Мы бросаемся к мостику, ожидая засады, но там тихо. Неяркое освещение, из скрытых динамиков льется музыка Бетховена – все как любит Рок. Экипаж занят своим делом, бледные лица освещает приглушенный свет. Двое золотых идут по широкому металлическому мосту над кабинами пилотов в сторону командного пункта. Там перед тридцатиметровой голограммой космической битвы стоит Рок. Среди сенсоров танцуют корабли. В окружении огней император скользит пальцами по изображениям и отдает приказания, словно маэстро, дирижирующий симфоническим оркестром. Ум Фабия – оружие, внушающее и ужас, и восхищение, и с его помощью он уничтожает наш флот. Кислородные резервуары «Деи Торис», корабля Виргинии, горят, «Колосс» и три сопровождающих флагман разрушителя беспрерывно обстреливают ее изо всех рельсотронов. Люди и обломки металла летят в космос, и это лишь деталь масштабного сражения. Бо́льшая часть сил Рока, включая флагман Антонии, преследует Ромула, Орион и Телеманусов, пытающихся уйти под прикрытие Юпитера.

Слева от нас, метрах в двадцати, у арсенала проверяет готовность оружия тактический отряд. Черные и серые внимательно слушают своих золотых командиров, готовясь защищать мостик от атаки.

Справа, у панели управления внезапно открывшейся двери, стоит никем не замеченная и трясущаяся от страха миниатюрная розовая в белой униформе. На дисплее мигают зеленые строчки введенного девушкой кода. Ее изящная фигурка кажется еще более хрупкой на фоне картины боевых действий. Но глаза розовой смотрят с вызовом, она обворожительно улыбается и закрывает дверь за нашей спиной.

Все это занимает не более трех секунд, и тут нас замечает золотой командир пехотинцев.

Волчий вой заставляет человека остолбенеть как зачарованного, однако гораздо страшнее, когда наступает тишина: нападают серые хищники бесшумно. Поэтому я молча показываю налево, и черная бросается к солдатам, внимательно слушающим аурея. Он кричит, чтобы те обернулись, но Сефи опережает их, они не успевают даже схватиться за оружие. Королева проходит через строй в боевом танце, размахивая лезвиями, рассекает лица и колени врагов. Ее валькирии продолжают начатое дело. Тело золотого соскальзывает с острия клинка Сефи и с глухим стуком падает на пол. Все кончено, не прозвучало и пары вражеских выстрелов.

С другой стороны кабины по нам открывают огонь серые, но Холидей и ее снайперы быстро убирают противников одного за другим.

– Рок! – рычу я, пока идет бойня.

Он стоит, отвернувшись от голограммы, и пораженно смотрит на меня. Все его благородство и хладнокровие улетучиваются, и я вижу лишь его изумленный взгляд. Мы с Виктрой бросаемся вперед. Синие в своем отсеке уровнем ниже растерянно и испуганно глядят на нас, забыв о том, что их корабль участвует в боевых действиях. В нашу сторону молча движутся два претора Рока в черно-фиолетовых доспехах, украшенных серебряным полумесяцем – символом братства Луны. На металлическом мосту мы разделяемся: Виктра заходит справа, я – слева. Передо мной претор небольшого роста, на ней нет шлема, волосы убраны в пучок.

– Меня зовут Фелисия из дома… – с готовностью начинает рассказывать мне она о регалиях своей семьи, но я сразу же ударяю ее хлыстом по лицу.

Золотая защищается, подняв клинок, и тут Виктра атакует ее с другой стороны, вонзая лезвие прямо в живот в области пупка, а я тут же с хирургической точностью отсекаю голову.

– Пока, Фелисия! – сплевывает сквозь зубы Виктра и оборачивается ко второму претору. – Хилый нынче народ пошел! А ты, парень, из того же теста?

Мужчина бросает лезвие, падает на колени и бормочет что-то насчет капитуляции. Виктра уже заносит клинок, чтобы отрубить ему голову, но краем глаза замечает мое выражение лица, неохотно принимает капитуляцию, все-таки ударив аурея для острастки ногой в лицо, и передает пленника черным, взявшим мостик в кольцо.

– Ну и как тебе наши щупальца? – Виктра подходит к Року слева, ее глаза пылают жаждой мести. – Как это символично, лживый сучонок, что возмездие пришло к тебе таким поэтическим способом!

Синие все еще наблюдают за нами, не понимая, как быть. Абордажная команда, которую послали сюда, толпится в коридоре. Мы оставили там термосверло, но у них уйдет как минимум минут десять только на то, чтобы пробить дверь.

Интерком Рока без конца трезвонит, командиры ожидают указаний. Эскадры, которые он послал в атаку, дрейфуют и становятся легкой мишенью. Командиры привыкли, что их направляет невидимая рука, а теперь им приходится действовать самостоятельно, причем вслепую, не видя общей картины сражения. Стратегия Рока дала сбой, чья-либо инициатива приводит только к хаосу, потому что интеллектуальный центр флота внезапно умолк.

– Рок, отзови свои корабли! – требую я, утирая со лба пот. – Немедленно!

Умудрился потянуть икроножную мышцу, руки дрожат от переутомления. С трудом делаю шаг вперед, топая сапогами по металлическому полу, и замечаю, что Рок смотрит на кого-то за моей спиной. Обернувшись, я вижу ту самую розовую, которая впустила нас на мостик.

– И ты, Аматея?! – хрипло говорит он – не как хозяин, а как любовник, которого предали.

Девушка и бровью не ведет, не обращая внимания на его печальный голос. Она расправляет плечи, принимает горделивую позу, срывает с воротничка розовую полоску, обозначающую принадлежность к дому Фабиев, и бросает на пол. Рока бьет дрожь.

– Ах ты, сраный романтик! – смеется Виктра.

Подхожу к Року. Мои сапоги оставляют кровавые следы на серой стальной палубе. На дисплее за спиной Фабия видно, как умирает корабль Виргинии. Звезды сияют сквозь пробоины в его обшивке, но разрушители продолжают обстрел. Орудия наведены не на «Пакс», который километров на тридцать ближе, а именно на «Дею Торис».

– Прикажи прекратить огонь! – Я наставляю на Рока клинок. – Давай!

Рок и не пытается выхватить свое лезвие, висящее на бедре, прекрасно понимая, что в поединке со мной у него нет шансов.

– Нет.

– Но там же Мустанг!

– Это ее выбор.

– Скольких человек ты послал за мной? – ледяным тоном спрашиваю я. – Много ли твоих бойцов на «Паксе»? Двадцать тысяч? А на твоих разрушителях?

Снимаю блокировку с планшета на левом предплечье и вывожу на экран данные диагностики реактора «Пакса». Строчки мигают красным. Мы специально выключили систему охлаждения, чтобы реактор перегрелся. Едва заметное увеличение напряжения приведет к ядерной реакции.

– Прикажи прекратить огонь, иначе все они простятся с жизнью!

– Совесть не позволит мне отдать подобный приказ. – Рок вздергивает изящный подбородок: ему хорошо известно, какие будут последствия.

– Тогда мы оба будем виноваты в их смерти.

– Сайрус, отдай разрушителям приказ бить на поражение, – резко оборачивается Рок к командиру синих.

– Поздно, – качает головой Виктра, и я тут же повышаю напряжение генератора.

Экран планшета становится зловеще алого цвета, бросая отблеск на наши лица. На голограмме за спиной Рока видно, как «Пакс» начинает извергать сгустки голубого пламени. Спеша выполнить приказ императора, разрушители перестают обстреливать «Дею Торис» и пытаются перейти на сверхзвуковую скорость, но тут в центре «Пакса» вспыхивает яркий свет, металлические палубы рушатся, корпус мнется, словно бумага, под толчками вырывающейся из реактора энергии. Взрывная волна ударяет в разрушители, сплющивая их корпуса и разбивая друг о друга. «Колосс» сотрясается, нас отбрасывает в сторону, но защитное поле выдерживает. «Дея Торис» дрейфует с выключенными огнями, и мне остается только молиться, чтобы Мустанг осталась в живых. Прикусываю губу, чтобы не думать о ней и сконцентрироваться на своей задаче.

– Но почему ты просто-напросто не воспользовался нашими орудиями? – потрясенно спрашивает Рок. – Ты мог бы разнести все мои разрушители…

Он в шоке. Еще бы! Его тактическая ошибка привела к огромным потерям.

– Твои корабли нам еще пригодятся.

– Они тебя не спасут, – обиженно возражает он, отворачиваясь. – Мой флот в два счета догонит и уничтожит твои суда, вернется и возьмет «Колосс» на абордаж! И тогда мы посмотрим, удастся ли тебе удержать этот мостик!

– Поэт, какой же ты дурачок! А ты не задавался вопросом: куда делся Севро? – усмехается Виктра. – Только не говори, что потерял его из виду во всей этой кутерьме! – кивает она на экран, где флот Рока преследует корабли губернаторов Газовых Гигантов и Орион в районе Юпитера. – Сейчас его выход!

В момент начала битвы Фива, четвертая по расстоянию от Юпитера луна, проходила по дальней точке орбиты. Затем она постепенно приблизилась к нам и сейчас оказалась на пути моего отступающего флота, почти в двадцати тысячах километров от Ио. Флот Рока во главе с Антонией, естественно, погнался за моими кораблями, чтобы добить их. Они и не подозревали о ловушке, и на этот раз засада была устроена не в брюхе мертвой лошади, ставшем притчей во языцех, а на Фиве!

Пока я вел переговоры с Ромулом, команды проходчиков бурили тоннели под голой поверхностью Фивы… В тот момент, когда боевые корабли и эсминцы Рока проходят мимо луны, из тоннелей вылетает Севро с шестью тысячами солдат в биоскафандрах. А с обратной стороны спутника появляются две тысячи личеров, на борту которых – пятьдесят тысяч черных и сорок тысяч обезумевших от ярости алых. Рельсотроны вовсю палят. Враг спохватывается, но он уже окружен. Бойцы Севро облепили корпуса кораблей, словно рой отвратительных москитов, которых так много на Луне. Еще немного, и они проникнут внутрь эсминцев и разрушителей и возьмут корабли на абордаж.

Однако и моя победа не обошлась без предательства. Ромул тоже подготовил личер с золотыми и спрятал его на Фиве. Хочет захватить корабли и забрать их себе, чтобы мне не достались все трофеи. Мне флот нужнее, чем ему, поэтому алые завалили шахту, откуда должен был подняться личер Ромула одновременно с вылетом Севро и его людей. Когда Ромул поймет, что его обыграли, количественное преимущество будет на моей стороне.

– Я знал, что не смогу заманить тебя в пояс астероидов, поэтому решил поступить иначе. Если гора не идет к Магомету… – говорю я Року, в то время как мы оба наблюдаем за ходом сражения.

– Хорошо сыграно, – шепчет Рок.

Однако мы с ним прекрасно понимаем: мой план сработал только благодаря тому, что у меня есть пятьдесят тысяч черных, а у Рока – нет. Во всем его флоте их наберется не больше десяти тысяч, а то и семи. Более того, откуда ему знать о численности моих черных, если остальные атаки Сынов Ареса всегда проводились только алыми? Исход любого сражения предрешен за много месяцев до его начала. Мне бы никогда не удалось собрать достаточно кораблей, чтобы победить Рока, но моим судам удалось уйти из-под огня вражеских орудий, а флот Рока скоро будет взят на абордаж. Постепенно его корабли станут моими и начнут стрелять по своим. Такой исход неизбежен, и Рок ничего не сумеет сделать. Допустим, он прикажет открыть вентиляционные клапаны, но мои люди экипированы магнитным снаряжением и кислородными масками, так что пострадают только бойцы Фабия.

– Ты проиграл, – оборачиваюсь я к худощавому императору. – Но все еще можешь спасти множество жизней. Отзови свои корабли! – снова предлагаю я, однако он качает головой.

– Тебя загнали в угол, поэт! – поддерживает меня Виктра. – У тебя просто нет выхода. Сделай уже хоть одно доброе дело, давненько ты этим не занимался!

– Чтобы окончательно лишиться чести и достоинства? – тихо спрашивает он, глядя, как отряд из двадцати человек в биоскафандрах проникает в хвостовой ангар ближайшего к нам разрушителя. – Не желаю.

– Чести и достоинства? – недобро улыбается Виктра. – О какой такой чести ты говоришь? Мы были друзьями, и ты предал нас! Нас не убили, нет! Нас посадили в клетки! Пытали электрошоком, жгли каленым железом! Мучили круглые сутки в течение года! А ведь мы были твоими друзьями! – с болью произносит Виктра.

Сейчас, глядя на эту светловолосую воительницу в доспехах, сложно представить ее в роли жертвы. Но в глазах Виктры сквозит особая грусть, свойственная тем, кто заглянул в бездну и ощутил полнейшее одиночество.

– Я присягнул на верность Сообществу, Виктра! Как и вы оба, в тот день, когда мы стояли перед лучшими представителями нашей расы и получали свои шрамы! Мы поклялись защищать цивилизацию, которая принесла людям порядок. Посмотрите, что вы натворили! – восклицает Рок, с отвращением косясь на стоящих позади нас валькирий.

– Хватит скулить! Сними розовые очки, поэт! – резко обрывает его Виктра. – Ты думаешь, им есть до тебя дело? Антонии? Шакалу? Октавии?

– Нет, – тихо отвечает он. – Речь не о них, а обо мне. Я никогда не питал иллюзий на этот счет. Не всем суждено прожить жизнь, наполненную теплом и любовью. Порой долг лишает нас привязанностей, и мы теряем своих любимых, – продолжает он, с жалостью глядя на Виктру. – Тебе никогда не стать такой, как хочет Дэрроу. Знай это.

– Думаешь, я пришла сюда из-за него? – говорит она.

– Нет? – хмурится Рок. – Тогда зачем? Хочешь отомстить?

– Нет! – раздраженно отвечает Виктра. – Не просто отомстить!

– Кого ты пытаешься обмануть? Его или себя? – спрашивает Рок, кивая в мою сторону.

– Рок, подумай о своей армии, – вмешиваюсь я, заметив, что вопрос Фабия застал Виктру врасплох. – Сколько еще человек погибнет?

– Если тебе так дорога человеческая жизнь, то прикажи своим людям прекратить огонь! – огрызается Рок. – Пусть подчинятся законам Сообщества и поймут: свободы не существует! Всегда приходится чем-то жертвовать! Если все будут брать что хотят, то очень скоро не останется ничего!

Его слова разбивают мне сердце.

Мой бывший друг всегда имел собственные взгляды на жизнь. У него часто менялось настроение. Однако ненависть не была ему присуща, да и я никогда не был к ней склонен. Суровая действительность сделала нас такими, и мы страдаем, пытаясь исправить ошибки предков, которые создали мир согласно своим представлениям, а потом оставили нам объедки со своего пиршества. Смотрю Року в глаза. В них отражаются взрывающиеся корабли, и на бледном лице поэта пляшут кроваво-красные отсветы.

– Неужели все это ради нее? – шепчет он, понимая, что ему пришел конец. – Неужели она была так хороша?

– Да. Она была похожа на тебя, – отвечаю я. – Тоже любила мечтать.

Рок еще совсем молод, но сейчас выглядит почти стариком. Если бы не морщины, избороздившие его лицо, и не взрывы, сотрясающие Вселенную, могло бы показаться, что еще вчера он сидел на корточках рядом со мной, когда я катался по полу замка Марса после убийства Юлиана… Он тогда сказал: «Если падаешь в воду и не плывешь, то утонешь. Значит, надо плыть». Если бы я знал, почему он так говорит, то любил бы его еще больше. Сделал бы все, что в моих силах, лишь бы он остался рядом со мной, и дал бы ему ту любовь, которой он заслуживает.

Однако история не терпит сослагательного наклонения. Нет ни будущего, ни прошлого – только настоящее.

Такое ощущение, что мы смотрим друг на друга с противоположных берегов огромной реки, которая разливается, становясь все шире и темнее, и наши лица тускло белеют во мраке, словно осколок Луны черной ночью. Сейчас мы больше похожи на тех мальчишек, которыми были когда-то, чем на взрослых мужчин. Я вижу по его выражению лица, что он собирается с духом, принимает решение уйти из жизни.

– Рок, надо жить дальше!

– Я потерял величайший флот в истории человечества! – говорит он, делая шаг назад, и кладет руку на рукоять лезвия, а на дисплее за его спиной видно, как Севро захватывает основные корабли противника. – Что после этого остается? Можно ли вынести такой позор?

– Я знаю, что такое позор. Я стоял и смотрел, как умирает моя жена, – отвечаю я. – Потом решил покончить с собой. Дал вздернуть себя на виселице, лишь бы не терзаться больше этой болью, и с тех пор каждый день меня гложет чувство вины. Рок, это не выход!

– Душа разрывается, когда я думаю о страданиях Дэрроу, который смотрел на казнь своей жены, – отвечает он. – В день твоего триумфа в саду мое сердце разбилось на части. Мне было невыносимо думать о том, что вам предстоит пережить, и моим единственным утешением стал долг, а теперь у меня отняли и это. Шансы на покаяние равны нулю. Я люблю Сообщество, люблю свой народ, – тихо добавляет он. – Разве ты этого не видишь?

– Вижу.

– А ты любишь свой, – продолжает он, и я понимаю: он меня не осуждает, но и не прощает, просто хочет в последний раз улыбнуться мне. – Я не могу смотреть, как мой народ медленно умирает. Не могу смотреть, как он сгорает заживо.

– Но этого не будет!

– Будет. Наша эра подходит к концу, я чувствую это. Дни золотых сочтены. Ненадолго вспыхнувший над человечеством свет скоро угаснет.

– Рок…

– Не мешай ему, – раздается за моим плечом голос Виктры. – Он сделал свой выбор!

Меня коробит от ее ледяного тона. Неужели она не видит, что Рок, несмотря на все сотворенное им зло, все-таки хороший человек? Он все еще наш друг!

– Мне очень жаль, что так вышло, Виктра. Вспоминай меня добрым словом.

– Не стану!

Рок одаривает ее печальной улыбкой, снимает погон императора с левого плеча и зажимает в кулаке, словно набираясь сил, но потом бросает погон на землю и со слезами на глазах срывает второй.

– Я их не заслуживаю! Но я прославлюсь сегодняшним поражением, а ваша тщетная затея обречена!

– Рок, прошу, выслушай меня! Это не конец, все только начинается! Мы еще можем все исправить! Вселенной нужен Рок Фабий! Ты… – запинаюсь я, – ты нужен мне!

– В твоем мире для меня нет места. Мы были братьями, но я убил бы тебя, если бы смог.

Я словно сплю наяву. Во сне ты не властен над происходящим, как ни тщись, и время утекает сквозь пальцы, будто песок. Пытаюсь сдвинуться с места, но мне не хватает то ли смелости, то ли силы, то ли хитрости – что там, черт побери, нужно, чтобы остановить его. Что бы я ни сделал, что бы ни сказал, для Рока я потерян с того самого момента, как он узнал обо мне правду.

Подхожу к нему, чтобы выхватить у него лезвие, не дать ему покончить с собой, но он умоляюще поднимает свободную руку. Словно пытается успокоить меня и просит позволения умереть так же, как он жил.

– Уж ночь висит над веждами моими… – Рок смотрит на меня, и его глаза полны слез.

– Плыви, друг мой, – говорю я.

Едва заметно кивнув, он оборачивает лезвие-хлыст вокруг горла и выпрямляет спину:

– Мое имя Рок, я из рода Фабиев! Мои предки ступили на красную почву Марса, упали на Старую Землю. Сегодня я потерял все, но не потерял себя. Я не сдамся в плен. – Он закрывает глаза, и я вижу, как дрожит его рука. – Я – звезда на ночном небе. Я – клинок, сверкающий в сумерках. Я – бог, осиянный славой! – сбивчиво произносит он, и от страха у него перехватывает дыхание. – Я – золотой!

Так, на мостике непобедимого флагмана, глядя, как его знаменитый флот терпит крах, поэт Деймоса сводит счеты с жизнью. Где-то вдалеке завывает ветер, и тьма нашептывает, что у меня становится все меньше друзей, все меньше света. Фонтан крови хлещет прямо мне на сапоги, будто пытаясь схватить меня алыми пальцами.