Глава 12
– Ты, Виктор Васильевич, свою технику собрал? – поинтересовался Селиверстов.
– Так точно, товарищ полковник.
– Хоть сейчас в полет?
– Можно, в принципе, и сейчас, но лучше утром. У паралета нет навигационного оборудования, поэтому ночные полеты чреваты неприятностями.
– Вот видишь. А ты, тезка, в Сирию рвешься, – сказал Иващенко-большой. – Мы ведь там ориентируемся на ночную работу, прямо как летучие мыши. А они света не любят.
– На Северном Кавказе мы предпочитали летать с рассветом или в сумерках, – проговорил Виктор Васильевич. – Полетного времени как раз хватало на то, чтобы до места добраться, израсходовать боезапас пулемета, получить как минимум пару пробоин в куполе и вернуться.
– У нас сейчас несколько иные задачи, – сказал Лесничий, но развивать эту тему не стал. – Группа выдвигается в гараж. Вторым оператором «Нерехты» выступает Кравченко.
– А «Уран-9»? – спросил тот. – Я ведь его уже почти освоил.
– «Уран-9» вы с собой не берете. Он слишком шумный и заметный. Хотя и весьма эффективный. Может быть, за счет пушки даже лучше сработает в бою, чем «Нерехта». Но изготовители не догадались установить на «Уране» индикатор оптической активности. Кроме того, появление на определенном участке фронта довольно крупного робота-танка сразу покажет противнику, что там готовится прорыв. Простая охота на снайперов с участием малышек под названием «Нерехта» еще может быть рассмотрена исламистами как рядовой эпизод. А появление танка – это доказательство нашей подготовки к серьезным действиям.
– Жалко, – посетовал Кравченко. – Я к этому танку уже привыкать начал, неплохо освоил вождение. Теперь придется переучиваться.
– Тут не слишком-то большая разница. Тебе нужно будет прочувствовать только меньшие габариты и вес машинки. В остальном все похоже. Справишься, – успокоил коллегу Виктор Юрьевич.
В это время кто-то позвонил полковнику Селиверстову. Все замолчали, чтобы не мешать.
Полковник разговаривал недолго. Он больше слушал собеседника и только коротко соглашался с ним. Сам Селиверстов при этом вытянулся по стойке «смирно». Волкодавам было понятно, что ему позвонил кто-то из командования.
Вскоре Георгий Игоревич закончил разговор, убрал телефон в карман, встал и осмотрел всех волкодавов.
– Командующий войсками спецназа ГРУ приехать на испытания не сможет, – проговорил полковник. – Не удалось ему время на это выделить. Да и у нас его в обрез. Группа к вылету готова? – спросил он у Лесничего.
– Во сколько вылет? – уточнил тот.
– В пять пятнадцать с аэродрома Чкаловский.
– До этого успеем вторую «Нерехту» опробовать. Это значит, что все у нас будет готово.
– Понял. Занимайтесь «Нерехтой». Суматоха, за мной! Тебе следует до отлета выполнить работу, о которой я говорил. С одним человеком из двух мы уже разобрались. Второй остался на твоей совести. Сделаешь?
– Без проблем, товарищ полковник.
Оперативный хакер группы был совершенно уверен в своих возможностях и силах. Он ведь гулял по серверу ЦРУ так же спокойно, как по своей квартире. А уж база данных российского МВД, имеющая раздел, в котором указывалась регистрация граждан по месту жительства, для него была вообще полностью и всегда открыта.
В самом начале погрузки роботов на машину вдруг обнаружилось, что отсутствуют мостики, по которым эти малышки могли бы заехать в кузов. Те машины, которые доставили роботов к складу, свои мостики увезли. А другие, прибывшие из гаража ГРУ, чтобы доставить волкодавов вместе с грузом в аэропорт, собственных мостиков не имели.
Командир комендантской роты срочно приказал солдатам заняться изготовлением таких мостиков. Они ведь были потребны для того, чтобы загнать по ним роботов не только в грузовики, но и в самолет. С машины на грузовой трап тоже лучше не прыгать, а съехать. Иначе он может согнуться и потом просто не уберется в корпус самолета.
Да и на месте, в Сирии, роботов тоже придется как-то грузить на машины. Значит, мостики надо будет с собой везти.
А пока волкодавы стали грузить «Нерехты» иным способом. Короткие сходни, позволяющие роботам забраться на складскую эстакаду, у них все же имелись. «Нерехты» такой крутизны не боялись и без всяких проблем забрались туда.
Заводили их на эстакаду оба оператора. Каждый отвечал за своего робота. Навыки управления имели и тот, и другой. Там, на эстакаде, они развернули свои машинки, хотя могли этого и не делать. Ведь роботы одинаково хорошо передвигались как вперед, так и назад на тех же скоростях. Для этого стоило только нажать на клавиатуре ноутбука кнопку «реверс».
Да и башни у них свободно вращались на триста шестьдесят градусов. Но крутить их операторы не стали даже на сто восемьдесят, а ехать с устремленным вперед стволом было как-то привычнее. Поэтому сначала развернул своего робота Иващенко-большой, потом и Кравченко последовал его примеру.
Гусеничные машины крутились на месте при вращении одного трака, пространства им не требовалось. Поэтому данный маневр был произведен легко. Он сопровождался скрежетом листового металла, набитого поверху на эстакаду.
Потом от эстакады в кузов грузовика были проложены толстые доски, обшитые по краям мощным стальным уголком. Роботы без проблем проехали по ним в машину. Там гусеницы были поставлены на фиксатор, заменяющий ручной тормоз.
Вес каждой «Нерехты» был таким, что она легко могла устоять на месте даже при самом крутом повороте. Но люди все же подложили под гусеницы куски толстого деревянного бруса и прибили такие же к кузову. Проволочную стяжку делать не стали. В ней не было необходимости. Центр тяжести у «Нерехты» расположен достаточно низко. Этот боевой робот сам по себе вряд ли перевернется.
Можно было ехать. Лесничему осталось лишь дождаться, когда солдаты принесут только что изготовленные мостики, для которых места в кузове хватало.
Сами волкодавы уже собрали походные рюкзаки и забросили в те же грузовики несколько ящиков с дополнительным оборудованием, оружием и боезапасом. Беспилотник с собой взять им не разрешили, поскольку на месте работали такие же сирийские аппараты.
Наконец-то солдаты комендантской роты принесли мостики. Не просто деревянные, но усиленные по длине металлическими уголками. Посредине они имели дополнительные подпоры, установленные на обычные, хотя и мощные воротные петли.
Группа построилась перед машинами. Полковник Селиверстов прошелся спереди и сзади шеренги, потрогал, потряс оружие и рюкзаки, даже заставил бойцов попрыгать, проверил, чтобы ничего нигде не брякало. Волкодавы сейчас отправлялись не в тыл врага, а всего лишь в самолет, но такова была традиция.
Группа была готова к выезду. Погрузка самих бойцов заняла меньше минуты.
Волкодавы вылетали в Сирию грузопассажирским «Ил-76 МД», который сами летчики любовно звали горбатым. Официальную регистрацию бойцы, разумеется, не проходили. Командир экипажа собрал у них документы и ушел с ними куда-то.
Вскоре он вернулся, передал документы Лесничему и заявил:
– Все в порядке. Можем лететь.
В полете, как и полагается в ночное время, волкодавы спали, сидя в мягких креслах, установленных в передней части салона. Спокойно вели себя и роботы, которых бортмеханик закрепил специальными растяжками.
Бойцы проснулись только во время промежуточной посадки для дозаправки на иранском военном аэродроме.
Командир экипажа сразу предупредил их:
– Ноги размять можно, но дальше десяти-пятнадцати шагов от самолета не отходите. Курить здесь запрещено.
– Мы курящих у себя не держим, – заявил Сергей Ильич. – Они своим кашлем не только осложняют жизнь всем остальным, но и ставят ее под угрозу. Не только, думаю, в нашей службе. Телефоном тут пользоваться можно?
– Если есть связь – пожалуйста. А она здесь работает не везде и не всегда.
Сергей Ильич включил аппарат, убедился в наличии связи, первым вышел из салона и сразу позвонил полковнику Селиверстову. Лесничий хотел доложить ему о благополучном прибытии в Иран.
Вокруг уже стояло светлое прохладное утро. Разница во времени с Москвой составляла всего полчаса. Если полковник и уезжал ночевать домой, то должен был уже вернуться на базу. Хотя при проведении боевых операций он обычно оставался на базе.
– Все нормально, – сказал Селиверстов, выслушав командира боевой группы. – Рад за вас. Не перегрейтесь там на солнышке. Кстати, передай Величко и Иващенко, что они могут больше не переживать и чувствовать себя спокойно. Бывший капитан милиции Каримов сегодня ночью по какой-то причине скончался. Предварительная версия – передозировка наркотиков и, как следствие, ишемический инсульт. В то же приблизительно время, с таким же диагнозом, только в другом доме того же района преставился и друг бывшего капитана, недавно освободившийся уголовник-рецидивист по кличке Гопа. В последнее время их часто видели вместе. Есть подозрения, что то ли Гопа снабжал Каримова наркотиками, то ли наоборот. Я не совсем в курсе. Но дома у кого-то из них нашли большую партию капсул сульфата амфетамина. Следствие сейчас в этом разбирается. А майор Сайдуллаев по дороге на работу внезапно прыгнул на рельсы перед подходящим поездом метро. Умер, не приходя в сознание. Похоже на продуманный акт суицида. Такие показания дал машинист метропоезда и свидетели, которые находились рядом, – три женщины и один мужчина, все военнослужащие одной из частей Подмосковья. Стоял человек спокойно и вдруг прыгнул перед самым поездом. Если бы просто шатнуло бедолагу и он упал бы, допустим, от головокружения, то угол первого вагона мог бы его назад на перрон отбросить. Нет, он именно прыгнул.
Собеседники прекрасно знали, как заставить человека совершить такой вот скачок вперед. Совершенно ничего трудного тут нет. Кто-то приближается к жертве сзади с миниатюрным, но сильным электрошокером в опущенной руке. Эта штука включается, когда касается определенной точки в нижней части ягодицы. Даже если человек захочет отпрыгнуть в сторону, мышцы его ног все равно сработают так, что он сиганет под поезд. Главное, чтобы разряд тока ударил в нужную точку.
При этом видеокамеры наблюдения ничего не заметят. Они засекли бы сильный толчок, но никак не мягкое касание руки. На это движение никто не обратит ни малейшего внимания. Особенно в том случае, если электрошокер находится в руках женщины.
Собеседники выдержали паузу, показывая этим свое полное понимание ситуации.
– Они пошли своим путем, а мы идем своим и в чужие дела не суемся. А при чем здесь Иващенко? – спросил Сергей Ильич.
– Это уже следующий момент. Еще одно несчастье. Был у нашего Иващенко хороший знакомый майор Никанор. Поставил он вчера вечером машину в гараж, зачем-то открыл люк погреба, хотя жена не просила ничего оттуда принести, наклонился и свалился вниз головой. Нашли его уже утром, когда тело успело остыть. Жена, понятное дело, стала беспокоиться, когда муж, всегда очень педантичный, домой ночевать не пришел. Да и телефон его не отвечал. Если дела были, он всегда звонил и предупреждал, что задержится. Женщина поехала в гараж. Тот оказался открытым. Она сразу нашла мужа. Видимо, у майора Никанора закружилась голова в момент наклона. Он свалился в погреб и шею себе сломал, видимо, от удара о бетонный пол. Не понимаю я, зачем люди такие делают! Так вот и вышло, что обошлось все без бочки с солеными огурцами.
– Это происшествие в любом случае снимает некоторые проблемы.
– Да, относительно Величко снимает, кажется, полностью. А вот насчет Иващенко еще неизвестно. Дело может поступить к другому следователю. Не знаю, насколько он будет вменяем и адекватен. У них там такие типы работают, которые считают себя пупами земли. Они очень важным государственным делом занимаются. А все остальные – так, балуются.
– Спасибо за информацию. Я передам ваше сообщение адресатам. У меня все, товарищ полковник. Теперь я с вами свяжусь, когда на месте устроимся и обстановка станет относительно ясной. Сообщу, что нам конкретно предстоит делать, как думаем реализовать планы оперативного отдела. Помню, умники тамошние после прошлой поездки возмущались, что мы по своему плану работали, а не по тому, который они придумали. Только вот эти ребята ошибались. Мы тогда действовали вообще без всякого плана. Интуитивно, исходя из оперативной необходимости.
– Хорошо. Дня и ночи, как ты и сам знаешь, у нас при проведении операции не существует. Звони в любое время. Телефон буду всегда под ухом держать.
Заправщики самолета справились со своей работой быстро, не как в российских аэропортах. Но для короткого перелета через Ирак в Сирию и топлива требовалось не так уж и много.
Сергей Ильич едва успел сообщить приятные новости Величко и Виктору Юрьевичу, как командир экипажа уже позвал пассажиров в самолет.
– Неужто все готово? – удивился Лесничий.
– Сейчас борттехник все проверит, и сразу в путь. Еще почти час полета.
Волкодавы расселись по своим местам и снова уснули.
Не спал, наверное, один только Сергей Ильич, хотя и сидел с закрытыми глазами. Он подумал, что хорошо было бы, конечно, не тратить время бесполезно, а готовиться к предстоящим действиям хотя бы мысленно.
Но для этого требовалось как минимум иметь карту, на которую точно нанесены позиции противостоящих сторон. Для группы волкодавов никто такую карту заблаговременно не подготовил. Оперативный отдел ГРУ, конечно, мог бы побеспокоиться о такой мелочи. Но, видимо, кто-то там, наверху, посчитал это ничего не значащим пустяком и не стал лишний раз беспокоить своих людей и сирийцев.
Но это дело поправимое. Карту Лесничему на месте обязательно предоставит накиб Таир Марон. Этот сирийский офицер в прошлую командировку снабжал картами и волкодавов, и испытателей танков-роботов, выполняющих собственную задачу.
Час полета пролетел быстро. Скоро большой самолет оказался над аэродромом в Сирии. За иллюминатором угадывались фюзеляжи российских боевых самолетов и вертолетов. Именно угадывались, и не более того, потому что смотреть на них мешало белое раскаленное солнце.
После этого большой «Ил-76» тяжело сел на взлетной полосе. Знающие люди говорили, что в начале операции Военно-космических сил России бетон на ней плавился от частого соприкосновения с колесами боевых самолетов. Такова была тогда интенсивность взлетов и посадок. Но сейчас ситуация успокоилась.
Ил-76, повинуясь указаниям человека с двумя флажками в руках, зарулил на стоянку.
После этого волкодавам пришлось ждать, когда подойдут машины для разгрузки самолета. Это произошло только чрез полчаса. Бортмеханик сообщил об этом пассажирам, когда направлялся открывать грузовой отсек. Через него волкодавы и вышли на бетон аэродрома.
Позади самолета стояли два больших трейлера, на которых можно было перевозить даже самые крупные и тяжелые танки. Для миниатюрных роботов «Нерехта» вполне хватило бы и одного. Более того, в нем уместились бы даже три, но волкодавы привезли с собой только два.
Позади трейлеров стоял пикап «Тойота» с крупнокалиберным пулеметом в кузове. Для боевиков различных группировок это было обычное дело. В регулярной сирийской армии использовались только трофейные пикапы, да и то редко.
Но волкодавы знали человека, который ездил на такой машине сам, не пользуясь услугами водителя. Накиб Марон говорил своим русским друзьям, что получал колоссальное удовольствие от лихого вождения.
Сергей Ильич переглянулся с Виктором Юрьевичем. Оба заметили «Тойоту» Марона.
Но сначала открылась передняя пассажирская дверца, и из машины вышел высокий человек в сирийской военной форме. Издали разобрать знаки различия на погонах было невозможно, но этого и не требовалось. Офицера разведывательного управления пехотного корпуса сирийской армии раида Салмана аль-Самхада легко было узнать по громадным усам, кончики которых воинственно задирались кверху.
Только после раида машину покинул и накиб Таир Марон, командир роты сирийского спецназа.
Оба сирийца широко улыбались. Их белые зубы ярко блестели на фоне загорелых лиц. При приближении волкодавов они приветственно раскинули руки. Хозяева здоровались с гостями по-восточному. Они брали каждого русского человека ладонями за плечи и старались соприкоснуться с ним щеками. Такой чести были удостоены все волкодавы и бортмеханик самолета, вышедший на бетонку вслед за ними.
Бортмеханик вместе с Виктором Юрьевичем Иващенко и Александром Аркадьевичем Кравченко занялись извлечением роботов из самолета.
– А зачем тут два трейлера? – спросил Лесничий раида аль-Самхада. – Мы что, в разные точки роботов будем доставлять? Их три штуки в один трейлер поместятся, а у нас всего пара.
– Отправить один отсюда? – спросил аль-Самхад. – Это тоже правильно. Будет меньше глаз и ненужных разговоров.
Сергей Ильич согласно кивнул, и раид пошел к водителю второго трейлера. Через минуту машина начала разворачиваться и уехала, едва не задев бортом пикап накиба Марона. Потом раид аль-Самхад отошел к самолету, чтобы вместе с операторами роботов и бортмехаником заняться перегрузкой техники.
Накиб Таир Марон, не любитель терять время даром, достал из санитарной сумки, висящей у него на боку, стопку карт и молча передал их командиру боевой группы волкодавов.
– Карты дублируются – физическая, спутниковая и топографическая. Каждая в двух экземплярах, – пояснил он. – Кроме них есть и карты, сделанные по снимкам, полученным с беспилотника. На них та самая деревня, где находятся склады. Мы подозреваем, что там хранятся снаряды, начиненные отравляющими веществами. – Накиб раскрыл верхнюю карту и ткнул в нее пальцем. – Вчера в деревню привезли самоходную крупнокалиберную гаубицу. По данным разведки, с разных участков срочно сняты еще три. Они своим ходом движутся в нашу сторону. Их скорость невелика. Они прибудут только в конце сегодняшней ночи или утром. Да, скорее всего, завтра. Потому мы и торопили ваш генштаб. Дело в том, что первая гаубица установлена так, что стрелять она может не в нашу сторону, а параллельно линии фронта. Там стоит отряд оппозиции, поддерживаемый американцами. Группа их спецназовцев тренирует там солдат.
– Мы примерно этого и ждали, – проговорил Лесничий. – Готовится провокация с применением химического оружия. В вашу сторону стрелять нет смысла, а вот по отряду оппозиции, да еще и американскому спецназу – это как раз то, что необходимо террористам. Мирные жители там есть?
– Отряд оппозиции стоит в деревне. Население никто, естественно, оттуда не выпускает, хотя мы сделали гуманитарный коридор и предложили людям покинуть свои дома. К нам вышли два десятка солдат, согласных сложить оружие. Но им в спины стреляли. Двое погибли. А мирное население вообще идти боится. Даже не приближается к коридору. Да там и остались только женщины и дети. Мужчины воюют. Часто по разные стороны фронта. Оппозиция всех мастей просто силой уводит мужчин. Такие вот солдаты нам и сдаются. Добровольца среди них не встретишь.
– Да. – Сергей Ильич легко просчитал ситуацию. – Американцы запретили оппозиции выпускать мирных жителей. Так шума от применения отравляющих веществ будет намного больше. Они даже своими спецназовцами готовы пожертвовать. Это даст им повод начать собственные боевые действия. Американское общество от них этого потребует. Мы, кажется, прибыли вовремя, должны успеть предотвратить провокацию. Кстати, что-то известно о местонахождении тел наших погибших офицеров? Это одна из основных целей нашей командировки.
– Да, есть показания перебежчика. Тела содержатся в погребе сарая рядом с мечетью. На карте этот сарай обведен синим кружком. – Марон показал пальцем.
Сергей Ильич нашел нужное обозначение и запомнил это место.
Потом он бегло осмотрел всю карту и сказал:
– Скал, вижу, между позициями много.
– Это хорошо или плохо?
– Трудно навскидку сказать. С одной стороны, скалы дают возможность роботам беспрепятственно занять позицию. С другой, они же закрывают обзор. Роботы могут из-за скал не увидеть отдельных снайперов. Хорошо, что мы взяли две машины. Они будут смотреть с разных сторон. Это легче.
Тем временем оба робота выехали из самолета и без всяких мостиков, которые делали для них бойцы комендантской роты на базе, забрались на трейлер, имеющий собственные растяжки-крепления для перевозимого груза. Водитель и двое немолодых солдат-сирийцев быстро справились с работой. Иващенко и Кравченко на всякий случай присматривали за ними.
После этого операторы накинули на роботов брезентовое полотнище, которое тоже закрепили по углам и в центре, чтобы во время движения его ветром не сдуло. Вовсе не обязательно показывать всем и каждому, что именно везет трейлер. В Сирии ты никогда не знаешь, кто за тобой наблюдает, друг или противник.
– Очень уж мелкие они, – высказался накиб Марон. – Не пугают своим видом, как те же «Ураны». Их сразу и не заметишь.
– Если помнишь, вместе с «Уранами» действовали роботы-автоматчики. Против живой силы работали идеально. А размерами они меньше «Нерехты».
– Я и не сомневаюсь в том, что эти машины будут работать. Они просто напугать врага не смогут.
– Они будут делать свое дело и уничтожат снайперов. Хорошо, что ты о них заранее нам сообщил. Мы специально к этому подготовились.
– А как сами они пули держат?
– Я сам видел, что сразу три автоматных очереди никакого вреда роботу не причинили. По данным разработчиков, и снайперская винтовка им не помеха. Разве только крупнокалиберная сможет что-то сделать. Уровень живучести у этой техники весьма высокий.
– Ну что, загрузили, установили, теперь можно выезжать?
– Да, конечно. Ехать далеко?
– Нет, совсем рядом. Всего-то двести километров через пустыню.
Хорошо, что ехать пришлось в первой половине дня. Как помнил Сергей Ильич по прошлой командировке, под вечер песок и камни так накалялись и нагревали воздух, что старый асфальт дороги плавился и проваливался под колесами. Он цеплялся за них, мешал движению.
Пикап накиба Марона был самой простой комплектации, не имел своего кондиционера. Вентилятор гнал в кабину только горячий воздух то ли из пустыни, то ли напрямую из двигателя. В салоне пахло застарелым и подгорелым машинным маслом. Поэтому водитель предпочел выключить вентилятор.
С другой стороны, отсутствие кондиционера вроде бы хорошо сказывалось на здоровье. В прошлую командировку Лесничий часто ездил на другой машине, имеющей такой прибор. Но тот гнал настолько холодный воздух, что разгоряченное тело быстро покрывалось мурашками, и Сергей Ильич чувствовал себя, мягко говоря, несколько неуютно. Он тогда даже начал носом шмыгать, хотя был человеком закаленным.
Но любому терпению когда-нибудь приходит предел. Даже спецназовец не может бесконечно выносить такое, особенно если он не сириец. Лицо Лесничего покрылось мелкой пылью, которая садилась на потоки пота, стекавшие по шее под рубашку. А сильнее всего в жару донимал бронежилет. Он слишком уж сильно нагрелся. Кожа под ним вспотела, покраснела и зудела.
– Далеко еще? – осведомился командир волкодавов.
– Почти приехали. Скоро финиш.
Таковым в данном случае оказалось ветхое строение, наполовину закопанное в землю, видимо, ради обеспечения хоть какой-то прохлады.
Машина остановилась за невысоким забором из самана, из которого был выложен и сам дом. К накибу, еще не успевшему покинуть кабину, подбежал молодой боец, имеющий тройной уголок на погонах. Это был ракиб авваль, то есть сержант. Он сунул в руки своему командиру лист бумаги. Тот глянул на него и сказал что-то сержанту. Парень убежал в дом и тут же вернулся с другим листком. Марон сравнил их, потом протянул Лесничему.
– Что это? – поинтересовался Сергей Ильич.
– Съемка с беспилотника. Видишь два темных пятна на первом листе, прямо посреди двора? Это свежая земля. Рассыпана была утром, еще не успела высохнуть. А второй снимок – дневной. Пятен уже незаметно. Что это значит?
– Землю выносят…
– Из дома и рассыпают во дворе.
– Подземный ход роют?
– Мы тоже так думаем.
– Давно трудятся?
– Пятнадцатый день.
– Должны быть уже где-то под нами. Если не ленятся. Мои солдаты однажды прокопали километровый тоннель за три недели. Причем в каменистом горном грунте.
– Я договорился с командованием насчет обстрела нейтральной полосы. Тяжелые минометы ударят через… – Таир Марон посмотрел на часы. – Через сорок минут. Судя по количеству земли, которую наши лучшие друзья каждый день вытаскивают во двор, подземных галерей должно быть не меньше четырех. Так мы с раидом подсчитали. Попробуем обрушить их. Но бандиты могут уже находиться под нами. В таком случае они будут лишены возможности вернуться к себе и попытаются выбраться наверх. Все бойцы на нашей позиции предупреждены об этом. Если террористы покажутся, то их сразу начнут обстреливать. Ты свою группу предупреди на всякий случай.
– Моих парней за террористов не примут? Все-таки форма одежды у нас отличается от вашей.
– Я приказал всех предупредить. О вашем присутствии здесь все знают.
– Это тоже плохо. Значит, о нас может узнать и противник.
