– Извините.

Женщина разговаривала по телефону, сидя за своей широкой конторкой, которую загромождали разные предметы: развернутая карта, две старомодные бухгалтерские книги, бинокль и много разных бумаг. Она улыбнулась мне и прикрыла рукой микрофон.

– Один момент, – сказала она.

Я посмотрела на доску позади нее, с висевшими на крючках ключами. Моя хижина была под номером 36. На этом крючке висел ключ, хотя свой я потеряла. Я улыбнулась, указала на ключ и, потянувшись за конторку, сняла его с крючка. Женщина не стала меня останавливать.

Солнце жарко било мне в глаза, отсвечивая от каменистой тропы. Я страшно хотела есть, но еще больше – вернуться к своим вещам, чтобы проверить, не выбросил ли этот психопат их все в море и не спалил ли мою хижину, просто для того, чтобы ничего не упустить. Леон мог, к примеру, поставить мины-ловушки в спальне или заказать банде наемных убийц сбросить меня с ближайшей крыши, если я появлюсь.

Если он оставил меня вот так умирать, даже страшно подумать, что он делал с Ларой. Я пока не могла воссоздать всю картину, потому что не имела понятия, что произошло в поезде. Однако я знала, что Лара от него пряталась, а я ее для него отыскала. Я также знала, что если бы меня не стошнило в море и я не привлекла бы этим местных рыб, рыбацкая лодка не обнаружила бы затопленную хижину и рыбаки не освободили бы меня и не привезли на сушу.

Мое бунгало осталось нетронутым. Похоже, Леон не пожелал с ним возиться. Я забрала деньги и побежала обратно к женщине за конторкой, которая уже закончила разговор по телефону.

– Мне нужно сделать звонок, – сказала я. – Это очень срочно. Пожалуйста.

– Международный? – Она слушала вполуха, вынимая из картотечного шкафчика листочки бумаги – регистрационные карточки постояльцев.

– Да, будьте добры.

– Вы можете воспользоваться этим телефоном. Потом мне заплатите.

– Спасибо!

– Наберите «один», а затем код страны.

Я смекнула, что не знаю номера телефона Алекса, и принялась лихорадочно соображать, кому еще можно позвонить. Я не видела Алекса с тех пор, как убежала от него, а это было словно миллион лет назад, на далекой планете. Последний раз я связывалась с ним из Бангкока. Он не имел и представления о том, что со мной произошло.

Я не могла позвонить родителям. Прежде чем начать объяснять им, где я нахожусь и почему, пришлось бы сперва очень многое им рассказать. Единственными людьми, которые что-то знали обо всем этом, были Алекс и Леон.

В конце концов мне пришел на ум номер домашнего телефона Сэма Финча, бумажка с которым была прикреплена к их холодильнику в день исчезновения Лары. Кому звонить, кроме него, я не знала. Я вспомнила, как зачитывала вслух этот номер по телефону, когда мы пытались найти Лару. Кажется, он был такой: 55–12–99.

Сэм ответил после шести гудков.

– Алло?

Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза.

– Сэм, – сказала я. – Это Айрис.

– Айрис. Привет. Как ты?

– Я тебя не разбудила?

– Сейчас пять утра. Я всегда бодрствую. Ты все еще в Лондоне?

Я нерешительно замялась.

– Что-то вроде. Я пока еще не возвращаюсь в Корнуолл. Послушай, Сэм. Я хочу попросить тебя о помощи в очень важном деле. У тебя есть номер мобильного телефона детектива-констебля Зеловски?

Сэм что-то проворчал и стал где-то шарить, а потом нашел его.

– Зачем он тебе? Этот полицейский ведь даже не участвует в расследовании. Он просто занимался рутинной беготней. В любом случае никто из них больше мной не интересуется. Снова занялись спасением кошек с деревьев.

– Это очень важно. Я перезвоню тебе, когда смогу, и все расскажу, хорошо?

Я положила трубку и позвонила Алексу, не спросив у женщины, можно ли мне сделать еще один звонок. Она разговаривала с какими-то людьми, которые только что приехали. Я очень внимательно смотрела на каждого проходившего мимо: я была у всех на виду и ничего не могла с этим поделать.

Алекс ответил сонным голосом: «Айрис?» – И я испытала такое облегчение, что чуть не потеряла контроль над собой.

– Послушай, – начала я. – Не говори ничего, пока я все тебе не выложу. Нам надо действовать, и ты должен кое-что для меня сделать.

Я подождала, пока он придет в себя, зная, что вырвала его из сна и окунула в самую гущу чего-то совершенно сюрреалистического.

– …Возможно, на данный момент Леон ее уже убил, – закончила я свой рассказ, – но наш запасной план был связан с улицей Фуд-стрит в Сингапуре, поэтому я собираюсь туда отправиться и посмотреть, что произойдет.

– Айрис. Нет. Позволь мне позвонить парням из группы «Операция Водолей». Они свяжутся с тамошней полицией, чтобы та его схватила. Предоставь это мне!

Это было логично.

– Конечно, – согласилась я. – Пусть тайская полиция их разыщет. Конечно. Это было бы здорово.

– А ты возвращайся назад. Хорошо? Твое участие на этом кончается. Я ужасно волновался – и не зря, как выяснилось. Не могу поверить, что с тобой все в порядке. Оставь это дело полиции. Возвращайся домой. Ты сделала больше чем достаточно, и тебе незачем снова связываться с этим человеком. Один бог знает, что он еще натворил.

– Да, я понимаю. Послушай, я съезжу в Сингапур, просто на случай, если Лара появится на Фуд-стрит, а после этого куплю билет домой. Хорошо? Компромисс.

Алекс помолчал.

– Хорошо. Держи меня в курсе. Будь на связи. Добудь себе тайский мобильник и сообщи мне номер. Я… в общем, я сдвину дело с места. Я в состоянии это сделать. Ты не одна.

– Спасибо.

– Обещай быть на связи.

– Обещаю.

Когда рыбацкая лодка спасла меня и я осознала, что действительно жива, я умоляла рыбаков заявить, что я погибла. Это был бы грандиозный план, если бы только они поняли. Они были чудесные: один большой и сильный, другой поменьше и помоложе. Оба заботились обо мне: держали, когда меня рвало водянистой субстанцией через борт маленькой деревянной лодки, давали свои бутылки с водой и пытались расспросить, что я вообще делала привязанная внутри залитой водой халупы.

Я кашляла, отплевывалась и была благодарна, что мы не можем понять друг друга. Я бы не имела понятия, с чего начать.

Когда я увидела хижину снаружи, то поняла, что когда-то она стояла на сваях и поэтому ее можно было так легко сдвинуть. Поблизости находились и другие такие же покинутые хижины, медленно гниющие. Леон сволок ее вниз по пляжу, так чтобы она оказалась ниже линии прилива, и там оставил. Он был сумасшедшим.

Рыбаки хотели вызвать полицию. Я воспротивилась и попросила их высадить меня на пляже под гостевыми бунгало. Они были невероятно обеспокоены моим благополучием, и тот, что постарше, выскочил из лодки с намерением отвести меня к кому-нибудь облеченному властью – в самом крайнем случае к женщине за конторкой гостиничного администратора – и сдать меня с рук на руки, рассказав о произошедшем, но я наотрез отказалась. В конце концов мне пришлось даже заорать на них, чтобы они убирались, и в результате рыбаки так и сделали, но с большой неохотой.

Я была бы в гораздо большей безопасности, если бы они сделали вид, что нашли мертвое тело, и если бы эта информация каким-то образом просочилась в СМИ. Шансы на то, что рыбаки действительно так поступят, равнялись нулю. Я должна быть осторожной.

Картинки острова, мелькая, проносились за окном такси. Я не разговаривала с водителем, и после нескольких попыток завести беседу он оставил меня в покое. Я смотрела на рекламные щиты, пропагандировавшие бесконечные «вечеринки при полной луне», на цепочки придорожных кафе и небольших гостиниц. Местами стояли знаки, обозначавшие зону цунами. Солнце сегодня было особенно безжалостным, поэтому я открыла окно, и горячий тропический воздух бил мне в лицо. Видела я и людей: местных, путешественников, пеших туристов с рюкзаками. После прочтения дневника Лары я ожидала, что это место будет кишеть людьми с рюкзаками, но все оказалось иначе. В сущности, я подозревала, что люди уже не занимаются пешим туризмом; по крайней мере не в таких масштабах, как раньше.

Все выглядело ярким, сочным и нереальным. Мне не хотелось думать о картине в целом. На данный момент нужно было просто убраться с острова.

Я сидела, обдуваемая горячим воздухом, и старалась ни о чем не думать. Я оказалась бесполезной, и ничего с этим не поделаешь. Алекс был прав: все, что я могла сделать сейчас, это предоставить действовать профессионалам, добраться до Сингапура, сходить на Фуд-стрит, просто на всякий случай, и улететь домой. Один раз я нашла Лару, но вряд ли удача улыбнется мне снова.

Такси подъехало к паромному терминалу на севере острова, и водитель открыл мою дверь, а затем выгрузил из багажника сумку. Я оказалась на жаре, моментально вспотев, и почувствовала, что моя голова вот-вот расколется. Когда я расплатилась с водителем и тот с улыбкой отъехал, я сообразила, что нужно за что-то приниматься. Не могу же я стоять на послеполуденной жаре, на виду у всех, и ожидать, что все само собой образуется!

Тут же ко мне подошел жилистый человек и спросил, чего я желаю:

– Такси? Отель? Ресторан? Пароход?

– Пароход, – с благодарностью выдохнула я. – Спасибо.

– Паром до Краби? Завтра утром. Сейчас? Хотите частное судно?

У меня было полно денег, поэтому я кивнула. Где бы ни находился Леон и куда бы ни направлялся, ему придется проезжать через этот порт. Возможно, он уже это сделал, но мне все равно следует убираться как можно скорее.

– Сколько?

Через двадцать минут я уже была на быстроходном катере, с бутылкой холодной воды, и заплатила, по моим расчетам, фунтов сто за то, чтобы меня доставили на пирс в центре Краби. Думаю, это было крайне выгодное вложение средств.

В прошлый раз я почти не задерживалась в Краби. Сейчас я спешно сошла с катера, поблагодарив водителя и сунув ему наугад чаевые, и вбежала в расположенное через дорогу бюро путешествий. Где-то поблизости лаяла собака, и при обычных обстоятельствах я бы испугалась, но сегодня мне было все равно. Если бы она бросилась ко мне, оскалив зубы, я бы вышибла их пинком.

Крупная женщина с волосами, уложенными в пучок, увидев меня, широко улыбнулась.

– Здравствуйте, я вас слушаю. – Она жестом пригласила меня сесть. За другим столом в комнате сидели двое детей в школьной форме и, склонив над чем-то головы, хихикали. На стене кое-как держался выцветший постер с улыбавшейся молодой женщиной.

– Привет, – сказала я. – Можете продать мне билет на самолет до Сингапура?

Она придвинула к себе клавиатуру и кивнула:

– Безусловно, могу. Когда вы хотели бы отправиться?

– Сегодня можно?

Она покачала головой и поцокола языком:

– К сожалению, не сегодня. Слишком поздно. Завтра. В среду.

Я глубоко втянула в себя воздух.

– Хорошо. Завтра. Спасибо.

– Это будет стоить тысячу девятьсот бат.

– Нет проблем. – Я чуть не попросила у нее билет до Лондона, но вовремя передумала. Я приобрету его через Интернет или когда прилечу в Сингапур. Покупать его здесь показалось небезопасным.

– Отлично. – Женщина снова широко улыбнулась. – Ваш паспорт, пожалуйста. Я могу заказать вам и такси до аэропорта. Возвращайтесь сюда, когда захотите отправиться.

Я с радостью согласилась на это и вскоре под палящим солнцем зашагала по городу, размышляя, куда пойти. В Краби были пыльные тротуары с рытвинами и дух свободной торговли приграничного города. Вокруг шастали иностранцы, многие из которых потели под тяжестью огромных чемоданов. Было жарко, и какая-то муха то и дело садилась на мой лоб. Я представила, как она пирует на моем лакомом поте.

Я даже не пыталась вызвать Лори. Он ушел, и я не возражала. Такова была реальность: я сама по себе, без особого плана.

Мне следовало затаиться. Однако, лишь увидев свое отражение в витрине обшарпанного магазинчика, я вспомнила еще об одном важном деле.

Похоже, магазин торговал всем понемножку: там стояли ящики с гвоздями, висячие замки, ручки для письма и молотки. Здесь можно было купить бинокль или, если потребуется, получить доскональные сведения о тайском и британском королевских семействах. В воздухе висела пыль.

– У вас есть ножницы? – спросила я у мужчины, сидевшего на высоком табурете и читавшего газету.

– Ножницы? Да, есть! – восторженно ответил он. – Вот здесь. Какие именно ножницы?

Я посмотрела на них. Диапазон его предложений колебался от тупого инструмента, которым ребенок не сможет разрезать бумагу, до коротких и толстых кухонных ножниц с пластиковыми ручками.

– Чтобы отрезать волосы.

Продавец подхватил одни ножницы.

– Вот эти.

Я окинула его взглядом. Это был симпатичный мужчина в брюках в рабочем стиле с заглаженной спереди складкой, в накрахмаленной белой рубашке и шлепанцах-вьетнамках. Его аура представлялась мне теплой, возможно, янтарно-желтой.

– Можно я воспользуюсь вашим зеркалом?

– Конечно.

Стоя у меня за спиной, продавец наблюдал, как я отрезаю свои волосы, а потом засмеялся и протянул руку. Я положила в нее жгут двухцветных локонов, и он удивленно повертел его в руке, а затем аккуратно опустил в мусорное ведро. Затем забрал ножницы и, как мог, подровнял мою рваную стрижку.

Он бросил на меня заговорщицкий взгляд, который яснее всяких слов говорил: «Я даже не собираюсь ничего спрашивать», – а я вернула ему ножницы, несмотря на то, что за них заплатила. Мужчина тщательно вытер их тряпочкой и положил на витрину.

Я нашла номер в близлежащей небольшой гостинице: такой, который, по моему убеждению, не мог привлечь Леона Кэмпиона. Номера представляли собой хижины, выстроенные вокруг внутреннего дворика, проход в которые пролегал через кухню. Там были общие туалеты и душ, а спальня оказалась совсем примитивной. В хижине имелась кровать с железной рамой, на ней – тонкий матрас, покрытый бледно-голубой простыней, и сложенная верхняя простыня белого цвета. Больше тут не нашлось абсолютно ничего, если не считать висячего замка на двери. Душевые находились через двор. До меня доносились запах жарившихся специй и два разговора: один – на тайском, из кухни, а другой – на немецком, из-за моей двери.

Мне вдруг подумалось: уж не тот ли это отель, в котором останавливалась Лара целую вечность тому назад, когда была с Рэйчел, Джейком и Дереком? Тот, где она провела ночь перед тем, как ее жизнь обрушилась в первый раз. И не здесь ли провела свою последнюю ночь на свободе Рэйчел? При этой мысли меня пробрала дрожь.

Леон никогда не найдет меня здесь. Я села на кровать, затем снова встала. Мне рано еще было расслабляться. Требовалось выйти и отыскать нужный магазин.

Два часа спустя я сидела на шатком пластиковом стуле возле своей хижины и возилась с новым телефоном. Он ставил меня в тупик: я слишком долго жила вне современного мира, чтобы разобраться, как настроить тайский телефон. Но персонал гостиницы собрался вокруг и помог мне. Я подумала, как все это странно. Годами я пряталась от всех, испытывая ужас перед любым социальным взаимодействием и тщательно его избегая. Сейчас я находила доброту на каждом шагу, или, вернее, на каждом шагу, за исключением одного – того, который привел меня к Леону Кэмпиону.

Я позвонила Алексу, но доступной оказалась только голосовая почта, где я оставила ему несколько сообщений. Теперь я раздумывала, не позвонить ли снова Сэму и не попросить ли у него номер телефона Оливии. Ей следовало знать правду о Леоне; да и вообще хорошо иметь на своей стороне такого серьезного союзника. Я бы полностью доверилась ее инстинктам и советам.

Не только ее, но и все семейство Уилберфорс нужно было известить о том, что Лара жива (или была жива до совсем недавнего времени). И о том, что она в Азии. Они должны узнать правду о человеке, которого выбрали ей в крестные. Эту информацию нужно распространить как можно шире, просто на всякий случай.

Я позвонила Сэму. Ответа не было.

Затем наступил вечер, и я решила никуда не ходить. Я купила в кухне овощное карри с рисом и пиво и села на свой шаткий стул за шатким столом, которые вытащила во внутренний дворик, поскольку никто им больше, похоже, не пользовался. Быстро стемнело, воздух стал густым от жары и кишел москитами.

Я съела все из своей миски. Пока я не приехала в Бангкок, я и понятия не имела, как сильно люблю тайскую пищу. Я смутно помню по своей лондонской жизни, что мы с Лори, собираясь пойти куда-нибудь пообедать, рассматривали тайскую кухню как один из вариантов, но теперь я поняла, что это моя любимая в мире еда. Пиво было холодным. Ничего лучшего я и желать не могла.

Мне хотелось, чтобы Алекс мне перезвонил. Я снова набрала номер Сэма, и после трудного разговора он дал мне телефон Оливии.

– Послушай, – сказал он, – я тебе не справочное бюро. Я не обязан сидеть на телефоне, перебирать номера и думать, какому еще неприятному человеку тебе потребуется позвонить. Ты так занята из-за дневника, который я тебе прислал, да? Могла бы, по крайней мере, мне рассказать.

– Прости, – отозвалась я. – Я действительно занята. Я твоя должница. Я все тебе расскажу, как только вернусь.

Он вздохнул:

– Ох, да мне по фигу. На самом деле приятно услышать кого-то, кто нуждается в том, что есть у меня. Ни один хрен больше мной не интересуется. Никто не знает, что мне сказать, и теперь, когда ажиотаж прошел, я вроде как остался сам по себе.

– Ох, Сэм. – Я задумалась, не стоит ли рассказать ему о том, что произошло, что он был прав в отношении Леона Кэмпиона, а я ошибалась. – Послушай, я приеду и приду тебя навестить, обещаю.

– Конечно.

Оливия сразу же приняла во внимание все, что я рассказала.

– Ах ты боже мой, – сказала она. – Леон. Подонок. Всегда он был на ней зациклен. Она доверяла ему больше, чем всем остальным. Ему доверяли мои родители. Он входит в их ближний круг. Абсолютный подонок. Я бы сейчас убила его голыми руками. Ублюдок. А знаешь, когда ты об этом рассказывала, я поймала себя на мысли, что не удивлена. Может быть, я уже знала это как-то подсознательно. Ладно. Значит, ты в Таиланде и видела ее? Ты действительно ее видела?

– Да, Оливия, – ответила я. – Да, видела. Я увидела ее, но тут же появился Леон. Я видела ее меньше минуты. Алекс, из Корнуолла… Тот полицейский, который немного участвовал в расследовании… Он собирается напустить на него здешнюю полицию. Мне не хочется с ними беседовать. Ни к чему мне эта бюрократическая волокита и дача показаний. Леон исчез вместе с Ларой, и единственное, что я могу сделать, – это отправиться в Сингапур и найти там улицу под названием Фуд-стрит, которая была нашим запасным местом встречи, если первый план сорвется. Я буду там завтра поздно вечером. Я вылетаю из Краби в шесть. Отправлюсь прямо туда, буду ждать и оставлять сообщения. Если на Фуд-стрит есть отель, я в нем остановлюсь.

– Не могу поверить, что ты находишься в каком-то месте под названием Краби. Звучит некрасиво.

– Оно действительно некрасивое, – согласилась я, – но оно хорошее. Мне оно нравится. Я уже не увижу в нем ничего, кроме внутреннего дворика своего отеля, но здесь есть женщина, которая продала мне билет на самолет, и мужчина, который помог мне подрезать волосы, а персонал отеля настроил мой телефон. Так что место хорошее.

– Логично. Значит, мы не имеем представления, куда этот негодяй подевал мою сестру?

– Нет, разве что мы знаем, что она путешествует под моим именем, так что если наши имена появятся в каком-нибудь списке авиапассажиров, значит, это мы.

– А если появится только его имя, это будет означать, что мы никогда больше ее не увидим. Даже если окажется, что она была жива все это время, возможно, сейчас ее уже нет в живых.

– Да.

– И наша полиция уже об этом знает, так что мне незачем идти к ним прямо сейчас. Родителям я тоже не собираюсь сообщать. Хотя я скажу тебе, что непременно сделаю – я встречусь с Салли, его женой.

– О боже. Правда? Будь осторожна.

– Это ты будь осторожна. Ты чуть не погибла. Ты нашла Лару.

– Когда я поняла, что у меня за спиной кто-то есть, я подумала, что это Джейк. А потом узнала голос Леона, прямо перед тем, как вырубиться.

– Джейк?

– Ее бойфренд из далекого прошлого. Это длинная история. Я никогда не подозревала Леона. Я услужливо явилась к нему в офис и рассказала, что она улетела в Бангкок по моему паспорту. Когда я ему это рассказывала, то думала, что за ней охотится Джейк, и Леон сразу за это ухватился. Он убедил меня, что я безусловно права.

– Это его прекрасно устраивало. Ладно, держи меня в курсе. Пожалуйста, Айрис, очень тебя прошу. На каждом этапе. Не будь я беременна, я бы сейчас была рядом с тобой, прилетела бы в один момент. Но ты мне звони. Хорошо? Обещаешь звонить каждый день?

Голос ее звучал так напряженно и печально, и она казалась такой уязвимой (что было на нее не похоже), что мне захотелось броситься к ней и обнять.

– Конечно, обещаю, – сказала я. – Конечно. Береги своего ребенка, а я сделаю остальное. Я сделаю все, что в моих силах.

Я дала отбой, чувствуя бессилие и безнадегу. Все, что я могла сделать, – это вылететь в Сингапур, пойти на наше условленное место встречи и ждать. Я была уверена, что это ничего не даст. Лара могла оказаться где угодно. Он мог увести ее в Бангкок или Куала-Лумпур. Оба эти города были ближе Сингапура. А оттуда – в любое место на Земле.

Если бы только Алекс ответил на мои звонки, я бы знала, удалось ли полиции что-то сделать. Я уставилась на свой телефон, желая, чтобы он зазвонил. Но он молчал.

Я взяла дорожную сумку и зашагала к бюро заказа такси.