Поутру шторм утихает. Мы заворачиваемся в термоизоляционную ткань, снятую со стен корабля, и выходим под бледные рассветные лучи. На мраморном иссиня-черном небе ни облачка. Держим путь на солнце, окрашивающее горизонт в прохладный серый оттенок литой стали. Через несколько дней наступит зима. Направляемся к Шпилям, по дороге будем жечь костры в надежде, что кто-нибудь из патрулирующих этот район валькирий заметит нас, хотя дым может привлечь и пожирателей.

Все время оглядываем нависающие над нами скалы, чтобы не наткнуться на стоянку людоедов и не пропустить Кассия, а может быть, и Айю, которые сейчас тоже пробираются по заснеженным равнинам вместе с отрядом спецназовцев.

Около полудня мы находим вражеские следы. Потемневший снег рядом с пещерой говорит о том, что тут пережидали шторм несколько десятков человек. Рядом со стоянкой сложена пирамида из камней, на одном из которых лезвием высечена надпись: «Per aspera ad astra».

– Это почерк Кассия, – подтверждает Мустанг.

Разобрав пирамиду, обнаруживаем тела двух синих и одного серебряного. У представителей этих цветов – слабый организм, не приспособленный к выживанию в полярных условиях. Ночью они умерли от обморожения. Однако даже в такой ситуации Кассий все-таки отдал им дань уважения и похоронил. Складываем камни обратно, а Рагнар идет вперед по следу наших недругов так быстро, что нам за ним не угнаться. Через час слышим грохот выстрелов и резкий свист импульсных перчаток. Вскоре Рагнар возвращается, глаза блестят от возбуждения.

– Я выследил их! – сообщает он.

– Ну и?.. – спрашивает Мустанг.

– Айя, Кассий, отряд серых и еще трое ауреев.

– Айя все-таки здесь? – уточняю я.

– Да. Они идут пешком через ущелье в сторону Асгарда. Их преследует стая пожирателей. Повсюду тела, их десятки. Людоеды устроили засаду, но не смогли победить. Скоро придут новые, и их будет больше.

– Что у Кассия с экипировкой? – интересуется Мустанг.

– Гравиботов нет, только скарабеи. Но у всех рюкзаки. Импульсные доспехи бросили в двух километрах к северу отсюда – аккумуляторы сели.

– Мы сможем поймать их? – спрашивает Холидей, она глядит на горизонт и кладет руку на пистолет Тригга, торчащий из кобуры.

– Они тяжело нагружены. Вода. Еда. С ними раненые. Да, мы сможем догнать их.

– Не забывайте, зачем мы прилетели! – перебивает их Мустанг. – Мы тут не за Айей и Кассием охотимся! Главное – поскорее доставить Рагнара в Шпили!

– Айя убила моего брата, – резко отвечает Холидей.

– Тригга? О котором ты вчера говорила? – пораженно смотрит на нее Мустанг. – Я не знала… Однако мы не должны позволить жажде мести затуманить наш разум. Нам все равно не справиться с двумя десятками бойцов!

– А если они дойдут до Асгарда раньше, чем мы попадем в Шпили? – возражает Холидей. – Тогда нам крышка! – заявляет она, но Мустанг все еще сомневается.

– Ты сможешь убить Айю? – спрашиваю я у Рагнара.

– Да.

– Надо воспользоваться моментом, – объясняю я Виргинии. – Когда еще они будут настолько уязвимы? Без легионов? Без армии золотых? Сейчас они – лидеры. Как говорит Севро, если тебе выпадает шанс убить врага, нечего раздумывать! И я в кои-то веки согласен с этим ненормальным засранцем! Если мы выведем людей Кассия из игры, верховная правительница лишится и второй фурии – заметьте, за неделю. Ну а Кассий – посланец Октавии на Марсе, через него она ведет переговоры со всеми великими домами. Если мы расскажем ему о ее тайных интригах, то сможем разрушить их союз, и Марс выйдет из-под власти Сообщества!

– Посеять раздор в стане врага… – задумчиво произносит Мустанг. – Что ж, мне нравится эта идея…

– К тому же за ними должок, – добавляет Рагнар. – Лорн, Куинн, Тригг. Они прибыли сюда, чтобы охотиться на нас. Теперь охотниками станем мы!

Идти по следу легко, его ни с чем не спутаешь: снег усеян мертвыми телами. Раны все еще дымятся от импульсных разрядов. Десятки пожирателей полегли возле узкого ущелья, где была устроена засада на золотых. Черные не знали, какой огневой мощью обладают их боги. Кряжистые склоны испещрены глубокими воронками от взрывов. Рытвины в снегу оставлены зубрами – огромными мохнатыми быками, чьи крутые рога похожи на руль. Черные ездят на этих животных верхом.

Ущелье постепенно расширяется и выводит нас к большим холмам, поросшим редким альпийским лесом. Воронок становится все меньше и меньше, на земле то и дело попадаются брошенные импульсные перчатки и винтовки, потом мы натыкаемся на тела нескольких серых с торчащими из спин стрелами и топорами. Черным удается подобраться к вожделенной пище поближе, и теперь их убивают ударами лезвий. Повсюду лежат трупы без конечностей, с отрубленной головой. У отряда Кассия заканчиваются боеприпасы, и теперь всадникам-олимпийцам приходится сражаться в ближнем бою. Однако ветер все еще доносит эхо выстрелов, звучащих в нескольких километрах от нас.

Проходим мимо стонущих от боли черных пожирателей, умирающих от пулевых ранений, но Рагнар вдруг останавливается около какого-то серого. Мужчина вот-вот испустит дух, из живота торчит топор. Он громко стонет, уставившись в чужое небо. Рагнар присаживается на корточки рядом с ним, и по лицу серого пробегает тень – он узнал меченого.

– Закрой глаза, – говорит ему Рагнар, вкладывая мужчине в руки разряженную винтовку. – Подумай о своем доме.

Тот послушно закрывает глаза, Рагнар аккуратно ломает ему шею и мягко укладывает голову на снег. По горным склонам разносится резкое гудение рога.

– Охота окончена, – поясняет Рагнар. – Сегодня бессмертие досталось бы этим изгоям слишком дорогой ценой.

Мы ускоряем шаг. В нескольких километрах справа от нас горные пожиратели едут на зубрах по опушке леса, направляясь к стоянкам, находящимся высоко на склонах. В сосновой тайге нам удается оставаться незамеченными. Холидей смотрит вслед скрывающемуся за холмами отряду охотников через оптический прицел винтовки.

– Они увозят с собой двоих золотых, – говорит она. – Лица незнакомые. Пленники живы. Все еще, – добавляет Холидей, и по нашим спинам пробегает холодок.

И вот час спустя мы нагоняем отряд Кассия. Он идет по холмистой снежной равнине, изрезанной оврагами и с обеих сторон окаймленной лесом, а мы – по горам. Айя и Кассий предпочли путь по открытой местности, ведь в коварном лесу они потеряли очень много людей. В живых осталось всего четверо: трое золотых и один серый. Они в черных скарабеях, мехах и плащах, снятых с тел убитых пожирателей. Оставив позади растерзанных солдат, отряд стремительно движется вперед. Кто из главарей Айя, а кто – Кассий, сказать невозможно, потому что все в масках.

Сначала я хотел устроить им засаду, чтобы иметь тактическое преимущество, но потом вспомнил про пустые футляры от оптики, найденные нами на корабле, и предположил, что Айя и Кассий надели термальные очки. Теперь они смогут засечь нас, даже если мы зароемся в снег, спрячемся внутри мертвых зубров или тюленей. Поэтому я меняю стратегию и прошу Рагнара вывести меня на тропу, по которой смогу пойти врагам наперерез и отвлечь их внимание.

Задыхаясь, едва поспеваю за Рагнаром, от ледяного воздуха легкие разрывает кашель. Наконец небольшой отряд Кассия доходит до места, выбранного нами для нападения. Четыре фигуры бегут по краю расселины в леднике на самодельных снегоступах, согнувшись под тяжестью еды и необходимой для выживания экипировки, которую они тащат за собой на санях, сделанных на скорую руку. Все как написано в учебнике легиона по выживанию в экстремальных условиях, пусть скажут спасибо военным школам Марсовых полей. На всех четверых – черные оптовизоры с дымчатыми стеклами. Лица врагов скрыты, неизвестно, с каким выражением они смотрят на нас. Такое ощущение, что они ожидали встретиться с нами на краю снежной равнины.

Пытаюсь понять, кто есть кто. Кассия легко отличить по росту, но где же Айя? Не могу решить, есть еще двое золотых пониже Кассия. И тут я замечаю меч моего бывшего учителя, висящий на поясе одного из них.

– Айя! – громко кричу я, снимаю капюшон тюленьей шкуры.

Кассий стягивает маску. Волосы слиплись от пота, лицо горит. Импульсная перчатка есть только у него, но я знаю, что она вот-вот разрядится, судя по тому, что в последние минуты трупы людоедов попадались все реже. Кассий разворачивает лезвие-хлыст, остальные следуют его примеру. Покрытые застывшей кровью, извивающиеся клинки напоминают длинные алые языки.

– Дэрроу… – бормочет Кассий, недоуменно глядя на меня. – Ты же утонул, я своими глазами видел…

– Я плаваю не хуже тебя, забыл? Айя, – поворачиваюсь я к фурии, – неужели ты дашь Кассию сделать за тебя всю работу?

Наконец она отходит от неизвестного нам золотого, приближается к высокому рыцарю и снимает с пояса веревку, на которой тащила за собой самодельные сани с поклажей. Потом срывает маску-скарабей, открывая нам темное лицо и лысую голову, от которых идет пар. Оглядывает испещренный трещинами снег, скалы и деревья, пытаясь понять, где засада, откуда придет подкрепление. Она слишком хорошо помнит нашу встречу на Европе, но это ей не поможет, ведь Айя понятия не имеет, кто был на борту корабля и уж тем более – кто остался в живых.

– Мерзкий выродок и его верный пес, – мурлычет она, пристально глядя то на меня, то на Рагнара, и тут я замечаю, что ее скарабей совершенно не пострадал, – неужели черные даже не зацепили ее? – Твой ваятель все-таки кое-как сшил тебя заново, а, ржавый?

– Достаточно хорошо, чтобы я смог убить твою сестру, – не удержавшись, ехидно отвечаю я. – Жаль, что на ее месте не оказалась ты! – добавляю я, но Айя молчит.

Сколько раз в моей памяти прокручивались одни и те же кадры: фурия убивает Куинн; а вот она забирает лезвие с мертвого тела Лорна, когда он пал от руки Шакала и Лилат… Глядя на висящий у нее на поясе клинок, я твердо произношу:

– Это лезвие тебе не принадлежит!

– Ты рожден, чтобы прислуживать, а не разговаривать, выродок. Не смей открывать пасть в моем присутствии, – с холодной яростью в голосе отвечает Айя.

Она смотрит на небо. Там, на востоке, у горизонта сверкает Фобос, окруженный вспышками красного и белого света. Космическая битва в полном разгаре, а значит, Севро удалось захватить корабли. Но сколько? Нахмурившись, Айя встревоженно смотрит на Кассия.

– Я ждал этого момента очень долго, Айя.

– А ведь этот когда-то был любимым псом моего отца. – Айя внимательно разглядывает Рагнара. – И что, выродок, ты решил, что меченого можно приручить? А он тебе рассказывал, как наслаждался наградами после боев в Циркаде? Когда стихали аплодисменты, он смывал кровь со своих лап, и отец посылал ему юных розовых, чтобы те удовлетворили его животную похоть. Он говорил, с какой жадностью набрасывался на них? Как пугал их до смерти? – произносит она бесцветным голосом, как будто адски устала от всего этого льда, от этого разговора и от нас.

Она хочет лишь одного: чтобы ей бросили вызов, и мы это сделаем. Несмотря на десятки безжизненных тел черных, которые фурия оставила за собой, ее жажда крови все еще не утихла.

– Ты когда-нибудь видел орудие черного в действии? – продолжает она. – Подумай дважды, прежде чем спускать их с цепи, ржавый! Ты даже не представляешь себе, до чего они ненасытны!

Рагнар делает шаг вперед, сжимая по лезвию в каждой руке, снимает с плеч белый меховой плащ, позаимствованный у пожирателей, и бросает его на землю. Я вдруг думаю о том, как странно встретиться с золотыми вот так – без армий, без флота, в окружении снега и ветра. Сейчас наша единственная защита – тонкие клинки из металла. Необъятная Антарктида смеется над нами, высокомерными карликами, одного ее ледяного дыхания достаточно, чтобы наши крошечные сердца перестали биться, но наша жизнь значит куда больше, чем хрупкое тело, в котором она заключена.

Сделав шаг вперед, Рагнар подает условный знак Виргинии и Холидей, которые прячутся за деревьями.

Только не промахнись, Холидей, только не промахнись!

– Твой отец купил меня, Айя, опозорил! Сделал меня исчадием ада, превратил в вещь, и ребенок внутри меня спрятался. Надежда пропала. Я забыл, кто я такой, – говорит меченый, прикасаясь к своей груди. – Но теперь я снова стал Рагнаром, останусь им навсегда! Я – сын Шпилей, брат Сефи Молчаливой, брат Дэрроу из Ликоса и Севро Барка. Я – Щит Тиноса. Я следую зову своего сердца! А когда твое сердце перестанет биться, презренная, я вырву его из твоей груди и скормлю грифону, который когда-то принадлежал…

Меж тем Кассий обводит взглядом скалистые утесы и узловатые деревья на краю равнины слева от него. Прищурившись, он замечает упавший ствол у подножия одной из скал. Потом без предупреждения бросается к Айе и толкает ее вперед. Та спотыкается, гремит выстрел, и прямо за ее спиной разлетается на части голова последнего оставшегося в живых серого. Пятна крови усеивают снег, а эхо от выстрела Холидей гремит в горах. Кассия и Айю накрывает град пуль, но фурия прячется за третьего золотого. Две пули пробивают плотный полимер скарабея. Кассий перекатывается через плечо и разряжает импульсную перчатку, наведя ее на горный склон. Скалы пылают и взрываются, испаряется снег.

Из-за всего этого грохота звон тетивы едва уловим, но Айя все-таки слышит его и отскакивает в сторону. Выпущенная Виргинией стрела пролетает всего в нескольких сантиметрах от головы фурии. Кассий палит в ту сторону, где укрывается Мустанг, деревья падают, скалы раскаляются добела.

Не знаю, задел ли он ее. Выяснять это некогда, мы с Рагнаром пользуемся моментом, чтобы зарядить оружие, превратить лезвия в хлысты и подобраться к нашим врагам поближе. Кассий оборачивается в тот момент, когда я уже в двух шагах, и стреляет из импульсной перчатки, но та уже почти разрядилась, и я успеваю пригнуться и прокатиться по земле, как заправский акробат из Ликоса. Он пытается пальнуть еще раз, но батарея села после залпа, выпущенного по скалам. Рагнар бросает одно из своих лезвий в Айю на манер метательного ножа. Клинок вращается в воздухе. Айя замирает на месте. Лезвие свистит, фурия резко отшатывается, на долю секунды мне кажется, что Рагнар убил ее, но тут она снова поворачивается к нам, держа оружие за рукоять правой рукой.

Она поймала клинок на лету!

Темная волна ужаса захлестывает меня, когда я вспоминаю, что говорил мне Лорн о своей лучшей ученице: «Никогда не борись ни с рекой, ни с Айей».

Мы вчетвером вступаем в ближний бой и превращаемся в комок переплетенных тел. Оглушительно щелкают хлысты, клинки скрещиваются, звенят, гнутся и скрежещут друг о друга. Лезвия двигаются молниеносно, куда быстрее, чем взгляд. Айя бьет наискось мне по ногам, мне никак не зацепить ее. Рагнар и Кассий пытаются проткнуть друг другу горло, совершая короткие резкие выпады. Странно, что мы, пользуясь одной тактикой, не поубивали друг друга в первую же секунду. Однако каждый из нас промахивается буквально на миллиметр.

Расходимся с невеселыми улыбками, ощущая странное родство. Мы говорим на одном и том же смертоносном языке. Принадлежим к презренной человеческой расе, среди представителей которой выпало родиться Лорну и которую он так отчаянно презирал. О ней мне рассказывал Танцор еще до того, как надо мной поработали ваятели.

Первым шаткое перемирие нарушаю я. Атакую Кассия справа, обрушивая на него серию резких ударов, оттесняю его от Айи, чтобы Рагнар мог заняться ею один на один. За спиной у Кассия, метрах в пятидесяти от нас, замечаю Виргинию. Она приближается к нам, сжимая в руках огромный лук, взятый у пожирателей. Превращаю лезвие в хлыст и дважды пытаюсь чиркнуть Кассия по ногам, но тут же снова перевожу оружие в твердую форму, отражая диагональный удар лезвия, летящего мне в голову. Сила атаки такова, что я чуть не выпускаю лезвие из рук, подставив под удар середину клинка. Кассий сильнее меня и двигается куда быстрее, чем когда мы с ним дрались в последний раз. Явно много практиковался и изучал технику изогнутого клинка. Наверняка его тренировала Айя. Кассий наступает на меня, я спотыкаюсь, падаю, краем глаза успеваю увидеть, как сцепились фурия и меченый. Айя ранит его в левую ногу.

В воздухе со свистом проносится еще одна стрела и попадает Кассию в спину. Скарабей выдерживает, Кассий теряет равновесие, но тут же проводит очередную серию из восьми приемов. Я падаю назад, и лезвие противника с шипением разрубает воздух в том месте, где только что была моя голова. Распластавшись на снегу в сантиметрах от обрыва, я пытаюсь встать. Кассий бросается на меня, и я едва успеваю отразить еще один удар, балансируя на самом краю расселины, а потом лечу спиной вперед, изо всех сил оттолкнувшись ногами от обледенелой кромки, чтобы приземлиться на другой стороне. Благодаря ловкости мне удается избежать очередной атаки. За спиной Кассия Айя с легкостью уворачивается от ударов Рагнара и бьет его по икрам. Еще немного, и она заживо сдерет с него кожу.

Кассий преследует меня. Перепрыгнув через ущелье, он замахивается, но я ставлю блок, иначе он разрубил бы меня по диагонали от плеча до бедра. Кидаю ему в лицо камнем, быстро поднимаюсь. Он снова с неимоверной силой опускает на меня лезвие сверху, но в последний момент выворачивает запястье, и клинок описывает дугу, чуть не рассекая мне колени. Отскакиваю в сторону, едва держась на ногах. Беллона снова превращает лезвие в хлыст, бьет меня по щиколоткам, и я падаю. Резким ударом ноги он вышибает весь воздух из моих легких, потом наступает мне на запястье правой руки, и я выпускаю рукоять оружия. Кассий явно полон решимости убить меня, он заносит острие прямо над моим сердцем.

– Стой! – кричит Мустанг. Она стоит в двадцати метрах от нас и целится в Кассия из лука. Рука дрожит от усилия, тетива натянута до предела. – Стой, или я застрелю тебя!

– Нет! – отвечает он. – Ты никогда не…

Внезапно звенит тетива. Кассий резко поднимает лезвие, чтобы отбить стрелу, но он не так быстр, как Айя. Зазубренный железный наконечник вонзается ему в горло и выходит сзади, оперение стрелы торчит прямо из-под его подбородка с ямочкой. Кровь не бьет фонтаном, раздается лишь булькающий хрип. Тело валится наземь, бьется в судорогах, издавая жуткие звуки. Кассий хватается за стрелу, ноги конвульсивно дергаются. Воздух с шипением вырывается из окровавленного горла всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Мустанг бросается ко мне, я быстро встаю на ноги, отхожу от Кассия, поднимаю валяющееся на снегу лезвие и приставляю острие клинка к содрогающемуся телу.

– Я цел, – говорю я, с трудом отрывая взгляд от лужи крови, растекающейся под телом моего старого друга, который отчаянно борется за жизнь. – Помоги Рагнару!

На другой стороне расселины, на самом краю обрыва, меченый и Айя продолжают свой бешеный танец. Снег вокруг них алеет, он окрашен кровью Рагнара. Однако он наступает на фурию, распевая яростную боевую песнь. Обрушивает на нее каскад ударов, нависает над ней всем своим огромным телом весом в двести пятьдесят килограммов. Клинки сталкиваются с такой силой, что искры летят. Фурия отступает, не в силах сдержать натиск изгнанного принца Шпилей. Она пошатывается, руки дрожат. Тело гнется, словно ствол гибкой ивы. Айя отклоняется в сторону и подпускает Рагнара ближе. Меченый начинает петь еще громче.

– О нет! – в ужасе шепчу я. – Стреляй! Скорее! – кричу я Виргинии.

– Они слишком близко друг к другу!

– Плевать, стреляй!

Она выпускает стрелу, и та проносится в паре сантиметров от головы Айи. Но это уже не важно, Рагнар все равно попался в расставленную фурией ловушку, просто Мустанг этого еще не поняла. Скоро поймет. Такой прием показал мне Лорн. У Рагнара не было шансов распознать его, ведь он никогда не учился у настоящих мастеров лезвия. У него нет ничего, кроме ярости и многолетней практики обращения с холодным оружием, но не с хлыстом. Мустанг вставляет в лук новую стрелу. Рагнар нападает, пытаясь ударить Айю сверху, подобно кузнецу, изо всех сил опускающему молот на наковальню. Фурия поднимает лезвие, чтобы отразить удар, но внезапно активирует хлыст. Клинок обвисает, а Рагнар, ожидавший встретить жесткое сопротивление твердого поливолокна, теряет равновесие, вложив в удар всю свою мощь. Он достаточно ловок, чтобы замедлить движение, и клинок замирает. Будь противник обычным воином, меченый легко бы вышел из ловушки, но Рагнар сражается не с кем-нибудь, а с лучшей ученицей Лорна Аркоса. Айя уже успела повернуться, отскочить в сторону, превратить хлыст в лезвие. Используя крутящий момент, она бьет Рагнара сбоку. Движение простое, лаконичное, словно фуэте балерины в оперном театре Эгеи, куда Мустанг ходила вместе с Роком, пока я занимался с Лорном. Если бы я не увидел, как покраснел клинок фурии и капли крови тонкой дугой окропили снег, то решил бы, что она промахнулась.

Но Айя никогда не промахивается. Рагнар пытается сделать шаг ей навстречу, но ноги отказывают ему и подгибаются. Края раны расходятся в зловещей кровавой улыбке, заливая красными потоками белую тюленью шкуру, Айя вонзает клинок меченому в поясницу, пробивает позвоночник, и лезвие выходит с другой стороны ровно через пупок. Черный падает навзничь у самого обрыва, роняя оружие. Оно катится по снегу. Я вою от ярости, отказываясь поверить в случившееся, бросаюсь на Айю. Мустанг бежит за мной, на бегу стреляя из лука. Айя уворачивается от стрел и еще два раза пинает Рагнара в живот. Черный бьется в конвульсиях, а она продолжает раз за разом вгонять клинок в его тело. Потом Айя отворачивается от него, готовясь встретиться со мной, и вдруг ее глаза расширяются от ужаса. Она делает шаг назад, ошеломленно уставившись в небо. Мустанг быстро выпускает одну за другой две стрелы. У Айи дергается голова. Тело фурии вращается, приближаясь к краю ущелья, лед под ее ногами обваливается. Она неуклюже взмахивает руками, но уже не может удержать равновесия. Посмотрев на меня в последний раз, фурия падает головой в ледяную тьму.