Глава 10
Они сразу направились к гаражу, куда Иващенко должен был подогнать «Нерехту». Но в боксе, где стоял танк-робот «Уран-9», Виктора Юрьевича еще не было.
Лесничий остался дожидаться бывшего старшего лейтенанта. Он отослал Величко переодеться и посоветовал по дороге позвонить дочери. Командир сам не любил разговаривать с женой на людях и понимал, что другим тоже может не нравиться, когда кто-то слушает их частные разговоры. Вот и выходит, что по дороге общаться легче.
Величко немедленно унес ноги. Он вообще был любитель все делать быстро и редко ходил нормальным шагом, предпочитал скорый или вообще пробежку.
Как только Величко скрылся за одним углом, из-за другого сразу же выехала «Нерехта». Причем почему-то совершенно беззвучно, хотя Лесничий ждал сначала появления шума и только потом – боевого робота.
Дорога была грунтовая. Начальство уже давно собиралось заасфальтировать или забетонировать ее, но средств на это постоянно не хватало.
Сергей Ильич видел движение «Нерехты», когда она выезжала из кузова грузовика на деревянную эстакаду перед складом. Сам этот кузов был дощатым, но покрытым понизу металлическим листом. Эстакаду из толстого деревянного бруса тоже застилали листы металла. Они дребезжали под траками гусениц.
Шума мотора и тогда не было слышно. А сейчас движение, особенно в сравнении с роботом-танком «Уран-9», вообще казалось беззвучным.
Виктор Юрьевич Иващенко шел позади робота, держа перед собой тот самый большой ноутбук. Впрочем, в его руках этот девайс не казался таким громоздким и тяжелым, каким он мог бы выглядеть, например, на фоне того же Сергея Ильича.
Курс Иващенко, видимо, проложил заранее, и сейчас «Нерехта» передвигалась сама, без постоянного управления. Робот ехал прямо, как ему и было приказано. Но перед гаражом Виктор Юрьевич заставил его развернуться и остановиться у ворот. Они были секционные, автоматические и открылись при нажатии кнопки на брелоке. Робот заехал внутрь.
Иващенко бросил взгляд на командира и вместе с солдатом комендантской роты, который шел за ним, принялся разгружать платформу с высокими бортами. Там было много приборов, упакованных в ящики. Они вынимали их оттуда осторожно, чтобы ничего не повредить.
Сергей Ильич подошел ближе.
– По глазам, командир, вижу, что ты с новостями, – проговорил Иващенко.
– Да. Есть новости разного уровня. Я считаю их все хорошими, хотя на вкус и цвет, сам понимаешь…
– Выкладывай по порядку.
– Иващенко-мелкий с нами, скорее всего, не летит. Я считаю, что это правильно.
– Позволю себе не согласиться, – возразил Виктор Юрьевич. – А вдруг там тоже бильярд найдется? С кем я играть буду?
– Вторая новость такая. Ты сейчас имеешь право все дела бросить и на четыре часа… – Лесничий посмотрел на часы. – Нет, уже только на три часа сорок пять минут отправиться домой. Но к двадцати четырем ноль-ноль должен быть в кабинете полковника, как и все прочие наши люди.
– Эта новость лучше. Суть ее я вполне понимаю, но домой сейчас отправиться никак не могу. Я никакое дело на половине никогда не бросаю, тем более что тут такая конкретика появилась. Вылетаем, значит?
– Вылетаем.
– Когда?
– Как только, так сразу.
– Понятно. Тогда я и по первому вопросу с тобой соглашусь. Обучение пройти не успеем. А с одним пилотом в группе работать сложно. Для проведения полноценной боевой операции необходима подмена. Взлететь-то я, предположим, сумею, а вот посадку совершить мне будет куда сложнее. Смогу только жесткую…
– Точно так же, как я на вертолете. Дважды сдавал на лицензию. Взлетал и летал нормально. Даже стрелял не так уж и плохо. А на посадке две машины покалечил. Шасси на обеих пришлось полностью менять. Весь механизм.
– Еще есть новости?
– Ночью доставят вторую «Нерехту» вместе с инструкторами по сборке.
– К ночи я и сам научусь. Еще что?
– Еще одна новость идет сюда, как я думаю. Переодеться и позвонить домой наш боевой товарищ уже успел. Скоро из-за угла выйдет.
Тут и в самом деле невдалеке появился снайпер Величко со своей винтовкой «Орсис Т-5000».
– Самую приятную новость ты, командир, как и полагается, напоследок припас. Не поехал, значит, Емельян Герасимович домой. Ну и правильно. Не заслужила его жена, чтобы он с ней прощался.
– Не нам решать, что она заслужила, а что нет. Хотя сам он говорит, что характер у нее далеко не золотой. А что там случилось? Я не в курсе.
– Не рассказывал Величко?
– Не рассказывал.
– Мне тоже не рассказывал. Я знаю только потому, что мы в одном дворе живем, дома один против другого стоят, люди между собой общаются. В прошлую командировку жена его хахаля домой привела. А там дочь была. Милая девочка этому донжуану нос с челюстью сломала и плавающие ребра с двух сторон. Да еще и оба глаза подкрасила. Папа научил бить правильно. Мужика с болевым шоком на «Скорой» увезли. Он тоже, кстати, из их дома, из нашего двора. Бывший капитан милиции Каримов. Когда милицию в полицию трансформировали, он по какой-то причине от аттестации отказался. Были, видимо, за ним серьезные грешки. Люди говорили, что на руку нечист. Я видел его уже после возвращения. Ходит с открытым ртом, гипс вокруг шеи, согнутый весь, дышать из-за ребер толком не может. Хотел, говорят, в суд на девочку подавать, да боится, что его обсмеют. Мне жена рассказывала. Она с ним разговаривала и обещала еще ему сама добавить. Чтобы смеху было больше. Сначала девочка, потом женщина. А моя дорогуша его посерьезнее отделает. Он, кажется, притих и про суд забыл. Сначала, сгоряча, в больнице «Скорой помощи», куда ментов вызвали, накатал заяву, потом забрал ее сам, без подсказки. А нашему Емельяну с ментами связываться тоже не с руки. Засветиться может. Вдобавок у меня есть опасения, что жена его разболтала что-то хахалю своему. Хотя бы настоящую фамилию мужа сообщила. Он несколько раз ворчал в разговорах с соседями, что у него на эту семейку есть управа. Я уж присматриваюсь. Если что, потребуется оперативное вмешательство. Тогда дело перестанет быть личным и станет общим, нашим. Хотя Величко может и сам справиться. Только лучше было бы, чтобы у него железное алиби присутствовало. Например, нахождение в Сирии в какой-то конкретный момент. Сможешь обеспечить, командир?
– Думаю, проблема легко решается. Поговорю сегодня с Селиверстовым, – пообещал Сергей Ильич. – Этот вопрос даже сейчас уже не совсем личный. Величко обязан был сообщить о происшествии. Если не полковнику, то хотя бы мне. А я бы уже решил, что дальше делать. Но вопрос в любом случае следует решать в ближайшие дни, пока мы будем в Сирии.
Величко подошел и услышал последние слова.
– Вопрос меня касается? – сразу спросил он. – Тот самый, который решать следует.
– Напрямую, – сурово ответил Лесничий. – Я тебя вполне понимаю, Емельян Герасимович. Ты не любишь, когда тебя жалеют, и вообще предпочитаешь сор из избы не выносить.
Снайпер, видимо, понял, о чем пойдет речь. Его взгляд, обычно беспечный, вдруг потемнел.
– Если что, я, командир, сам конкретно разберусь. Никто ничего доказать не сумеет. Просто просчитаю все варианты, сделаю безупречно.
– И повысишь интерес следственных органов к ЧВК «Волкодав». Нам и без того чужого внимания хватает. Лишнего не надо. Ты сам с ним разговаривал?
– Нет, сосед, таксист, друг мой, с ним содержательную беседу имел. Как я понял, этот тип желает меня шантажировать. Хвастался, что я платить ему до конца жизни буду. Сосед, правда, подумал, что за избиение, которое дочь устроила. Но я думаю, что жена ему лишнего сболтнула. Она не сознается, но говорит, будто он видел у нее старое водительское удостоверение на фамилию Величко. Жена ему сказала, что это ее девичья фамилия. Только вот до брака она была Величкова. Беда в том, что не она показывала удостоверение, а он сам в сумочке у нее рылся. Говорит, ментовская привычка. Но я думаю, он что-то подозревал. Мент все же. У него связь с уголовниками. Кто-то из его знакомых братков со мной в одной зоне, предположим, срок тянул. Потом откинулся. Встретился с ним, язык распустил, мол, видел меня на улице. Тут ведь всякое может быть.
Сергей Ильич сразу подумал, что о жене Емельяна Герасимовича Селиверстову лучше ничего не говорить. Мало ли кто мог знать снайпера прежде, увидеть его и сказать тому менту. А тот держит в душе обиду и может отомстить. Тем более бывший страж порядка, который сумеет через старых товарищей по службе справки навести. Тут-то и выплывет, что Емельян Герасимович Стародомский является беглым заключенным по фамилии Величко. На этом основании сотрудники компетентных органов могут начать присматриваться к другим волкодавам.
ГРУ такие вещи пресекает в корне, раз и навсегда. Одного рапорта полковника Селиверстова хватит, чтобы этот бывший мент пропал неизвестно куда вместе с гипсом вокруг шеи и челюсти. А если рассказать и про жену, то снайпер Величко может и вдовцом стать. Попадет женщина под машину, да и все тут. Или под трамвай. Команда ликвидаторов умеет подчищать следы.
Такая история может отрицательно сказаться на настроении снайпера. Наверное, он предвидел последствия, потому и не стал сообщать командиру о случившемся. Величко тоже знает, где служит.
– Ладно, Емельян Герасимович. Полковнику я доложить об этом обязан. Думаю, к нашему возвращению вопрос будет решен кардинальным образом. Без твоего личного участия.
– Только про жену его полковнику ничего не говори, – посоветовал Иващенко-большой, опередив Сергея Ильича. – Мало ли откуда этот тип узнал что-то. Кто-то знакомый сказал ему. Не в пустыне же живем. Этот вопрос мы обговорили. Давайте «Нерехтой» заниматься. Механики из гаража уже ждут. Я специально попросил их задержаться.
Установка боевого модуля заняла у этих умельцев почти полтора часа, хотя делали они все по инструкции, которая отводила на это тридцать минут. Самое сложное, как волкодавы и предполагали, состояло в подсоединении электроники робота. А ее ведь предстояло еще настроить, хотя все программы, обеспечивающие работу, были уже установлены. Их требовалось только активировать и запустить, причем все вместе. Это упрощало настройку.
Первую проверку мастера-самоучки устроили прямо там же, в гаражном боксе. Ворота были по-прежнему открыты. Величко по просьбе командира отошел подальше, высунулся из-за угла соседнего корпуса и навел на гараж прицел. Индикатор оптической активности сразу показал координаты, даже марку прибора сообщил, подсказал, что прицел этот ночной, имеет инфракрасное видение.
Емельян Герасимович сместился на десять метров в сторону, спрятался за дерево и включил лазерный дальномер. Тот тоже был сразу же определен и охарактеризован.
Иващенко-большой показал на монитор своего ноутбука, где выписывалась туманная фигура снайпера. Легкое нажатие пальцем на сенсорный экран вызывало сообщение компьютера о том, что цель зарегистрирована. Последовал запрос на производство стрельбы. Такого разрешения Виктор Юрьевич, естественно, не давал, даже зная, что лента с патронами в пулемет не вставлена.
После этого Сергей Ильич отошел как можно дальше, приложил к глазам бинокль и посмотрел на гараж сначала без тепловизора, а потом и с ним. Взмах руки Виктора Юрьевича показал, что система работает без сбоев, цель зарегистрирована.
Потом Иващенко таким же жестом подозвал к себе командира и снайпера. Они подошли.
– Ну что, на полигон едем? – полюбопытствовал Виктор Юрьевич.
– Пусть «Нерехта» едет, а мы пешком пройдемся, – распорядился Лесничий. – Найдет она дорогу?
– У робота пока еще нет модуля ГЛОНАСС. Он будет на следующей модели. Пока требуется визуальное наблюдение и ручное управление.
– Пока ты будешь визуально наблюдать, тебя там, в Сирии, снайперы террористов семь раз подстрелят. Ты большой, издалека заметный.
– А как же тогда работать?
– Нужен легкий беспилотник. На складе есть. Возьмем с собой. Но сейчас без него «Нерехту» испытаем. Вдруг не пойдет что-то. Незачем сразу беспилотник гонять. А там будем смотреть. Сходить на склад можно быстро, дольше кладовщика вызывать. А сейчас он все равно уже домой уехал, так пусть хоть поужинает.
– Уехал, если его мой тезка отпустил. Они вместе собирали паралет.
– Привезли им канистру с бензином?
– Полную. До краев. Величко, возьми с собой пару солдат из гаража, чтобы мишени таскать, – распорядился Виктор Юрьевич. – Я со склада свежие взял. Пусть десяток щитов с собой захватят.
Снайпер поспешил в бокс.
До полигона они добрались, когда уже начало смеркаться.
– Заряда аккумуляторов нам хватит? – спросил Сергей Ильич.
– Даже останется. Там два электродвигателя стоят и дизельный генератор. Когда заряд аккумуляторов становится критическим, дизель заводится в автоматическом режиме. Солярка залита. Генератор – единственное устройство, выдающее робота звуком. Поэтому на позицию лучше выступать с полностью заряженными аккумуляторами. Их должно хватить на то, чтобы успешно отработать задачу. Я не думаю, что нам придется целый день на позиции стоять. Начнут духи из минометов поливать и угробят нашу технику. А она должна до этого всю работу выполнить. Тем более что у нас будет две «Нерехты». Каждому роботу по половине линии обороны.
– Твоя дистанция управления?
– До пяти километров.
– На месте работы расстояние между позициями сторон колеблется от шестисот до семисот метров.
– Тем более отработаем. На этой дистанции и будем пробовать. Хотя роботу расстояние должно быть по хрену. Он в любом случае берет правильный прицел. Если не сможет взять, сделает запрос на условия стрельбы. Важно, чтобы снайперы бандитские не особо прятались и себя показали.
– Я за них ручаюсь. Эти не подведут, обязательно нарисуются, – взялся ответить за террористов Величко. – Они любопытные. Такой это народ.
Старший прапорщик Николаев, начальник полигона, встретил волкодавов и их робота с недовольной физиономией и глянул на часы.
– Рабочее время давно вышло, – сказал он непонятно кому, словно бы жалуясь на тяжелую жизнь.
– А кто тебе сказал, что у тебя нормированный рабочий день? – невинным удивленным басом спросил Виктор Юрьевич. – Плюнь тому нехорошему человеку на лысину и каблуком разотри. Сегодня ты до утра тут торчать будешь. Гарантирую. Рекомендую жене позвонить.
– До утра? – переспросил старший прапорщик и посмотрел на Лесничего.
– До утра, – подтвердил Сергей Ильич. – Ночью второго робота привезут.
– И что?..
– Пока соберут, на позицию выведут. Потом оператор получит необходимые навыки. Как раз и рассветет. А оператору необходим опыт как дневной, так и ночной стрельбы.
Это была скорее попытка отучить человека показывать свое недовольство, чем близкая реальность. Роботу, как и оператору, абсолютно наплевать, дневное сейчас время или ночное. Прицелы позволяют работать одинаково и в темноте, и на свету. А уж для робота это тем более не имеет ни малейшего значения.
Все участники испытаний добрались до позиции, откуда хотели выводить «Нерехту», и собрались вокруг карты полигона, имевшейся у старшего прапорщика. Виктор Юрьевич светил на нее тактическим фонарем, поставив его на градацию «лунный свет». Так луч легче всего рассеивался, хотя и не был достаточно ярким.
Нужные места подсвечивал своим фонариком снайпер Величко. Он глядел в карту, исходя их своего боевого опыта, отыскивал на нужной дистанции удобные точки для снайпера и отмечал их маленьким, чуть больше точки, красным кружочком.
В двух местах позиция снайпера должна была находиться за стенами, специально разваленными сверху. Одна из них была построена из красного кирпича, вторая – из силикатного. В каждой имелось небольшое окно для ведения огня.
Стен из сырцового кирпича на полигоне, к сожалению, не имелось. В Сирии, как все волкодавы помнили, широко используется именно он, не обожженный в печи, а только высушенный. Солнце, постоянно палящее в пустыне, позволяет это сделать.
С одной стороны, такие кирпичи не такие твердые, как обожженные. С другой, они вязкие. Волкодавы не знали, устоит ли такая кладка под пулеметными очередями, выпущенными с дистанции в шестьсот-семьсот метров. Да, конечно, пулемет «Корд» обладает мощнейшей разрушительной силой. Тем не менее в Сирии из таких вот вязких кирпичей люди тысячи лет строят дома, пусть не высотные, но многоэтажные. Специалисты даже говорят, что в зоне сейсмической неустойчивости вязкая кладка куда более надежна, чем прокаленный в печи, хорошо обожженный кирпич.
– Ты все запомнил? – спросил Величко старшего прапорщика, когда отметил место установки последней, десятой мишени.
– Я с картой пойду, там отмечено. – Начальник полигона явно ленился запоминать что бы то ни было.
Впрочем, он просто не был этому обучен, не мог только один раз взглянуть на карту и восстановить потом в памяти все мельчайшие условные обозначения. Да ему это было, в общем-то, и ни к чему.
Но Виктор Юрьевич и Сергей Ильич карту запомнили. Как и Величко, который ни разу не спросил начальника полигона, там ли он выставляет мишени. Они были поясные, из фанерных щитов.
Величко не оставлял эти мишени за кирпичной кладкой на открытых местах, прятал так, чтобы стена скрывала их. Темнота не мешала снайперу ориентироваться. У него словно компас в голове работал, и он всегда точно выходил на нужное место.
Иващенко-большой тем временем сам из укрытия не высовывался. Он устроил ноутбук на коленях и начал выводить «Нерехту» на нужную позицию. Виктор Юрьевич хорошо запомнил точки, отмеченные снайпером на карте, и расположил робота в центре.
Броня «Нерехты» легко выдерживала удары пули как автомата, так и винтовки. Если снайперы противника попытаются атаковать робота, то это ничего им не даст. Виктор Юрьевич был уверен лишь в том, что такая вот наглость изрядно разозлит его железяку. А рассерженный металл всегда ой как опасен.
Сергей Ильич поправил на голове ремни шлема, включил коммуникатор «Стрелец» и сразу вышел на внутреннюю связь.
– Величко! – позвал он.
– Я, командир!
– Ты скоро?
– Предпоследнюю мишень устанавливаю.
– Понял. Виктор Юрьевич, включай индикатор. Пусть поработает. Диапазон поиска обозначь.
Они заранее договорились, что снайпер Величко посмотрит на робота от последней мишени только в течение нескольких секунд. Дожидаться очереди из пулемета он, естественно, не будет. Сразу бегом вернется к предыдущей мишени, поглядит оттуда и так вот дойдет до начала, засветив свой прицел в каждой из десяти точек.
Причем там, где есть кирпичные стены, он мишень спрячет, чтобы Иващенко проверил, как поведет себя «Нерехта» в ситуации, когда снайпер окажется невидим. Ставить мишень Величко будет в таком месте за стеной, где спрятался бы и сам, чтобы потом произвести прицельный выстрел.
При этом Величко предупредил Виктора Юрьевича, что он с точки стрельбы обычно смещается влево. Так делает практически каждый снайпер-правша. А если он вдруг левша, то смещаться, по идее, будет вправо. Так бывает удобнее потом выставлять винтовку на позицию.
Величко не знал, сумеет ли Виктор Юрьевич определить, куда спрятался снайпер. Видимо, Иващенко следовало особенно внимательно наблюдать за такими участками.
Прошло две минуты. Наконец ноутбук голосом стандартного компьютерного робота сообщил о координатах и характеристиках оптического прицела. Камера ночного видения, совмещенная с индикатором оптической активности и с прицелом пулемета «Нерехты», показала, как над пригорком поднялась мишень, выставленная снайпером. При этом она появилась только на треть своего размера, то есть показала лишь голову и шею.
Иващенко-большой нажал клавишу, и робот выдал на монитор прицельное перекрестье.
После этого Виктор Юрьевич только ткнул пальцем в сенсорный экран, и ноутбук все тем же металлизированным голосом сообщил:
– Цель успешно найдена.
Виктор Юрьевич нажал еще одну клавишу, и последовало очередное сообщение:
– Цель успешно сохранена в памяти. Для открытия стрельбы требуется отдельная команда.
Тут же поступило сообщение об обнаружении новой цели. Последовало десятикратное повторение первого процесса. С той только разницей, что над кирпичной кладкой цели не было. Там Виктор Юрьевич нацеливал пулемет на саму стену.
– Величко! Ты где? – спросил он.
– Вместе с солдатами и с начальником полигона. Скатились в яму. Можно шмалять.
Виктор Юрьевич все слышал и поочередным нажатием двух клавиш – причем вторую из них он нажимал дважды – дал роботу команду на уничтожение целей. Очереди для пулемета были короткими, по три-пять выстрелов. Только при стрельбе по кирпичной кладке долгое нажатие дополнительной клавиши делало очередь длинной.
Инфракрасная камера показывала, как быстро разваливается стена. Чтобы не гадать, где спрятаны мишени, Виктор Юрьевич на всякий случай очень основательно покрошил все стены.
Это значило, что начальник полигона будет плакаться, выпрашивать у полковника Селиверстова деньги для оплаты работы каменщика. Но этот высокий чин даже не подумает сам замесить раствор, привезти кирпичи и выложить заново разрушенную кладку.
Еще три стены на полигоне пока остались нетронутыми. Иващенко-большой оставил их для второго робота.
А первый уже завершал выполнение программы. Стрелять его, видимо, учили классные специалисты-пулеметчики. По крайней мере, они неплохо проинструктировали программистов.
«Нерехта» не желала попусту тратить патроны. Там, где над бугорком торчала только голова мишени, мощные пули калибра двенадцать и семь десятых миллиметра просто срывали его вершину и расстреливали мишень в грудь, которая была уже не прикрыта. Высокая скорость полета пули гарантировала, что никакая человеческая реакция не поможет снайперу противника нырнуть куда-нибудь поглубже после первых же таких вот выстрелов.
– Величко, мы отстрелялись. Пошли солдат собрать мишени. Пусть не забудут подсказать, какая откуда. Прямо по номерам, как их выставляли, – распорядился Виктор Юрьевич. – А сам с начальником полигона кирпичную кладку осмотри. Твой взгляд – с той стороны. И доложи!
Пока солдаты по-армейски неторопливо собирали мишени, Величко уже успел сходить к кирпичным стенам и оттуда добраться до стрелковой позиции, на которую уже вернулся и робот «Нерехта». Снайпер протянул руку и уважительно похлопал ладонью по стволу пулемета. При этом он постарался избегать долгого контакта с горячим металлом.
– Что с тобой приключилось бы, если бы ты на позиции оказался? – спросил Лесничий. – С той стороны.
– Долго бы ты, командир, до меня докричаться пытался.
– То есть?..
– Я просто не пришел бы к тебе.
– Потому что дисциплину не уважаешь? – спросил Иващенко-большой и посмотрел на начальника полигона, который отстал от быстроногого Величко и только-только добрался до стрелковой позиции.
При этом старший прапорщик выглядел так, словно Величко долго и упорно бил его. Или даже не снайпер, а сам Виктор Юрьевич с высоты собственного роста не побрезговал. Хотя еще неизвестно, кто из них был опаснее – мощный и высокий Иващенко, в совершенстве владеющий искусством рукопашного боя, или этот снайпер, внешне неказистый, но являющийся носителем редкого стиля «ядовитой руки».
– К дисциплине с детства отношусь трепетно, – не согласился Величко. – Тебя бы, Виктор Юрьевич, на воспитание моей маме ненадолго, хоть на недельку отдать. Очень дисциплинированным станешь. Сразу на несколько лет. А не пришел бы я просто потому, что не смог бы. Меня бы уже не было на свете. Там не просто кирпичи развалены. Еще и мишени за ними пробиты пулями. Из стены в два кирпича толщиной кусок вывалился и придавил мишень. Я очень даже сомневаюсь в том, что хоть кто-то из снайперов спасется от «Нерехты». Жалко, конечно, коллег, но ничем им помочь я не в состоянии.
– Спасибо, утешил, – с улыбкой проговорил Иващенко.
У Лесничего в кармане завибрировал телефон. Он вытащил его и посмотрел на определитель номера.
– Полковник Селиверстов, – сообщил всем командир и отошел для разговора в сторону.
Не потому, что не хотел разговаривать с полковником при волкодавах, а просто по профессиональной привычке разведчика.
