, бандиты щелкают не всех подряд, а богатые наводки имеют?
– Сеть наводчиков у них добрая!
– Именно! И второе. Мы усилили патрули, участили облавы, засады устраиваем в самых горячих местах. А бандиты из-под носа уходят! Не потому ли, друг ты мой, что кое-кто в милиции прикрывает бандитов?
– Думаешь, Лукьянов? – оглянувшись, тревожно спросил Васильев.
– Не знаю, – неопределенно ответил Бойцов, – только видится мне, что неспроста такой нынче расклад у преступников и их наглая лихость. Вот, к примеру, наша неудавшаяся облава у первочитинского портного Сидорова. Там-то верная информация была, а поди ж ты…
– Надо обо всех наших подозрениях доложить Антонову и Бородину.
– Что докладывать-то? Где у нас факты, где кого за руку схватили?
– Но вот часы-то, Иван, часы?! Действительно, странно. Так всегда бедствовал Лукьянов – и вдруг. И еще… Ты знаешь, он меня нынче к себе агитировал. Мол, и ты, парень, заживешь получше.
– Интересное дело… – покачал головой Бойцов. – Что это за рог изобилия образовался на лукьяновском участке?..
2
Бизин, прищурившись, смотрел, как Ленков яростно лохматит русые кольца на голове.
– Что, Костя, пощипал тебя угрозыск? Крепко пощипал…
– Да уж… Но ничо, посчитаемся. Одного мильтона я все-таки срезал!
– Чем хвалишься, Костя! – укоризненно вымолвил старик. – А твоих сколь сгребли? Погоди, милок, они еще много интересного про твои дела в уголовке расскажут, а там сыскари и пошире сеть закинут, наловят рыбки удалой!
– Сучьи потроха! Надо их, как тех, январских. Хлоп – и не чешись в строю, Маруся! В темноте, да гурьбой, да при наганах – смелые, а поодиночке у фараонов поют, бляди, как соловьи… А эта сволота, Мишка Жеребцов! К Тараеву, сука, уголовку привел! Кабы не Яшка Гаврилов под окном… А потом, гнида, к Гроховскому фараонов поволок, вслед за мной! Это еще хорошо, что цыган с опаской живет – спроворил меня к брату, а так бы… Почитай, Андреич, дважды за ночь из-под сыскарского носа ноги пришлось уносить!.. Игната в кутузку уволокли, Попикова зацапали… – угрюмо подытожил Ленков.
– Вот это особливо жаль. Накрылась мастерская по документам, а документики-то и сегодня нужны, да и в будущем нам с тобой потребуются.
– Шурка мне сказала, что зацапали Ваську прям с печатями, когда он их затырить хотел…
– Снова к ней похаживаешь?
– А што, запрет батюшка наложил с бабой греться? Ты вон и сам не промах… – насмешливо выговорил Костя, намекая на недавнюю женитьбу старого Бизина.
Сошелся на Рождество старикан с бабенкой, лет на десять его помладше, даже на свою фамилию записал. Хотя, конечно, самому, что ли, постряпушки-постирушки разводить?
– Смотри, парень, влетишь! – Бизин сделал вид, что укола не заметил. – За ней теперь вполне сыскари глазырят! Она ноне – на тебя приманка.
– Да не, Андреич… Был тока разок, по горячему, подробности узнать. Да на малую денег дал, чего дитяти-то голодовать, да и Шурке тоже.
– Заботливый… И долго собираешься пансион выплачивать?
– Ладно! Чего вцепился?
– Зацапают тебя на ней, Костя!
– Не зацапают. Чево она знает-то! Вот эти говнюки, конешно, натрезвонят! Эка же, ты погляди, как фараоны всю первочитинскую компашку размотали! Захарка-то со своей бестолковой жадностью… А Долгарь с Абдулкой… Соловьями, суки, в розыске заливаются! Но у Тараева… Кабы не темнота, да не Яшка под окном…
– А что же твой прикормленный не предупредил заранее?
– Он и сам не знал. Хоть влез напоследок да хоть пару своих, надежных, сумел к Тараеву взять. Говорю же, Яшка помог навинтить! Да… Хорошо хоть силушкой я пока не обижен! Хотя… Ежели б портной на ночь ставни закрыл, – вряд ли бы я раму вынес!
– Слышь, Константин… Надо заткнуть рты говорливым твоим людишкам. Тем, что попались. Лукьянову и поручи. Навались с гневом, мол, виноват ты, так-растак, исправляй дело. Тому, кто продался уголовному розыску, – смерть! Ты же так своих настрополил? Иль уже по-другому думаешь?
– Мое слово – кремень! И без Тимки человек при арестной команде есть надежный. Пусть покрутится! Как Калача и его свору, всех этих говорунов заделает и – точка! А Лукьянов на подстраховке будет. Ему поручу, чтоб протолкнул на конвой моего человечка… Вот только бы этих говнюков побыстрее от сыскарей в тюрьму взялись бы забирать… Ну а дорожка в острог для них последней и станет…
Ситуация с арестованными ленковцами оказалась ещё более благоприятной, чем предполагали Бизин и Ленков. Из арестного помещения Читинской городской милиции семерку арестованных, обвиняемых в убийстве и ограблении Гомбоева и Лосицкого, следователи потребовали направить для дальнейшего дознания в 5-й уездный участок, по территориальной принадлежности.
Поэтому Лукьянов, зная обстановку в участках, не сомневался, что снова конвой будет сборный. И переговорил, между делом, с помначем гормилиции Арказановым. Дескать, народец придется к нему конвоировать отчаянный, надо и надежный конвой, с опытом. Вон, в январе, у этого, как его, Кривоноса, что ли, и муха не улетела…
«Телефонограмма № 97 22/III-22 г.
Правительственному инспектору Нармилиции Забайкальской области
Прошу о назначении и командировании конвоя в составе 8-ми милиционеров для сопровождения арестованных из Угрозыска в 5-й участок Читинской уездной милиции, препровожденных начальником Читинской уездной милиции для производства дознания по делу убийства и ограбления гр. Лосицкого на 913 версте и бурята Гомбоева Даши на Витимском тракте. Начугрозыска Фоменко.»
«Телефонограмма № 6
От правительственного инспектора народной милиции Забайкальской области – начальнику отделения Уголовного розыска
На Вашу телефонограмму за № 67 от 22/III-22 г. сообщаю, что просимого конвоя для сопровождения в 5-й участок Читинской уездной милиции арестованных в моем распоряжении не имеется, т. к. все милиционеры заняты постовой службой при Уездной и областной милиции. Антонов.»
МВД
Читинское отделение Срочно
уголовного розыска Начальнику Читинской городской
24 марта 1922 г. Народной милиции
№ 165
г. Чита
Р А П О Р Т
Представляя при сем копии телефонограмм за №№ 97 и 6, прошу о назначении конвоя в составе 8-ми милиционеров для сопровождения арестованных из Угрозыска в 5-й участок Читинской уездной милиции, т. к. во вверенном мне отделении свободных агентов для конвоя не имеется. Одновременно с сим арестованные перечислены содержанием за Вами.
Приложение: упомянутое.
Начальник отделения Угрозыска – Фоменко.
Телефонограмма № 407 24 марта 1922 года СРОЧНО
Начальникам 2-го и 3-го участков
Завтра 25 марта к 9-ти часам утра приказываю Вам выслать в Управление четыре человека вооруженных винтовками милиционеров для сопровождения арестованных в 5-й участок уездной милиции. За начальника гормилиции – Арказанов.
С П И С О К
сборного конвоя из милиционеров 2-го и 3-го участков гормилиции, определенных для сопровождения арестованных
в 5-й участок Чит. уездной милиции 25 сего марта 1922 г.
1. Кривонос Трофим Захарович – надзиратель 3-го участка гормилиции
2. Кочелаев Иван Васильевич – милиционер 3-го участка гормилиции
3. Тютюнов Рафаил Павлович – милиционер 3-го участка гормилиции
4. Мальцев Коронат Евтеевич – милиционер 3-го участка гормилиции
5. Муратов Лука Митрофанович – милиционер 2-го участка гормилиции
6. Муратов Михаил Митрофанович – милиционер 2-го участка гормилиции
7. Голунов Андрей Алексеевич – милиционер 2-го участка гормилиции
8. Сергеев Иван Христофорович – милиционер 2-го участка гормилиции
Старшим сборного определен тов. Кривонос Т. З.
ИЗ ПРОТОКОЛОВ:
«1922 г. марта 26 дня нар. след. 4-го уч. Вост. – Заб. в присутствии начальника 5-го участка Чит. гор. милиции и помощника нач-ка того же участка произвел осмотр местности и трупов семи задержанных и убитых при попытке к бегству конвоем милиционеров 3-го и 2-го участков Чит. гор. милиции под командой надзирателя 3-го участка Кривоноса, при осмотре оказалось:
трупы лежат в радиусе 10 саженей один от другого на расстоянии от 3 до 6 сажень в разные стороны дороги, ведущей из поселка Чита-I в с. Кенон. Трупы лежат на земле, входящей в состав 5-го уч. Чит. уездной милиции…»
«1922 г. марта 26 дня народный следователь 4-го участка Восточного Забайкалья допрашивал нижепоименованного свидетеля с соблюдением 443 ст. Устава Угол. Судопроизводства, который на предложенные вопросы объяснил:
КРИВОНОС Трофим Захарович, гр. Приморской обл., Никольск-Уссурийского уезда, Сысоевской волости, д. Варфоломеевка, 25 лет, надзиратель 3-го уч. Чит. гор. милиции, не судился, посторонний.
По получении письменного распоряжения от начальника Чит. гор. милиции, которое приложено к делу, я с конвоем, состоящим из 7 человек, а именно: милиционеры 3-го участка Чит. гор. милиции Кочелаев, Тютюнов и Мальцев Коронат и милиционеры 2-го участка Чит. гор. милиции Муратов Лука, Муратов Михаил, Голунов и Сергеев, явился к арестному помещению, где мне и дали 7 человек, фамилии не помню, они значились в сопроводительной бумаге. Я принял их и повел по Уссурийской улице по направлению на п. Кенон. Выйдя из города, я направился с ними по дороге, которая пролегает около авиационного парка и линии ж. дороги. С правой стороны дорога открыта, а с левой невдалеке имеются разные постройки, в которых проживают какие-то бойцы. Пройдя от черты города саженей 100, арестанты бросились бежать в разные стороны. Конвой кричал: „Стой“. Я, видя, что они не останавливаются на крик „стой“, скомандовал: „Стреляй!“ По открытии огня сопровождаемые все были подстреляны, и когда я подошел для их осмотра, то они были уже мертвы. О происшествии мною было доложено нач-ку 5-го участка Чит. гор. милиции лично самим. После доклада вернулся на место происшествия и ожидал прибытия судебных властей.
С моих слов записано верно, мною прочитано и подписано
Кривонос».
«Народному следователю 5-го участка
Прошу выслать в суд подробную справку о судимостях убитых 25-го марта с. г. преступниках: Жежко Захар Алексеевич, Жеребцов Михаил Артамонович, Долгарев Михаил Семенович, Хобсов Абдул, Жулевич Кондратий Давыдович, Матюшенко Игнатий Иванович и Михайлов Григорий Иванович, дознание каковых лиц направлено Вам 28-го марта с. г. № 890 Наччитгормилиции.
Председатель Народно-Политического Суда Забайкальской области
СОРОЧИНСКИЙ».
3
– Садись, Константин, выпьем по рюмочке за упокой души новопредставившихся рабов Божьих, – пододвинул к атаману тарелочку с солеными рыжиками покхекивающий Бизин.
– Што-то в последнее время, Андреич, забирать меня эта штука совершенно перестала, – угрюмо кивнул на бутылку Ленков.
– Невры это расшалилися, Костя, – подал голос распаренный от выпитой хани Филя Цупко, верным хвостом таскавшийся повсюду за атаманом.
– Лекарь выискался, твою мать!
Ленков схватил граненый стаканчик, опрокинул его в глотку. Шумно выдохнул, не закусывая, подпер лохматую голову левой рукою.
– Одно мне душу бередит: добраться бы до всей этой своры мильтоновской!.. Своими бы руками передушил, как кутят!..
– Чево ты, паря, так жилы рвешь, расстраиваисси почем зря! – успокаивающе откликнулся Цупко. – Силов у нас хватат, а ежели и понесли потери, так новых хлопцев навербуем сколь нада!..
– Чего-то собаки разбрехались… – Бизин сделал вид, что прислушивается, пристально глянул на Цупко, повел головою в сторону двери. – Ты, Филя, поди-ка, постой на всякий случай у калитки, послушай округу.
Тот понимающе кивнул, шумно сопя, вылез из-за стола, кинув напоследок в раззявленный рот щепоть кислой капусты. Нацепил у дверной притолоки лохматый треух и, запахивая овчинный полушубок, скрылся за ворвавшимся в двери клубом морозного пара.
– Послушай, мил-друг, старого человека…
Бизин положил сухую ладонь поверх Костиного кулака, сжавшего стаканчик
– Понятно, что сыск не дремлет. А чего ты хотел? Но в руках себя держи! Али запамятовал наш план насчет Маньчжурки?
– Да не, помню, – устало отозвался Ленков.
– Стало быть, надо и нам поспешать. Хотя, должен тебе, Костя, сказать, особенных причин для беспокойства не вижу. Наоборот, самый разворот для дела обозреваю. И людишек надо твоих взбодрить.
– Хе, взбодрить! – Ленков оторвал голову от подпорки. – В цирк-шапито или в электроиллюзион всем гамузом ввалиться?
– «Всем гамузом»! – осторожно передразнил Бизин. – Самый широкий размах налетов объяви! Чтобы сыскари забегали взад-вперед! Чтобы весь город затрясся!
– Вдарить с размахом, конешно, можно, – оживился Костя. – Но фараоны наших еще больше нашелкают.
– Всех не перещелкают! Да и что они тебе, Костя? Мясо… Для тебя-то что главное? А?
– Што? – эхом отозвался Костя, загипнотизированно глядя в глаза Бизину.
– Э-э! – сокрушенно покачал головой старец. – С чем уйдем за кордон, Костя!
– Ну, про это я помню! – самодовольно осклабился атаман. – Не все ещё, Андреич, я из этой Дэвээрии вытряс! И не всем своим обидчикам кишки распустил!..
– О, опять-таки, мил-друг, распаляешься! – укоризненно заметил Бизин. – И впрямь тебя ханька не берет. Нет, выпить рюмашку, покалякать со стариком… Кричишь, стучишь… А может, Костя, тебе буржуйского снадобья для поправки дать? Порошочек беленький… – он прикрыл глаза. – Вдохнешь крупицу – сладко! Закачает на мягких волнах, успокоит…
– Это ты небось про кокаин? – презрительно спросил Ленков. – Дурь-отрава!
– Э, не скажи… В грязной морфинилке или курильне опийной у китайцев – там это дурь-отрава! А ежели культурно, в тихой домашней обстановке…
– Не, это не по мне! – поднялся Костя. – Лучше с бабой, на перине пуховой…
– А кто ж тебя, Костя, неволит! – перестроившись, захихикал старец. – Дело, известно, молодое! Гарцуй! Только головы не теряй. Наши задумки помни… И попиковскую Шурку, уж послушай старика, обходи!..
– Ладно, Андреич. Двинем-ка мы с Филей. Спасибочки за угощенье.
– Это тебе спасибо, мил-друг, что старика не забываешь…
Когда Ленков, подхватив протрезвевшего на холоде Цупко, ушел, старец еще долго сидел за столом, машинально передвигая с места на место граненые стопки и тарелочки с остатками снеди. Мысли далеко унесли. В прошлое. То прошлое, где были они двое – красавица Сашенька и он, еще полный стати и силы. Водилась у них от пресыщения такая любовная игра – осторожно вдыхали по очереди тонкие белые ниточки кокаинового порошка с полированной столешницы, а потом… Где теперь те любовные утехи, где теперь Сашенька, где теперь все?..
– Эй, старая! – крикнул Бизин просидевшей все это время в дальней комнатке жене. – Чего ты там в темень забилась? Давай-ка, прибери тут…
Советы своего «мозга» – покряхтывающего божьего одуванчика Алексея Андреевича – Костя начал претворять в жизнь немедленно, со всей накопившейся у него злостью. Уличные ограбления, налёты на квартиры и лавки посыпались как из рога изобилия.
На Хитром острове налетчики вытрясли китайцев-бакалейщиков. Предварительно спустив хозяев в подполье, забрали всю выручку, нагребли в мешки самых дорогих товаров, перевернув лавку вверх дном. Лица нападавших, вооруженных револьверами и обрезом, были закрыты черными масками. Общего ущерба нанесли рублей на 400 золотом.
Днем раньше в центре, на улице Софийской, группа бандитов, пользуясь тем, что хозяин вышел во двор закрыть ставни, ворвалась в квартиру. Владельца – торговца Налбанзянца – ударили железным ломиком ещё у дверей, собрали всё ценное и скрылись. И хотя милиция, вызванная соседями, приехала довольно быстро, след убийц-налетчиков взять не удалось.
Спустя пару дней точно таким же способом была ограблена квартира Лапшаковых. Правда, на этот раз обошлось без жертв, но добра налетчики унесли больше, чем на 200 рублей серебром.
Случилось громкое происшествие и за городом. В трёх верстах от Атамановки в сторону речки Кручины трое вооруженных револьверами бандитов в масках из черных тряпиц остановили крестьянский обоз. За считанные минуты, грозя оружием, связали тридцать проезжих сельчан и отобрали все деньги, ценный товар, меховую одежду. На паре гнедых, которые наиболее приглянулись, грабители беспрепятственно скрылись.
На Большом Острове, у Ингоды, налётчики ограбили несколько фанз китайцев-огородников. По приметам, в фанзе Чан-Ло явно побывала сама бандитская головка – главаря налётчиков подручные несколько раз окликали Костей, описывали потерпевшие и маленького «солдатика». Преступники похитили у китайского огородника 100 рублей серебром, часы, шубы, белье.
Не прошло и суток, как грянуло новое громкое дело. На Ингодинской улице бандиты совершили вооруженное нападение на китайскую бакалейную лавку в доме Климовских. Оба торговца – китайские подданные Со-Ту-Шен и Ван-Тун-Юн – были убиты и сброшены в подпол. По свидетельству подсобных рабочих, нападавшие захватили более 100 рублей золотом выручки, нагрузили на легкие конные санки и увезли товаров на сумму в 400–500 рублей серебром. Описание преступников снова подходило под приметы бандитской головки. Причем в обоих последних случаях с китайцами свидетели описывали не только высокого «военного» и низкорослого «солдатика». Опять всплыло знакомое по приметам с убийства путевого обходчика Лосицкого описание английского френча на овчинной подкладке – неизменной одежки одного из ближайших подручных атамана бандитов Яшки Верхоленцева.
4
Тюремный «телеграф» работает четко. До обитателей Читинской тюрьмы доходили известия о новых кровавых похождениях ленковской шайки.
Узнавал почерк тех, кому он не так давно столь рьяно выправлял надежные документы, и арестант Василий Попиков. На допросы его практически не вызывали. Об истинной причине этого он не догадывался. А она заключалась в том, что сотрудники уголовного розыска во главе со своим начальником были с утра до ночи, и среди ночи, как правило, тоже замотаны расследованием всё новых и новых грабежей и налётов. Попиков же полагал, что сыскари молчат неспроста. Затянувшаяся пауза его страшила.
С другой стороны, будучи человеком самолюбивым и эгоистичным, Попиков никак не мог смириться с арестом, случившимся в результате прямого предательства ленковского подручного. Но более всего душу его терзало другое – Шурочкина измена, подлое вероломство жеребца-атамана, которому он так доверчиво предоставил кров и стол.
Все это напрочь выбило Василия Попикова из колеи. Душа металась и не находила себе места. Душа требовала мщения. Поэтому известия о безнаказанных похождениях Ленкова и его громил Попиков воспринимал крайне болезненно.
Он, стало быть, томится в неволе, кормит вшей на тюремных нарах, а его главный обидчик фармазонит как ни в чем не бывало, загребает богатую добычу, пьёт-гуляет!
Попикову отчетливо представилось, как, нагло ухмыляясь, атаман Костя появляется в его доме, лапает Шурочку, дарит ей, довольно хихикающей, какую-нибудь золотую цацку, отобранную у очередной жертвы. Ух!..
Через несколько дней, окончательно себя разбередив, Попиков затребовал свидания с «самым главным начальником угрозыска».
Дмитрий Иванович не сразу сумел выкроить время и даже поначалу пожалел, что встретился с Попиковым, потому как с порога тот развез громкую демагогию, ударился в перечисление своих былых заслуг в качестве агента информационного отдела Госполитохраны.
– Знаете, Попиков, – перебил оратора Фоменко, – эти бесценные сведения о своем героическом пути у вас ещё будет возможность изложить на суде. А пока же хотелось бы узнать, для чего вы добивались со мной встречи? Речь вроде бы шла о важной информации по шайке Ленкова, так?
Замолчавший Попиков нехотя кивнул.
– Вот и давайте говорить по существу. В вашем нынешнем положении, Попиков, это настолько важно, что, думаю, объяснять не надо. Или я ошибаюсь?
– Да нет, тут вы, конешно, правы, – скривился Попиков. – Ваша взяла, а наша не пляшет…
– Ничего удивительного в этом нет. Сколь веревочке не виться… Или до сих верите, Попиков, в победу так называемой анархистской армии Ленкова? Полноте, вы же неглупый человек! Все вот думаю – что же это вас, человека умного, рассудительного, свело с темной и тупой уголовной братией? Или за деньги продались?..
– А чего же ещё с паршивой овцы?! И не продавался я никому! Своего рода коммерция…
– На чем коммерция, Попиков! На крови людской?
– Ох, начальник! Не рви душу! Не надо этих политбесед со мной проводить, поздно!..
– А при чем тут политбеседы, если мы с вами, Попиков, о простой уголовщине говорим? Это никакая не коммерция, а одно соучастие получается с бандитами!
Попиков, свесив голову на грудь, со стоном качнулся на табуретке.
– Ненавижу! Всех! И вы – со своей моралью… Благородные! И Костя этот… Вор! Ох, вор! Всё-о украл!
Попиков внезапно уткнулся лицом в грязные ладони и зарыдал-застонал по-звериному.
– О-о-о, всё украл!!!
Фоменко подождал с минуту, потом поднялся и направился к двери, полагая, что в таком состоянии собеседник из Попикова никакой, время потрачено напрасно.
– Погоди, начальник! – окликнул его всхлипывающий Попиков. – Погоди… Я этой твари фасонистой… Военный! Кобель вонючий! Сведения у меня на ленковское отребье и вправду имеются.
Попиков успокоился, размазав остатки слез по давно немытому лицу с многодневной щетиной, которая росла у него каким-то клочками.
– Перед тем как вы меня захомутали, слышал промеж гавриков такой разговор… Неплохо, мол, потрясти больничную кассу. Особенно скуластый пацан усердствовал, Бориской его кличут, не по годам свирепого!
– Почему больницу? Какую?
– Точного адреса не намечали… Но судили-рядили так: дело выгодное и безопасное, а шуму наделает. Это ж понятно – чем больше в народе паника, тем легше другие дела обделывать…
– Что ещё знаешь? – Фоменко вернулся к столу, опустился на намертво прикрепленную к полу табуретку.
– Ещё… Про пару их хаз понаслышан. Одна на первой Чите, у некой Нюрки. Там оне часто гужуют, дербанку устраивают и гулянки. А другая берлога – на Большом Острове, по Сухотинской улице. Там тетка одна шинок держит, Дарья Храмовских, она же Щелканова… У этой шинкарки, слышал, Ленков и его окружение бывают часто, а то и ночуют после крепкой выпивки…
Больше ничего конкретного и заслуживающего внимания Попиков сообщить не смог.
Информация по бандитским квартирам и притонам, которой располагал уголовный розыск, в отношении первочитинской «хазы» совпадала – речь явно шла о квартире Анны Тайнишек. Сведения о шинкарке на Большом Острове, связанной с ленковцами, требовали проверки.
Упоминания Попикова о бандитских намерениях в отношении некой «больничной кассы» неожиданно подтвердились самым невероятным образом.
