Мы с Севро, шагая плечом к плечу, возвращаемся в штаб, где упыри уже готовятся покинуть станцию. Ролло и с десяток его людей напряженно наблюдают за нами из дальнего угла комнаты. Они понимают, что их вот-вот оставят на произвол судьбы. Следом за мной порог переступает Квиксильвер. Наручники мы с него сняли еще в камере. Он одобрил наш план и внес несколько поправок.

– Ничего себе, вы только гляньте, – произносит Виктра, любуясь нашими синяками и разбитыми в кровь костяшками пальцев. – Поговорили, значит. Давно пора. Вот видишь! – поворачивается она к Рагнару.

– Ну да, разгребли дерьмо, – кивает Севро.

– А что богач? – с любопытством спрашивает Рагнар. – Почему с него сняли кандалы?

– Ну что ты, Рагни! Он же Сын Ареса, ты разве не знал? – отзывается Севро.

– Квиксильвер – Сын Ареса?! – заходится от хохота Виктра. – Да ладно! Тогда я – проходчик! Погодите-ка, – оторопело смотрит она на наши с Севро лица, – вы что, серьезно? А доказательства есть?

– Мне жаль, что так вышло с твоей матерью, Виктра, – хрипло произносит Квиксильвер. – Но искренне рад, что ты снова можешь ходить! Я являюсь Сыном Ареса уже более двадцати лет. У меня есть сотни часов видеозаписей наших бесед с Фичнером. Могу предъявить.

– Он – из наших, – перебивает его Севро, – давайте ближе к делу!

– Твою ж мать! – качает головой Виктра. – Значит, мама была права! Она всегда говорила, что у тебя есть секреты, а я-то думала, имеется в виду секс. Типа тебе нравятся лошади, или еще что-нибудь в этом роде, – произносит она, заставляя Севро неловко переминаться с ноги на ногу.

– И что, богач, сможешь ты нас вывезти с этой скалы? – спрашивает Холидей у Квиксильвера.

– Не совсем, – отзывается тот. – Дэрроу…

– Мы никуда отсюда не уйдем! – провозглашаю я, и Ролло с его людьми резко оборачиваются ко мне, а упыри растерянно переглядываются.

– Может, объяснишь нам, что происходит? – мрачно интересуется Брюзга. – Для начала скажите хоть, кто теперь главный. Ты?

– Упырь номер один, – отвечает Севро, толкая меня в плечо.

– Упырь номер два! – хлопаю его по плечу я.

– Возражения? – спрашивает Севро, но упыри отрицательно качают головой.

– Значит, так, первый вопрос на повестке дня! – начинаю я. – У кого есть пинцет?

Обвожу упырей взглядом, и Холидей наконец достает из сумки со взрывчаткой пинцет и бросает мне. Открываю рот, беру пинцет, со стоном вырываю имплантат с аклисом-9, который находится на месте нижней шестерки с правой стороны, и бросаю его на стол.

– Я не раз бывал в плену, но больше не намерен. Эта штука мне не нужна. Смерть в мои планы не входит, но если уж умирать, то вместе с друзьями, а не в камере и не на эшафоте. Вместе с вами, – повторяю я и передаю пинцет Севро, который тоже выдергивает свой имплантат и бросает на стол.

– Я умру вместе с моими друзьями, – подхватывает он, сплевывая кровь.

Рагнар не дожидается, пока ему передадут пинцет, и вырывает имплантат голыми руками, восторженно смотрит на огромный окровавленный клык и торжественно произносит:

– Я умру вместе с моими друзьями.

Один за другим упыри протягивают друг другу пинцет, вытаскивают имплантаты и швыряют их на стол. Квиксильвер некоторое время глядит на нас как на шайку ненормальных хулиганов, явно сомневаясь в том, стоит ли вообще иметь с нами дело. Мне же нужно снять с моих людей тяжелое бремя ответственности. Пока твоя голова начинена ядом, тебе будут мерещиться оглашение смертного приговора и тень палача на пороге: дескать, казнь – это лишь вопрос времени. Хватит! Смерти придется хорошенько попотеть, чтобы забрать нас, и я хочу, чтоб мои друзья знали это! Верили друг в друга, верили в идею, что мы сможем победить и остаться в живых! По крайней мере, я сам впервые убежден: удача нас не покинет!

Раздаю каждому подробные указания, и люди отправляются выполнять приказы. Мы с Севро возвращаемся в штаб Сынов Ареса и просим их подготовить закрытую линию связи с цитаделью в Эгее. Сыны Ареса смотрят на меня в полном недоумении, думают, что ослышались.

– И поскорей, друзья! У нас мало времени!

– Как думаешь, Шакал с прихвостнями знают, что мы здесь? – спрашивает Севро, когда мы с ним вместе встаем перед голографической камерой.

– Может, еще нет.

– Шакал обделается?

– Будем надеяться! Главное, ни слова о том, что здесь были Мустанг и Кассий! Этот козырь надо приберечь на потом!

Сыны выходят на прямую связь, и на экране возникает бледное лицо молодой медной девушки-администратора.

– Главный коммутатор цитадели, – сонно бубнит она, – чем я могу вам…

И тут она смотрит на наше изображение и в ужасе моргает. Сон сразу как рукой снимает, и медная теряет дар речи.

– Я бы хотел побеседовать с лорд-губернатором, – говорю я.

– А как… как вас представить?

– Это Жнец с Марса, мать твою! – рычит Севро.

– Одну минуту, пожалуйста!

Вместо лица администратора на экране возникает пирамида – символ Сообщества. Из динамиков доносится набившая всем оскомину мелодия Вивальди. Севро барабанит пальцами по ноге и тихонько напевает себе под нос: «Если в пятки уходит душа, если ты обоссался, трусишка, значит Жнец за тобою идет не спеша, за тобою должок, непослушный мальчишка!»

Через несколько минут перед нами появляется бледное лицо Шакала. На нем мундир с высоким белым воротом, волосы зачесаны на косой пробор. Он смотрит на нас без злобы, скорее с некоторым удовольствием, не считая нужным прерывать завтрак.

– Жнец и Арес, – произносит он тихим утробным голосом и вытирает рот салфеткой. – Дэрроу, ты покинул нас так быстро, что мы даже не успели попрощаться. Должен сказать, выглядишь просто отлично! А Виктра с тобой?

– Адриус, – спокойно начинаю я, – тебе, разумеется, уже известно, что на территории «Сан индастриз» произошел взрыв и твой союзник Квиксильвер пропал без вести. Понимаю, что расследование – дело долгое, улики будут разбирать еще несколько часов, а может, и дней. Поэтому я решил сам позвонить тебе и прояснить ситуацию. Мы, Сыны Ареса, похитили Квиксильвера!

– Ясно, – отзывается он, кладет ложку и делает глоток кофе из белоснежной чашки. – И зачем?

– Он будет у нас в заложниках до тех пор, пока ты не выпустишь всех политзаключенных, противозаконно содержащихся в твоих тюрьмах, и всех представителей низших цветов, отправленных в концлагеря! Кроме того, мы требуем, чтобы ты взял на себя ответственность за убийство своего отца! Публично!

– Это все? – спрашивает Шакал абсолютно спокойно, хотя сам наверняка пытается понять, как мы узнали о его связи с Квиксильвером.

– Ну еще тебе придется лично поцеловать мою пухлую попку, – не удерживается Севро.

– Какая прелесть! – отвечает Шакал, глядя на кого-то за пределами экрана. – Агенты сообщают мне, что через десять минут после нападения на «Сан индастриз» был объявлен мораторий на все перелеты, а корабль, успевший покинуть место событий, исчез в Яме. В таком случае, если я правильно понимаю, вы все еще на Фобосе.

Делаю паузу, чтобы он решил, что попал в точку и застал меня врасплох.

– Если наши требования не будут выполнены, Квиксильвер распрощается с жизнью!

– Прискорбно, но я не вступаю в переговоры с террористами. Особенно если они могут записывать наш разговор, а потом слить его в сеть в политических целях, – говорит Шакал, делая глоток кофе. – Я выслушал твое предложение, теперь послушай, что я тебе скажу: беги! Прямо сейчас, пока еще есть возможность! Но знай, что, куда бы ты ни отправился, где бы ни спрятался, ты не сможешь защитить своих друзей! Я убью их всех, а потом верну тебя в камеру вместе с их отрубленными головами. Тебе не скрыться, Дэрроу. Обещаю, я найду тебя! – произносит он и отключается.

– Как думаешь, он сначала пошлет скелетов, а потом легионы? – спрашивает Севро.

– Будем надеяться. Ладно, а теперь за дело!

Яма – город клеток. Ряд за рядом, колонна за колонной, ячейки из ржавого металла парят в невесомости. Они повсюду, ими занят весь центр Фобоса. Каждая клетка – жизнь в миниатюре. На крючках парит в воздухе одежда. В переносных термальных пресс-грилях с шипением жарится еда из сотни разных регионов Марса. Стены клеток обклеены картинками, на которых изображены далекие озера и горы, и семейными фотографиями. Здесь все тусклое и серое: проржавевшие железяки, поношенная одежда, усталые, бесцветные лица оранжевых и алых, которые попали в ловушку, оказавшись за тысячи километров от дома. Единственные цветные пятна – планшеты и голографические мониторы, осколками разбитой мечты сияющие среди этой кучи металлолома. Мужчины и женщины как приклеенные сидят перед экранами, смотрят какие-то передачки, забывают, где находятся, и переносятся туда, где им хотелось бы быть. Многие завесили стены клеток одеялами или закрыли листами картона, чтобы получить иллюзию личного пространства и отгородиться от соседей, но от запахов и звуков никуда не деться. Гортанный скрежет захлопывающихся дверей, щелканье замков, смех и кашель, жужжание генераторов… Публичные голографические экраны извергают потоки команд вроде тех, с помощью которых дрессируют собак. Все это смешивается и варится в одном котле, словно густой суп из шума и тусклого света.

Когда-то Ролло жил в трущобах южной окраины, где теперь заправляет синдикат. Сынов изгнали оттуда около двух месяцев назад. Лечу вдоль пластиковых тросов, опутавших каньоны клеток, мимо докеров и обслуживающих башни рабочих, которые карабкаются наверх в свои убогие дома. Заслышав низкий гул моих новых гравиботов, они задирают голову – этот звук им незнаком. Нечто подобное попадалось им только в голографическом видео или виртуальных мирах, куда зеленые воротилы открывают доступ всем, кто готов расстаться с полтинником за минуту счастья. Большинство из этих людей в глаза не видели живого аурея, и уж тем более – в полном боевом обмундировании. Для них я представляю собой ужасающее зрелище.

Семь часов назад я собрал всех наших в штабе Сынов Ареса, вышел на связь с Танцором и объяснил им, в чем состоит мой план. Шесть часов назад я узнал, что кто-то помог Каваксу сбежать из камеры. Пять часов назад Виктра доставила Квиксильвера и Маттео назад в их башню, и остаток ночи Квиксильвер занимался активацией своих ячеек и контактов в Синих Ульях, готовясь к тому, что вот-вот произойдет. Четыре часа назад службы безопасности Квиксильвера присоединились к Сынам Ареса и дали им доступ к арсеналам оружия и доспехов, а потом нам сообщили, что два разрушителя Августуса вышли из доков на орбите. Три часа назад Рагнар и Ролло привели тысячу Сынов Ареса к мусорным ангарам на уровне 43В, чтобы заняться скифами. Два часа назад к запуску была подготовлена одна из частных яхт Квиксильвера. Час назад разрушители Сообщества запустили четыре транспорта с военными для высадки в межпланетном космическом порту Скайреш, а на моих доспехах высох слой кроваво-красной краски.

Теперь я могу идти на войну.

Все готово.

Мчусь через центр Ямы, и за моей спиной моментально стихают все звуки. Лезвие цвета слоновой кости обернуто вокруг предплечья. Рядом со мной летит Севро, внушающий ужас своим огромным шипастым шлемом Ареса – единственное, что осталось от его старых доспехов, остальное он позаимствовал у Квиксильвера. Мы вооружены по последнему слову техники, эти доспехи куда лучше даже той формы, которую мы носили на службе у Августуса. Холидей следует за нами вместе с сотней Сынов Ареса.

Сыны немного неуверенно чувствуют себя в гравиботах. У одних в руках лезвия-хлысты, на других – импульсные перчатки. Но согласно моему приказу, мы все летим без шлемов. Хочу, чтобы низшие цвета могли полюбоваться нами, чтобы вид алых, оранжевых и черных в доспехах хозяев придавал им смелости и вдохновлял на борьбу.

Сотни тысяч глаз смотрят на нас со всех сторон; бледные растерянные молодые лица – большинству тут нет и сорока – сливаются в одно. Алых и оранжевых свозят сюда, заманив сладкими обещаниями, как вышло и с Ролло. Их родные, как и его семья, остались на Марсе. В этих металлических загонах отсутствуют мелкие, но верные признаки человеческого жилья – нет домашних животных и детей.

Соседи показывают друг другу на меня. Вижу, как шевелятся их губы, произнося мое имя. Где-то в толпе соглядатаи синдиката срочно звонят своим боссам, передают новость полиции или в отдел службы безопасности и борьбы с терроризмом, рассказывают, что Жнец жив и сейчас он на Фобосе. Скоро сюда заявится Шакал со своими скелетами и легионами. Не знаю, близко или далеко от нас сейчас Айя, но вскоре и она узнает, где находится человек, убивший ее сестру.

Я дразню чудовищ. Дразню и заманиваю в ловушку, как уже заманил Шакала.

Влетаю в центральный хаб города и молча молюсь, прошу Эо дать мне сил. Огромный голографический экран похож на мерцающего электронного идола длиной сто и шириной пятьдесят метров, обнесенного металлической решеткой. Показывают очередную юмористическую программу Сообщества. Вокруг экрана подрагивает круг ядовитого неонового света, из динамиков в нужных местах, как по заказу, доносится смех. На моих доспехах пляшут голубоватые отсветы. Замки с лязгом открываются, двери клеток распахиваются, чтобы их обитатели могли сидеть на краю, свесив ноги, и смотреть на меня без помех в виде решетки.

Зеленые Квиксильвера наводят на меня камеры на своих шлемах. Вокруг меня собираются Сыны, моя почетная гвардия, с гордостью глядя на низшие цвета. По одну руку от меня – Холидей, по другую – Арес. Мы парим в воздухе на высоте двести метров. Вокруг нас город из клеток. Здесь царит мертвая тишина, которую нарушают лишь неестественные взрывы хохота за экраном. Смех звучит жутковато и безумно, потрескивает в динамиках. Киваю зеленым Квиксильвера, и те вырубают звуковую дорожку комедии. Где-то в башне нашего серебряного соратника сейчас сидят лучшие хакеры Сообщества, блокируют весь эфир на спутнике и отдают нужные команды на вторичные информационные серверы на Землю, Луну, пояс астероидов, Меркурий, луны Юпитера. Теперь мои слова огненными буквами загорятся в черном космосе и заполнят собой информационное пространство, объединяющее все человечество. Этим выходом в эфир Квиксильвер доказывает нам свою преданность, он использует сеть, которую помог создать Шакалу. Сегодня все происходит совсем не так, как с записью казни Эо. Вирусное видео еще нужно отыскать в бездонных сетевых недрах, а моя речь раздастся во всех уголках Сообщества, меня покажут на десяти миллиардах экранов, на которые будут смотреть восемнадцать миллиардов человек.

Ауреи дали нам эти экраны, чтобы намертво сковать нам руки, но сегодня мы превратим их в молот, разбивающий цепи!

У Карнуса Беллона было множество недостатков. Однако в одном он был совершенно прав: все, что нам остается, – пытаться перекричать ветер. Он громогласно изрекал собственное имя, и, глядя на него, я осознал, насколько это глупо. Однако сейчас я собираюсь крикнуть во весь голос, а уж потом развяжу войну, которая так или иначе поглотит меня. Но я не стану произносить свое имя – нет, у меня на уме нечто более масштабное! Куда более великое, чем боевой клич во имя славных предков! Я мечтал об этом с шестнадцати лет.

Там, внизу, на экране внезапно прерывается комедия и возникает Эо.

Вырастает огромный призрак девушки, которую я знал когда-то. Она безмолвна, бледна и разгневана гораздо сильнее, чем в моих снах. Волосы свисают тусклыми прядями, одежда изорвана и едва прикрывает тело. На фоне серого пейзажа ее глаза полыхают, они ярче, чем струйки крови, стекающие по исполосованной кнутом спине. Приподняв голову, Эо отводит взгляд от хлеставшего ее автомата. Губы чуть заметно приоткрываются, и едва слышным, хрупким, словно весенняя мечта, голосом она начинает петь свою песню, от которой у каждого в жилах закипает кровь.

Голос Эо звенит среди нагромождений металла куда громче, чем когда-то звучал в далеком, навеки потерянном городе из камня. Свет ее души отражается на бледных лицах людей, завороженно глядящих на нее из своих железных клеток. Никто из этих оранжевых и алых не знал Эо при жизни, но теперь слушают ее предсмертную песнь. Печальными взглядами они молча провожают ее к виселице. Я слышу на записи свои крики. Снова вижу, как обессиленно оседаю в руках удерживающего меня серого. Как будто я снова оказался там. Мои колени перепачканы густой грязью, земля резко уходит у меня из-под ног. Вот Августус говорит с Плинием и Лето, вот на шею Эо накидывают измочаленную веревку из пеньки. Взоры жителей Улья горят ненавистью. Я не мог уберечь Эо от смерти тогда, не смогу и сейчас. Так было всегда. Моя жена падает. Морщусь, услышав шелест ее одежды, скрип веревки. Заставляю себя снова посмотреть на экран: мальчик, которым я был когда-то, спотыкаясь, бросается вперед и хватается руками со знаками алых за дергающиеся в судорогах ноги Эо. Мальчик целует ее щиколотки и из последних сил дергает за них. Цветок гемантуса падает на землю, и я начинаю свою речь.

– Я мог бы жить в мире, но враги принудили меня к войне. Мое имя – Дэрроу, я из Ликоса. Моя история вам хорошо известна. Но это не только моя история, она и ваша! Золотые пришли в мой дом и убили мою жену – не за эту песню, а за то, что она посмела усомниться в их праве на власть, возвысить голос. На протяжении многих веков миллионы людей под поверхностью Марса слушали бесконечную ложь с колыбели и до могилы, и вот тайное стало явным. Теперь они живут в новом мире и страдают так же, как и вы!

Человек рожден быть свободным, но влачит рабское существование повсюду: на океанских побережьях и в городах-кратерах Меркурия, на ледниках Плутона и в шахтах Марса. В оковах долга, голода, страха! Эти кандалы на нас надела раса, которая своим вознесением обязана нам! Раса, которой мы собственноручно отдали власть! Золотые получили ее не для того, чтобы править и царствовать, а чтобы увести нас из мира, разрываемого на части войной и алчностью. Однако вместо этого ауреи погрузили нас во тьму! Они используют систему иерархии и экономическое процветание в корыстных целях! Они хотят, чтобы вы повиновались, им наплевать на ваше самопожертвование, они лишь пользуются плодами вашего труда! Они запретили нам мечтать из страха потерять власть! Они говорят, что о человеке можно судить только по цвету глаз и знаков на его ладонях!

Снимаю перчатки, сжимаю правую руку в кулак и поднимаю вверх, повторяя жест Эо перед смертью, но, в отличие от моей жены, у меня нет знаков. Микки удалил их, работая со мной в Тиносе. Впервые за сотни лет появился человек без знаков на руках. Мертвая тишина в Яме сменяется взволнованным шепотом.

– И вот теперь перед вами – свободный человек! Братья и сестры, я прошу вас присоединиться ко мне! Призываю восстать против правящих нами машин и сплотиться вокруг Сынов Ареса! Верните себе города, верните то, что по праву принадлежит только вам! Не бойтесь мечтать о лучшей жизни! Рабство не принесет нам мира, мир подарит лишь свобода, и, пока мы не отвоюем ее, стыдно сидеть сложа руки! Это не дает нам права на бесчинства или геноцид! Если увидите насильника, убейте его на месте, к какому бы цвету ни принадлежала его жертва! Да, это война, но мы воюем на стороне добра, а это налагает на нас бремя незыблемых обязательств! Мы восстали не из ненависти, не из желания отомстить, а ради справедливости! Ради наших детей! Ради их будущего!

Сейчас я обращаюсь к золотым, к вам, ауреи-правители! Я жил в ваших домах, учился в ваших школах, ел с вами за одним столом и стоял на вашем эшафоте! Вы пытались убить меня, но не смогли! Мне хорошо известна ваша сила! Хорошо известна ваша гордость! Я знаю, что станет причиной вашего падения! Семь сотен лет вы правили человечеством, и это все, что вы можете нам предложить? Нам этого мало!

Сегодня я заявляю, что время вашего правления подошло к концу! Города, корабли, планеты больше не принадлежат вам! Все это создано нашими руками и является достоянием народа! И теперь мы отберем у вас плоды своих трудов! Какую бы тьму вы ни сеяли, какая бы темная ночь ни наступила, наша ярость окажется сильнее! Наш боевой клич, наш вой раздастся повсюду, и мы будем сражаться до последнего вздоха не только в шахтах Марса, но и на побережьях океанов Венеры, на песчаных дюнах серных морей Ио, в ледяных долинах Плутона! Будем сражаться в башнях Ганимеда, в гетто на Луне и среди бурных волн океанов Европы! И если нам суждено пасть в этой битве, то наше место займут другие, потому что мы – волны! И мы захлестнем вас!

И тут Севро ударяет себя кулаком в грудь. Один раз, другой, третий, задавая остальным четкий ритм. К нему присоединяются две сотни Сынов Ареса и упыри.

Запертые в стальных клетках мужчины и женщины стучат кулаками по стенам, пока из недр этой луны-вампира не раздается гулкое ритмичное сердцебиение. Оно захватывает кабинеты синих, где те пьют кофе и изучают гравитационную математику в теплом свете интеллектуального сообщества, проникает в казармы серых и их полицейские участки, застает врасплох серебряных, следящих за ходом торгов, золотых, наслаждающихся роскошью на виллах и яхтах.

Гулкий звук разносится в чернильной тьме космоса, отделяющей наши островки жизни от одиноких залов замка Шакала в Аттике, где он восседает на своем зимнем троне в окружении покорных холуев, а затем наконец достигает его ушей. Теперь Адриус снова слышит биение сердца моей жены. Не в его силах остановить этот метроном марсианских недр, он доносится со всех экранов, в то время как алые бьют кулаками о столы, а медные магистры, вспотев от страха, смотрят в пылающие ненавистью глаза шахтеров за стенами их темницы из дюростекла.

Сердце Эо гулко бьется на оживленных океанских набережных архипелагов Венеры, где в гавань гордо входят яхты, где чьи-то руки испуганно сжимают пакеты с покупками, где золотые с неуверенностью смотрят на своих водителей, садовников, электриков. Его удары гремят над жестяными крышами огромных парников на великих равнинах Земли, над пшеничными и соевыми полями, где алые используют машины, чтобы под палящими лучами солнца выращивать еду для миллионов людей, которых они никогда не видели и которые живут там, где им никогда не суждено побывать. Сердце Эо грохочет в самом центре империи, сотрясая остроконечные башни Луны, достигая самой верховной правительницы в ее стеклянных покоях, громом раздается в электрических кабелях и бельевых веревках Затерянного города, где розовая девушка готовит себе завтрак после долгой утомительной ночи; где бурый повар выпрямляется и отворачивается от плиты, не замечая, как жир капает на его передник; где серый наемник смотрит из окна патрульного скифа на фиолетовую девушку, стучащую в двери почты, а потом достает планшет и читает срочный вызов в участок для запуска экстренных протоколов по подавлению общественных беспорядков.

Во мне рождается безумная надежда, я понимаю, что это начало конца, и наконец-то пробуждаюсь ото сна!

– Разбейте цепи! – реву я, и мой народ вторит мне. – Рагнар, – говорю я в интерком, – давай!

Зеленые ставят другую запись под стук кулаков и скрежет железных решеток. На экране возникают кадры военной башни Сообщества на Фобосе, снятые с большого расстояния. Здание-колосс со множеством доков и арсеналов уродливо, словно краб, однако используется очень эффективно. Благодаря этому сооружению Шакал контролирует весь спутник. Шеренги серых и черных уже бегут по тускло освещенным коридорам здания, топая сапогами по металлу, надевают пояса с боеприпасами, целуют фотографии любимых, молятся о том, чтобы вовремя добраться до Ямы и заставить наше сердце умолкнуть… Но им сюда не попасть, потому что кулаки все сильнее бьют по стенам клеток, а все огни военной башни вдруг гаснут. Ролло и его люди отрубили там энергоснабжение, воспользовавшись пропусками, которые достал им Квиксильвер.

Мы могли бы взорвать башню ко всем чертям, но триумф смелости и победы важнее разрушения. Нам нужны герои, а не очередные дымящиеся руины.

В этот момент на экране появляется небольшая эскадрилья из дюжины скифов. Плоские уродливые флаеры, предназначенные для транспортировки алых и оранжевых, вроде Ролло, на стройки башен, где они трудятся как рабы. Громоздкие допотопные корабли обычно покрыты ракушками, но сейчас их облепили вовсе не они. Открывается крупный план с другой камеры, и мы видим, что на каждом скифе стоят сотни людей – алые и оранжевые в огромных скафандрах, почти половина всех Сынов Ареса на Фобосе. Сапоги стучат по палубам, страховочные пояса прицеплены к скобам на корпусах кораблей. На Сынах полное обмундирование, оружие Квиксильвера примотано к ногам магнитной лентой.

Среди них замечаю фигуру чуть ли не на метр выше остальных. Это генерал Рагнар Воларус, в недавно выкрашенных в цвет слоновой кости доспехах с красным лезвием, нарисованным на груди и спине. Скифы приближаются к военной башне Сообщества и окружают ее. Сыны Ареса выстреливают магнитными гарпунами, закрепляя корабли на стальных стенах, а потом четкими, отработанными движениями выстраиваются в ряд, летят на невероятной скорости и легко облепляют грозное сооружение. Их слаженные действия напоминают мне работу алых шахтеров, а грация и ловкость, с которыми они умудряются двигаться в громоздких скафандрах, просто поражают.

Более тысячи сварщиков высаживаются на огромное здание, совсем как мы, когда пробирались в башню Квиксильвера, вот только они не используют плащей-невидимок и двигаются куда более скоординированно, так как привыкли к нулевой гравитации. Магнитные боты цепляются за металлические решетки, сварщики быстро рассеиваются по зданию, плавят иллюминаторы и, соблюдая все меры предосторожности, входят внутрь. Десятки десантников тут же разрывает в клочья огонь рельсотронов, но алые открывают ответную пальбу по серым и идут вперед. Из-за угла вылетает патрульный штурмовик, успевает подбить два скифа из скорострельного пулемета, но в ту же секунду взрывается, оставляя после себя облако пыли.

Один из Сынов стреляет по штурмовику ракетой, корабль разламывается пополам, на его месте расцветает и тает огненный цветок, и языки фиолетового пламени поглощают обломки.

Камера показывает Рагнара в тот момент, когда он разбивает окно, спрыгивает в коридор и тут же сталкивается с тремя золотыми рыцарями, среди которых я узнаю кузена Приама – золотого, убитого Севро во время Пробы. Фобос находится в собственности их матерей. Рагнар будто проходит сквозь молодого рыцаря, даже не остановившись. Он вращает двумя лезвиями, словно ножницами, и распевает боевую песнь своего народа, а за ним следуют до зубов вооруженные сварщики и рабочие. Я просто сказал ему, что мне нужна эта башня, и ни словом не обмолвился о том, как ее захватить. Рагнар молча кивнул и отвел Ролло в сторону, обняв его за плечи.

Теперь обитатели всех миров смотрят, как раб становится героем.

– Эта луна принадлежит вам! – ревет Севро, и его голос разносится над городом, заглушая скрежет клеток. – Восстаньте и верните ее себе! Вперед, мужчины Марса! Вперед, женщины Марса! К оружию, засранцы вы этакие!

Мужчины и женщины, второпях натягивая куртки и сапоги, выходят на улицы, проталкиваются сквозь толпу в нашу сторону. Тысячи людей заполняют проспекты, выползая из железных клеток.

Восстание началось. Волну уже не остановить, и меня охватывает дикий ужас, когда я думаю о том, что́ она может смыть на своем пути.

– Насилие и убийство невинных караются смертью! Это война, но не забывайте, что вы – на стороне добра! Помните об этом, маленькие засранцы! Защищайте своих братьев! Защищайте своих сестер! Всем жителям секций один «a» – четыре «в» нужно захватить арсенал на четырнадцатом уровне! Жители секций пять «в» – три «е», ваша цель – центр очистки воды на…

Севро берет на себя командование, упыри и Сыны расходятся по местам, чтобы руководить толпой, которая похожа не на армию, а на огромный таран. Многим суждено погибнуть, но на их место придут другие, и их будет еще больше. Это всего лишь один из городов Фобоса. Сыны дадут местным оружие, но его недостаточно. Самым мощным мечом будет человеческая плоть. Севро возглавит наступление и поведет многих на смерть, Виктра будет обеспечивать тактическую поддержку из башни Квиксильвера, и луну охватит восстание.

Но я этого не увижу.