Глава 25

И снова он идет по высохшей земле под палящим солнцем. Идет уже второй день, старательно обходя сирийские деревни и военные позиции неизвестных боевых формирований. А может, не надо было слушать Хасана: двинуть прямиком в Латакию, глядишь, сейчас был бы у своих, ел кашу с тушенкой. Да нет, пожалуй, Хасан прав. Пройти через район, где бандформирований – как червей в навозной куче… Шанс на удачу ничтожный. Да и Салех наверняка послал своих живодеров за мной именно в сторону Латакии.

Максим сел на землю возле засохшего кустарника, огляделся. Пустыня. Жухлая трава, изредка попадаются кустарники, олеандры. Осмотрел себя: руки в кровоподтеках, кожа в коросте, все тело чешется, брюки изорваны. Зато выросла рыжеватая борода, что весьма кстати: сойду за местного бродягу. Еще эта цепь! Она натерла кисть левой руки, да и таскать ее по пустыне осточертело. И как Моисей водил здесь свою паству сорок лет?

Вдруг все вокруг стало темнеть, подул сильный ветер. Максим взглянул на небо. Его затянула серая пелена. Внизу поземка, в воздухе песок. Опа-на – Хамсин! Не было печали! Стал искать место, где можно укрыться от песчаной бури. Ничего подходящего не нашел. Скатился в какую-то ложбинку, натянул на голову куртку.

Ветер дул с нудным подвыванием, то усиливаясь, то утихая. Песок скрипел на зубах, лез в нос, в уши. Глаза Максим предусмотрительно закрыл. С этим явлением ближневосточных пустынь он уже встречался в Ираке. Хамсин всегда появляется неожиданно и так же неожиданно прекращается. Сколько он будет идти, угадать невозможно. Максим переместился ближе к отвесному краю ложбинки, неожиданно почувствовал, как кто-то под ним зашевелился. Открыл глаза: ящерица. Абориген пустыни быстро юркнул в сухую траву и скрылся. Хорошо, что не змея!

Он лежал, казалось, целую вечность. Уже трудно было дышать, тело чувствовало приличное давление: засыпает пустыня! Хамсин прекратился поздно вечером. Максим встал, отряхнул с себя песок, огляделся. Луна на небе висела надкусанным блином, стояла гулкая тишина. Снова начала мучить жажда.

Шатаясь, побрел по песку, волоча за собой цепь. Он уже потерял ориентацию во времени и пространстве, знал только одно – направление на север. А что в Турции? Надо будет обратиться в наше консульство. А где они есть? В Газиантепе нет. Значит, надо в Анкару или в Стамбул, но до них надо еще добраться.

Неожиданно боковым зрением увидел справа от себя передвигающиеся тени. Остановился, напряг зрение – шакалы! Они шли рядом, параллельным курсом, постепенно приближаясь к человеку. Ну вот, Аллах послал еще одно приключение! Максим остановился, повернулся навстречу хищникам. Шакалы тоже остановились. Они внимательно смотрели на свою потенциальную жертву, их глаза светились в темноте желтоватым блеском. Они окружили человека полукругом, вытянули морды, потянули носами, видимо определяя, что из себя представляет их будущий ужин.

Как вести себя с шакалами, Максим не знал. Он читал, что стая шакалов нападает даже на львов. Максим насчитал целых восемь противников. А я не лев, и у меня нет никакого оружия. Хотя почему нет? «А это что? Зря, что ли, я ее таскаю по пустыне третий день?» Максим подобрал с земли цепь, крутанул ею в воздухе несколько восьмерок.

Шакалы отступили, оскалились, обнажив клыки.

– Ну что, животные, легко я вам не дамся, двух-трех покалечу! – громко крикнул Максим, сделал шаг вперед, встал в боевую стойку.

Шакалы зарычали, отпрянули назад, вздыбили на загривках шерсть. Такого отпора они, видимо, не ожидали. Поэтому и не приближались к человеку, а только внимательно наблюдали за ним.

Противники долго стояли друг против друга. Шакалы не торопились нападать, Максим не решался бежать, так как понимал, что это бесполезно. Для него такое отступление – смерть. «Надо что-то делать, они меня не оставят, им торопиться некуда». Осторожно огляделся вокруг. За спиной увидел одиноко стоящую сосну. Пожалуй, это шанс!

Осторожно, не поворачиваясь к шакалам спиной, стал медленно отступать в сторону сосны. Стая начала надвигаться, сокращая расстояние до жертвы. Максим оглянулся: до сосны метров двадцать. Неожиданно шакал, стоящий ближе всех, бросился на него. Бросок был стремительный, но реакция человека не подвела. Цепь свистнула в воздухе и опустилась на спину зверя в самый последний момент. Шакал взвыл, перевернулся и упал на землю, распластавшись. «Кажется, удачно, – понял Максим, – перебил хребет». Раненый шакал скулил и конвульсивно дергал лапами.

Остальные хищники остановились, поглядывая то на своего поверженного товарища, то на человека. «Надо спасаться, – решил Максим, – пока они не пришли в себя». Он повернулся к сосне и побежал. Десять метров до сосны, пять! Но человек не может состязаться в беге со степным хищником, для которого бег – такой же естественный способ передвижения, как для человека ходьба. Клыки достали Иконникова уже у самой сосны: вонзились в ляжку. Он взвыл от боли. Только не падать! Изогнулся и со всей силы ударил зверя ребром правой ладони по загривку. Шакал разжал челюсти, но в этот момент подоспел другой хищник. Его Максим встретил ударом ноги в ощерившуюся страшную пасть. Зверь перевернулся в воздухе и отлетел назад.

Максим повернулся к дереву, подпрыгнул, обхватил ствол руками и ногами, стал карабкаться вверх. Зубы еще одного шакала вцепились ему в ступню. Он дернул ногой, но зверь держался крепко. Тогда он, морщась от боли, отвел ногу в сторону и с силой ударил ею по стволу. Шакал шлепнулся головой о дерево и отпустил жертву. Через пару секунд Максим уже был на безопасной высоте. Посмотрел вниз. Шакалы подпрыгивали, клацая зубами, но не доставали его.

Он подтянулся еще на несколько метров, до короткого сучка. Правая нога ныла, ступня не двигалась. «Сволочь, перекусил сухожилие, – понял Максим. Отдышался. – Ну что ж, зато пока живу».

Усмехнулся, закидывая покалеченную ногу на сучок.