Часть 2

Теоретические основы

Понимание, сколь многое изучено и доподлинно известно с одной стороны, и готовность усомниться в догмах с другой позволяет исследователям совершать открытия. Ситуация, когда казалось бы, десятки раз люди сталкивались с тем, что не могут объяснить, как работает какой-то механизм природы, анализируя его с позиции известных научных фактов, но вдруг один ученый совершает долгожданное открытие, допустив, что некий общеизвестный факт интерпретирован неправильно и именно он мешает объяснить злополучный, нераскрытый механизм – случались в истории не раз. Именно здесь интуиция, как совокупность обширных знаний, опыта и регулярный мозговой штурм проблемы позволяют краем мысли зацепить вожделенный ответ на вопрос.

Майкл Левитт, лауреат нобелевской премии по химии в 2013 году, в обсуждении медицинских препаратов сказал следующее: «Простейший способ понять, какое вещество подходит именно вам, – например, лучше снимает головную боль, – это попробовать препараты в малых дозах. Экспериментируйте на себе, только не слишком много.» Моделирование – это прекрасно, но оно базируется на идее полного и достоверного представления людей о моделируемом объекте, когда в большинстве случаев это представление ошибочно или неполно. Эмпиризм сильнее на практике.

Есть крайне любопытный и очень показательный эксперимент в истории военной авиации США. Лейтенанту Гилберту Дэниэлсу предстояла задача спроектировать кабину военного самолета, подходящую под большинство пилотов. Общепринятым мнением на тот момент считалось, что среднего диапазона по десяти параметрам (длины и окружности конечностей) будет достаточно. Исследование четырех тысяч (4000!) пилотов показало, что ни один летчик не соответствует всем десяти средним параметрам, и всего 3,5% соответствуют трем из десяти средним параметрам. Буквально ни один из четырех тысяч человек не соответствовал усредненному диапазону в 10 критериях. И всего 140 человек попадали в 3 усредненных диапазона из десяти. Как вам масштаб? Четыре тысячи – это не две группы по пятнадцать человек. Стоит отметить, что в летчики попадает далеко не каждый, то есть исследуемые прошли предварительную проверку и соответствовали строгим нормативам – перенося на спортивную плоскость, проверку прошли не начинающие спортсмены, а высококвалифицированные. Часто моделирование в спорте строится на основе усредненных данных о строении человеческого организма. Начиная с клеток и заканчивая систолическим объемом крови. Вероятность погрешности становится слишком велика – начиная с самого факта не изученности ациклических видов, косвенности переноса данных из циклических видов спорта и заканчивая потенциальной недостоверностью взятых за основу исследований и непосредственной упрощенности взятой модели.

Что же сделало руководство ВВС США? Они выдвинули новые требования, чтобы кабина соответствовала диапазону распределения между 5% и 95% по каждой характеристике. Единственно верное решение – не подгонять людей, усредняя показатели, а подгонять под людей.

Именно поэтому, нам нужен алгоритм, который будет рассматривать человеческий организм, как черный ящик, поведение которого достаточно хорошо известно с одной стороны, и пусть мы его разбирали не раз, за основу возьмем именно реакцию черного ящика (человеческого организма и функциональных систем), а не отдельных его звеньев (низших уровней) – с другой стороны. Программа тренировок должна быть аналогична кабине самолета – сел, получил обратную связь о неудобстве кабины (не справился с планом), подогнал кресло под себя (скорректировал нагрузку), летишь дальше. Соответственно, регулировать нужно подачу в этот черный ящик входной информации в виде нагрузки. Что иронично, событие в виде физической нагрузки можно выразить в разных понятиях и значениях – это могут быть ватты мощности, калории проделанной работы, наконец, в конечном счете, на молекулярном уровне, это информация, переносимая с ДНК на мРНК.

Так в каких терминах и значениях должна выражаться информация, подаваемая на входе в черный ящик? В упражнениях, протоколе выполнения, количестве повторений, интенсивности прилагаемых усилий. Именно этими понятиями можно регулировать влияние окружающей среды в виде тренировки на организм. Однако, этого не достаточно, чтобы сделать процесс разработки тренировочной программы под конкретный черный ящик эффективным и логичным. Предположим, мы запланировали следующую тренировку.

Выполнить как можно быстрее 5 кругов:

– 10 выбросов медбола 9кг в мишень

– 15 берпи

Тренировка выполнена, реакция организма получена. Стоит оговориться, что какой бы ни была единичная тренировка, оценивать ее эффективность и уместность невозможно без определения места и задачи этой тренировки внутри тренировочной программы – какой объем от общей работы эта тренировка занимает, какие задачи решает и насколько оправданно ее присутствие именно в таком варианте? Тем не менее, задание «выполнить как можно быстрее» подразумевает предельную интенсивность работы, которая для разного уровня подготовленности может быть разной, и даваться разной ценой. Предположим, критерий максимально интенсивной работы подразумевает, что нет никаких остановок во время выполнения. Атлет справился и достаточно комфортно себя чувствовал в конце, чтобы через пару-тройку минут продолжить тренировку. Логично было бы предположить тогда, получив обратную связь от «черного ящика», что сохранить интенсивность вполне можно на прежнем уровне, повышение силы тренировочного воздействия на организм тоже допустимо, исходя из самочувствия спортсмена, и стоит нагрузку увеличить по длительности, допустим, на 20% – еще один круг. Тут, мы сталкиваемся с ключевым, важнейшим критерием эффективной и адекватной тренировочной программы – повторность.

Тренировки должны повторяться, создавая конкретную направленность для адаптационных изменений. Можно конечно, полагать, что разнообразный и неповторяющийся по содержанию тренинг приводит к универсальной подготовленности, но чаще метания из стороны в сторону приводят лишь к уверенному навыку метаться из стороны в сторону. Вернемся к примеру с пятью раундами из десяти выбросов медболов и пятнадцати берпи. Если мы определили, что данная нагрузка была слишком велика, делать задание не прерываясь, спортсмен не смог, что остается? Можно уменьшить объем работы на те же 20%, если, например, первые 4 круга подопечный выполнил согласно протоколу. Нам все равно необходимо вернуться к этой тренировке, ознакомившись с ее воздействием на атлета, и подкорректировав для более оптимальной реакции. Таким образом, осознав, что эта тренировка должна регулярно иметь место в тренировочном плане, возникает вопрос: а какие задачи она решает? Насколько она уместна в тренировочном плане, нельзя ли подобрать что-то эффективнее? Как она согласуется с другими нагрузками – нет ли пересекающихся за короткий промежуток времени типов нагрузок, которые могут привести к усталостной травме? Как сделать протокол выполнения максимально простым и наглядным, чтобы не приходилось гадать, где и насколько проводить усложнение/упрощение плана?

Таким образом, надо остановиться на ключевом вопросе – тренировочный план. Каким он должен быть? Двигаться, как и принято в науке, будем от общего к частному. От макроцикла, который должен быть достаточен сам по себе, к микроциклу. И начнем сразу с планирования именно групповых тренировок, разбираясь в вопросе персонализации под каждого человека.